Моя милая леди

Глава 5

«Темплтон, что ты делаешь?» — пронеслось в голове Майкла. Он не знал ответа.

Губы Роксанны перед ним соблазнительно блестели. Он не мог отвести от них глаз. Влечение, которое он испытал утром, вернулось, и он оказался в его плену. В его голове пронеслась безумная мысль. Что, если ему прижать ее к стене, накрыть ее губы своими и целовать ее до тех пор, пока они оба не начнут задыхаться?

Что на него нашло? Он давно уже не думает о подобных глупостях. Сейчас для них тем более не время.

— Это было бы ошибкой, — прошептал он.

На лице Роксанны промелькнуло облегчение. Очевидно, она была с ним согласна. Правда, это нисколько не ослабило его влечения к ней.

— Я лучше войду внутрь, пока Дайон не начал рвать и метать, — мягко произнесла она, сняла пиджак и протянула ему. — Вам следует забрать его сейчас. Я не могу себе позволить оплатить химчистку.

— Пока, — сказал он дразнящим тоном.

— Пока, — повторила она.

Майкл понимал, что, если они будут настаивать на проведении анализа ДНК, дело затянется. У него нет времени. Ему тоже нужно оплачивать счета.

Но, слушая женщину, которая так мужественно скрывала свое отчаяние, он обнаружил, что не может ей не уступить. Что искренне хочет, чтобы она получила ответы, в которых так нуждается.

Почему ему вдруг стало так важно, чтобы она получила то, чего хотела? Куда подевалась невидимая стена, которая прежде всегда была между ним и его клиентами? Когда он перестал смотреть на это дело как на источник прибыли, которая поможет ему удержаться на плаву? Может, всему виной ностальгия?

Или, может, густые рыжие кудри, в которые ему так хочется запустить пальцы?

Чтобы удержаться от этого, Майкл сделал шаг по направлению к двери и сказал:

— Надеюсь, никто не трогал мои бумаги, пока мы здесь разговаривали. Я бы не удивился, если бы ваш босс их выбросил, чтобы освободить столик.

— Я бы тоже, — ответила Роксанна с улыбкой, и чувство, которое заставляло его вести себя странно, усилилось.

Наверное, ему следовало беспокоиться об этом, а не о своих бумагах.

Убрав свой мобильный телефон в футляр, Рокси сложила руки на коленях.

Вот невезение! Ее отец отправился на рыбалку на Багамы, и никто не знает, когда он вернется. Свой мобильный он отключил, а когда Рокси позвонила ему домой, трубку сняла незнакомая женщина и представилась его подругой.

А она еще сомневалась, нужно ли сообщать ему шокирующую новость так скоро после смерти ее матери. Ей следовало сразу понять, что он не будет долго переживать. В конце концов, разве не он, узнав о ее беременности, спросил: «А я-то здесь при чем?»

Рокси провела кончиком пальца по краю футляра. Она сказала Майклу, что позвонит ему сразу, как только поговорит с отцом. С тех пор как она ему это пообещала, прошло уже три дня. Майкл звонил ей несколько раз, но она не отвечала.

«Это было бы ошибкой», — пришли ей на память его слова. По правде говоря, с того самого пятничного вечера, когда Майкл их произнес, она не забывала их ни на секунду.

Ошибка — главное слово в ее жизни.

Разумеется, Майкл был прав. Они едва не совершили ошибку. Ей не следовало даже думать о поцелуе, как бы сильно ее к нему ни влекло и с каким бы сочувствием он к ней ни относился. Искать утешения в объятиях мужчины опасно. С последствиями можно иметь дело всю оставшуюся жизнь. Конечно, только при условии, если дело зайдет дальше поцелуев. С чего она взяла, что Майкл захотел бы с ней переспать?

Сексуальное желание и одиночество — самое опасное сочетание, заставляющее женщину принимать неправильные решения. Например, броситься в объятия мужчины, к которому ее влечет. Проблема состоит в том, что секс помогает справиться с одиночеством только на время. Когда желание проходит, одиночество возвращается вместе с новыми проблемами. Она усвоила этот суровый урок четыре года назад.

