На высоте в милю с вампиром

Глава 10

— Мэри спит?

Куинн смотрела в иллюминатор самолета, слепо наблюдая за проплывающими мимо облаками, когда Джет задал этот вопрос. Повернув голову, она увидела, как Данте устроился в одном из кресел напротив них и кивнул.

«Si. Мэри не спала с тех пор, как мы узнали о крушении, — вздохнул Данте. «Я поспал в самолете по пути, но я знаю, что она не спала, и потом никто из нас не спал с тех пор, как мы прибыли».

— И все же ты не спишь, — весело заметил Джет.

Данте пожал плечами и вместо того, чтобы ответить, сказал: «Мне интересно, принял ли кто-нибудь меры предосторожности и проверил этот самолет на наличие бомб перед нашим вылетом?»

Куинн почувствовала, как Джет напрягся рядом с ней, и знала, что слова Данте заставят ее сделать то же самое.

«Сид Уиллер — пилот. Я его знаю. Я пойду спрошу, была ли проверка, — резко сказал Джет, вставая.

Данте кивнул и смотрел, как он уходит, затем повернулся и криво улыбнулся ей. — Думаю, стоило подумать об этом до того, как мы поднялись в воздух.

— По крайней мере, ты об этом подумал, — заметила она. «Учитывая, через что нам с Джетом пришлось пройти во время последнего полета, мы должны были подумать об этом, когда Андерс вез нас в аэропорт».

Данте слабо улыбнулся, а затем повернулся, чтобы взглянуть в сторону передней части самолета. Когда Джета не было видно, он со вздохом откинулся на спинку сиденья.

Они оба помолчали с минуту, а затем Куинн откашлялась и сказала: «Мэри упомянула, что ей пришлось оставить своих детей после того, как ее обратили».

Данте выглядел пораженный комментарием, а затем печаль и сожаление отразились на его лице, и он кивнул. «Si. Они выросли, у них свои дети, и ей пришлось отказаться от них, как и от внуков, ради меня».

— И все же она согласилась на оборот? — удивленно спросила Куинн, не уверенная, что ее больше удивило, что женщина была достаточно взрослой, чтобы стать бабушкой, или что она вот так бросила своих детей. Куинн не думала, что она смогла бы это сделать. На самом деле, она была совершенно уверена, что не смогла.

— Ей не дали выбора, — тихо признался Данте. «Мне пришлось начать оборот, чтобы спасти ей жизнь, после того как фургон, в котором мы находились, съехал с дороги и перевернулся. Ее дети и внуки считают, что она погибла в той аварии».

— О, — выдохнула Куинн.

Данте на мгновение задумался, а затем сказал: — Я удивлен, что она поделилась этим с тобой. Обычно она об этом не говорит».

Куинн вспомнила слова женщины: «Честно говоря, глядя на разные перестановки, мне кажется, что это был самый счастливый из исходов. Вы трое были обращены и все еще есть друг у друга, — сказала она, имея в виду ее, Пэт и Паркера. «И как мать, которой пришлось исчезнуть из жизни своих детей и внуков после обращения, я не могу выразить, как сильно я тебе завидую».

Потом их разговор был прерван, но с тех пор Мэри ни разу с ней не разговаривала. Правда, она ушла за едой, а затем были аэропорт, посадка, рассадка и так далее, и теперь женщина спала, но Куинн не могла не задаться вопросом, не избегает ли ее и Мэри. Что, возможно, она обижается на Куинн за то, что она не оценила, как ей повезло. Потому что Куинн начала понимать, что ей действительно очень повезло в этом отношении. У нее все еще были ее сын и ее сестра, и Мэри была права, все могло обернуться иначе. Любой из них или все они могли быть убиты Дресслером. Или Пэт и Паркер могли быть обращены, а она, могла остаться смертной, и считала бы, что они мертвы, стали жертвами автомобильной аварии или какой-то другой трагедии, как теперь думала семья Мэри и ее собственные приемные родители. Куинн не была уверена, что смогла бы пережить такой исход.

— У моей tresoro великодушное сердце, — тихо сказал Данте. «Она не будет обижаться на тебя или завидовать твоему счастью. Она просто устала».

Куинн сумела улыбнуться из-за доброты мужчины, сказавшего ей это, а затем с удивлением взглянула на Джета, который занял свое место.

— По словам Сида, Люциан приказал охранять все самолеты Аржено, когда они находятся на земле, а также перед взлетом проверять их на наличие любых несанкционированных действий. В том числе и этот, — сообщил он им, застегивая ремень безопасности. «Мы в безопасности».

