Моя милая ужасная невеста

ГЛАВА 5. Демонология для начинающих

В едином порыве мы с Закари взялись за руки, демонстрируя близкие отношения. Осталось только по-идиотски улыбнуться. Хотя почему же осталось? Мы улыбались! Неловкая пауза длилась и длилась.

— Родители в курсе, — зачем-то оповестила я.

Прозвучало более чем неуместно. Кто бы заставил меня вовремя заткнуться. Наверное, появление Айка заставило бы, но он, как истинный спортсмен, был верен спорту, а не дешевой романтике со встречами под портальными воротцами. К счастью! Объяснять настоящему парню, откуда у меня появился фальшивый, в присутствии крестной было бы сокрушительным провалом.

— А знаете, мои дорогие, приходите на чай, — отводя взгляд от наших категорично сцепленных рук, предложила крестная. — Через пару дней. Сейчас обживусь и буду готова встречать гостей. Что скажешь, Марта?

Что моментально придумала десяток отговорок, почему в ближайшую вечность не сумею добраться до крестной ни одна, ни в компании с Торстеном.

— Непременно заглянем, — ответила ей.

— Спасибо за приглашение, мадам деканесса, — добавил Закари.

От в высшей степени неловкого разговора нас всех спас выскочивший из портальной кабинки сундук в монструозных ромашках. Заставив дверцу сиротливо закачаться туда-сюда, как калитку у питейного салуна, он пролетел пару шагов и с грохотом свалился на пол. Цветочки, по всей видимости, нарисованные живыми красками, стряхнулись к днищу. Один и вовсе стек через край, украсив собой каменную плиту.

— Святые демоны, что не так с этим порталом? — выругалась крестная и, словно забыв о нас, бросилась спасать багаж. Или нерасторопных студентов от вылетающего, словно в ужасе, багажа.

— Было приятно познакомиться! — крикнул Закари ей в затылок.

— Уходим, — сцедила я.

Оставалось нырнуть под широкую арку, ведущую к крытому переходу-мосту, одному из многих, соединяющих башни академии Деймран. На каменной стене мерцала схема огромного академического комплекса. Под планом светился отпечаток человеческой пятерни. Если к нему приложить ладонь, то карта копировалась на кожу, как живая татуировка, и менялась по мере продвижения по замковым крыльям.

Удобное колдовство, всегда выдающее новичков. Хитрость была по истине ведьмовской, в духе местных учебных традиций. О том, как снять заклятье, рассказывали в конце сентября на занятиях по темным искусствам. Первокурсники вынужденно шарахались с этими схемами на ладонях, ведь ни одна сволочь не помогала избавиться от метки!

Помнится, я вытравила рисунок светлой магией за полминуты, а потом нанесла снова. Не захотела бродить по академии вслепую, как безмозглое умертвие. И первая язвительная колкость, отвешенная Закари, была как раз об схеме на ладони. Понимаете? Я планировала царственно игнорировать его до конца учебы, а Торстен возьми и неудачно пошути. Мы были обречены на год бурной вражды. Кто бы знал до чего докатимся…

Но пока мы катились прямиком в бездну, а все, что осталось в башне Варлок, внезапно из этой башни вырвалось и грозило нас погрести под собой. Ведь по переходу, не пытаясь изображать торопливую поступь, бежал Айк.

Он ловко ушел от столкновения с летящим сундуком, на ходу убрал с лица упавшие на глаза пряди светлых волос и, заметив нас, перешел на шаг. Внезапно я осознала, что мы с Торстеном невзначай забыли расцепиться и, как дети на прогулке, шагали по переходу, крепко держась за руки.

Закари не заметил, что я освободилась и притормозила. Парни разминулись, подчеркнуто проигнорировав друг друга.

— Варлок, ты чего там застряла? — Торстен обнаружил, что потерял половину, так сказать, багажа по дороге и обернулся.

От удивления темные брови поползли на лоб, зрачки стали вертикальными, а в лице появилось такое неприятное выражение, что сразу захотелось сказать какую-нибудь гадость. Айк Вэллар точно никогда не был закомплексованным ботаником, но именно он молча забрал мой почти пустой саквояж. От его высокой крепкой фигуры волнами исходило недовольство.

— Тренировка закончилась раньше?

— Сбежал. — Айк говорил сухо и старался не встречаться со мной взглядом. — Объяснишь, что именно я сейчас увидел?

— Непременно, — согласилась я и громко спросила у обоих парней: — Вы знакомы или надо представлять?

— Воздержись, — отозвался Закари и дернул подбородком: — Вэллар?

— Торстен? — едва заметно кивнул он. — Почему тебя перекосило?

Тот бросил на меня насмешливый взгляд.

— Это удивление.

Ну все… Про веру в лучшее и оптимизм стоит забыть! Сегодня стакан наполовину пустой. И скорее всего мы его просто грохнем.

Между тем наше колоритное трио привлекало все больше внимания. По-моему, даже дорожные сундуки, проплывая мимо, слегка замедлялись, чтобы подслушать разговор. Оставалось только дождаться появления крестной.

Невольно я глянула через плечо, почти уверенная, что Айша, как бравый генерал, вышагивает перед стройной шеренгой неспешно летящего багажа в цветочек. С нашей злой удачей — в самый раз! Но крестной не было. Разумеется, пока.

— Идемте в место потише, — предложила я парням. — Нам действительно надо поговорить.

— О том, что вы с Торстеном теперь хорошие друзья? — бросил он.

— Мы не друзья, — отрезала я.

— Не друзья, — согласился Закари. — Я не претендую на чужие привилегии.

— А за руки взялись почему? — вкрадчиво уточнил мой парень, вообще-то, до сегодняшнего дня не проявлявший ни капли ревности. Но мир полон неприятных сюрпризов в целом, а парни — в частности.

— Но вы же не держитесь за руки, — издевательский усмехнулся Торстен, дескать, чужие привилегии не тронуты. — Так ведь, Марта?

Недоумок, как он есть. Во всей красе!

