На ромашке не гадай

6

Всю ночь Джин гадала, что успел услышать Тим из ее разговора с Энди, но ответа не нашла. Оставалось дождаться следующего дня.

Но утром Тим спустился к завтраку в хорошем настроении, держался как всегда и выглядел как обычно. Во всяком случае, глядя на него нельзя было сказать, что вчера случился какой-то инцидент.

Вероятно, он или не услышал фразы о том, что мы его приемные родители, или не понял, о чем идет речь, решила Джин.

Эта мысль немного успокоила ее. Она искренне любила Тима и не хотела, чтобы он страдал из-за размолвок взрослых.

Несколько дней все было спокойно, но потом у мальчика наступила реакция. Весь вечер он был подозрительно тих, рано отправился в свою спальню, а когда Джин поднялась следом, чтобы пожелать ему спокойной ночи, не попросил почитать о приключениях робота Малькольма.

Видя, что с Тимом все-таки что-то происходит, но не зная, как поступить, Джин как обычно поцеловала его, поправила одеяло и направилась к выходу. Она уже открыла дверь, когда за спиной раздалось негромко:

– Мам!

Джин обернулась.

– Что, солнышко?

Несколько мгновений Тим молчал, потом, словно через силу, спросил:

– Теперь вы с папой все время будете ссориться?

Джин прикусила губу. Вот оно! То чего она все эти дни боялась.

– Ну что ты, малыш, мы не ссоримся. – Джин вернулась к кровати Тима. – С чего ты взял?

– Ссоритесь, я знаю, – не по-детски тоскливо вздохнул Тим. – Раньше этого никогда не было, а сейчас постоянно. Просто иногда вы делаете это потихоньку. А то и молча.

Устами младенца… – подумала Джин, и ей почему-то стало неловко.

Больше всего она хотела быть искренной с Тимом, но в то же время вести себя следовало так, чтобы он не расстроился. Выполнима ли подобная задача?

– Понимаешь, солнышко, у нас с твоим папой сейчас нелегкий период, – сказала Джин, присаживаясь на край кровати. – Порой такое случается. Взрослые устают… на работе и вообще… и изливают раздражение друг на друга. Но ты не переживай, все уладится. Обязательно.

– Но почему вы такие сердитые? – тихо спросил Тим.

– Мы не сердитые, – машинально возразила Джин.

– Я же вижу… Это из-за меня? – Голос Тима понизился до испуганного шепота.

– Из-за тебя? Боже правый, с чего ты это взял?!

Хоть смейся, хоть плачь, промелькнуло в голове Джин.

– Ну, я подумал и решил, что…

– Солнышко, ты вообще здесь ни при чем! – горячо произнесла Джин. – Говорю тебе, все дело в усталости… К тому же у папы на работе возникла проблема с одной пациенткой. Так что, поверь, к тебе все это не имеет никакого отношения.

– Тогда почему вы всегда умолкаете, когда я захожу в комнату? – тихо спросил Тим.

Джин стиснула зубы. В наблюдательности мальчугану не откажешь!

Помедлив, она погладила Тима по голове.

– Тимми, послушай меня. Все наши беседы с папой никак не затрагивают тебя – ни того, что ты говоришь, ни того, что делаешь. Поэтому мне не нравятся твои размышления на этот счет, понимаешь? И папе они тоже не понравятся. Постарайся выбросить подобные глупости из головы.

Тим немного подумал, потом с неохотой произнес:

– Ладно.

– Вот и молодчина. А сейчас поворачивайся на бочок и спокойно засыпай.

– Да, мама.

После того как, устроившись поудобнее, Тим закрыл глаза, Джин потихоньку покинула спальню. Однако, закрывая за собой дверь, она осознавала, что это далеко не конец. В ее голове вертелась мысль о необходимости срочно предпринять какие-то действия ради спокойствия Тима.

Поговорю с Энди, решила она.

Она нашла его на веранде, освещенной лампой, вокруг которой вились мошки и ночные мотыльки. Он сидел в плетеном кресле с бутылкой кока-колы в руке и взглядом, направленным в глубь темного сада.

Приблизившись к нему, Джин тихо опустилась в соседнее кресло. Прошло не меньше минуты, прежде чем он повернулся и посмотрел на нее.

– Не возражаешь, если я посижу с тобой? – спросила Джин.

Энди качнул головой.

Вокруг стояла какая-то странная тишина, в саду царило спокойствие, но во всем этом ощущалось некое ожидание – словно что-то должно было случиться.

Впрочем, не исключено, что Джин просто переносила свое внутреннее состояние на все окружающее. Ведь это ее саму не покидало ощущение приближавшегося разговора, последствий которого нельзя будет изменить.

– Знаешь, о чем я думаю? – вдруг негромко произнес Энди, продолжая рассматривать ближайшие кусты и деревья.

– Нет, – вздохнула Джин.

– О том, что мне трудно измениться. Я такой, какой есть, и ничего тут не поделаешь.