— Хорошо, — сказал Данте, напряжение покинуло его тело. — Тогда, думаю, я тоже пойду посплю. Встав, он кивнул им обоим, а затем прошел по проходу к передней части самолета и исчез из поля зрения, когда откинулся на сиденье рядом с тем местом, где спала Мэри.

— Я думаю, о вступлении в «Клуб на высоте в милю» не может быть и речи, когда на борту Данте и Мэри, — пробормотал Джет, протягивая руку, чтобы взять ее руку в свою.

Куинн криво улыбнулась, ее взгляд переместился на его руку. Она смотрела, как его большой палец мягко двигается туда-сюда по внутренней стороне ее запястья, пораженная тем, что даже эта легкая ласка воздействовала на нее. Покачав головой при этом осознании, она сжала ноги и пробормотала: «Торонто тоже».

«Да, будет трудно найти хоть какое-то уединение, когда вокруг полно силовиков», — согласился он со вздохом, а затем покачал головой. «Эта связь со спутниками жизни немного сводит с ума. Я никогда никого не хотел так, как хочу тебя. Просто держать тебя за руку вот так… — Он прервался и снова покачал головой, сжимая ее пальцы.

— Я знаю, — торжественно заверила она его.

— Наверное, нам стоит поговорить о чем-нибудь другом, — пробормотал он, неловко ерзая на месте. Он поморщился и потянулся вниз, чтобы поправить свои джинсы, словно пытаясь освободить место, и Куинн не могла не посмотреть. У нее пересохло во рту, когда она увидела, что он демонстрирует эрекцию под узкими джинсами, которая, казалось, пыталась вырваться из ткани. Он выглядел огромным и заставил ее понять, что, пока она прикасалась к нему, она на самом деле не видела его голым. Хотела бы она сейчас. Ей хотелось, чтобы она могла просто расстегнуть и спустить его джинсы и высвободить его, чтобы она могла посмотреть на него. Ей также хотелось надеть платье или юбку вместо джинсов, которые ей купила Мэри. Тогда она могла бы забраться к нему на колени, оседлать его и узнать, каково это, когда он находится внутри нее. Эта идея была для нее до смешного волнующей, поскольку она считала, что им нужно вести себя тихо, чтобы Данте и Мэри не услышали, и…

— Господи, Куинн, не смотри на меня так, — прорычал Джет. «Все, что я хочу, это сорвать с тебя одежду и заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас, и ты так жадно смотришь на меня, это не помогает».

Куинн закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов, пытаясь перестать думать о том, о чем думала. Однако это было тяжело, особенно когда его большой палец двигался по пульсу на ее запястье, туда-сюда, туда-сюда.

Высвободив руку, она села на свое место, с облегчением обнаружив, что от этого стало легче. Спустя пару глубоких вдохов ее разум достаточно прояснился, и она смогла придумать что-то, о чем они могли бы поговорить, что было далеко от всего, что имело бы отношение к спутникам жизни, сексу или сексу со спутниками жизни.

— Как ты думаешь, кому предназначались бомбы? — спросила она и рискнула взглянуть на Джета. Она заметила, что он, похоже, тоже обрел самообладание, теперь, когда они не соприкасались. По-видимому, в будущем было бы неплохо воздержаться от держания за руки. Что казалось ей смешным. До сих пор держаться за руки всегда казалось относительно безобидным способом показать привязанность, но они не могли даже этого, не желая сорвать друг с друга одежду. Джет был прав, это было безумие.

— Кира, — сказал он наконец.

— Я тоже, — призналась она, а потом сказала: — Хотя не знаю почему. Она мне кажется милой».

— Ага, — согласился он. «Но кто еще может быть целью? Как ты сказала Люциану, все думают, что ты уже мертва. Что до меня, то, насколько мне известно, я никогда никого не злил, не говоря уже о том, чтобы заставить их попытаться убить меня».

— Но ты думаешь, что у Киры есть недоброжелатели? — с интересом спросила Куинн.

— Я имею в виду, что у нее охрана не просто так, — заметил он, а затем слегка нахмурился и добавил: — Хотя, если честно, это из-за того, кто ее отец, и любое покушение на ее жизнь может быть связано с желанием поквитаться с ее отцом за что-то.

«Почему? Кто ее отец? — с любопытством спросила Куинн.

