Моя милая ужасная невеста

ГЛАВА 1. Да будет мир!

— Тебе не кажется богохульством пригласить Торстенов именно в день поминовения предков? — тихо спросила я у мамы, наблюдая, как отец тепло встречает вчерашнего врага. — Уверена, от восторга мать-основательница готова нас проклясть до седьмого колена.

— В отличие от моей дочери, грозная Агата всегда выступала за мир, — тихо отозвалась она, смерив меня предупреждающим взглядом.

Глаза у Беаты Варлок были желтые, как у нормальной родовитой ведьмы, а потому недовольные взгляды выходили выразительно-жуткими. Особенно в темноте, расцвеченной уличными огнями.

— А прозвище «грозная» она получила, видимо, за теплые отношения с Торстенами, — ничуть не присмирев, с ехидством прокомментировала я.

— Зато Агата Варлок умела держать язык за зубами, — добавила мама.

— Ты из чего сделала такой вывод? Потому что она ни разу не отозвалась во время обряда? — хмыкнула я. — Попробуй обратиться к ней завтра. Уверена, теперь-то ей есть что сказать потомкам. И много.

Варлоки и Торстены не любили друг друга всегда. Семейная летопись утверждает, что с основания нашего ковена. Как не поделили драконов, так и начали враждовать… И сегодня наши лучшие враги, неожиданно ставшие паршивыми друзьями, выгружались из шикарных карет перед парадными входом в башню Варлок. Хуже шутку не придумаешь.

Да эта нежданная дружба как минимум пошатнула равновесие в мире семи королевств! Наверняка теперь начнутся природные катаклизмы.

— Добро пожаловать! — громко пробасил отец, когда верховный ведьмак Алистер Торстен выбрался на мощеную площадь. — Рад приветствовать дорогих гостей в башне Варлок!

Настолько рад, что даже приказал зажечь все огни на крепостной стене, чтобы эти гости, открывая портал в наши уединенные горы, случайно не промахнулись мимо каменного моста. И семью вытащил на холод продемонстрировать, что мы все тоже очень рады. Просто дружно захлебываемся от счастья, а не испытываем неловкость.

— Ты тоже чувствуешь себя странно? — тихо спросила я у младшего брата.

— Я просто замерз. — Йен шмыгнул носом и переступил с ноги на ногу.

— Заморозили ребенка ради Торстенов! — проворчала я себе под нос.

— Не называй меня ребенком, — немедленно огрызнулся он. — Мне уже тринадцать!

Справедливо говоря, в свои тринадцать Йен сравнялся со мной ростом.

— Не позорьте отца и улыбайтесь, — сцедила мама.

— Уверена, они решат, что мы хотим их всех пустить на фарш, — заметила я и растянула губы в идиотской улыбке.

— Больше естественности, — буркнула она.

— Рукой надо помахать? — уточнила я.

— Зачем? — немедленно полюбопытствовал брат.

— Ну как же? В любой непонятной ситуации улыбаемся и машем, — прошептала я со смешком.

Йен прыснул в кулак. Мама тяжело вздохнула, мол, помогите святые демоны, дети-то у нее не удались. Кузина Дарина и ее муж Освальд покосились на нас с неодобрением. Они-то восприняли новость о примирении с большим энтузиазмом и вышли встречать гостей не по приказу главы ковена, а по душевному порыву.

Ладно, Освальд обычный человек, к тому же историк, помешанный на пиетете между чародеями. Что с него взять? Он даже старые королевские указы по теме исследует. Но Дарина же мать! У нее сын, между прочим, вторую седмицу болеет ветряной оспой и походит на пятнистого демоненка. Разве не надо в эту самую минуту окружать заботой единственное чадо? Такие безответственные родители!

Между тем со ступеньки кареты спустился Закари и подал руку женщине в черном плаще, своей матери Люции. Отменные манеры! Кто бы знал, что они в нем есть.

Вообще, увидеть его в башне Варлок было так же нелепо, как… Святые демоны, у меня не выходит подобрать сравнение к происходящему цирку с конями! Вернее, с Торстенами, их конями, каретами и дорожными сундуками.

Дарина чувствительно толкнула меня локтем под ребра.

— Ай! — Я состроила страшные глаза.

— Это и есть Закари? — прошептала она.

— Он самый.

