Моя милая ужасная невеста

ЭПИЛОГ. Драконье яйцо на завтрак

Торговец древними артефактами отодвинул занавеску и кивнул нам с Бранчем, предлагая зайти в тесный кабинет в задней части магазинчика. С Вердом я познакомилась несколько лет назад, когда покупала у него футляр для амулета из драконовой кости. Как вскоре выяснилось, по заказу он находил все, что душа клиента желает. Все дело было с цене, а драл он втридорога.

Верд указал на кожаный диван:

— Присаживайтесь, госпожа чародейка. В ногах правды нет.

— Благодарю.

Я устроилась, расправила юбку и кивнула Бранчу, но тот только хмуро покачал головой. Стоял с такой миной, словно в любую минуту был готов принять магический бой или сбежать без оглядки.

На ночной рынок мы отправились втайне от Закари. Муж не одобрял мое желание собрать разворованное старым кланом наследие Варлоков, и Брач сразу заявил, что мой супруг превратит нас в умертвия.

— Он постесняется сделать из жены питомца, — хмыкнула я. — Потом кормить замучается.

— В прошлом году на пьяную голову я проиграл твоему мужу согласие на посмертие, — внезапно признался Брач.

Теперь он страшно нервничал и с подозрением следил, как торговец ворчливо торговался с нечистью, живущей в старинном шкафу. Та не хотела открывать дверцы.

Однажды я спросила у Верда, как получилось, что его шкаф стал одержимым. Оказалось, что несколько лет назад в переулке возле магазинчика кто-то расколотил пару бутылок с домовиками, а те проникли в помещение. Нечисть приносила двойную пользу: антикварный шкаф оставался крепким, как будто его только вчера сколотили, и никто из посторонних не мог залезть на полки. Проблема была в другом… Два духа не могли договориться, кто из них главнее.

Торговец вытащил потемневший от времени деревянный ларец и поставил на низкий столик передо мной. Знак клана Варлок на крышке от времени практически стерся и едва угадывался.

— Это то, что вы искали, госпожа чародейка? — спросил Верд, отступив.

— Да, — уронила я, разглядывая реликвию предков.

Четыре месяца назад Освальд отыскал в записях отца-основателя Фентона упоминание о «вечном ларце», в котором Варлоки, возможно, хранили драконье яйцо, и я загорелась. Ни мне, ни предку не верилось, что Зараза, разорительница городов и состояния семьи Варлок, оказалась самой последней из крылатых ящеров. Теперь ларец стоял прямо передо мной. Он действительно существовал!

— Открыть его не удалось, — скромно оповестил Верд, что пытался вскрыть чужое наследие.

— Но вы же не Варлок, — бросив на торговца насмешливый взгляд, заметила я.

От прикосновения темной магии в ларце что-то скрипнуло, щелкнуло, и крышка едва заметно приподнялась. Все дружно мы подались вперед. С замиранием сердца я открыла ларец. Внутри лежал камень в форме дыни. Стараясь не выдать волнения, осторожно провела пальцами по неровной, шероховатой поверхности. Кажется, камень и камень, но светлая магия не отзывалась…

— Сколько ты за него отвалила? — с разочарованием протянул Брач.

Торговец бросил на мага недовольный взгляд из-под маленьких лекторских очков и выразительно кашлянул.

— Госпожа чародейка просила найти ларец, — въедливо напомнил он. — Про содержимое ничего не говорилось. Считайте, оно досталось вам совершенно бесплатно.

— Вы правы, господин Верд, — улыбнулась я, тщательно следя за лицом, чтобы не выдать буквально удушающего восторга, и аккуратно опустила крышку. — Адам, забирай.

В маленьком торговом зале обнаружился мой любимый супруг. Скрестив руки на груди, с деланым любопытством он рассматривал в витрине под стеклом дорогущую бижутерию. Я не сдержала ироничной улыбки. Брач за спиной странно икнул, видимо, мгновенно представив объем неприятностей.