«Афанасиос Сарка, и я уверен, что он разозлил много людей», — сказал ей Джет, а затем объяснил: «Он глава Русского Бессмертного Совета. Как Люциан у нас.

— Значит, он, наверное, такой же мудак, как и Люциан?

— Хуже, как я слышал, — сухо сказал Джет.

— Невозможно, — заверила его Куинн.

— Афанасий с греческого означает «бессмертная смерть», — сообщил он ей. «Его люди назвали его так, когда он жил в Греции много лет назад. Мне сказали, что это потому, что он казался им бессмертным и нес быструю и жестокую смерть своим врагам. Я так понимаю, он кровожадный ублюдок.

— Ну, если честно, все бессмертные кровожадны, — сухо заметила Куинн, имея в виду их потребность пить кровь.

Изумленный смешок вырвался у Джета, а потом он покачал головой. «Я люблю твой разум. Но тот тип кровожадности, о котором я говорю…. Он вытащил мужчину, которого любила Кира, из ее постели и отрезает ему голову у нее на глазах, потому что он не одобрял эти отношения».

«Что?» — выдохнула она с тревогой. «Действительно?»

Джет торжественно кивнул. — Она сама мне это сказала. Его звали Богдан или как-то так.

— Она тебе это сказала? — удивленно спросила Куинн.

«Ага.» — Джет слабо улыбнулся. «Это было на рейсе в Британскую Колумбию. Она собиралась выполнить какую-то работу для Совета. Я предполагаю, что все ее охранницы уснули, и ей было одиноко и скучно, и она пришла в кабину за компанией».

— И она рассказала тебе? — спросила она с явным недоверием.

Джет пожал плечами. «Ну, она сделала мне предложение, и я думаю, она посчитала, что было бы справедливо сообщить мне, чем я рискую, если приму ее предложение».

«Что?» — рявкнула Куинн, резко сев, когда ревность прокатилась по ней, как цунами. С гневом она повернулась к нему, рыча: «Эта сука сделала тебе предложение?»

— Нет, — быстро сказал он, смеясь, и поймал ее сжатые в кулаки руки. «Я просто пошутил. Она никогда не делала мне предложения. Мы только поговорили. Почему-то женщины любят разговаривать со мной, как с подружкой, и рассказывать обо всех своих проблемах», — признался он. «Я всегда считал, что это как-то связано с тем, что я рос под влиянием Эбс и мамы-Мардж».

Куинн сузила на нем глаза. — Кира действительно не делал тебе предложения?

«Нет», — заверил он ее, а затем коротко задумался, прежде чем сказать: «Но мне кажется интересным, что ты отреагировала так ревниво, когда ты не заинтересована в том, чтобы я был твоим спутником жизни».

«Я не говорила, что мне неинтересно. Я сказала, что не готова, — резко заметила она.

Джет какое-то время молча смотрел на нее, обнаружив, что эти слова его раздражают. Куинн могла сказать, что она не была готова, но он услышал «я не хочу тебя», и, честно говоря, на этот раз это задело так же сильно, как и в первый раз. И она имела наглость смотреть на него, когда говорила это, как будто это была его вина. Это тоже задело, и он поймал себя на том, что спрашивает: «Не готова к чему именно, Куинн? Потому что это определенно не похоже на одноразовый секс».

Даже когда он отпустил ее руки и откинулся на свое место, Джет молча спрашивал себя, почему он ведет себя как девочка-подросток с парнем, который не согласен быть постоянным.

Они оба помолчали с минуту, а затем Куинн пробормотал: «У нас не было секса».

«Нет. Не было, — согласился он. — А может быть, и хорошо, что мы будем в доме Силовиков и ничего не сможем сделать. Наверное, будет лучше, если мы оставим это так, пока ты не будешь «готова» к спутнику жизни, — мрачно сказал он, а затем закрыл глаза. — «А теперь я посплю. Разбуди меня, когда мы будем приземляться.

Джет знал, что она смотрит на него. Он чувствовал это. На самом деле он даже чувствовал ее смущение и расстроенность от его слов и понятия не имел, почему он так себя ведет. За исключением того, что он хотел ее так чертовски сильно, что чувствовал это на вкус, и его обжигало то, что она утверждала, что «не была готова» к спутнику жизни, но при каждом удобном случае облепляла его, как мокрая рубашка.