Очевидно, что решение Майкла спасло их обоих от потенциальных проблем. Тогда почему вместо облегчения она испытывает разочарование?

Рокси заметила краем глаза что-то фиолетовое. Повернув голову, она улыбнулась своей маленькой дочке, которая играла с пластмассовым пони.

— Можно я съем печенье? — спросила Стеффи.

— После ужина, — ответила Рокси, и малышка нахмурилась. — Если ты проголодалась, возьми апельсиновые чипсы.

Рокси называла так порезанную кружочками морковь, чтобы малышка отказывалась от печенья ради более полезного лакомства. В последнее время, правда, это не всегда срабатывало.

— Уэйн принес картофельные чипсы.

— Не думаю, что Уэйну понравится, если мы возьмем у него что-нибудь без спроса.

Но вот самому Уэйну, похоже, даже в голову никогда не приходило, что брать без спроса чужие вещи нехорошо.

— Поэтому мы будем есть апельсиновые чипсы.

— Ладно, — неохотно протянула Стеффи. — А Дасти дадим немного?

— Конечно. Мы поставим для него отдельную тарелочку, чтобы он мог поделиться чипсами с остальными пони. А если ты будешь хорошо себя вести и съешь все свои чипсы, на ужин у нас будут макароны с сыром.

— Ура! — Довольная условиями сделки, Стеффи вернулась к своей игрушечной ферме. Шесть пони лежали на боку перед красной пластмассовой конюшней рядом с фермерским домом. — Пони отдыхают, — произнесла она важным тоном.

— Может, мне принести чипсов? Они, наверное, проголодались.

— Нам чипсов, чипсов, чипсов! — воскликнула малышка, делая вид, что просьба исходит от пони.

Наблюдая за своей веселой и довольной дочкой, Рокси чувствовала, как у нее сдавливает горло. Все дни должны быть такими же, как сегодняшний. Если бы это зависело только от нее, она бы все свое время проводила со Стеффи, чтобы та, просыпаясь каждое утро, знала, что она любима и желанна.

Больше всего на свете Рокси сожалела о том, что у Стеффи нет отца, который мог бы дарить ей свою любовь и нежность. Пока Стеффи еще слишком мала, чтобы задавать вопросы о своем отце, но в один прекрасный день она о нем спросит, и Рокси придется сказать ей правду.

Чувство одиночества усилилось. Она сжала телефон в руке.

«Позвони ему. Ты же знаешь, что хочешь этого».

В этом-то вся проблема. Несмотря ни на что, она действительно хочет увидеть Майкла, почувствовать его волнующую близость, утонуть в его бездонных глазах. Хочет, чтобы они все-таки поцеловались. Похоже, прошлые ошибки ничему ее не научили.

Домофон зазвонил, когда она убирала в холодильник пакет с резаной морковью. Подойдя к двери, она включила переговорное устройство.

— Роксанна?

Внутри у нее все оборвалось.

— Майкл? — пробормотала она. — Что вы здесь делаете?

— Пришел с вами поговорить. Я целый день не могу до вас дозвониться.

— У меня мобильный разрядился, — солгала она.

— А-а. — Немного помедлив, он спросил: — Я могу войти?

Разве у нее есть выбор? Она нажала на кнопку, чтобы впустить его в подъезд.

При мысли о том, что он через минуту будет здесь, ее сердце учащенно забилось. Она огляделась по сторонам. Квартира выглядела ужасно. В коридоре стояла корзина с грязным бельем, повсюду валялись игрушки, на диване лежали детские книжки, на полу стояли тарелки с морковью. Сколько времени ей понадобится, чтобы все это убрать и привести себя в порядок? Она выглядит еще хуже, чем ее квартира. На ней старая футболка и тренировочные брюки, макияж отсутствует, волосы растрепаны.

В дверь постучали, и она вздрогнула. Так быстро? Обычно лифта не дождешься.