— Вы можете оба зат… — Я с трудом проглотила грубость и перевела дыхание. — Можете создать тишину и в дивном молчании дойти до общаги?

— К тебе, ко мне или к Вэллару? — любезно уточнил Закари.

— Да к кому угодно!

Проходя мимо, я толкнула его плечом. Случайно. И больно! Торстен едва слышно хмыкнул. Видимо, решил, будто задела нарочно.

По дороге до жилого корпуса никто действительно не произнес ни слова. Не сговариваясь, молча свернули в женское крыло. Наша с Эмбер комната находилась в самом конце коридора на втором этаже. До это места не всегда доходили проверки, сдувались где-то на середине. Соседки тоже заглядывали редко, что было несомненным плюсом. Можно скандалить, и почти никто не услышит. Зато единственная пожарная лестница, древняя, как одержимая мадам козетка, вела из внутреннего двора аккурат к нашему окну.

На первом курсе с этой лестницей было связано много чудесных событий. Светлая магия во мне обмирала от удовольствия, как щедро мы с ней приносили благодать парням, по ночам ломившимся в женское общежитие. Перевоспитали треть академии! По крайней мере, ту ее мужскую часть, которая страдала бессонницей и жаждой приключений.

Потом еще некроманты, живущие отдельно от нормальных… в смысле, обычно одаренных ведьмаков, попросили немножко повоспитывать академию, а то к ним в башню по ночам повадились на спор залезать разные чокнутые. Отшибленные больше, чем сами некроманты.

Дверь нашей комнаты украшал почти лысый засохший венок, круглый бублик из елочных ветвей, по словам Эмбер, отпугивающий неприятности. Он висел два года, был на последнем издыхании и, видимо, больше ничего не отпугивал. Кроме гостей, само собой. Стоило потянуть на себя дверь, как на пол посыпались бурые иголки.

Соседка по комнате в молитвенной позе, уложив ладони на колени, сидела на домотканом коврике и с закрытыми глазами что-то мычала под нос. Перед ней лежал потрепанный манускрипт.

Летом Эмбер перекрасила волосы в ярко-синий цвет, загорелась идеей завести роман со светлым магом и увлеклась бесполезными древними ритуалами. В эти ритуалы не верил никто, даже манускрипт с их описанием, а она верила.

— Привет, Марта Варлок, — приоткрыв один глаз, провыла Эмбер и царственно кивнула, дескать, добро пожаловать в смурную общежитскую комнатенку. Тут по-прежнему бардак.

Вернее, бардак был на ее половине. На письменном столе вперемешку лежали книги, писчая бумага, ритуальные принадлежности и козлиный череп. Розового цвета, с невнятной загогулиной на лбу.

Следом за мной пожаловал хмурый Вэллар. Подруга поперхнулась песнопениями, откровенно вытаращилась и произнесла совершенно нормальным голосом:

— И Айк Вэллар.

— Привет, — отозвался он.

Резко захлопнув манускрипт, она начала подниматься с колен, но через порог переступил мой бывший идейный враг. От изумления Эмбер замерла в полусогнутой позе.

— И Закари Торстен?!

Она резко выпрямилась во весь невысокий рост, схватилась за поясницу и одарила меня красноречивым взглядом.

— Внезапная комбинация, — протянула она. — Вы втроем поймали проклятье неразлучников и хотите, но не можете отойти друг от друга на пару шагов?

— Вроде того, — вместо приветствия отозвался Закари и аккуратно закрыл дверь.

— Поэтому у вас такие сложные лица?

Два плечистых высоких парня занимали на редкость много места, и в комнате моментально стало тесно. Вообще не развернуться!

— И судя по тому, как вы дружно молчите, мне стоит сходить куда-нибудь помедитировать, — резюмировала моя догадливая подруга. — Подышу свежим воздухом коридора.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я прежде, чем закрыть за ней дверь.

Эмбер приподнялась на цыпочки, из коридора посмотрела у меня над плечом и прошептала:

— Потом все выживут?

— Надеюсь.

— Но ты же понимаешь, что я буду подслушивать?

— Меньше потом рассказывать, — слабо улыбнулась я.

Мы остались втроем. Закари пристроил дорожный саквояж на пол и с любопытством осматривался. У него вообще было удивительное свойство чувствовать себя в чужой комнате, как в своей. С досадой я заметила на спинке деревянной кровати ночную сорочку с легкомысленный горошек. Забыла убрать перед отъездом, а сейчас казалось не с руки.

Торстен сунул руки в карманы и по-хозяйски прошел к окну. Ни мне, ни Айку, сведшему брови на переносице, это не понравилось.

— Знаменитая пожарная лестница ведет в твою комнату? — ухмыльнулся Закари.

— Я тебя умоляю, — скривилась я, — не делай вид, что не знал. Не ты ли отправлял сюда первый курс?

— А у вас много общих воспоминаний, — нехорошо усмехнулся Айк и плюхнул на стул мою сумку. — И что же случилось на выходных, Торстен, что вы с моей девушкой достигли такого поразительного взаимопонимания?

Я не успела набрать в легкие воздуха, чтобы спокойно объяснить дурацкую ситуацию, в которую мы сами себя загнали, как Закари развернулся и с сардонической улыбкой вымолвил:

— Нас с твоей девушкой, Вэллар, решили поженить.

У Айка вытянулось лицо.

— Уже передумали! — тут же добавила я. — Никакой помолвки между мной и Торстеном в обозримой вечности! И в необозримой тоже. Мы не женимся. Никогда, ни при каких обстоятельствах, но…

— Но? — глухим голосом повторил Айк.

— Теперь у нас фальшивая любовь, — в знакомо беспардонной манере объявил любитель двусмысленностей Закари Торстен.

— Чего? — Вэллар вперил в него тяжелый взгляд. Сильное крепкое тело напружинилось, как у зверя готового к прыжку.

— Давайте поговорим мирно, — с самыми располагающим интонациями предложила я. — Айк, наши родители думают, что мы с Торстеном встречаемся. Мы им солгали. Через пару седмиц скажем, что расстались, и от нас окончательно отстанут. Никто не будет женить людей, которые разбежались. Ты ничего не узнал бы…

— Ты не собиралась мне рассказывать? — возмущенно перебил он.