Не то чтобы он тоже был против нее, признал он. Но его неуверенность в том, готов ли он быть спутником жизни, исчезла в какой-то момент после того разговора в лесу. Он хотел ее. Но она также нравилась ему, он уважал ее, хотел защитить и баловать. . особенно после разговора, который он подслушал между ней и Мэри. Он ненавидел то, что она винила себя в том, что не смогла защитить своего сына, и что то, что она закрывалась от мира в течение последних четырех лет после обращения, было просто преступлением. Ему было трудно сопоставить это знание в своем уме с хладнокровной женщиной, которая промчалась через лес с ним на плече, а затем проявила такое мужество в сторожке. Куинн без колебаний встала между ними всеми и русскими женщинами в том подвале, готовая защищать их до смерти. И это действительно могло быть ее смертью, если бы в дверь вошли женщины, а не Люциан Аржено. Телохранители Киры определенно знали, как убить другого бессмертного, и в своем безумии могли свернуть или оторвать ей голову. Если бы это случилось, и помощь не подоспела достаточно быстро, чтобы собрать ее обратно, она бы умерла.

Сама идея сломила его. Куинн была красивой и умной, и он обожал то, как она противостояла Люциану. Одно лишь наблюдение за крошечной пятифутовой Куинн, противостоящей огромному и самому могущественному бессмертному вокруг, заводило его. Ему захотелось сорвать с нее одежду и трахать ее весь день, каждый день, пока не наступит конец света. Это было грубо, но было правдой. Женщина попала ему под кожу. Хуже того, она держала его за яйца. Одно нажатие, и она могла бы поставить его на колени. Черт, подумал он, он уже был там. Но она явно не чувствовала того же.

Джет вздохнул и покачал головой. Он ожидал слишком многого и слишком рано, и он знал это. Он был одержим ею четыре года — думал о ней, фантазировал о ней и прислушивался к любому шепоту новостей о ней — но, насколько ей было известно, они только что встретились. Он должен быть более терпеливым, дать ей место и время, чтобы разобраться с тем, что ей нужно.

Не то чтобы он действительно думал, что есть с чем иметь дело. Он подозревал, что Мэри была права, и Куинн чувствовала себя виноватой из-за того, что не смогла защитить своего сына, и наказывала себя за то, что она считала своей неудачей.

Но что, если наказание себя включает то, что она никогда не будет «готова» к спутнику жизни? Вот что пугало его до чертиков. Его мать наказывала себя за ссору, которая привела к тому, что его отец поступил на флот и умер, большую часть из тридцати одного года жизни Джета, и не собиралась останавливаться. Если поговорка о том, что вы женитесь на женщине, похожей на вашу мать, была правдой, Куинн могла бы наказывать себя так долго или бесконечно и, возможно, никогда не была бы готова к спутнику жизни, при жизни. Что, если это правда? Хотел ли он провести свою жизнь в качестве ее игрушки, таскаясь за ней, как какой-нибудь современный Ренфилд за Дракулой? Он представил, как пускает слюни вслед за ней и сует жуков себе в рот, ожидая, пока она обратит на него внимание, все время надеясь вопреки всему, что когда-нибудь она «будет готова». Этого он хотел?

Был ли у него выбор? — мрачно подумал Джет. Хотя он и сказал, что, вероятно, хорошо, что они ничего не смогут сделать в доме Силовиков, он уже пытался придумать, как им улизнуть вместе. Женщина была как наркотик, а он наркоман, и он видел, что сделала алкогольная зависимость его матери.

Вздохнув, он выбросил эти мысли из головы и действительно попытался уснуть, думая, что это может помочь избавиться от путаницы в его голове, чтобы он мог понять, что ему лучше всего делать с Куинн.

— Дамы, заходите, Сэм вас ждет. Я отведу ребят в гараж, чтобы они посмотрели мою новую игрушку».

Куинн остановилась и огляделась, услышав это объявление, как раз в тот момент, когда Мэри повернулась, чтобы улыбнуться и отмахнуться от мужчин, крича: «Хорошо».

Они обе смотрели, как Гаррет Мортимер нажал на газ и умчался с Джетом и Данте в джипе, а затем Мэри повернулась к Куинну, и ее улыбка сползла с лица, как блин. — «Что-то случилось».

«Что?» — Куинн моргнула при этом. — «Что ты имеешь в виду?»

— Я имею в виду, что-то случилось, и Мортимер берет мальчиков на задний двор, чтобы поболтать без нас.

Куинн посмотрела вслед машине, которая исчезла за домом, перед которым их высадили. «Что заставляет тебя так думать? Может быть, у него и прада новая машина или что-то, что он хочет им показать».