— Мамочка, кто-то пришел, — сообщила ей Стеффи, играющая на полу.

— Я знаю, солнышко. — Рокси расчесала пальцами волосы, надеясь, что цель его визита настолько важна, что он не обратит внимания на обстановку.

— Итак, какие у вас новости? — спросила она притворно веселым тоном, впустив его в квартиру.

Как обычно, Майкл выглядел безупречно, и она поняла, что даже если бы навела порядок в квартире и надела свой лучший наряд, то все равно не смогла бы ему соответствовать.

— Я сегодня встречался с Джимом Брэссардом, — ответил он, проходя в глубь квартиры.

— Кто такой Джим Брэссард?

— Он работает на…

Заметив Стеффи, Майкл резко остановился. Девочка сидела перед своей фермой и настороженно смотрела на него снизу вверх, сжимая в кулаке Дасти.

— Стеффи, это Майкл, — сказала Рокси. — Он… э-э… мой друг.

Майкл поднял бровь, но не стал возражать.

— Привет, Стеффи.

Ничего не ответив, девочка продолжила пристально смотреть на гостя, и в конце концов он перевел взгляд на Рокси.

— Нам с Майклом нужно поговорить, — сказала она дочке. — Поиграй, пожалуйста, одна.

Стеффи молча подчинилась, но перед этим бросила на Майкла еще один настороженный взгляд.

— Она похожа на вас, — заметил он, снимая плащ. Под ним у него оказался серый костюм и рубашка персикового цвета.

— Хотите кофе или еще чего-нибудь? — спросила Рокси, наблюдая за тем, как он вешает плащ на спинку стула. Все его движения были ловкими и уверенными, словно он находился у себя дома.

— Мы не в баре, — ответил он. — Вам нет необходимости меня обслуживать.

Он сел на стул, но тут же поднялся и снял с сиденья пластмассовую утку.

Щеки Рокси вспыхнули.

— Простите. Стул на нашей ферме играет роль пруда. Стеффи, ты не могла бы забрать мистера Кря-Кря?

Думаю, он уже наплавался.

Девочка молча подошла к ним, взяла у Майкла игрушку, вернулась к домику и положила мистера Кря-Кря себе на колени, где его никто не мог потревожить.

— У нас редко бывают гости, — прошептала Рокси Майклу, — поэтому она немного стесняется. Главное, не трогать ее ферму, тогда она будет спокойна.

— Не волнуйтесь, с моей стороны ферме ничто не угрожает.

Когда он снова сел за стол, Рокси последовала его примеру и переключилась на цель его визита:

— Итак, вы мне рассказывали о Джиме.

— Джим Брэссард — это юрист сестер Синклер. Я помню его по «Эшби Гэннон». Он человек старой закалки и настоящий профессионал.

Рокси не понравились слова «человек старой закалки».

— Что он сказал?

— То, что я и ожидал услышать. Я продемонстрировал ему ваши доказательства и заговорил с ним об анализе ДНК. Он сказал, что его клиентки не будут его делать.

Сердце Рокси упало. Он предупреждал ее, что ей следует ожидать отказа, но какая-то ее часть до сих пор надеялась, что сестры Синклер обрадуются, узнав, что у них, возможно, есть племянница. Это было бы здорово, не правда ли?

— Мы подождем, прежде чем делать следующий шаг, — продолжил Майкл. — Тот факт, что Брэссард помнит меня по «Эшби Гэннон», играет нам на руку. Он понимает, что имеет дело не с какими-нибудь проходимцами. Мы только начали, поэтому вам следует запастись терпением. Если вы хотите добиться проведения анализа ДНК, нам нужно показать им, что мы не собираемся идти на попятную. Вы ведь все еще хотите сделать этот тест, не так ли? — спросил он.

Рокси посмотрела на Стеффи, играющую с пони. Если бы она согласилась на план, изначально предложенный Майклом, ей было бы проще получить деньги и обеспечить будущее малышки. Но ее дочь также заслуживает знать, кто она и откуда родом.