— И, полагаю, была бы права, — прокомментировал Торстен, за что получил пару яростных взглядов и поднял ладони, дескать, закрываю рот на замок.

— Нет, не собиралась, — честно призналась я. — Было ни к чему, но в академию приехала Айша Эллинг. Она моя крестная. И теперь некоторое время нам с Торстеном придется… так сказать… поизображать отношения на людях. Но без всякого такого.

— Без какого? — тихо переспросил Айк.

— Да, мне тоже сейчас стало крайне интересно, — с иронией протянул Торстен.

— Без излишнего рвения! — вышла я из себя.

Возникла странная пауза. На лице Айка ходили желваки, на скулах пылали алые пятна. Он повел плечами, пятерней нервно растрепал волосы.

— Все ли я правильно понял, Марта? Вы соврали семьям, что у вас большая любовь. Хотели сказать, что расстались, но приехала твоя родственница, и вы теперь начнете встречаться публично.

— Не по-настоящему! — поправила я. — И ненадолго! Через пару седмиц мы официально расстанемся.

— В конце следующего месяца, — с усмешкой напомнил Торстен.

— Этого месяца! — отрезала я. — Ты мне изменишь. Если стартанешь сегодня, то вообще дней через пять с полным правом разбежимся!

— Вы меня за идиота держите? — выругался Айк, обрывая спор. — Марта, ты хоть понимаешь, как этот бред звучит со стороны? Ты просишь у меня благословения, чтобы что? Изображать на людях отношения с Торстеном? А мы с тобой будем прятаться по углам, так?

— Учитывая, Вэллар, что вы и так не особо рисовались, для тебя в принципе ничего не изменится, — хмыкнул Торстен.

И в Айке словно распрямилась тугая пружина. Он дернулся в сторону противника, явно собираясь устроить в тесной комнатенке мордобой.

— Остановитесь оба! — рявкнула я.

По комнате прокатилась волна взбудораженного воздуха. На окне взлохматилась занавеска, с хрустом срывая петельки. Со столов слетела бумага, записки и прочая чушь. По злой случайности один взметнувшийся в воздух лист прилип к лицу Айка. Поперек этой страницы красовалась символичная надпись, сделанная незнакомой рукой: «взрыв мозга».

Остолбеневший Вэллар содрал бумажную вуаль и с отвращением посмотрел на рукописный комментарий. Последовала ошарашенная пауза. На потолке, неприятно скрипя, качался резной светильник. По полу рассыпались записи. Понятия не имею, как мы будем приводить их в порядок.

Глумливо ухмыляясь, Закари пригладил взъерошенные волосы:

— Старая добрая светлая магия.

И эта светлая магия, отнюдь не самая добрая во мне, всегда шокировала Айка. Он выглядел оцепенелым, словно не верил, что я действительно не постеснялась ею воспользоваться.

— Марта, я понимаю, что вам с Торстеном плевать, что о вас думают люди… —сминая лист в кулаке, проговорил он. — Но когда вы наиграетесь на публику, я не хочу выглядеть жалким кретином, который подбирает за ним баб.

— Эй, Вэллар, — тихо и серьезно вымолвил Закари, — следи за словами.

Со злостью Айк отшвырнул бумажный комок и широкими шагами пересек комнату. Под его ботинком хрустнул переломанный грифельный карандаш. Дверь с треском захлопнулась. Кажется, на пол сорвался измученный елочный венок.

Похоже, меня только что бросили…

— Варлок, похоже, тебя только что бросили, — словно прочитав мысли на расстоянии, прокомментировал Торстен. — Не побежишь за своим парнем?

Я окатила его свирепым взглядом.

— Конечно, не побежишь, — усмехнулся он. — Смотри на вещи позитивно, сентябрь. Теперь не придется ни перед кем оправдываться.

— Закари… — пришлось резко выдохнуть, но в груди все равно клокотало, — как же все-таки я тебя ненавижу!

С насмешливой миной он прошел мимо, подхватил с пола дорожный саквояж и бросил напоследок:

— Звучит как заявка на крепкую дружбу, Марта.

Эмбер появилась почти сразу. В руках она задумчиво крутила лысый елочный бублик и при виде разобранной комнаты с сорванной наполовину занавеской уважительно присвистнула.

— Но с такими новостями могло быть хуже, — последовало резюме. — Вас с Торстеном действительно надумали поженить ради мира?

— Как в темные времена драконов, — со вздохом согласилась я и начала подбирать с пола измятые записи с лекциями.

Часть из них была написана моей рукой, другая часть — кругленьким аккуратным почерком Эмбер. Еще обнаружился чужой конспект, украшенный отпечатком ботинка Айка.

— Если подумать, он предложил рабочий план, — заметила соседка.

— Одобряешь? — невесело хмыкнула я и поднялась со стопкой измятых страничек.

— Признаю, что твой идейный враг неплохо соображает. Рассказывать Вэллару было обязательно?

— У крестной талант узнавать о людях если не все, то почти все. Чихнешь в закрытой комнате, а утром из башни Варлок пришлют бутылку с эликсиром от насморка, — пожаловалась я. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Лучше рассказать Айку сразу, чем потом разбираться с недопониманием. Но в него как демон вселился. Мы говорим, когда он остынет… Или нет.

— Вот сейчас я вынуждена задать неприятный вопрос… — Эмбер почесала нос. — У вас с нашим идейным врагом было что-то, о чем ты теперь жалеешь?

Я одарила ее мрачным взглядом и решительно заявила, что собираюсь унести эти позорные воспоминания с собой в могилу.

— Тогда какие планы? — сдалась она. — Уберемся, надеремся полынной настойки или просто прикончим Торстена?

— Прикончить Торстена — достойный план, — мрачно пошутила я. — Решает массу проблем, но давай просто приберемся.