Закари оторвался от созерцания побрякушек и поздоровался:

— Доброй ночи, господа.

— Не ожидала вас здесь увидеть, господин Торстен, — в тон ему ответила я.

— И я, госпожа Торстен, — согласился он, — крайне удивлен встретить вас здесь.

Мы с Закари Торстеном были женаты пять лет. За эти годы из привлекательного, высокомерного парня, за которым увивалась половина девушек из академии Деймран, он превратился в красивого мужчину, излучающего силу и власть. Он начал носить костюмы-тройки и галстуки. Подозреваю, вокруг него крутились бы женщины, но все знали: Тортен-младший, будущий верховный большого клана, влюблен в жену. И ни разу, ни на одну минуту за эти годы, мы не сняли парные сережки-листики, когда-то купленные в этой торговой лавке.

Не сводя с меня смеющегося взгляда, Зак поцеловал протянутую руку как раз в том месте, куда на тыльную сторону кисти в портальной башне ночного рынка тюкнули печать в виде маленького ключика.

— Моя милая супруга, прогуляемся?

— Как я могу вам отказать, любимый муж?

— Мне неловко вас отвлекать. — Бранч показал ларец. — Куда везти это?

— В башню Варлок. В замок Торстен, — в унисон ответили мы с Закари и выразительно переглянулись.

— В башню Варлок, — предупреждающим тоном повторила я и посмотрела на Адама: — Не забывай, в чьем ковене ты состоишь.

— И кто тебе платит деньги… — вкрадчиво добавил мой ненаглядный супруг, который действительно взял Бранча на службу личным помощником.

Служение ковену прекрасно во всех отношениях, но в первые годы не особенно прибыльно, а Адам собирался жениться. На Эмбер. Не спрашивайте, как ему вообще пришло в голову, что черная ведьма из рода Фокстейл, действительно когда-нибудь захочет замуж. Не только за Адама Бранча, а в принципе.

Светлейший Генри после окончания академии героически предложил ей заключить брак и даже, по-моему, плюхнулся на одно колено. Подруга сбежала в своей манере, подхватив юбки и забыв попрощаться. Он еще полгода писал ей слезливые сообщения. Говорят, сейчас создал семью со светлой чародейкой и служит бытовым магом в каком-то мелком городишке.

— Торстены, да вы оба задрали! У меня от вас мороз по коже! — внезапно сорвался Бранч и сунул ларец мне в руки. — Поехал я в башню Варлок. Зак, если что, твоя жена купила камень.

— Ларец! — встрял возмущенный Верд. — Госпожа Торстен искала магический ларец из наследия своих предков!

Мы попрощались с торговцем и вышли на оживленную аллею ночного рынка. Возле дверей с мрачными минами дежурили два боевых мага из клана Торстенов.

— Ты серьезно? — фыркнула я, обнаружив, что муж еще и охрану прихватил.

— Более чем, — согласился Зак и окликнул Бранча, собравшегося скоренько сделать ноги в сторону портальной башни: — Адам, загляни завтра ко мне. Нам есть что обсудить.

Бедняга бросил на меня красноречивый взгляд. Да просто молча проорал, что у меня, как сказала бы достопочтенная Беата Варлок, дурная голова ногам покоя не дает, а страдают близкие друзья.

— Завтра… — начал он на ходу придумывать срочные дела.

— В восемь, — перебил Зак.

— Завтра в восемь у вас, господин Торстен.

— Иди.

Умел мой дорогой муж качественно довести человека до такого состояния, что тот был готов извиняться даже за то, в чем неповинен.

Зак передал ларец охраннику и коротко велел:

— В башню Варлок.

— Мне нравится, дорогой супруг, что в вас проснулось здравомыслие, — улыбнулась я.

— Должно же оно быть хоть в одном из нас, — парировал он и предложил локоть, дескать, цепляйся причина ранней мужниной седины.

