На пороге любви

Глава 11

В понедельник на уроке по бизнесу Шона приступила к изучению новой темы — «Малые предприятия». Каждый ученик в классе должен был выбрать партнера, и вдвоем им предстояло основать — на бумаге — свое собственное дело. Каждая пара партнеров должна была представить в письменном виде генеральный план, а в завершение занятий по теме написать зачетную четвертную работу — с диаграммами, графиками и всем таким прочим.

Шона рассказала об этом Кортни по дороге домой.

— Вот задание, которое мне по душе! — заявила она.

— Ты наверняка единственная в классе, у кого и в самом деле есть свое собственное предприятие, — сказала Кортни. — Ты уже выбрала себе партнера?

Шона кивнула.

— Я буду делать эту работу с Кенни.

Кортни улыбнулась и искоса взглянула на подругу.

— Гм.

Шона покраснела.

— Мы с ним просто друзья.

— Правда? Вчера на катке мне показалось, что вы очень хорошо относитесь друг к другу.

— Друзья и должны хорошо относиться друг к другу, — сказала Шона. — А потом, разве могла бы я отказаться от Чака? Да и Кенни нравится какая-то другая девочка.

— Кто? — живо заинтересовалась Кортни.

— Не знаю. Он не говорит. — Шона отстегнула ремень безопасности и приготовилась выйти из машины. — Ты не подождешь, пока я переоденусь? Я бы тогда подъехала с тобой до «Праздничных поздравлений». У Джина тренировка, и я не хочу оставлять Чака одного.

— Еще бы! — понимающе сказала Кортни, и обе они рассмеялись.

Около шести часов торговля замедлилась, но потом, по окончании традиционного часа обеда, покупателей опять прибыло, и торговля шла бойко часов до восьми. И так повторялось каждый день.

С приближением Рождества еще больше похолодало, снежные, метельные дни сменялись студеными вечерами. В офисе и в гараже дуло изо всех углов, и Шона натягивала на себя, чтобы не мерзнуть, по несколько джемперов и свитеров.

Но ни леденящий холод, ни прохладное отношение Шоны не обескураживали Мелиссу, которая заявлялась на елочный базар каждый вечер. Если Шона была слишком занята, чтобы помогать ей делать венки, Мелисса кокетничала с Чаком. После того как с тренировки приходил Джин, она кокетничала и с ним.

— Они всегда были такими хорошими друзьями, и мне бы совсем не хотелось, чтобы Мелисса встала между ними, — пожаловалась однажды Шона Кортни во время ленча.

— Если эти двое будут настолько глупы, чтобы поссориться из-за нее, то так им и надо, — сказала на это Кортни.

Позже в тот же день Шона вспомнила ее слова. Чак продавал елки, а Джин, которому вечером предстояла игра и который разнообразия ради явился на базар сразу после занятий, ему помогал. Сейчас он пытался втиснуть елку высотой в два метра в автомобиль покупательницы. Кенни с Шоном трудились в офисе над проектом своего малого предприятия.

В дверь офиса просунулась голова Мелиссы.

— Лампочка перегорела. Есть тут запасные?

— По-моему, нет.

Подняв глаза от учебника, Шона увидела, что Мелисса вовсю улыбается Кенни, демонстрируя ямочки на щеках.

— Кенни, снаружи намело по колено снегу, а я не надела сапожек. Не мог бы ты сходить в салон — тут всего два шага — и попросить у моей матери лампочку? — пропела Мелисса, хлопая ресницами.

Кенни вскочил с табуретки и схватил пальто.

— Нет проблем!

Мелисса наградила его взмахом ресниц.

— Спасибо, ты просто прелесть!

Уши у Кенни стали пунцовыми, как бант, прикрепленный к двери офиса. Когда Кенни выскочил на улицу, Шона сердито уставилась на Мелиссу.

— Кенни должен готовиться к игре, и времени у нас на занятия остается очень мало. Поэтому я буду очень тебе признательна, если ты не станешь делать из него своего посыльного.

— О, это же займет у него всего минутку, — ответила Мелисса.