Вечер прошел в уборке. Эмбер рассказывала о блондине-чародее из Эсвольда, с которым познакомилась по дороге домой, а я поглядывала на почтовик, аккуратно пристроенный на письменном столе. Шар оставался прозрачным. Никаких сообщений от Айка. Не выдержала и отослала: «Когда захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти».

На ужине в шумной столовой он не появился. Возможно, мы просто разминулись, но я все равно беспокойно поглядывала в угол, где шумела команда по брумболу. Как первокурсница, честное слово.

Во всей этой неразберихе ужасного вечера, заканчивающего столь же отвратительные выходные, нашлось только одно хорошее: Закари Торстен тоже пропустил ужин. Говорят, что осознанное голодание позволяет сознанию очиститься. Вот! Пусть просветлится.

— Завтра устроим ритуал очищения жизненного пространства, — через зевок пробормотала Эмбер, когда мы уже потушили свет и пытались заснуть. — А то чувствую, как скоро в наше окно постучатся неприятности.

Секундой позже в окно что-то ударилось. Стекло неприятно и угрожающе звякнуло. Я резко села на кровати и, нахмурившись, прислушалась.

— Эмбер, ты слышала? — тихо спросила у нее.

— Неприятности уже стучатся? — Она оторвала голову от подушки.

Снова раздался звон. Похоже, кто-то собирался разбить нам стекло.

— Первый курс совсем страх потерял, — вскакивая с кровати, процедила я и резко раскрыла занавеску.

Стоило дернуть на себя оконную створку, как что-то полетело прямехонько в мне лоб. Рефлекторно я отшатнулась. Маленький неровный камушек врезался во вспыхнувшую перед лицом преграду, натянул ее, как жгут на рогатке, и светящимся всполохом вернулся к отправителю. Снизу донеслось сдавленное ругательство.

— Враг повержен? — деловито поинтересовалась Эмбер.

Я высунулась наружу и, к собственному удивлению, обнаружила в круге фонарного света согнутого Вэллара.

— Айк, ты в порядке? — всполошилась я.

Он поднял руку, дескать, не переживай, мы с гордостью чуток потрепаны, но все еще стоим на ногах. Кое-как выпрямившись, он откинул с лица спутанные волосы и с улыбкой показал мне почтовик.

— Мне взять его? — не поняла я.

— Да! — донеслось снизу.

Айк говорил тихо, но наверху кто-то, кажется, попытался открыть окно. Пока с моим парнем не принялась беседовать половина общежитского крыла, я быстро нырнула в комнату.

— Ты чего всполошилась? — не утерпела Эмбер.

— Айк пришел, — бросила я и в потемках немедленно споткнулась о брошенные ею домашние туфли. Мигом почувствовала себя маленьким Ро, которому под ноги кидается ковер. Я тоже едва не растянулась на полу и толкнула стол. Почтовик спрыгнул с подставки. Успела подхватить чудом прежде, чем он соскочил с края столешницы. От соприкосновения с ладонью шар засветился, и в темноте зазвучал приятный голос Вэллара:

— Марта, я наговорил сегодня лишнего, и мне действительно жаль. Выкинем белый флаг?

С улыбкой я вернулась к раскрытому окну. Айк по-прежнему стоял на дорожке. Вокруг него, озаряя щербатую брусчатку, ярко-красным магическим контуром светился знак примирения, отчасти напоминающий поделенное на половинки сердце.

Узел, завязавшийся в груди еще во время ссоры, незаметно растаял. Светящимся кончиком пальца в воздухе я нарисовала знак примирения. Он вспыхнул, застыл на секунду светящейся вязью и медленно развеялся затухающей золотистой пыльцой.

— Это Айк Вэллар? — заговорили этажом выше. — К кому он пришел?

— Айк, я тебя прощаю! — истеричным фальцетом заорали на четвертом.

Окна открывались, девушки высовывались наружу.

— Я люблю тебя, Айк Вэллар! — крикнул кто-то.

— Просто женись на мне!

На первом этаже загромыхала створка оконной рамы, и в сторону Вэллара, как на орущего дурниной мартовского кота, выплеснулся поток воды.

Он едва успел отскочить и воскликнул:

— Госпожа комендант, за что?

Магический знак мгновенно потух и зашелся шипящим дымком, оставив после себя на брусчатке выжженный след.

— Пошел отсюда прочь! — прокаркал скрипучий голос старенькой, но бодренькой комендантши.

Вообще-то, нам просто не повезло. Когда на первом курсе к нашему окну устроили паломничество бесстрашные кретины, вредная старушка ни разу не подала голоса. Может, делала вид, что ее не касаются коллективные штурмы пожарной лестницы или, заткнув уши пробковыми берушами, спала как умертвие после упокоения, а сейчас никак бессонница одолела.

— Спокойной ночи! — крикнул он и с лучезарной улыбкой помахал мне рукой.

Получилось неопределенно. Каждая из девушек наверняка решила, будто он прощался именно с ней.

— Так романтично, что даже завидно, — вздохнула Эмбер, выглядывающая в окно из-за занавески, но тут же постучала по подоконнику. — Чтобы не сглазить. В нашем роду Фокстейл все ведьмы страшно глазливые.

На следующее утро все разговоры в купальне были о том, к кому приходил Айк. По всему выходило, что ко всем разом. Каждая вспомнила, за что ему следовало извиниться. С кем-то не поздоровался, от других отвернулся. У одной взял перо на лекции и не вернул. Страшное преступление, видимо! В общем, именно Айк стал причиной, почему в купальне образовался затор, а я, даже встав чуток пораньше, все равно категорически опаздывала на первое занятие.

— Что у тебя сегодня? — промычала Эмбер в подушку. У нее-то занятия начинались позже.

— Демонология, — пропыхтела я, прыгая на одной ноге и натягивая узкие кожаные брюки.

— Опаздываешь?

— Почти! — Я все-таки втиснулась в штаны и так резко натянула завязку, что едва не крякнула. — Но не теряю надежды!