— Какой красивый парень. — Кузина удивленно покачала головой.

— В темноте любая гаргулья — красавица, — фыркнула я, поморщившись.

Пока прислужники занимались багажом, гости поднялись по лестнице к нам. Целая дюжина отборных Торстенов. Не удивлюсь, если завтра утром мы обнаружим, что старые камни не выдержали подобного вандализма и начали рассыпаться.

Знакомились прямо на ступенях, не входя в холл, хотя вечер в наших уютных горах, прямо сказать, теплом не отличался.

— Так ты и есть та самая Марта Варлок, — с улыбкой проговорила Люция, когда нас представили. — Слышала о твоей уникальной способности в магии. Удивительное событие!

Вообще-то, ничего удивительного. Появление двуликого ребенка в ковене, в котором с самого основания заключались смешанные браки между чародеями, было вопросом времени. Одного не понимаю, почему именно на мне природа умыла руки и отказалась выбирать, каким цветом магии одарить. Бухнула обе. Брату повезло больше: он был темным, как родители.

— Люция у нас прогрессивных взглядов, — хохотнул Алистер Торстен, стараясь сгладить неловкость, но сделал, по-моему, еще хуже, как будто намекнув, что остальные-то двуликость не считали уникальностью или особенностью. Так... непонятное нормальным чародеям уродство.

— Наш сын Закари. — Прогрессивная Люция указала на младшего Торстена. — Но вы уже знакомы.

Я заставила себя посмотреть на Торстена-младшего, чего активно старалась не делать. Он улыбался, приятно и дружелюбно, как будто вчера не захлебывался ядом, рассказывая об этом нелепом примирении наших отцов. А я-то впервые была с ним солидарна!

В отличие от наших родителей, мы никогда не изменяли священным традициям кровной вражды. Он был старше на два курса и пытался превратить мой первый год в Деймране в ад. Придурок не понимал, с кем связался. Когда неизбежное осознание пришло, я уже была в азарте… Правда, после летних каникул нас обоих прилично попустило. Не сговариваясь, мы начали придерживаться холодного нейтралитета, разве что при встрече для разминки цапались. Но с того чудного времени даже парни с факультета некромантии, отшибленные на всю выбритую голову, обращались ко мне с большим уважением.

— Здравствуй, Марта, — вкрадчиво поздоровался Торстен-младший, впервые за четыре года личного знакомства назвав по имени.

— Привет, — медленно протянула я и, собрав волю в кулак, все-таки добавила: — Закари.

Каждый звук его имени увязал на зубах.

— Выучила свое заклятье? — внезапно спросил он, намекнув на неожиданную встречу между книжных стеллажей.

— А ты успешно, смотрю, выбрался из библиотечной башни, — не осталась я в долгу и даже руками развела, мол, какой молодец.

— Окно с дверью не перепутал.

— Поздравляю.

На ступеньках возникла странная пауза.

— А я Освальд! — с привычной нам, а не гостям, непосредственностью полез знакомиться муж кузины и энергично потряс руку верховного ведьмака Алистера Торстена. — Я историк. Изучал хроники вашего клана.

Справедливо говоря, Освальд изучал все темные кланы и светлые ковены семи королевств, но Торстены были особенно колоритны.

— Ясно, — прогудел Алистер, несколько ошарашенный тем, что в стане бывших врагов живет-поживает специалист по его клану.

Когда наш восторженный историк отцепился от ведьмака, в воздух полетел дымок темной магии. Судя по всему, обычные люди верховного Торстена никогда не щупали. Ни за какие места.

— Вы светлый маг? — поинтересовалась Люция.

— О нет, мадам, — уверил ее Освальд. — Природа не одарила.

— Мне жаль.

— Почему? — не понял он. — Насколько мне известно, в вашем роду тоже были люди. И светлая чародейка. Сестры Эркли…

— А давайте зайдем внутрь, — перебив словоохотливого зятя, с излишним оживлением предложила мама. — Не будем стоять на холоде.

Тут случилась эпичная заминка! Замок отказался впускать дорогих хозяевам гостей и запер парадные двери. С самым недоуменным видом мама бесполезно подергала ручку и бросила выразительный взгляд на отца.

— Какая у вас норовистая домашняя нечисть, — из вежливости посочувствовала Люция.