Она грустно усмехнулась.

– Наверное, это может сказать о себе любой человек. Я в том числе.

Некоторое время они сидели молча, безучастно глядя в темноту. Затем Джин тихо заметила:

– Тим очень переживает из-за того, что между нами происходит. Он почему-то во всем обвиняет себя.

Энди резко повернулся к ней.

– В самом деле? Дьявол! Только этого недоставало… Но ты объяснила ему, что он ошибается?

– Разумеется. – Джин вновь вздохнула. – Но Тиму всего восемь лет, и он не способен понять, почему вдруг все стало плохо, почему мама и папа перестали понимать друг друга.

Энди перевел взгляд на находившуюся в его руке бутылку, затем поднес ее к губам и приложился к горлышку так, будто это была не кока-кола, а как минимум пиво.

Глядя на него, Джин покачала головой.

– Как мы докатились до всего этого?

Тот грустно усмехнулся.

– Наверное, мы с самого начала совершили ошибку. Ведь иной раз случается так, что отношения у людей не портятся с течением времени, а изначально строятся на ложной основе.

– Но… – Едва начав, Джин остановилась, затем, сделав над собой усилие, продолжила: – Но мы любим друг друга, верно?

– Да, – без раздумий ответил Энди. – Только скажи честно, разве ты когда-нибудь пылала ко мне страстью?

Джин понурилась. Можно было соврать и сказать «да, пылала», но что толку от подобной лжи?

– По-моему, это не так важно.

Однако Энди покачал головой.

– Ты сама прекрасно понимаешь, что важно. И наверняка осознаешь, что, с тех пор как мы поженились и начали мечтать о собственном ребенке, в моей душе нарастала тревога. Мне не давал покоя вопрос, стоит ли вообще заводить малыша.

– Тогда к чему все эти разговоры о ребенке? – нахмурилась Джин. – Не беря уже во внимание твою последнюю попытку кое-что предпринять в этом направлении?

– Согласен, мое усилие выглядит по крайней мене нелогично, вернее логика в нем присутствовала, но лишь до того момента, пока я не скис окончательно. Идея большой семьи перестала привлекать меня. Скажу честно, я испугался.

Джин удивленно взглянула на него.

– Чего?

Он посмотрел на бутылку, словно кроме остатков колы она могла содержать некий ответ.

– Сам толком не могу это сформулировать. Ответственности, наверное. У меня возникли опасения, что как отец я окажусь несостоятельным.

Удивление в глазах Джин сменилось изумлением.

– Но ты обожаешь Тима! Лучшего отца для него трудно было бы найти.

– Приемного отца, – уточнил Энди. – Кроме того, недавно ты весьма прозрачно намекнула на то, что моя мужская интуиция меня подводит.

– Я лишь хотела сказать тогда, что…

Однако Энди махнул рукой.

– Неважно. Все это больше не имеет значения. – Он посмотрел в глаза Джин. – Главное, что мы вновь спокойно говорим. И понимаем, к чему в конечном итоге сводится наш разговор.

Сердце Джин болезненно сжалось.

– Я не хочу тебя терять.

– Этого и не случится, – уверенно произнес Энди. – Но, признайся честно, тебе больше не хочется быть моей женой, правда? Точно так же, как мне не хочется быть твоим мужем.

Вместо ответа Джин лишь шмыгнула носом.

– Пора признать этот факт и прекратить терзаться самим и мучить друг друга, – добавил Энди. – Получив развод, мы оба только облегченно вздохнем.

Может быть, подумала Джин, нервно сплетя пальцы.

Дебби поставила чашку с недопитым кофе на кухонный стол, за которым все, кроме играющего во дворе Тима, в этот момент сидели, изумленно взглянула на Джин, потом на Энди и снова на Джин.

– Я… не понимаю? Это шутка?

– Нет, мама, – с некоторым смущением ответила та. – Все решено.

Дебби прижала пальцы к губам и сокрушенно покачала головой.

– Боже мой, какая ужасная новость…

Энди нетерпеливо пошевелился на стуле.

– Так уж и ужасная.

Словно не слыша его, Дебби продолжила:

– Что скажут знакомые…

– Ничего особенного, – вновь включилась в разговор Джин. – Скажут, мол, вот еще одна пара разводится. А через пять минут обо всем забудут или переключатся на более интересный предмет.

– И вообще, какая разница, кто что скажет? – подал голос Энди.

Джин тут же поддакнула:

– Вот именно! Важно, что все это хорошо для нас.

Дебби вновь ошеломленно посмотрела сначала на Джин потом на Энди.

– Не могу поверить… Просто не могу – и все! Бессмыслица какая-то. Если даже вы разводитесь, то что тогда делать остальным?

– К чему это ты клонишь, мама? – нахмурилась Джин.

Дебби всплеснула руками.

– Да вы взгляните на себя! Такая замечательная пара, подходите друг другу, можно сказать, идеально, никогда не ссорились… а сейчас между вами, кажется, вообще полное согласие. И вдруг развод!