Прийти вовремя было даже не делом чести, а вопросом выживания. С непунктуальностью магистр Стич боролся своеобразно: опоздавшие назначались демонами. И по-демонски страдали. Быть подопытным у четвертого курса темных чародеев удовольствие гораздо ниже среднего. Пожалуй, даже хуже скандала с Айком или пикника на берегу реки под внимательным оком родной матушки. Хотя вру: пикник был ужаснее.

Внезапно раздался стук в дверь, задорный и громкий.

— Кто там?

— Доставка! — отозвались из коридора.

— Ты что-нибудь заказывала? — тихо спросила я у Эмбер.

— Нет, — протянула она и приподнялась на локте.

Синие волосы торчали в разные стороны, на щеке отпечатался залом от подушки. Я стояла по пояс раздетая и тоже, мягко говоря, была не готова разбираться, с кем нас перепутал доставщик.

— Мы ничего не заказывали! — крикнула в сторону двери и лихо натянула рубашку.

В смысле, не очень лихо. Случайно попала головой в рукав, потом выяснила, что надела вещь задом наперед и чуть глазом не дернула, пока переворачивала нужной стороной. В общем, собралась не как должно, а как получилось.

— Удачи! — пожелала соседка напоследок и с головой закрылась одеялом.

Когда, на ходу завязывая еще влажные волосы в хвост, я неслась по коридору, парень в черной форме доставщика стучался в комнату к нашим соседкам. В руках он держал завернутый в бумагу сверток.

— Парень, они скорее всего уже занятиях, — не останавливаясь, бросила ему и припустила к лестнице.

В полукруглый кабинет демонологии я ворвалась в тот момент, когда учебный корпус факультета темных искусств огласил часовой бой. За моей спиной категорично хлопнула дверь. Магистр Стич, невысокий худосочный чародей в преподавательской мантии, дружелюбно улыбнулся, сверкнув острыми клыками. В ярко-зеленых ведьмовских глазах вспыхнул ехидный огонек.

— Доброе утро, госпожа Варлок!

— Здравствуйте, магистр, — отозвалась я и нервно бросила взгляд на восходящие ряды с партами.

В кабинете не было окон, только магический свет. Двадцать человек сидели, как вросшие, на положенных местах и привычно дышали через раз. Лишь бы не привлечь внимание и не оказаться разжалованными до нечисти на побегушках!

— Присаживайтесь. — Он махнул рукой в сторону сокурсников.

Не дожидаясь второго приглашения, я устроилась с Майком Стоуном, тихим троечником, единственным сидящим в первом ряду. В прошлом семестре мы с ним на пару пересдавали экзамен по темным искусствам. Я ругалась, как сапожник, когда вместо темной магии все время вылезала светлая, и с тех пор он, похоже, чуток меня побаивался. Иначе не объяснишь, почему шустренько сдвинулся на лавке, словно ему уже отвесили светлой благодати.

— Господа демонологи, начнем занятие, — объявил магистр. — Сегодня мы будем заключать сделки с темными сущностями. Познакомьтесь с нашим демоном, исполняющим желания. Госпожа Варлок! Поздравляю.

Народ облегченно выдохнул, а у меня-то утро стало откровенно паршивым.

— Да я даже не опоздала, — буркнула едва слышно, выуживая из сумки блокнот для записей.

Однако магистр Стич, несмотря на преклонный возраст, обладал не только демонской фантазией, как обучить студентов искусству общения со всевозможной нечистью, но и демонски острым слухом.

— Но вы пришли самая последняя, — развел он руками.

До ломоты захотелось кофе. Черного и горького, как мое настроение.

Магистр, большой специалист в демонологии, лекцию читал вдохновенно. На грифельной доске за его спиной сами собой появлялись схемы и записи строгими чертежными литерами: ведьмовской круг для призыва, правила вызова и заключения сделок.

— Госпожа Варлок, — обратился ко мне Стич, — как темная сущность какой обмен вы предложите мне, пожелай я, скажем, принести рукописи Триала из библиотеки?

Не дайте светлые демоны такого счастья!

— «Превосходно» в диплом независимо от посещений вашего предмета и продемонстрированных на экзамене знаний, — не задумываясь, ответила я. — Заключим сделку?

По рядам пробежал тихий смех. Магистр кашлянул в кулак и обратился к аудитории:

— Какой можно сделать из этого вывод, господа демонологи?

— Что вы не поставите Варлок «превосходно»? — хохотнул Адам Бранч, и от его голоса сидящий на расстоянии вытянутой руки Майкл Стоун почему-то тихонечко вжал шею в плечи.

Стич бросил на шутника неодобрительный взгляд и сухо резюмировал:

— Если уж злой рок или глупость вынуждают вас заключить сделку с темной сущностью, то главное правило: оценивайте риски! Перейдем к практике.

Он громко хлопнул в ладоши, даже в ушах зазвенело. Кабинет погрузился в кромешную темноту. Секундой позже в нишах на стенах и на столе магистра вспыхнули оплавленные толстые свечи, не гаснущие ни от сквозняка, ни от нервного дыхания. Резко вытянулись вверх и опали огненные пики. В ровном тусклом свете на полу между преподавательской кафедрой и первым рядом проявился выжженный ведьмовской круг.

— Госпожа темная сущность, — обратился ко мне магистр, — прошу скрыться в потустороннем мире.

Пришлось выбраться из-за стола и проследовать в потусторонний мир. В смысле, выйти в пустой коридор и, стоя под дверью, слушать, как в кабинете решают, кто первым попытается пробудить ведьмовской круг.

— Раз вы желаете, прошу, господин демонолог, — пригласил магистр кого-то на эксперимент, а через некоторое время громко выругался: — Что вы вытанцовываете, как ведьма на шабаше? Важна точность!

Неожиданно перед глазами, чуток ослепив, вспыхнуло марево. Я перенеслась кабинет, озаренный магическими свечами. Вокруг плыло золотистое сияние, намекающее, что выйти дальше пробужденного ведьмовского круга не удастся. За светящимся контуром с самодовольным видом скалился коротко стриженный здоровяк Адам Бранч.