— Да, — твердо ответила Рокси. — Я хочу узнать правду.

— Отказ Синклеров от теста означает, что нам с вами придется брать инициативу в свои руки.

— Каким образом?

— По закону они могут отклонять нашу просьбу до бесконечности. В законе строго оговорено, в какие сроки можно заявлять претензию на наследство. В вашем случае все сроки давно уже истекли.

Слишком мало, слишком плохо, слишком поздно — вот история всей ее жизни.

— Что мы можем сделать?

— Я считаю, что нам лучше вести атаку сразу в двух направлениях. Мы обратимся в суд с претензией и будем ждать, когда ее рассмотрят. На это могут уйти годы.

— А другое направление?

— Мы усилим общественное давление. Заставим Синклеров поступить по справедливости.

Майкл достал из своего портфеля желтый блокнот, перелистнул несколько исписанных страниц и подался вперед.

Рокси тоже подалась вперед:

— Что конкретно вы собираетесь делать?

Его глаза заблестели, уголок рта приподнялся в сексуальной улыбке.

— Мы поговорим с прессой.

Майкл думал, что Роксанне как актрисе понравится эта идея, но, похоже, он ошибся. Она сразу переключила внимание на девочку, играющую на полу.

— Разве наше обращение в прессу не разозлит Синклеров?

— Риск, конечно, есть, — согласился Майкл, — но это также позволит нам рассказать нашу историю.

— Мою историю, — поправила его она. — Вам, в отличие от меня, не придется рассказывать посторонним людям историю вашей жизни.

— Не придется, — согласился Майкл.

Она закусила внутреннюю сторону щеки, отчего ее губы соблазнительно надулись. Без макияжа она выглядела моложе, мягче и уязвимее. Майкл в очередной раз напомнил себе, что ему не следует думать о своей клиентке как о женщине. Не следует хотеть ее поцеловать.

— Это хорошая стратегия, — сказал он, заставив себя сосредоточиться на теме их разговора. — Если дело будет предано огласке, Синклеры не смогут его замять.

Глаза Роксанны потемнели, став почти коричневыми. Майкл еще во время первой их встречи заметил, что так происходит, когда она возмущена или расстроена.

Почему ей так не нравится его идея? Она же хотела стать актрисой. Ей определенно должно нравиться быть в центре внимания.

У него за спиной что-то загремело. Обернувшись, он увидел, что дочка Роксанны огораживает конюшню пластиковым заборчиком, и вспомнил их недавний разговор об отце Стеффи.

Ну конечно же. Как он сразу не догадался?

Роксанна подтвердила его догадку.

— Вы обещали, что оставите ее в покое. — Ее глаза яростно сверкали. — Я же сказала вам, что не хочу ее в это впутывать.

— А я сказал, что сделаю все возможное.

— Если это и есть все возможное, нас ждет провал.

Она так резко выдвинула стул, что чуть не опрокинула его, и быстро направилась в кухню. Из-за стены донесся грохот кастрюль и сковородок.

Испытывая чувство неловкости, Майкл повернулся и обнаружил, что Стеффи укоризненно смотрит на него. Отлично. Он разозлил еще и ребенка. Что ему делать?

— Твоя мама… э-э… мы с ней…

Девочка продолжала смотреть на него с осуждением.

Черт побери. С Роксанной проще иметь дело.

— Вам следует научиться перестать уходить, не закончив разговора, — сказал он, присоединившись к ней на кухне. — Это затрудняет общение.

Роксанна стояла у раковины и наполняла водой кастрюлю.

— Я обещала Стеффи макароны с сыром.

— Прямо сейчас?

— Это лучше, чем заставлять ее ждать. В любом случае мы с вами все уже обсудили.

Прислонившись к кухонной стойке, Майкл закатил глаза:

— Я думал, вы уже перестали со мной спорить о моих намерениях.

— Вы неправильно думали. — Закрыв кран, она вытащила кастрюлю из раковины. Ее футболка при этом выскользнула из-под пояса брюк, и он увидел полоску кремовой кожи.