— Что вы, моя дорогая, нечисть здесь ни при чем, — нервно улыбнулась мама. — Наш артефактор создал совершенно потрясающую магию. Называется «умный замок», но пока она не совсем — кхм, — доведена до ума.

По-моему, как раз настроена так тонко, что точно знает, кого не следует пускать на порог.

— Валлей, открой дверь, — не изменяя улыбке, сквозь зубы потребовала мать и объяснила гостям: — Главу ковена магия слушается.

Какая восхитительная ложь, право слово!

Кашлянув от неловкости, отец тоже подергал ручку, ровным счетом ничего не добился и впервые в жизни постучался в собственный дом:

— Зараза, открой!

— Кого он зовет? — тихо спросил один из ведьмаков Торстенов у другого на родном языке.

— Может, темного прислужника? — предположил второй.

Что сказать? Мы были истинными Варлоками! В семейной летописи пафосно рассказывалось, как грозная Агата взяла в руки новорожденного дракона, заглянула ему в глаза, узрела строптивый нрав и нарекла Заразой. Очень поэтичная история! Дурак бы понял, что мать-основательница от души ругнулась, когда тварь, возможно, цапнула ее за палец или плюнула огнем.

С отцом и «умным замком» произошла подобная идиотская история. Когда он впервые вытащил шар с заклятьем из артефакторной шкатулки, его шарахнуло разрядом. Волосы едва не задымились и точно стали слегка объемнее. Хорошо, в сердцах матом не сказал. Но магия все равно получила истинное имя.

— Зараза, отопри! — потребовал отец, решив, что перепутал кодовое слово.

Бесполезно.

— Кто-нибудь! — Папа настойчиво постучал. — Откройте немедленно!

В ответ изнутри тоже постучали. Внезапно, признаться. Голосом отцовского темного прислужника нам объявили, что дверь заблокирована намертво, но артефактор уже несется на всех парусах в холл. Нас впустят. Только не сейчас. Лучше сразу к хозяйственному входу. У слуг все открыто нараспашку.

Я сосредоточенно жевала губу, лишь бы случайно не хрюкнуть от хохота. Хотела перевести дыхание, но обнаружила, что Закари, опустив голову, тоже давится смехом. Как-то неловко мы встретились глазами. Веселье исчезло. Поменявшись в лице, оба начали смотреть в разные стороны. Он на сородичей. Я почему-то на облицованную гладкими плитами стену, хотя рядом стояла кузина, явна смущенная из-за конфуза с дверьми.

— Заодно перестроенную северную башню посмотрим, — с фальшивым энтузиазмом предложила мама.

Как будто у нас был выбор! Всей толпой мы двинулись через въездную площадь к хозяйственному двору. Показали гостям разные здания, дали короткий экскурс с историю многочисленных перестроек старого замка. На звезды опять-таки полюбовались и на темную гостевую башню, подпирающую ночное небо. Послушали собачий лай из псарни. Встретили испуганных темных прислужников, с фонарями скачущих нам навстречу. В общем, отменная вышла экскурсия. Незапланированная только.

— Занятные у вас нравы, Варлок, — тихо проговорил Закари.

— Уже оценил? — со смешком ответила ему. — А ты даже внутрь еще не попал.

Мы очередной раз переглянулись, и я поймала себя на сумасшедший мысли, что общаюсь с Торстеном, как будто он нормальный. Совсем крыша съехала!

Никто не собирался показывать гостям замок задом наперед. Запланированная прогулка начиналась с парадной лестницы, украшенной драконами, а заканчивалась у перехода в гостевую башню. Мы на нее уже полюбовались снаружи и поразились живописно темным окнам. Новый маршрут заранее запланирован не был. Ценностей в коридоре, ведущем к прачечной, а не к цивилизации, не имелось.

Нервно потрескивали магические рожки на каменных стенах. Свет неприятно мигал. Видимо, замковый артефактор Сириус активно чародействовал и пытался заставить «умное» заклятье хоть чуток поумнеть. Выходило, как обычно, скверно.

— Люция! — в голосе мамы просквозило облегчение, когда она указала на стрельчатые окна. — Посмотри на витражи! Они остались от прежнего клана Варлоков.