В этот момент в офис вошел Чак, сопровождаемый покупательницей с тремя малышами. Пока женщина расплачивалась за елку, вернулся Кенни с лампочкой в руке, а вслед за ним вошел и Джин.

Мелисса поблагодарила Кенни и, взяв у него лампочку, удалилась в гараж. Мгновение спустя раздался ее голос:

— Я не дотянусь до патрона. Мне нужен в помощь симпатичный рослый баскетболист. Если же он слишком занят, мне подойдет и расторопный продавец елок.

Шона отступила назад, пропуская Чака, Джина и Кенни, толпой бросившихся помогать Мелиссе, и буркнула себе под нос:

— Сколько нужно кретинов, чтобы ввинтить лампочку?

Чак переспросил в дверях:

— Ты мне что-то сказала, Малявка?

— Нет, это я сама с собой, — ответила Шона, нахмурив брови, — попыталась пошутить.

Час спустя Джин, Кенни и Мелисса уехали на матч. Зная, что Чак любит смотреть баскетбол, Шона сказала:

— Если ты тоже хочешь поехать, поезжай, я справлюсь одна. «Ракета» и «Уэст-Сентрал демонз» — равные соперники, и борьба, как считает Джин, будет упорной.

— Спасибо, но я лучше останусь здесь и буду загребать деньги. А почему ты не поехала?

— Я не так уж люблю баскетбол, — призналась Шона. — Что до «загребания денег», то нет ли в этих словах легкого преувеличения?

— Чем ближе Рождество, тем бойчее идет торговля, — отметил Чак. — Да и те рекламные штучки, которые вы с Кенни предложили на той неделе, тоже помогают делу.

— Все они взяты напрокат из учебника по бизнесу. Удивительным вещам можно научиться в школе! — пошутила Шона.

— А как, кстати, продвигается ваш совместный проект? — спросил Чак.

— За те работы, что мы уже сделали, нам поставили довольно хорошие отметки. Они могли бы быть и лучше, если бы мы тратили на проект больше времени, но Кенни после уроков подрабатывает, а я массу времени провожу здесь.

— Не говоря уж о ваших свиданиях в кафе.

Шону удивил его тон.

— Поездка в «Биггиз» — не свидание. Ведь должны же мы когда-нибудь есть. И с каких это пор тебя стало интересовать, куда ходим мы с Кенни?

Чак резко повернулся и отошел к окну.

— Забудь об этом, ладно? Кстати, раз уж речь зашла о еде, то должен признаться, что я проголодался. Как бы ты отнеслась к пицце? Я угощаю.

— В этом случае — с энтузиазмом, — сказала Шона, отметив, что он уклонился от ответа на ее вопрос.

— Тогда сбегай к миссис Доути и закажи по телефону пиццу — с доставкой, а я пока обслужу покупателя.

К тому времени как пришел разносчик пиццы, поток покупателей иссяк. Разносчик ввалился в дверь, и ребята увидели, что у него зуб на зуб не попадает от холода.

— Идет густой снег, а ветер прямо-таки рвет провода. Да и дороги становятся небезопасны. Закрывали бы вы, ребята, свой елочный базар да ехали домой, — сказал он. Чак расплатился за пиццу, и разносчик нырнул обратно в снежную круговерть.

— Как ты считаешь, Чак, может, и впрямь надо закрываться? — спросила Шона.

— Подождем еще полчасика. Если не продадим больше ни одной елки, поедем домой.

Чак пододвинул большой ящик, которым Шона пользовалась как столом, ближе к обогревателю.

— Давай-ка поедим.

Шона наполнила две чашки дымящимся горячим сидром из своего термоса и передала одну Чаку. Когда Чак открыл коробку с пиццей и маленькое помещение офиса заполнилось восхитительно вкусным запахом, Шоне вдруг стало очень уютно и приятно. Толстая корочка оказалась именно такой, как она любила, и она потянулась за вторым куском.

— И мне тоже, — с улыбкой попросил Чак, подставляя свою салфетку.

Довольные, они молча уминали пиццу. Наконец Чак нарушил молчание:

— Скажешь мне, что это была за шутка? Шона опустила глаза.

— Тебе она не покажется смешной.