— Послушайте, я все прекрасно понимаю. Вы хотите защитить своего ребенка. Но вы должны отдавать себе отчет в том, что не можете вечно скрывать от всех ее существование. Люди Брэссарда уже наверняка собирают о вас информацию.

— Разумеется, я не думала, что смогу скрывать, что у меня есть дочь, — ответила она, ставя кастрюлю на плиту и зажигая конфорку.

— Вы расстроены из-за этого?

— Что? Нет! Как вы можете такое говорить? Стеффи — это лучшее, что у меня когда-либо было. Она доставляет мне только радость.

— В таком случае, может, вы расстроены из-за ее отца?

Роксанна с лязгом накрыла кастрюлю крышкой.

— Я уже говорила, что мы с отцом Стеффи давно не поддерживаем отношений.

— Когда пахнет большими деньгами, отсутствующие отцы нередко вспоминают, что у них есть дети.

— Он не объявится.

— Вы не можете знать наверняка.

— Могу. Чтобы объявиться у нас, он сперва должен узнать, что у него есть дочь.

— Он не знает?

Роксанна открыла один из верхних шкафчиков и начала в нем рыться.

— Я не смогла ему сказать.

Майкл не видел ее лица, зато чувствовал напряжение в ее голосе.

— Почему? Он женат? Или, может, он умер?

В ответ она лишь невесело рассмеялась.

— Мне нужно знать, — сказал Майкл. — Если есть хотя бы малейшая вероятность того, что Синклеры могут о нем узнать, вам следует мне рассказать.

— Я не смогла ему сообщить, потому что не знала ни его фамилии, ни адреса, — произнесла она сдавленным голосом. — Я даже не могу быть полностью уверена в том, что он назвался своим настоящим именем.

Майкл вдруг почувствовал ненависть к этому безответственному негодяю.

— Вы хотите сказать…

— Что я выпила лишнего и переспала с незнакомым мужчиной? Да, почти так все и было. — Она старалась казаться равнодушной, но у нее плохо получалось. Майклу было больно за нее. Будь это в его силах, он сделал бы все, чтобы избавить ее от стыда и разочарования.

Майкл попытался положить руку ей на плечо, но она увернулась.

— Яблоко от яблони недалеко падает, не так ли? — произнесла она с горечью.

— Что произошло?

— А вы как думаете? У меня был ужасный день, и я пошла в бар в отеле залить свое горе. Один парень угостил меня вином и утешил. Когда я проснулась, его уже не было.

Майкл сжал руки в кулаки. Каким идиотом надо быть, чтобы не захотеть проснуться рядом с такой женщиной?

— Стеффи — это единственное напоминание, которое о нем осталось. — Роксанна улыбнулась, но он заметил, что ее глаза блестят от непролитых слез. — Она ничего не знает о своем отце. Когда она меня о нем спрашивает, я обычно перевожу разговор на другую тему. — Подняв дрожащую руку, она закрыла полку. — Не знаю, что я буду говорить Стеффи, когда она станет старше.

Наконец до Майкла дошла причина ее тревоги.

— Вы боитесь, что она узнает правду.

— Что, если я ее разочарую?

В ее тихом голосе было столько отчаяния, что у Майкла защемило сердце. Он понимал ее даже лучше, чем она думала.

— Никто не хочет подводить людей, которые ему дороги.

— Вы, наверное, думаете: «Боже мой, с кем я только связался?»

Майкл едва удержался от того, чтобы не приподнять подбородок Рокси и не заставить ее посмотреть ему в глаза.

— На самом деле я считаю, что сделал правильный выбор. Вы просто женщина, которая совершила ошибку. Не вы первая, не вы последняя.

— Вторая в моей семье, — заметила Роксанна. — Моя мать хотя бы могла сказать, что они с Уэнтвортом были друг в друга влюблены. Возможно, он был бы рад ее беременности.

А человек, которого она все эти годы считала своим отцом? Он не был рад?