Давным-давно в башне Варлок жил темный клан, владевший драконами, но он не принял верховного ведьмака и, так сказать, самораспустился. На его месте появился наш ковен свободных чародеев. Темные и светлые жили вперемешку, не делая разделений на цвет магии. Казалось бы: исключительно свежая, прогрессивная идея! Но она не прижилась. В семи ближайших королевствах мы оставались уникальным сообществом, которое другие считали слегка странным. Ладно, кому я вру? Не слегка.

— Того, который жил до появления ковена? — уточнила Люция с видом ценителя высокого искусства (может, правда ценила).

— Мы очень бережем эти витражи, — между тем согласилась мама.

Неожиданно окна с хрустом распахнулись, заставив всех отшатнуться. Взлохматив волосы, в лицо ударил поток холодного сентябрьского воздуха. Раньше я думала, что рамы прикипели намертво, поэтому беречь их было не особенно сложно.

— Отличный парень — этот наш артефактор! — хохотнул отец и похлопал Алистера по плечу, хотя глава клана Торстенов именно сейчас точно был ни в чем не виноват: стоял и со всеми вместе поражался, насколько глуп наш «умный» замок. — Похоже, дверь открыл!

Секундой позже с дребезжанием окна захлопнулись обратно.

— И снова закрыл, — едва слышно прокомментировала я.

В остолбенелой тишине из окошка со звяканьем выпал осколок уникального витража и звонко шмякнулся на каменный подоконник.

Уверена, завтра «отличный парень» будет приклеивать выпавшие части ручками, кисточками и клеем от замкового алхимика, с которым у него, прямо сказать, отношения напряженные. Вернее, как у истинного чародея с ведьмаком, помешанным на ядах. Да у нас так светлый лекарь и темный знахарь не собачились, как эти двое!

Стало очевидным, что положение пора спасать, пока мы окончательно не опозорились перед Торстенами. Вряд ли их родовое гнездо выделывало подобные финты.

— Посмотрим семейную галерею, — вдруг предложила мама, сделав ход конем.

Окон в зале не было, и «умный» замок до него еще не добрался. Но что-то мне подсказывало: никогда не доберется.

В честь дня поминовения в галерее притушили огни. В центре на треногу поставили чашу со священным огнем. Танцующее пламя не дарило тепло, только нервные тени, пляшущие по каменным стенам.

Старые изображения сильных ведьмаков и ведьм неизбежно чернели, но не в нашем замке. Свет всегда уравновешивал тьму. Портреты выглядели так, словно их только вчера нарисовали. Чародеи с этих портретах наблюдали за восьмым поколением Варлоков, водящих по замку бывших кровных врагов. Может, кто-то из предков был доволен, но мой прадедушка, зажегший в столовой факел ненависти к Торстенам, определенно, в их число не входил.

Освальд немедленно принялся давать исторические справки к каждому портрету. Гости, изображая интерес, слушали. Дарина зевнула, мама тоже, потом и Люция, поддавшись коллективной слабости, спрятала зевок в ладонь.

— По-моему, гостям пора отдохнуть с дороги, — вклинилась мама в бесконечную проповедь о том, какими замечательными были предки Варлоки. Клянусь, Освальд знал о нашей семье больше, чем мы сами.

— А? — Наш историк прервался.

Пока он сбился с мысли, все, не сговариваясь, развернулись и поспешно потекли поближе к выходу. Только Закари, сунув руки в карманы, продолжал стоять перед моим портретом, словно увидел там нечто вдохновляюще. Когда мы поравнялись, он нагнулся и с издевательской улыбкой промурлыкал мне почти в ухо:

— Сентябрь, оказывается, ты весь ковен держишь в страхе.

— Ой, не надо всех мерять по себе, Торстен.

Однако оглянулась и проверила свой портрет. Парадное алое платье с золотом, длинные волосы цвета красного дерева, голубые глаза, полные губы. В правой руке фонтан голубоватых искр светлой магии, в левой — черный дымок темной. Все чинно и красиво. По-моему, портретист мне сильно польстил… Поперек изображения какой-то шутник намалевал кривыми литерами, светившимся от магического пламени, «демоница».

Мы с Йеном случайно встретились глазами. Выдавая себя с головой, младший брат чуток ссутулился, словно уже ощущал знатный подзатыльник, и прибавил ходу.

— Маленький паршивец, — пробормотала я себе под нос, нечеловеческим усилием воли сдерживаясь от ментальной оплеухи мелкому хулигану. Клянусь, он ее заслужил с честью и усердием, достойным лучшего применения.