— Нарываешься на неприятности, Закари, — взяв его под руку, тихо предупредила я.

— Взял пример с любимой жены.

— Торстен, да что со мной случится? — скривилась я. — Ко мне на пушечный выстрел ни один маньяк не подойдет. Они меня боятся. Помереть от скуки можно.

Неторопливо мы вышли на шумную, разноликую аллею с питейными и тавернами. Летней теплой ночью ночной рынок был особенно многолюден. В воздухе витали ароматы еды, пряностей и благовоний. От тележки со сладостями шел такой умопомрачительный запах жженной карамели, что слюнки набегали. Казалось, помру, если немедленно не попробую.

— Как ты узнал, где я? — стараясь отвлечь себя от странной мысли закусить подозрительной вкусняшкой, спросила у мужа.

— Соскучился и решил сделать сюрприз. Приехал в особняк к твоей подруге, а сюрприз ждал меня. Стоун сказал, куда вы с Бранчем умотали искать приключения.

— Надеюсь, ты Майклу пригрозил?

— Даже грозить не пришлось. Выдал после первого сообщения.

— Слабак, — фыркнула я и не сдержалась: — Зак, купи мне карамельное яблоко. Так хочется, даже челюсть сводит.

Не споря, он вытащил из портмоне мелочовку. Торговец с доброй улыбкой вручил мне, как ребенку, облитое карамелью и посыпанное коричневыми кристаллами сахара яблоко.

На вкус оказалось чудовищно: приторно-сладкая корка и мягкая, словно обваренная, сердцевина. Скривившись, я попыталась скормить яблоко Закари. Он наотрез отказался пробовать. Мусорному коробу зашло.

— Купи сосиску, — уловив аппетитный запах жареного, потребовала я и потащила мужа к палатке с уличной едой.

— Ты голодная? — недоуменно спросил Зак. — Зайдем куда-нибудь поужинаем.

— Я не голодная, а просто хочу сосиску.

— Ладно, — сдался он. — Но противоядия у меня с собой нет.

— Варлоков какой-то сосиской не изведешь, — презрительно отозвалась я.

Еда оказалась отвратительной до тошноты. Зато очень понравилась бродячему песику. Слопал и громким тявканьем еще попросил.

После окончания академии мы с Закари поселились в Торстене, но часто наведывались в башню Варлок. Иногда без причины, иногда приходилось приезжать по делам ковена. Заявившись в замок почти в середине ночи, меньше всего мы ожидали обнаружить в южной башне Освальда и Йена. Они на пару с азартом пытались расковырять ларец.

— Доброй ночи, — удивленно протянул Закари, когда оба родственника синхронно кивнули, приветствуя нас, и немедленно вернулись к своему занятию. — Не поздновато для гостей?

— Зак, мы сейчас уйдем, — поклялся младший брат. — Только попытаемся еще раз.

Йен, студент первого курса академии Деймран, был в восторге от идеи отыскать артефакты Варлоков и вместе с нашим семейным историком въедливо изучал все находки.

— Не смогли открыть? — удивленно спросила я у брата.

Стоило мне прикоснуться к ларцу, как крышка немедленно поддалась.

— Это оно? — с придыханием прошептал Йен, увидев пузатый камень. — Драконье яйцо…

— Драконье яйцо? — хмыкнул Закари. — Вы серьезно?

Мы втроем оторвались от изучения камня, покрытого занимательным неровным рисунком, и окатили насмешника жалостливыми взглядами. Он приблизился, глянул внутрь ларца и заключил:

— Летописи Варлоков вас обманули.

— Оно окаменело! — возмутилась я. — Попробуй столько времени пролежать под крышкой!

— Воздержусь, — отозвался он со смешком и принялся меня дразнить, как будто не догадывался, что страшно взбесит: — Госпожа Торстен, решили стать матерью дракона?