Вот почему для нее так важен анализ ДНК. Чтобы ее дочь могла сказать точно, кто она и кем были ее предки.

Эмоции, которые он загнал в глубь себя много лет назад, начали прорываться на свободу. Он обнаружил, что видит в Роксанне не клиентку и даже не привлекательную женщину, а страдающего одинокого человека. Ему была понятна причина ее страха. Она боялась подвести свою дочь и потерять ее.

Внезапно помочь ей стало для него не менее важно, чем спасти свой бизнес. Он дал себе слово, что она получит то, что заслуживает.

Сделав несколько шагов, он остановился посреди кухни, напуганный своей решимостью. Ради всего святого! Эта женщина его клиентка. Она не должна так много для него значить.

Однако он продолжил сокращать расстояние между ними, собираясь заключить ее в объятия.

— Мамочка! — донеслось из коридора.

Майкл остановился. Рокси напряглась.

В дверях появилась Стеффи.

— Мы с Дасти съели все чипсы, — сообщила она. — Ты дашь нам макароны с сыром?

— Конечно, дорогая, — ответила Рокси, не оборачиваясь. — Я уже их готовлю. Иди вымой руки.

— Хорошо. — Прежде чем уйти, малышка смерила Майкла сердитым взглядом. Очевидно, она считала его виноватым в странном поведении ее матери.

На плите загремела крышка кастрюли.

— Не знаю, зачем я велела ей вымыть руки, — сказала Рокси. — Она снова возьмет эту лошадь, на которой полно микробов.

Ее тон был спокойным и ровным, словно предыдущего разговора не было. Майкл знал, что она притворяется невозмутимой, но решил оставить ее в покое.

— Я так понимаю, она любит лошадей.

Роксанна сняла крышку и высыпала макароны из коробки в кипящую воду.

— Перед праздниками я водила ее в Центральный парк. Там она увидела повозки с лошадьми, и с тех пор ее ничего не интересует, кроме лошадей.

— Она уже была в конюшне в парке?

— Нет. Я бы хотела ее туда сводить, но меня беспокоит, что она захочет записаться на уроки верховой езды. Они мне не по карману, а кормить ее пустыми обещаниями я не хочу.

— Моя сестра Николь брала уроки верховой езды, — сказал Майкл.

— У нее хорошо получалось? Дайте угадаю. — Она бросила на него взгляд через плечо. — Очень хорошо получалось.

— В средней школе она попала в юниорскую сборную.

— Впечатляет.

Не совсем, если знать, что у нее не было другого выбора, кроме как преуспеть.

«Не стоит чем-либо заниматься, если ты не делаешь это хорошо», — всегда говорили их родители.

Роксанна прошла в комнату и поставила на стол тарелки.

— А вы? — спросила она. — Чем вы занимались?

— Плаванием. В выпускном классе я занял четвертое место в заплыве баттерфляем на городском чемпионате.

Он не сказал ей ни как разочарованы были этим результатом его родители, ни как он ненавидел плавание. Майклу всегда нравилось фехтование. Он даже начал брать уроки, но, к своему глубокому разочарованию, оказался слишком неповоротливым для этого вида спорта. Чтобы стать хорошим фехтовальщиком, одного энтузиазма мало.

Что касается плавания, тренер Майкла говорил, что у него есть природные задатки. К тому же его отец в колледже был членом сборной по плаванию. Таким образом, не имея времени для двух видов спорта, Майкл бросил фехтование и продолжил заниматься тем, что у него лучше получалось.

— Мы готовы, мамочка, — сообщила вернувшаяся Стеффи. Как и предполагала Роксанна, в руке малышка крепко сжимала пони.

— Дасти помыл копыта?

— Да. — Кивнув, девочка поставила игрушку рядом с одной из тарелок.

Только в этот момент Майкл осознал, что тарелок на столе три. Поймав его взгляд, Роксанна начала смущенно поправлять волосы.

— Поужинаете с нами, Майкл? — спросила она.