— Привет, Варлок! — протянул он.

Вообще, у нас с ним имелась одна неприятная история. На первом курсе во время штурма легендарной пожарной лестницы Бранч чуток огреб светлой благодати. А потом еще разок от меня лично, когда попытался предъявить претензии, что не смог покорить «башню ведьм». В итоге трое суток проходил без голоса. Тогда отцу из деканата прислали гневное письмо, и вся башня Варлок потешалась, что мальчиков надо любить, а не обижать. Иначе мне грозит остаться старой девой с выводком живых табуреток. Кошки, дескать, не приживутся. Еле заткнула этот фонтан непотребных шуток!

— Что ты хочешь от темной сущности, чародей? — скрестив руки на груди, неохотно уточнила я.

— Служи мне! — гоготнул Бранч.

— Не расплатишься.

— Тогда выполни десять моих желаний!

— Ты не на аттракционе невиданной щедрости, — поморщилась я. — Выполню одно желание.

— Но любое, — осклабился он.

— Заветное! — со значением поправила я.

— Даже если попрошу станцевать голой на столе? — глумливо спросил Бранч.

— Если твое заветное желание — вульгарные пляски, то запросто, — презрительно скривилась я. — Что ты готов предложить за одно заветное желание?

— Душу своего первенца.

— Не пойдет, — покачала я головой и одарила его прямым расчетливым взглядом. — Я хочу честность, Адам Бранч. Пока я не выполню твое заветное желание, ты не сможешь обмануть ни себя, ни мир. Идет?

Обнаженные танцы? Пф! Совсем скоро у него останется единственное желание: отменить сделку. Может, еще захочет свернуть мне шею, за что снова получит светлой благодати, а в башню Варлок всем на радость, наверное, пришлют очередное гневное письмо. Глядишь, и Торстену вломят, что не досмотрел за дражайшей половиной, когда она не выпила кофе с утра и впала в мрачное настроение. Как ни крути, сплошные плюсы.

— Желание загадаю, когда захочу! — быстро объявил он. — Не прямо сейчас.

— Как скажешь, — пожала я плечами, но справедливости ради спросила: — Ты просчитал все риски?

— Сомневаешься?

— Ладно. Да будет так, — мило улыбнулась я, хотя улыбаться мило не выходило из-за ряби в глазах. Подозреваю, все вызванные в наш мир демоны бесились именно из-за неровного света, от которого начинала ныть голова и хотелось зажмуриться.

— Тогда, Варлок, изыди, — с пакостной улыбочкой пропел Бранч, а мог просто потушить ведьмовской круг и выпустить через дверь.

Внезапно на меня нахлынули запахи улицы: опавших листьев и сырой земли. В лицо ударил порыв ледяного ветра, с волос слетела перевязь, и пряди разметались в разные стороны. Я стояла посреди укрытого желтым ковром, страшно печального кладбища за главным корпусом Деймрана.

— Вот ведь… косорукий, — пробормотала себе под нос, поежившись от холода. Белая ученическая рубашка, утепленная только эмблемой факультета на груди, не грела.

И в трех шагах от меня четверо парней-некромантов в кожаных плащах энергично и увлеченно разрывали могилку. Если верить покосившемуся мраморному надгробью, четвертого ректора академии. Слышала, что у некромантов цифра четыре имеет сакраментальное значение. Они считают ее знаком смерти.

Парни были колоритны, как раз во вкусе Эмбер: мрачные и, судя по всему, исключительно трудолюбивые. Кисти рук, уверенно сжимающих черенки лопат, украшали татуировки, у одного по выбритой голове мельтешил защитный знак. Живой рисунок елозил то к уху, то возвращался на макушку, то сбегал на затылок.

Внезапно один из парней, не глядя, с азартом отшвырнул за спину шмат рыжей глинистой землицы. Комья долетели до меня. Зашипев, я отпрянула, но чистые ботинки все равно оказались засыпаны. Весь квартет резко остановился и синхронно обернулся, словно обладал коллективным разумом.

— Все нормально, парни! Я к вам случайно залетела, — пояснила я и постучала ботинком о ботинок, пытаясь сбить землю. — Меня сейчас обратно вызовут. Вы не отвлекайтесь. Ректор сам себя не выкопает.

Татуировка на макушке некроманта агрессивно стекла на лоб, потом на глаз. Отчего-то он начал напоминать кота из кухни в башне Варлок. Мы его называли Пират за черное пятно вокруг правого глаза на вечно голодной морде.

— В смысле, этот сам себя не выкопает, — поправилась я. Вдруг для них тоже важна точность формулировок?

В ответ мне на ботинки полетели комья земли.

— Эй, некромант, руки трясутся? — холодно вопросила я. — Или с меткостью напряг?

— Варлок, что ли, пожаловала? — вдруг спросил один из парней, вытащил из кармана очки с толстыми стеклами и нацепил на нос. Глаза от окуляров непропорционально уменьшились. — Точно Варлок! Как рявкнула, сразу голос узнал. Наказали или случайно?

— Еще не поняла, — отозвалась я, удивляясь, как умудрилась не запомнить некроманта в очках. Даже имя из глубоких слоев подсознания не всплыло. Без аксессуаров и отличительных примет, они все на одно лицо. Посему выходило, что зря поносила Торстена за плохую память, у самой не лучше.

— Братья, она своя, — пояснил он.

— Закапываем, — буркнула «татуированная макушка».

Они начали молча, но слаженно забрасывать могилку землицей, так и не дорывшись до упокоенного четвертого ректора. Изредка кидали на меня недобрые взгляды. Может, добрые, но исключительно в их понимании. Некроманты в принципе не особенно дружелюбны к миру.

Скрестив руки на груди, я подмерзала на ветру и с возрастающим скепсисом следила, как под испачканными ботинками то зажигался, то гас красный ровный круг.

— Никак? — с сочувствием спросил очкарик.

— Что-то туго идет, — согласилась я, мысленно уже прикидывая, как бодрой рысцой потрушу в учебный корпус своими ногами.