— Только не надо так громко завидовать, ненаглядный муж, — издевательски протянула я. — Никто не виноват, что у предков Торстенов не такое любопытное наследие. Чтобы ты знал, рядом с этой окаменелостью исчезает светлая магия.

Я даже наглядно продемонстрировала, щелкнув пальцами и выбив вместо искр черный дым.

— Марта… — Закари выразительно изогнул бровь. — Хочешь сказать, что торчала в лавке у Верда только с темной магией?

— Отчего же только с темной? — очаровательно улыбнулась я. — Еще с Бранчем. Потом ты появился. Закари, я была в полной безопасности. Не надо злиться.

— Злость для холостых мужчин, — пробормотал он, словно обращаясь к самому себе. — Я смирился и просто тихо седею.

Выставить исследователей древностей из покоев удалось с большим трудом. Но едва за окном занялся рассвет и небо просветлело, нас с мужем разбудил громкий стук дверного молотка.

— Проклятье! — Закари перевернулся на спину и прикрыл глаза ладонью. — Я вдруг вспомнил, почему предпочитаю жить в Торстене. В башне Варлок невозможно нормально выспаться.

Вообще-то, я была с ним полностью согласна и открыла дверь исключительно, чтобы задать вопрос, какого демона нас подняли в то время, когда еще не заснули умертвия в склепе. Фигурально выражаясь.

За порогом стояли страшно возбужденные Йен с Освальдом. Оба взлохмаченные, помятые, с покрасневшими глазами.

— Нам нужно яйцо!

— Вы сегодня вообще спали? — проворчала я.

— Мы знаем, как его оживить! — влез свояк с видом полубезумного магистра естественных наук, стоящего на пороге грандиозного открытия, и потряс потрепанным блокнотом. — Нашли в личном архиве верховного. Драконы рождаются в огне!

— Вы решили его запечь в костре, как батат? — Я с трудом сдерживала зевоту и туго соображала. Еще после вчерашних уличных вкусняшек взбунтовался желудок. Меня прилично мутило.

— Сначала попробуем подержать в кипятке, — объявил Йен. — Мы должны проверить теорию на практике! Одевайся, сестренка, ты нашла будущего дракона и обязана увидеть, как оживает легенда!

Никогда не замечала в младшем брате тягу к пафосу, но, видимо, перспектива стать отцом дракона толкала на вдохновляющие речи. Не споря, я просто вручила им окаменелую дыню, закрыла дверь и рухнула в кровать.

— Да что б вас! — процедила сквозь зубы и вновь поднялась.

— Варлоки, ваш оптимизм поражает воображение, — проворчал Закари, закрываясь головой в подушку.

Когда я спустилась в замковую кухню, эксперимент был в полном разгаре. В смысле, на огромной плите, разбрызгивая в разные стороны обжигающие капли, кипело медное ведерко с окаменелым драконьим яйцом. Кухонные домовики попрятались по углам. Старый кот Пират с выражением полнейшего презрения на морде с подоконника поглядывал за плясками вокруг камня.

— Чем вас не устроила кастрюля? — указала я на медную посудину.

— Побоялись, что повар проснется и поднимет скандал, — признался Йен и широко зевнул.

Через десять минут обоих экспериментаторов стало неудержимо клонить в сон. Сначала Освальд присел за кухонный стол и задремал, подперев щеку кулаком. Потом Йен чуть не нырнул головой в посудину с кипятком.

— Марта, последишь? — попросил он через зевок.

Они дружно сбежали из кухни, оставив меня один на один с бурлящим ведром и будущим драконом ковена Варлок. Сколько варить этого самого дракона сказать забыли. К тому времени, когда появился повар и его помощники, я два раза успела подлить водички.

— Госпожа Торстен, доброе утро! — расплылся усатый хозяин кухни в добродушной улыбке. — Вы сегодня рано. Готовите завтрак для мужа?

— Варю яйцо.

— В ведре?

— Что нашлось, — дернула я плечом.