— Он не может, — возразила Стеффи, сложив руки на груди, как ее мать за несколько минут до этого. — Он не ел апельсиновые чипсы.

— Мы с Майклом съедим наши порции чипсов за ужином, — ответила Рокси. Затем она поняла, что снова все решила за него, и ее щеки покраснели. — Конечно, если вы останетесь на ужин.

— Останусь. — После безумных мыслей, которые охватили его до этого, ему следовало уйти, но ему нужно было уговорить ее обратиться в прессу. — Что такое апельсиновые чипсы?

— Не беспокойтесь, — ответила Роксанна. — Они вполне съедобны.

К счастью, апельсиновые чипсы оказались не чем иным, как морковью, порезанной кружочками. Майкл понял, что он не может от них отказаться, если не хочет весь вечер чувствовать на себе пристальный взгляд малышки. Положив себе в тарелку немного моркови, он быстро ее съел. Стеффи это успокоило, и она переключила внимание на свою тарелку.

Ее мать, напротив, не могла сосредоточиться на еде. Майкл видел краем глаза, как Роксанна ковыряет вилкой в тарелке с макаронами. Хотя пригласить его на ужин было ее идеей, она держалась скованно. Майкл не мог ее осуждать. Он и сам чувствовал себя немного неловко после их разговора.

Стеффи, сидящая напротив него, ткнула пони мордочкой в желтый сырный соус.

— Не надо совать игрушки в еду, — сказала ей Роксанна.

— Дасти ест соус.

— Стеффи.

— Хорошо. — Отодвинув игрушку в сторону, девочка снова уставилась на Майкла: — Почему ты не ешь макароны?

— Я… э-э… — Как объяснить маленькой девочке, что ему не нравится ее любимая еда? Особенно когда он уже попал к ней в немилость.

Роксанна спасла положение:

— Не приставай к Майклу. Ешь. Тебе положить еще?

Стеффи кивнула.

— Уэйн съел две коробки макарон с сыром.

— Уэйн? — спросил Майкл.

— Брат моей соседки. Это с ним вы разговаривали, когда приезжали сюда на днях. Стеффи, когда ты видела, как Уэйн ел макароны с сыром?

— Сегодня утром, когда ты была в душе.

— Он бывает здесь утром? — спросил Майкл.

— Он здесь все время, — ответила Роксанна, переложив половину содержимого своей тарелки в тарелку Стеффи.

— Он говорит плохие слова, — сказала девочка.

— Да. Не говори с набитым ртом, Стеффи. Сквернословие — это самый маленький из его недостатков. Я думала, что если найду нам соседку, то смогу экономить на жилье, но… — Вместо того чтобы договорить, она лишь пожала плечами, но Майкл и так все понял.

«Ей нелегко приходится, — подумал Майкл. — Уэйн — еще одна причина, по которой ей нужно выиграть дело».

— Тогда тем более следует предать дело огласке. Это может вам помочь скорее отсюда выбраться.

Откинувшись на спинку стула, Роксанна принялась вращать пальцами вилку. Она задумалась над его предложением. Возможно, ему все-таки удастся ее убедить.

Когда ужин закончился и Майкл встал, чтобы помочь Роксанне убрать со стола, в замке заскрежетал ключ. Мгновение спустя дверь открылась, и в квартиру вошли коренастая крашеная блондинка и тощий парень в спортивной куртке и клетчатой бейсболке. Оба с удивлением уставились на Майкла. Было нетрудно догадаться, что это пресловутый Уэйн и его сестра.

Алексис подошла к столу, прислонившись к его краю, откинула назад волосы и произнесла «привет». Уэйн тем временем добрался до дивана, плюхнулся на него и включил телевизор.

— Не обращайте на него внимания, — сказала Майклу соседка Роксанны. — Он не в духе, потому что потерял деньги.

Уэйн отпустил грубое ругательство в адрес бейсбольной команды.