— А вдруг до меня дойдет, — настаивал он, и в его темных глазах заплясали лукавые огоньки. — У меня неплохое чувство юмора.

Шона уступила.

— Ладно. Я сказала: «Сколько нужно кретинов, чтобы ввинтить лампочку?»

— Не знаю. Сколько?

— Неважно. Это больше не смешно. Если подумать, это не было смешно и с самого начала, — вымолвила Шона, вдруг утратив всю свою храбрость.

Чак посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.

— Не имело ли это случайно отношения к перегоревшей лампочке в гараже, а? Или к тому, как стремительно бросился Кенни помогать Мелиссе?

У нее широко раскрылись глаза.

— Кенни! Насколько мне помнится…

— Давай признавайся, не увиливай, — с улыбкой перебил ее Чак. — Мелисса кокетничала с твоим мальчиком, и ты разозлилась.

— Мы с Кенни просто друзья! — отрезала Шона.

— Почему же тогда ты так нелюбезна с Мелиссой? — спросил Чак со скептической миной.

— Мне не нравится, как она обращается с вами со всеми, ясно? — Шона откусила большой кусок пиццы и принялась яростно жевать. — Она сталкивает вас, заставляет соперничать Она делает глазки, хлопает ресницами, хихикает и насмешничает, пока вы не начинаете из кожи вон лезть, стараясь угодить ей. Ей просто нравится смотреть, как вы все трое танцуете под ее дудку.

Чак, к удивлению Шоны, рассмеялся.

— Неужели ты думаешь, что я этого не знаю?

— Почему же тогда ты попадаешься на эту удочку? — требовательным тоном спросила она.

Чак пожал плечами.

— Наверное, инстинкт соперничества. Это что-то вроде игры. Но тебя это почему-то бесит. Почему, хотел бы я знать.

— Неважно. Я пошла домой.

Шона вскочила, надела куртку и распахнула дверь. Чак, бросившись за ней, схватил ее за руку.

— Ты что — с ума сошла? На улице настоящая метель! — сказал он. — Если ты и впрямь хочешь уйти, я запру офис и отвезу тебя домой.

— Можешь не беспокоиться, я дойду пешком!

— Смотри, твоя вспыльчивость когда-нибудь доведет тебя до беды, — шутливо предостерег он, с трудом сдерживая смех. Но когда он увидел ее серьезное, обиженное лицо, ему стало не до смеха.

— Прости, Малявка! Мне не следовало дразнить тебя, — мягко сказал он. — Ведь обычно ты такой добродушный ребенок, — Улыбнувшись, он добавил: — Прощаешь меня?

— Чак, запомни раз и навсегда: я не ребенок! И раз уж мы заговорили об этом, я хочу, чтобы ты перестал называть меня Малявкой. У меня есть имя!

— Но я всегда называл тебя Малявкой, — смущенно проговорил Чак.

— Мне было все равно, как ты меня зовешь, пока я была ребенком. Но я больше не ребенок, и теперь мне не все равно. Может быть, ты и не заметил, но многое переменилось, — сердито выпалила Шона.

Он посмотрел на нее долгим пристальным взглядом. Шона не поняла, что он выражал. Ее сердце забилось так часто, что у нее перехватило дыхание.

— Похоже, многое и впрямь переменилось. Я должен был догадаться, увидев тебя на днях в магазине одежды… а потом с Кенни… да, конечно же, многое переменилось, — сказал наконец Чак.

— Было бы просто здорово, если бы ты — и Джин тоже — перестали обращаться со мной, как с маленькой, — пробормотала Шона:

— Что ж, справедливо, — тихо сказал он. — А теперь, если наш спор окончен, давай поцелуемся и помиримся, идет?

Он нагнулся и быстро прикоснулся губами к ее губам. Этот поцелуй был знаком дружбы, не больше, но Шоне показалось, что она вот-вот лишится чувств.

С улыбкой глядя в ее удивленное лицо, Чак обнял ее одной рукой за плечи и повернул спиной к двери со словами:

— Давай-ка закроем дверь, пока мы не промерзли до костей.

И тут погас свет.