— Яйцо страусиное, что ли? — удивился повар.

— Драконье.

Бедняга подавился на вздохе, с опаской посмотрел в посудину и перевел на меня странный взгляд, словно пытаясь разглядеть признаки слабоумия. Вдруг проявились с замужеством, а никто не заметил?

— Вы варите камень.

— Вы исключительно наблюдательный, — фыркнула я.

— Госпожа, не хочу огорчать, но вряд ли ваш муж обрадуется камню на завтрак. Давайте я приготовлю воздушный омлет, а мы скажем, что он из драконьего яйца, и вы взбивали его собственными руками. Венчик взяли и взбивали. — Он схватил с крючка венчик для взбивания и вдохновенно помахал им в воздухе. — Нежно-нежно, а потом сильно-сильно. До белой пенки. Я никому не скажу, что вы перепутали камень с яичком. Снимем ведерко?

— Дракон еще не доваривался, — хмыкнула я и вытащила из кармана платья загудевший почтовик.

«Дракон ожил?» — издеваясь, промурлыкал из шара Закари.

«Пока сварился вкрутую», — с трудом сдерживая смех, ответила я.

Честно говоря, не понимаю, как, из любопытства спустившись в кухню к экспериментаторам, в итоге я возглавила переполох.

«Дожарь в атаноре», — ради шутки предложил он.

— Муж, да ты гений… — пробормотала я себе под нос и улыбнулась повару: — Давайте все-таки снимем ведерко. И приготовьте господину Торстену омлет на завтрак.

Повар так подмигнул, скривившись всем лицом, словно мы были заговорщиками.

Когда я выходила из кухни с замотанным в полотенце каменным яйцом, замок уже проснулся и в каждом уголке обсуждали, что дочь верховного с самого рассвета чудачит. В итоге по дороге к пристройке, где находилась алхимическая лаборатория, я не встретила вообще никого. Народ прятался. Даже Фергюсон побоялся появиться на пути, а у него-то нервы были покрепче, чем у многих жителей башни Варлок.

Алхимик открыл только с третьего раза. Стучаться пришлось ногой. Все пальцы в домашних туфлях отбила. Худой ведьмак с потемневшим от жара лицом и воспаленными от едких паров глазами, кажется, не сразу понял, кто заявился к нему с визитом.

— Дочь верховного? — уточнил он, сощурившись ото сна.

Через приоткрытую дверь был виден большой зал с закопченными окнами. В кадке стояло давно засохшее дерево. В ящиках на столах теснились стеклянные реторты, сосуды, запасные трубки. Запах от вечно горящего атанора шел едкий.

— Просьба есть, — стараясь не дышать глубоко, заявила я.

Некоторое время пришлось объяснять, за каким демоном мне понадобилось засунуть в алхимическую печь, практически священный алтарь великой науки, каменную дыню. Внезапно алхимик согласился и потребовал услугу за услугу. Он запечет мой камень, а я выловлю для него домовика из спальни верховной ведьмы, дескать, они самые выдрессированные. Как «умного замка» не стало, так без толковой нечисти все из рук валится.

— Так от «умного замка» пять лет назад избавились, — удивилась я.

— Да ты что?! — искренне изумившись, вытаращился он.

Похоже, мужик от потрясения, сколько лет промелькнули мимо, хотел впасть в прострацию и депрессию. Не то чтобы обычно он лучился жизнерадостностью, но сейчас прострация была совсем некстати.

— Хорошо, договорились, — поспешно согласилась я позаимствовать у матери комнатного духа. — Будет тебе домовик от Беаты, только камень положи в атанор.

Мы пожали друг другу руки, сговорившись, что драконово яйцо полежит в ритуальном огне до обеда.

Алхимик забрал сверток с камнем и всучил мне грязную бутылку из темно-зеленого стекла. Отмахаться от замызганной посудины не удалось, почему-то ему казалось, что именно в эту бутылку духи полезут охотнее. Заявил, что пропитал ее особым составом. Выбросила сразу, едва вышла до пристройки. Духи у матушки умные и щепетильные, ни за что не полезут в ночлежку для бродячей нечисти.