Словно услышав мои мысли, кладбище вокруг поплыло. Перед глазами появился главный холл жилого корпуса, примечательный большим ведьмовским кругом на мраморном полу. Не успела я удивленно крякнуть или хотя бы моргнуть, как рядом отчаянно громыхнуло, а на блузку выплеснулся поток горячего кофе.

— Да вы издеваетесь! — рявкнула я и, выгнувшись вопросительным знаком, отодрала прилившую к животу мокрую ткань. Противно до жути!

— Извините! — испуганно пискнул женский голос.

Вокруг мерцало марево от заклятия призыва, горела под ногами ведьмовская звезда. Всегда считала, что узор в холле выложен ради эстетики. Но мы же в Деймране! Здесь любое интерьерное украшение может оказаться воротами в потусторонний мир. В смысле, в другие части замка.

За пределами круга жалась испуганная девушка с опустевшим термосом в руках и, обалдело моргая, на полу сидел подозрительно знакомый доставщик. Возле него валялся раскрывшийся сверток с растрепанными розами, чуток полысевшими от шокового удара о каменную гладь. Судя по потрясенному виду, курьер тоже был готов облысеть от шока.

Замерший от изумления народ вернул дар речи, пришел в движение и кинулся к девушке.

— Ты в порядке?

Мы с доставщиком обменялись обалделыми взглядами. Почему никто не волновался в порядке ли остальные участники магического катаклизма? Очевидно, что парень в моральном беспорядке: сковырнулся на пятую точку с высоты собственного роста и пытался осознать себя, сидящим на полу. Я тоже в полнейшем раздрае: запертая в магическом контуре, растрепанная, как розы из свертка, и еще в испорченной блузке.

Смена локации оказалась стремительной, как нашествие демонов. Я обнаружила, что потряхиваю облитую блузку не посреди холла, а в круглом незнакомом кабинете. Буквально топчусь грязными ботинками по ковру с элегантным рисунком… насквозь прожженному пробужденным ведьмовским кругом. Сквозь мерцающую пелену в большом окне просматривалась башня некромантов. Ее было легко опознать по облезлому флагу на самой верхушке длинного шпиля.

За массивным письменным столом из красного дерева уважаемый ректор нашей академии, известный на все семь королевств темный маг, вкушал утренний кофе и явно не ждал никаких гостей. Особенно внезапных, как городские голуби. При моем триумфальном появлении он подавился и выплюнул в воздух фонтан брызг.

Честное слово, бойтесь своих желаний! Так сильно хотелось бодрящего напитка, что в итоге меня им облили, а потом еще и… плюнули.

Возникла странная пауза. Я перестала теребить блузку и решила помолиться темным богам, но сначала вежливо поздоровалась с главой академии:

— Доброе утро, господин ректор!

В кабинете ректора мне бывать не приходилось и до конца учебы это чудное место посещать не планировала. Даже если бы меня попытались втащить сюда насильно. Втащили! С помощью магии. Случился же черный день.

Спасибо, конечно, что я все еще в Деймране, но почему в главную пыточную-то?!

— Как? — прохрипел он и поспешно обтер рот платком.

Потом этим же платком принялся тереть какие-то бумаги. Замер и еще вытер окропленный письменный набор.

— Роковая ошибка на занятии у магистра Стича, — ответила я и посмотрела под ноги. На ковре остались следы от грязных ботинок. — Прошу понять и простить.

Вообще-то, имела в виду затоптанный, испорченный ковер, но вышло, что и за магистра похлопотала.

И снова интерьер поменялся. На сей раз я оказалась в маленьком читальном зале библиотечной башни. Ведьмовской круг прожег недавно перестеленный дубовый пол. От перемещений меня чуток мутило, перед глазами рябило, а в кресле, сложив ногу на ногу, читал книгу Закари Торстен.

Он прикрыл томик и растянул губы в издевательской улыбке:

— Неожиданно…

— Торстен, я мокрая, грязная и злая! — предупредила я, взбесившись от одного его цветущего и опрятного вида. — Меня протащили по всем ведьмовским кругам Деймрана. Просто молчи и не делай этот день еще хуже!

— Но цветы-то ты получила? — невозмутимо уточнил он.

— Какие еще цветы?

Что он ответил, услышать не удалось, я наконец-то оказалась в кабинете демонологии. За пределами ведьмовского круга переминался Майкл Стоун, видимо, уже взопревший от неудачных попыток вызвать темную сущность. Подозреваю, выглядела я не лучше этой самой сущности. Настроение в принципе тоже было под стать.

Со стороны рядов донеслось издевательское хихиканье. На насмешника шикнули, дескать, молчи, когда назревает большая магическая драма. Все преисполнились торжественностью момента.

— Поторопитесь, господин демонолог, — велел магистр.

Испуганный Майк сморщился, точно собирался заплакать. Больно смотреть! Вернее, было бы больно, не протащи он меня по всей академии.

— Стоун, — с угрозой в голосе тихо проговорила я, — подумай хорошо прежде, чем что-то попросить. За любое желание тебе придется отдать почку. У тебя есть лишняя почка?

— Да я просто хотел выпустить тебя из круга, — проблеял он.

На долю секунды мне сделалось чуток стыдно, но потом к животу опять прилипла испорченная блузка, и совесть мигом заткнулась.

— Я выйду, но в круг войдешь ты, — резковато предложила я условия сделки. — Согласен?

— Да? — отчего-то вопросительно проблеял он.

— Да будет так…

Прозрачная стена растворилась, и я спокойно перешагнула через светящийся контур. Майкл чуток попятился.

— Добро пожаловать, господин демонолог. — Приглашающим жестом я указала ему в центр круга. — Заходите.

Тот покосился на Стича, но магистр не торопился остановить познавательную игру в демонологов, отчего-то игру не напоминающую, и пребывал в восторге, практически переросшим в приступ экзальтации. Он же не догадывался, что благодаря его спорным методам обучения в ректорском кабинете подпорчен ковер.