— Ты была права, в замке еще веселее, — немедленно прокомментировал Закари и быстро нагнал своих родичей.

К счастью, на лестнице в гостевой башне горел свет. Недолго правда. Стоило Торстенам ступить в переход, как все магические рожки погасли, окунув нас в кромешную темноту.

— Он сейчас разгорится, — пообещал отец, но на всякий случай приказал: — Зараза, зажги свет.

Магия ответила короткой тусклой вспышкой, на мгновение превратив все лица в жуткие маски. Снова воцарился мрак. Только в окна, обычные, без всяких уникальных витражей, светили все еще не потушенные на крепостной стене огни.

— Сейчас принесу свечи! — оживилась Дарина, почувствовав, что пришел ее звездный час.

Кузина увлекалась варкой ароматических свечей. В масштабах мастерской на десять человек. В общем, свечного добра у нас было предостаточно. Даже с перебором, если учитывать, что Дарина мечтала поставлять свечи в городок под горой, но торговля сорвалась. Баночками со свечами с романтичным запахом «жасмина и надежд» мы могли заставить все гостиные. На гостевые спальни тоже хватило бы.

Но тут «умный» замок, видимо, испугался, что мы без него отлично справляемся со внезапным светопреставлением, и поспешил доказать, что он не настолько глуп, как все о нем думают. Магические бронзовые рожки на стенах снова вспыхнули. За секунду свет разогнался до такой яркости, словно мы планировали не ужин в честь поминовения, а детский утренник.

— По-моему, все неплохо прошло. — Отец довольно растер ладони, когда Торстены скрылись в гостевой башне.

Все деликатно промолчали. Очевидно, что встречу бывших врагов мы полностью провалили.

До поминального ужина оставалось не меньше часа. Куча времени, чтобы привести себя в порядок и ткнуть младшего брата в надпись на портрете.

— Йен! — позвала я, и мелкий немедленно припустил по коридору в сторону хозяйского крыла. В тринадцать лет он по-прежнему жил рядом с родителями. Близкое соседство с матушкой часто спасало его от справедливой расправы, но давно оскорбляло чувство прекрасного.

— Марта, оставь брата в покое и переоденься, — велела мама. — Мы уже достаточно впечатлили Торстенов этим вашим «умным» замком.

— Значит, больше не приедут. По-моему, большая победа, — тихо хмыкнула я. — Надо Сириуса поблагодарить.

— Да-да, — кровожадно отозвалась матушка. — Сейчас поблагодарю, а завтра еще раз.

— Беата, а ты заметила, какой у них красивый сын? — вклинилась Дарина. — На портретах он выглядел проще.

— Просто художники смотрят прямо в душу, — хмыкнула я и посчитала за благо поскорее сбежать от семейства. Лучше добираться до южной башни кругами, чем слушать, как они на пустом месте нахваливают недоумка. Внешняя привлекательность — не личное достижение.

В моей башне магия вела себя безупречно. От движения на лестнице зажглись лампы, и я в полном освещении поднялась до двери. Ступенек носом не собрала, локтями перила не измерила.

— Зараза, зажги свет, — приказала заклятью, входя в покои.

На стенах, отделанных синей тканью, вспыхнули светильники. Полукруглая комната была небольшая. К верхней галерее с книжными полками вели закрученные винтом деревянные ступеньки. За дверью пряталась ванная комната.

Обычный водопровод в замок провели только перед моим рождением. Раньше пользовались не особенно надежными портальными заклятьями: захочешь с утречка освежиться, а в бадейке пенится чужая мыльная вода, и на поверхности плавает истертая мочалка. Мама рассказывала, что вода могла несколько раз перебираться из одной ванны в другую, пока кто-нибудь не сдавался и не отправлял ее прямиком в купальни Торстенов.

В почтовике, магическом стеклянном шаре размером с детский кулачок, стоящем в поставке на туалетном столике, клубился черный дымок. Кто-то прислал голосовое послание.

— Зараза, пробуди почтовик, — проходя в переделанную из чулана гардеробную, потребовала я у «умного» замка.

В комнате зазвучал бодренький голос Эмбер, моей соседки по комнате в общежитии:

— Марта, помнишь, ты говорила, что ритуал призыва удачи не поможет? Он помог! Познакомилась с парнем. Он светлый. Полностью и бесповоротно. Даже волосы. Все, как я хотела. Кстати, а как у тебя проходит день поминовения? С Торстеном уже прокляли друг друга?