Без каменных драконов, исчезающих летом, холл замка казался пустым и голым. Единственный, кто меня встречал, был Фергюсон. С постным видом он объявил, что все собрались на завтрак в малой столовой. Мама, как чувствовала, что почти обеднела на одного вышколенного духа и придушила дерзкую эскападу в зачатке.

— Доброе утро Варлокам, — поздоровалась я, входя в столовую, и заняла привычное место рядом с мужем.

Ни младший брат, ни Освальд, втянувшие меня в сумасшедшую авантюру, не появились. Дарина со вздохом объяснила отцу, что наш историк пришел только утром. Всю ночь изучал какие-то записи.

— Совсем не ложился, — закончила она.

— Нельзя столько работать, — нравоучительно высказалась мама. — Он может подорвать здоровье.

— Но его работы очень важны для ковена! — добавила любящая жена. — Скажите, дядя?

Дядя, в смысле, мой отец мрачно кивнул. Уверена, ему уже доложили, что наш фанатичный историк вместе с Йеном всю ночь нахально перерывали его личный архив.

— Как дела у Бранча? — тихо спросила я у Закари, пока остальные обсуждали, как для ковена важно вести летописи.

— Лучше, чем у твоего драконьего камня, — отозвался муж. — В кипятке не варили.

Между тем темные прислужники внесли в столовую завтрак. Фергюсон поставил перед Закари тарелку с воздушным омлетом и торжественно объявил, словно на королевском обеде:

— Повар просил передать, что ваша супруга лично готовила. Венчиком взбивала, на сковородку выливала…

К нам повернулся весь стол. Закари только взялся за вилку, но немедленно ее отложил. Абсолютно все знали, что женщины из рода Варлок к готовке не приспособлены. Мой муж как однажды испробовал кулинарный шедевр из овсяной крупы, так до сих пор не может смотреть на каши без содрогания.

— Готовил повар, — спокойно оповестила я.

Зак снова взялся за вилку. Родные выдохнули.

— Мы сегодня приехали с потрясающей новостью, — объявила я.

Родители переглянулись, подобрались и, кажется, даже затаили дыхание.

— Вчера в ларце, оставшемся от старого клана Варлоков, нашлось драконье яйцо. Я до сих пор не могу поверить! — Я примолкла, проследив за направлением всех взглядов и уточнила: — Почему вы смотрите на моего мужа?

— Давно твоя супруга начала чудить? — вдруг спросил папа у Закари.

— Да она и не заканчивала, — иронично ответил любезный супруг.

— Ну да… — вздохнула мама, — чем бы дитя не тешилось, лишь бы не пробуждало светлую благодать.

— Вам не стыдно меня обсуждать в третьем лице? — с досадой бросила я. — Вообще-то, я сказала, что нашла драконье яйцо. Оно, конечно, окаменело…

— Марта, как ты себя чувствуешь? — перебила мама.

— Да прекрасно я себя чувствую! — оскорбленно сцедила я и прихлебнула черный кофе.

Он оказался таким горьким, что захотелось скривиться. Недолго думая, я плеснула в чашку молока и бросила осколок сахарного камня. В жизни не подумала бы, что забеленный сладкий кофе окажется вкуснее черного.

— Марта, прогуляемся по оранжерее после завтрака? — предложила мама.

В итоге я прождала ее четверть часа, любуясь на речной берег через стеклянную стену. Не то чтобы меня особенно вдохновлял вид речушки, заметно обмелевшей к концу жаркого июня, но от витающих вокруг запахов сильно мутило. Даже дышать старалась через раз.

Матушка принесла с собой резную шкатулку и протянула мне с улыбкой:

— Держи.

— Мама, мне правда не нужен секретный женский сундучок. Я пять лет замужем и знаю, как делаются дети.