В густом полумраке, озаренном только свечами и неверным мерцанием ведьмовского круга, у магистра светились глаза. Хотела бы сказать, что азартом, но нет — просто светились, как у многих чистокровных ведьмаков.

— Ладно, — смиряясь с неизбежностью, едва слышно выдохнул Стоун и осторожно перешагнул через контур.

Вокруг его фигуры немедленно выстроилась полупрозрачная преграда. По ней от пола вверх поднимались мелкие светляки, похожие на искры.

— Изыди, Стоун, — приказала я.

— Куда? — охнул он.

— Туда, откуда я стартовала.

И Майк исчез. Круг потух. В кабинете воцарилось отдающее трагизмом молчание. Видимо, народ проникся и мысленно навсегда попрощался с перенесшимся на «тот свет» однокурсником. Может, еще поминки в столовой закатят.

— Превосходно, госпожа темная сущность! — в гробовой тишине воскликнул Стич. — Вы заключили две прекрасные сделки, о последствиях которых все участники практикума расскажут в коротких эссе. На сегодня все!

Как по приказу по академии разнесся часовой бой, объявивший об окончании первого утреннего занятия. Народ начал шумно собираться. Стоун, по идее перенесшийся в коридор, возвращаться не торопился. Сунув в сумку блокнот, я направилась на выход.

— Кто-нибудь передайте господину Стоуну, что он должен сдать работу! — надрывался магистр. — И заберите его вещи!

Майкл, очевидно, убоявшись светлой благодати, дожидаться окончания практикума под дверьми кабинета не пожелал и куда-то сбежал. Ловко прикрыв испорченную блузку сумкой, я направилась в сторону женской уборной.

Коридор постепенно заполнялся студентами. К высокому сводчатому потолку улетали громкие голоса. Внезапно меня обогнали Бранч с приятелями.

— Желание, Варлок, — пропел Адам, проходя мимо, и нахально подмигнул.

— Всегда обращайся, — хмыкнула я.

В ответ Бранч пару раз хрюкнул. Громко, сочно и очень натурально. Заслушаешься! Он поперхнулся от удивления и покашлял в кулак, словно пытался выкашлять это позорное хрюканье, как застрявшую в горле кость. Его приятели оценили и зашлись издевательским хохотом.

— Наслаждайся честностью, Адам, — с широкой ухмылкой бросила я.

Что сказать? Скоро до него дойдет, что значит быть честным с собой и миром по Марте Варлок. Помнится, младший брат прохрюкал сутки. Больше не выдержал. Успел признаться родителям в разных хулиганствах, отхватил темных щедрот от матери за безудержную прямолинейность и пришел умолять о пощаде. Интересно, на сколько дней хватит Адама Бранча?

Запершись в туалетной кабинке, чтобы никто не увидел светлой магии, я быстро привела в порядок блузку. Стирку бытовые чары не заменяли, но на некоторое время от пятна избавили. Время перерыва неуклонно подходило к концу, и на лекцию по темным искусствам пришлось трусить споро.

Большой лекционный зал был еще открыт. Над притолокой светилась витиеватая надпись с названием занятия и годом обучения, для которого оно проводилось. Я остановилась в дверном проеме и осмотрелась. Восходящие ряды оказались заполнены. Айк сидел с приятелями и с улыбкой кивнул. Эмбер с несчастным видом прихлебывала кофе на первом ряду.

И только я хотела войти в лекторий, в кои веки не после начала занятия, а даже слегка заранее, как внезапно кто-то нахально сжал мой локоть и развернул к себе лицом. От удивления даже брови поползли на лоб, хотя удивляться было вообще нечему. Передо мной стоял Закари Торстен с подозрительно знакомым букетом.

Розы местами полысели, местами помялись. Одна истрепанная головка понуро скособочилась и только чудом держалась на сломанном стебле. Складывалось впечатление, что несчастный букет пережил бесславную смерть и его воскресили, чтобы продемонстрировать мне.

— Ты спрашивала, какие цветы, Варлок? — тихо проговорил демонски раздраженный Торстен.

— Торстен, ты нашел меня, чтобы показать этот веник? — откровенно обалдела я и аккуратно освободилась. — Ты маньяк?

— Я с утра заявился в оранжерею к декану факультета зельеварения, сам прыгал по кустам, пока выбирал цветы, а ты что, отказалась их принимать?

— Никто не заставлял тебя напрягаться, но мог предупредить, что пытался очаровать Айшу. Я бы тебя отговорила.

— Если бы ты не заблокировала меня в почтовике, то была бы в курсе последних новостей, — ответил он. — Забери цветы и сделай вид, что очень рада!

Закари насильно сунул мне руки злосчастный букет, едва успела подхватить.

— Что мне прикажешь с ними делать? — все еще чуток удивленная уточнила я.

— Да запихни… — сорвался он.

— Куда?

— Сама придумай! — Он раздраженно цыкнул и вроде собрался уйти, оскорбленный в лучших чувствах, как помедлил. — Ах, еще кое-что забыл, милая!

Внезапно Торстен положил руку мне на затылок и резко придвинулся. Мы замерли. Он всерьез надумал устроить представление с лобызанием перед целым потоком четверокурсников, среди которых был Айк.

— Не смей, — грозно прошептала я.

Пальцы покалывало от светлой магии. Кажется, даже в узком зазоре между нашими телами от напряжения искрил воздух. Уголок пунцовых губ Закари нервно дернулся. Зрачки стали вертикальными, а глаза снова — злыми.

— Я не спрашиваю разрешения, Марта.

Секундой позже разряд прокатился по колючим стеблям, и розы разлетелись, выстрелив Закари в лицо. Невольно он отшатнулся и убрал руку. Мир вокруг нас замер. В воздухе кружилось и опускалось облако алых лепестков. Не долетая до пола, разрушенные светлой магией они рассыпались прахом.

Восторженный развязкой зрительной зал ожил и из лектория бабахнули бурные аплодисменты.

— Доволен, Торстен? — процедила я.

— Более чем, милая, — отозвался он, снимая с рукава лепесток, и растер его между пальцами.