— Нет, но мы на верном пути, — пробормотала я, снимая с перекладины плечики с черным закрытым платьем, в котором выглядела, как безутешная вдова некроманта, оставленная без денег, но с голодным умертвием.

— Привет… — неожиданно проговорил в тишине приятный голос Айка Вэллара, и под ложечкой сладко заныло, — дождался вечера, чтобы отправить послание. Жаль, что в этот раз мне не удалось приехать в башню Варлок и познакомиться с твоими родителями.

Он был обладателем пронзительно синих глаз, ямочки на щеке, атлетического тела и нравился мне больше, чем я демонстрировала. Иначе зачем следить за тренировками? Айк входил в команду Деймрана по брумболу. Нелепейшая игра! Пятеро крепких парней в ботинках скользят по льду и гоняют метелками оранжевый кожаный мяч. Что может быть абсурднее? Разве что приезд Торстенов в башню Варлок.

— И еще, Марта… — Айк говорил так мягко и проникновенно, что у меня побежали мурашки. — Соскучился по тебе. До встречи в академии.

С глупой улыбкой я уткнулась лицом в кружевное платье. Оно пахло стариковской лавандой, а не цветочными духами. Сразу понятно, что с прошлого года без дела висело в шкафу.

— Эй, сентябрь! — неожиданно почтовик, заговорил нахальным голосом Закари Торстена, и я резко подняла голову.

— Какого демона?

— Смотрю твои детские рисунки, — продолжал мурлыкать он, растягивая гласные. — Они висят на стене в золотых рамках.

Откуда у недоумка адрес моего почтового артефакта?

— К слову, адрес почтовика дал твой младший брат, — промурлыкал Закари, словно на расстоянии прочитав мои мысли. — Забавный парень.

— Прокляну мелкого паршивца! — подняв голову к потолку, поклялась я непонятно кому и даже немедленно решила, что прокляну икотой, пусть помучается.

Когда я застегивала кружевное платье, стеклянный шар снова заклубился черным дымком. Не успела приказать магии заткнуться, как заговорил Закари Торстен:

— Ты пыталась поступить в светлую академию Эсвольд. Почему тебя не взяли? Оказалась недостаточной светлой?

— Иди в… пень! — рявкнула я на просветлевший шар и от раздражения так дернула пуговичку из черной жемчужины, что едва не отодрала ее с корнем.

Не успела я надеть сережки, как в шаре снова заклубился дымок. «Умный замок» немедленно позволил голосу Закари Торстена заполнить тишину южной башни:

— Сентябрь, — снова промурлыкал он, — ты когда-то пела в хоре? Споешь мне что-нибудь?

У меня дернулся глаз. Я схватила шар, хорошенько встряхнула и, поднеся к губам, сцедила:

— Заупокойное заклятье, если ты не забудешь адрес моего почтовика, недоумок!

Едва шар вернулся на подставку, как в глубине заклубился черный дымок ответного послания. Я решительно дотронулась светящимся пальцем до круглой стенки. В разные стороны брызнули серебристые искры светлых чар. Дымок мигом растаял.

— Не получать сообщения от темного чародея Закари Торстена, — приказала послушному артефакту.

Глядя в зеркало, расчесала волосы, поправила строгий воротничок-стойку и вышла из комнаты. В малую столовую я шагала торопливо. В анфиладе гостиных, подхватив широкий подол, и вовсе перешла на бодрую рысцу. Мама свято чтила закон, что хозяева дома не имеют права приходить позже гостей, а у меня всегда имелась некоторая проблема с пунктуальностью. Но в открытые двустворчатые двери я все равно влетела самой последней из Варлоков. Семья была в сборе, не хватало только отца.

— А вот и я!

Матушка смерила меня придирчивым взглядом и остановилась на носах грубых ботинок, торчащих из-под платья. Бровь выразительно поползла наверх. С улыбкой я одернула кружевной подол и прикрыла непотребную для девушки, исключительно по мнению родительницы, обувь.

— Почти опоздала, — отозвалась мама.

— Ключевое слово «почти», — улыбнулась я и торжественно поприветствовала народ ритуальной фразой: — Тихого поминального вечера родственникам.