— Естественно, — у нее вырвался нервный смешок. — В шкатулке снадобья. От недомоганий, от утренней тошноты и легкое успокоительное. Тебе нельзя нервничать. Ты не переживай, я тоже поначалу страшно сумасбродничала.

— Поначалу чего?

— Вы разве приехали не для того, чтобы рассказать чудесную новость? — Мама неловко поерзала на стуле.

— Куда уж грандиознее, чем найти драконовое яйцо?

— Марта, ты не воспользовалась моим подарком?

— Каким из них? — совершенно запуталась я.

— Из той шкатулки, что я тебе подарила перед свадьбой… — с осторожной улыбкой намекнула она, что, видимо, забеленный кофе мне понравился неслучайно.

Через полчаса я разглядывала бутылочку с посиневшей жидкостью внутри и чувствовала себя оглушенной. Мысль, что мы с Закари станем родителями, не помещалась в голове. Мы никогда не обсуждали детей, их появление подразумевалось само собой, когда-нибудь… совсем скоро.

— Что случилось? — Зак ворвался в покои. — Все в порядке?

— Ага. Мама сказала, что в первый раз тоже пыталась варить камень прежде, чем догадалась, во второй поняла сразу… — Я показала ему флакон. — У нас синяя бутылочка, Торстен.

— В каком смысле? — Он удивленно изогнул брови.

— Поздравляю! Я в шоке, но ты станешь отцом, даже не успев поседеть.

— Отцом кого? — Муж выглядел удивленным.

— Совершенно точно не дракона, а мальчика или девочки потом узнаем.

Его лицо расцветало постепенно. Сначала понимание отразилось в темных глазах, потом разгладилась морщинка между бровей, и на пунцовых губах расцвела счастливая улыбка.

Зак бросился ко мне через комнату и сгреб меня в охапку.

— Постой! — скомандовала я. — Давай без резких движений, меня и так слегка мутит…

Следующей весной на свет появилась Лея Торстен-Варлок. Хотела бы я сказать, что дочь походила на меня или на Закари, но нет. Со временем стало ясно, что она была копией грозной Агаты с многочисленных портретов. Хотелось верить, что характером пошла не в нее, но на всякий случай башни в обоих родовых замках начали скоренько укреплять.

Дар вспыхнул в Лее в три года. Ее магия не имела цвета: ни темная и ни светлая, смесь обеих магических стихий. И никто не понимал, как и чему учить нашу уникальную дочь.

Еще через седмицу в Торстен из башни Варлок пришло письмо. Почти четыре года спустя камень, оставленный в атаноре и напрочь забытый всеми, кроме, само собой, замкового алхимика, стряхнул панцирь. Будущий дракон ожил._____________Дорогие друзья!История Марты и Закари подошла к концу. Спасибо, что все эти месяцы вы были со мной. Возможно, когда-нибудь я еще вернусь в мир "Светлых и темных магов", и мы с вами узнаем историю противостояния и любви других героев, а пока я приглашаю вас в новою юмористическую историюС ПРИВЕТОМ ИЗ ДРУГОГО МИРА!Что вы сделаете, если вдруг попадете в другой мир и получите шанс получите шанс изменить жизнь? Героиня решила наслаждаться этой новой жизнью!Она точно знает, что за ужасное проклятье "ипотека на тридцать лет", и теперь ей вообще ничего не страшно. Даже замужество с темным колдуном! Подумаешь, у него дурная слава. Пф! Замок-то комфортабельный, с дивным видом на озеро. И никакой, черт возьми, ипотеки.А что озеро называют "мертвым", так Мертвое море тоже... ну... совсем мертвое, но как хорошо рядом с ним живется!В общем, всем будет весело. В смысле, нам всем, но точно не темному колдуну. Фостен Мейн еще не понял, что попала-то не только его будущая супруга в сказочный мир, он тоже попал... Просто попал.