– Мы больше не хотим жить в браке, мама, – мягко пояснила Джин.

Энди кивнул.

– Это вовсе не означает, что у нас испортились отношения. Лучше друга, чем Джин, у меня никогда не будет, и она прекрасно знает это.

Глядя на Дебби, Джин видела, что та искренне пытается постичь суть подобных – абсолютно непонятных для людей ее поколения – отношений, однако дается ей это с трудом.

– Что за глупости! Ведь это и есть супружеская жизнь. Или вы всерьез ожидали, что ваша любовь продлится вечно?

– Каждая женщина хочет чувствовать себя желанной, – не глядя на Энди, заметила Джин. – Я не исключение. Но из нашей жизни… как бы это сказать… будто исчезла интрига. Мы больше не вдохновляем друг друга.

– Именно поэтому мы набрались мужества и решили положить подобному существованию конец, – добавил Энди.

Не успел он договорить, как Дебби возмущенно произнесла:

– Вот они, плоды вседозволенности! Или распущенности, если называть вещи своими именами.

Джин и Энди недоуменно переглянулись.

– О чем это ты, мама? – спросила Джин.

– О нынешних нравах, разумеется! Весь этот ваш секс… по телевизору, в журналах, в газетах, в магазинах… эротическое белье, эротические игрушки, пилюли всякие, кремы, духи… Чего только не навыдумывали! И все ради одного. Нет чтобы подумать о душевной близости, общих интересах, о детях, наконец! О Тиме вы подумали? – без всякой паузы выпалила Дебби.

Джин вновь взглянула на Энди.

– С Тимом все будет в порядке, мама. Мы об этом позаботимся.

– Интересно, как вы собираетесь это сделать, если запланировали разбежаться в разные стороны? – Дебби вдруг подозрительно прищурилась. – Уж не хотите ли вы сказать, что откажетесь от мальчика?

– Никогда! – почти одновременно воскликнули Джин и Энди. Затем последний добавил: – Скорее всего, Тим останется с Джин, потому что так будет удобнее для всех. Я намерен найти себе отдельное жилье, а для Тима и Джин в этом смысле ничего не изменится. Они будут по-прежнему жить здесь, в этом доме. – Он обвел взглядом стены. – Ну а дальше посмотрим.

Дебби смерила Энди взглядом, потом того же удостоила Джин.

– Ничего не изменится? Эх вы! Тоже мне, родители! Вот сейчас и обнаружился тот факт, что Тим приемный ребенок. Ничего не изменится! Скажете тоже… Это ж надо такое выдумать! Ничего не изменится! – в третий раз повторила она. – Разве что семья разрушится и весь мир для ребенка перевернется вверх тормашками. А в остальном да, ничего!

– Мама… – начала было Джин, однако выяснилось, что Дебби еще не все сказала.

– Кто поцелует Тима на ночь, кто подоткнет под него одеяло, кто скажет ласковые слова? А? Я вас спрашиваю!

– Ну, я всегда… – вновь попыталась что-то произнести Джин.

Энди заговорил одновременно с ней:

– Я тоже, когда Тим будет ночевать у меня. Ведь я не собираюсь уезжать в другой город, остаюсь здесь, в Скрантоне. Тим сможет бывать у меня по уик-эндам, по праздникам и вообще…

– Не каждый уик-энд, – быстро произнесла Джин.

Энди поскреб в затылке.

– Ну… хорошо…

– Ах так? – язвительно усмехнулась Дебби. – Вы уже все решили? Расписали роли и успокоились? А Тиму отвели роль статиста? Молодцы, ничего не скажешь! Только не забывайте: Тим тоже живой человек. Мало того, ребенок. И у него свое представление о том, каким должно быть общение с мамой и папой.

– Кстати, – вдруг произнес Энди, взглянув на Джин, – мы договорились, что, как и раньше, я буду играть важную роль в жизни Тима, не так ли? А сейчас ты как будто заранее ограничиваешь его общение со мной.

– Я лишь сказала, что не каждые выходные ты станешь забирать Тима к себе. В конце концов, мне тоже нужно проводить с ним какое-то время, ведь я мать.

– А я отец.

– Никто и не спорит.

– Вот и замечательно.

– Постойте! – воскликнула Дебби. – Вы так и не сказали, как ко всему этому относится Тим.

Повисла тишина. Джин и Энди отводили взгляд – похоже, никому из них не хотелось отвечать на этот вопрос.

– Ну что же вы молчите? – требовательно произнесла Дебби.

После чего Энди, по-видимому, решил поступить как джентльмен и нерешительно пробормотал:

– Вообще-то, мы… кхм… Словом, мы пока… э-э…

– Что? Вы до сих пор ничего не сказали Тиму?

– Разумеется, мы скажем, мама, – заверила ее Джин. – К сожалению, без этого не обойтись. Просто нам нужно подобрать правильные слова.