Столовая была готова к трапезе: на столе, застеленном черной скатертью, стояли медные тарелки и стаканы. Магический свет не зажигали, вокруг горели свечи. От их неровного мерцания на стенах, плотно закрытых портьерах и потолочных фресках танцевали тени. Оплавлялись черным воском налепленные на каминную полку ритуальные свечи. Горячие капли свободно скатывались на мрамор и собирались фигурными наплывами.

— А где папа? — спросила я у Дарины, одетой в изящное черное платье.

— Водит верховного Алистера по замку, — тихо ответила она.

Торстены появились в коридоре ровно в тот момент, когда замковые часы церемониально пробили десять. Дружной толпой они остановились на пороге и, как приказывали традиции, Люция произнесла:

— Тихого поминального вечера ковену Варлоков.

Секундой позже двери в столовую захлопнулись перед носом гостей. В комнате повисла тяжелая пауза.

— Зараза, открой, — вкрадчиво потребовала мама.

Подчиняясь приказу, отданному замку, Йен потрусил к двери. Что характерно, никто его не остановил.

Младший брат быстро раскрыл створки. Обалдевшие от безграничного гостеприимства дружественного ковена Торстены снова с надеждой посмотрели в столовую.

— Тихого поминального вечера, — как ни в чем не бывало поприветствовала мама и призвала: — Заходите быстрее!

Фраза тоже считалась ритуальной, но воспринялась всеми как практичный совет. Никому не хотелось оказаться прищемленным «умным» замком, и Торстены быстро втянулись из коридора в столовую. В дверном проеме даже случилось небольшое столпотворение.

Наследника верховного ведьмака среди остальных не обнаружилось. Хотелось верить, что он бесповоротно заперт в каком-нибудь чулане с метлами или просто припозднился, забрав у меня эстафетную палочку самого непунктуального человека в башне Варлок, но надежда оказалась тщетной. Закари появился вместе с нашими отцами. Мало что не опоздал, так еще и выполнял ответственную роль доверенного лица.

Когда они вошли, разговоры немедленно стихли. Верховные по традиции остановились на пороге. Торстен-младший, как диктовали правила, стоял за плечом своего отца. Осанка идеальная, точно у боевого мага. Вид задумчивый.

Он мало походил на Алистера. Сейчас, когда они стояли рядом, особенно бросалось в глаза, что Закари был другим. Мы случайно пересеклись взглядом, и его зрачки резко сократились, превратившись в тонкие вертикальные щелки. Гарантию даю, что придурком Торстен-младший родился, но внешность у него изменилась после призыва демона в тринадцать лет. И сила. После обряда ведьмаки получали особый талант управляться с магией. Если не оставались калеками. Печальный исход был нередок.

Вообще, ритуал призыва обычный для темных кланов, живущих по традиционному укладу, но мир-то давно шагнул в новый век. Прогрессивные чародеи выступали за принцип равновесия в магии: чем природа наградила, тому и радуйся. Лично мне вручила две стихии. Я хожу и радуюсь. Тихо, громко, иногда матом, изредка даже вслух. Особенно во время экзаменационной декады или на занятиях по темным искусствам.

— Приветствую ковен Варлоков и клан Торстенов на поминальном ужине, — с торжественной миной произнес отец. — Сегодня во имя нашего общего будущего мы с верховным Алистером погасили факел вражды.

Другими словами, прадедовский факел больше не горел. Символичный жест. У прадеда на том свете, поди, случилась остановка сердца. И щепы для камина теперь не от чего запаливать. Наверняка чародеи начнут соревноваться в огненной магии и обязательно спалят любимые занавески Беаты.

— Разделим же трапезу в честь наших великих предков! — дал отмашку отец приступать к ужину.

По всем правилам чародеи рассаживались по старшинству. Верховные, как и положено, в торцах стола. Каким образом мы с Закари оказались практически напротив, история умалчивала, но нас разделила скромная сервировка и ни одного горящего канделябра или кувшина с водой. Каждый раз, когда я поднимала голову, невольно натыкалась взглядом на его физиономию.

Темные прислужники, тихие и почти неслышные, внесли блюда, аккуратно пристроили между тарелок. Наполнили медные стаканы поминальным вином, разложили еду и отступили к стенам, фактически слившись с тенями.