— Я же говорила, чтобы ты на них не ставил, идиот, — бросила Алексис, затем улыбнулась Майклу и слегка отклонилась назад, отчего ее пышная грудь подпрыгнула. — Вы, должно быть, адвокат Рокси. Тот, который сделает ее богатой.

Краем глаза Майкл заметил, как Роксанна поморщилась.

— Вы, наверное, имели в виду, тот ли я человек, который пытается помочь ей доказать, что Уэнтворт Синклер ее отец? Да, я тот самый адвокат.

— И как продвигается дело? — спросила блондинка.

— Прошу меня простить, но я ни с кем не обсуждаю дела своих клиентов.

— Даже с их соседями по комнате?

— Да, даже с ними.

— Какая тактичность.

— Это закон, идиотка, — пробурчал Уэйн. — Он не может ни с кем говорить о своих делах.

— Это вовсе не значит, что он не может быть тактичным, — бросила его сестра, затем снова улыбнулась Майклу: — Я права?

Майкл огляделся по сторонам. Стеффи сидела на стуле и пристально смотрела на него, словно ждала его ответа. Роксанны в комнате не было. Шум, донесшийся с кухни, сказал ему, что она там. Он быстро взял со стола свою тарелку с недоеденными макаронами и пустую тарелку Стеффи.

— Я помогу Роксанне, — сказал он и присоединился к ней на кухне. — Значит, это и есть пресловутый Уэйн и его сестра?

Роксанна стояла перед раковиной и наполняла водой грязную кастрюлю.

— Меня очень огорчает тот факт, что Стеффи растет в окружении таких людей, как он, — пробормотала она, несомненно имея в виду Уэйна. — Я не могу дождаться, когда наконец смогу себе позволить увезти ее отсюда.

— Вы знаете, как можно ускорить этот процесс, — ответил Майкл, кладя в раковину грязные тарелки.

— Знаю, — тяжело вздохнула она.

— Мамочка, Уэйн хочет пива! — крикнула Стеффи. — А мне можно печенье?

— Конечно можно, солнышко. Иди сюда, я тебе его дам. — Открыв шкафчик, Роксанна достала оттуда пакет с печеньем в шоколадной глазури и дала дочке две штуки. — Скажи Уэйну, пусть сам возьмет пиво.

— Хорошо, мамочка.

— Каким идиотом нужно быть, чтобы попросить четырехлетнего ребенка принести пиво? — сказала Роксанна, когда малышка ушла назад в комнату.

Майкл с сочувствием посмотрел на нее. Она выглядела задумчивой, и он понял, что это внезапное появление Уэйна может подтолкнуть ее к принятию решения.

— Вы действительно думаете, что обращение в прессу может нам помочь?

— Оно не позволит Синклерам развести волокиту.

— Вы уверены, что мы сможем контролировать публикацию информации?

Под этим она, безусловно, имела в виду, смогут ли они защитить Стеффи.

— Говорят, что лучшая защита — это нападение.

— Не понимаю, что здесь такого? Я просто попросил ее принести мне пиво. — Подойдя к холодильнику, Уэйн открыл дверцу и достал сначала одну жестяную банку, затем, подумав, вторую. — Она бы не развалилась.

— Сделайте это, — сказала Роксанна, когда парень удалился.

— Вы уверены? — осторожно спросил Майкл, с трудом скрывая свой энтузиазм.

— Уверена, — ответила она, глядя через дверной проем на Стеффи. — Я хочу ускорить дело.

— Отлично. В таком случае я уже завтра начну составлять план. Найду консультанта по маркетингу, который сможет нам помочь. — В «Эшби Гэннон» он работал с одним таким специалистом. Тот дорого брал за свои услуги, но они того стоили.

Рокси продолжала смотреть на дочку, теребя край футболки.

— Послушайте, — сказал Майкл, накрыв ее руку своей. — Вы сделали правильный выбор.

Она перевела взгляд на него. Сомнение, которое он прочитал в ее глазах, задело его.

— Я не допущу, чтобы что-то вышло из-под контроля. Обещаю, — добавил он и поразился своей решимости и желанию сдержать слово.