Когда-то эти люди заключили с отцом договор: магия в обмен на десятилетнее служение в замке. Желающих получить колдовство от Валлея Варлока неизменно много. Папа силен, пусть в детстве и не призывал демона, как некоторые, сидящие за столом. Не буду тыкать вилкой в сторону отца и сына Торстенов.

Трапеза начиналась с глотка ритуального вина.

— За наше славное прошлое, за достойное настоящее и за светлое будущее! — громко произнес отец.

— Да будет так! — подхватил верховный Торстен.

Все для вида пригубили крепкое, сладкое вино, а потом принялись закусывать. Я ловила на себе задумчивые взгляды Алистера, старалась не елозить на стуле и ждала, что меня, как ребенка, попросят продемонстрировать умение пробуждать одновременно две магии. Светлую в правой ладони, а темную в левой. Помнится, в детстве этот фокус нравился всем гостям без исключения.

— Марта, — вдруг обратилась Люция, отчего у меня дрогнула руку, и с вилки свалилась горка тушеных красных бобов, обязательного блюда для поминального ужина.

— Да, госпожа Торстен?

— Слышала, что ты пыталась поступить в светлую академию Эсвольд.

— Для Эсвольда я оказалась недостаточно светлой, — с вежливой улыбкой ответила я и бросила холодный взгляд на Закари. Спрятав ухмылку за стаканом с хмельным питьем, тот сделал глоток.

— Лаверанс? — немедленно уточнила она. — Говорят, что на бытовые заклятия принимают даже тех, кто может просто призвать светлую магию.

— Ректор Лаверанса — чародей старой закалки. Он не разделяет широких взглядов нашего ковена, — со всей возможностью деликатностью припомнила я обидное заявление ректора, дескать, двуликого мага, способного поднимать мертвецов, они видели только в кошмарах.

Возражение, что умертвия воскрешают исключительно некроманты, а в ковене Варлоков такие не приживаются, почему-то его не убедило. Возможно, не стоило дерзить приемной комиссии сразу после испытания, но — демоны не дадут соврать, — к этому моменту светлые прилично меня задрали необоснованным снобизмом.

— Зато ты поступила в Деймран. — Алистер неожиданно мне подмигнул.

— Я около года готовилась к вступительным испытаниям, — намекнув, что двери в большую магию для меня открывались со скрипом, ответила ему.

— Выходит, Зак старше тебя на год? — неожиданно спросил он.

— Замечательная разница в возрасте, — тихо подтвердила Люция.

В глухой тревоге я покосилась на Торстена-младшего. Он сидел с непроницаемой миной, словно не понимал, что застольная беседа начала подозрительно походить на сватовство. Еще чуть-чуть и наши родители примутся разливаться морскими сиренами, расписывая положительные качества и заслуги отпрысков.

— В этом году Зак получит диплом, — продолжил Алистер. — Наберется опыта, и я передам ему дела. Сын — мой наследник и будущий верховный нашего клана.

— Закари мог бы провести некоторое время в башне Варлок, — предложил отец. — В ковене есть чему поучиться.

— Превосходная идея! — поддержала мама.

— Вообще, дорогой мой друг, мы столько лет потратили на пустые споры. — Верховный Торстен с фальшивым сожалением покачал головой. — Нам следует укреплять семейные связи.

Чувствуя страшную беспомощность, я схватилась за бокал с поминальным вином. Помянуть все хорошее, что было в моей жизни, а заодно придумать, почему нас с Закари ни в коем случае нельзя женить. Подозреваю, аргумент, что мы поубиваем друг друга перед брачным алтарем, за нормальную причину не сойдет.

Я судорожно принялась хлебать хмельной напиток, наплевав, как выглядела со стороны. Может, Торстены решат, что дочь верховного Варлока — горькая пропойца, и передумают брать меня в невестки.

— Осторожно, — прошептала сидящая рядом Дарина, — вино коварное.

— Если разговор принял такой оборот, то вам следует знать правду, — неожиданно проговорил Закари с незнакомо серьезной интонацией без разных усмешек, ухмылок и идиотской вкрадчивости. — Мы с Мартой в отношениях. Уже больше года.

Вино действительно оказалось коварным и пошло не в то горло. Я так подавилась, что не могла дышать, а только позорно кашлять, мысленно желая издохнуть от этого неуместного приступа.