«Он действительно получил новую машину», — заверила ее Мэри, а затем добавила: «Джип, на котором он их увез. И он показал его Данте, пока мы ждали прибытия самолета, который отвез нас в Кокрейн».

«Ой.» — Куинн нахмурилась, а затем начала двигаться, когда Мэри подтолкнула ее к дому, но сказала: «Ну, тогда, может быть, он хотел показать ее Джету».

«Джет не автофил. Он пилот. Вот, если бы Мортимер хотел показать ему новый самолет, он был бы в восторге, но автомобили? Она покачала головой. «Неа. Это что-то другое».

«Как ты думаешь, что это?» — спросила Куинн, немного раздраженная тем, что ее оставили в стороне от обсуждения авиакатастрофы. Это повлияло и на ее жизнь. Она должна знать, что происходит. Если вообще, что- то происходит.

— Ну, — задумчиво сказала Мери, — в самолете ничего нового быть не может — спецдознаватель приедет не раньше завтрашнего дня.

Это было новостью для Куинн. Люциан упомянул специального следователя, но она не знала, что он должен появиться так скоро.

«Значит, должно быть, они узнали что-то, что дает им представление о том, кто был целью», — решила Мэри.

Куинн напряглась и с изумлением повернулась к ней, но потом покачала головой. «Конечно, они бы позвали меня, если бы это было так?»

«Возможно, — кивнула она, а затем добавила, — если только ты не была целью, и они беспокоятся о том, как ты это воспримешь».

Куинн уставилась на нее. «Я не цель. Я не могу ей быть. Никто не знает, что я жива, кроме Пэт, Паркера и Санто.

«Пэт, Паркер, Санто и все Нотте, которые их знают, а также большинство Аржено», — поправила она, а затем добавила: «Плюс, вероятно, двадцать Силовиков и бессмертные, которые участвовали в операции в Олбани. Затем есть бессмертные, которые помогли сделать так, чтобы ты, Пэт и Паркер погибли в автокатастрофе вместе с твоим мужем, а также те, кто сделал новые удостоверения личности, и другие, которые устроили так, чтобы дом, машины и имущество были проданы, а выручка от продажи, а также твои сбережения, деньги от страховки и еще много чего перешло к тебе».

Куинн закусила нижнюю губу, обдумывая это. На самом деле она не думала о том, сколько труда должно было уйти, чтобы стереть ее старую жизнь и устроить новую. Не говоря уже о том, чтобы они с Паркером не потеряли деньги, которые она и Патрик заработали за эти годы. Она не совсем понимала, как им это удалось. По завещанию все доставалось другому супругу в случае смерти одного из них и их сыну, если они оба умирали. Но Паркер якобы тоже умер, так что деньги, вероятно, должны были уйти ее родителям. Но это не так. Они были зачислены на ее счет. Очевидно, Люциан устроил это и каким-то образом уладил это с ее родителями и всеми остальными, вероятно, с помощью контроля над разумом и еще чего-то.

— Хорошо, — сказала она сейчас. «Но почему кто-то из этих людей возжелал бы моей смерти?»

— Не знаю, — призналась она, пожав плечами. «Люди странные».

Это удивило Куинн, которая рассмеялась, а затем спросила: «Хорошо, тогда почему мужчины должны беспокоиться о том, как я это восприниму?»

«Вероятно, потому, что ты закрылась и отдалилась от мира после оборота, когда обнаружила себя обращенной, и они видят тебя слабой и хрупкой».

Куинн напряглась от этого предложения, когда Мэри добавила: «Они не обученные психологи, как я, так что не понимают, что ты на самом деле довольно сильная и выносливая с невероятно надежной системой самозащиты в твоем ужасно умном мозгу».

Теперь она снова заморгала в замешательстве. — Ты действительно считаешь меня… Подожди, ты психолог?

Мэри ухмыльнулась. «Раньше была. Я вышла на пенсию незадолго до того, как меня обратили».

— О, — пробормотала Куинн.

«Но я подумываю о том, чтобы снова заложить фундамент теперь, когда мы с Данте можем проводить час или два вне постели». Улыбаясь, она снова подтолкнула ее продолжать двигаться. — «Нам, умным девочкам, нужно что-то, чем можно занять себя, иначе мы впадем в депрессию. Или попадем в беду, — с усмешкой добавила она и оставила Куинна думать об этом, пока они шли по тротуару к парадной двери большого белого дома, который, по-видимому, был базой для торонтского отделения североамериканских силовиков.

Мэри подошла к ней первой и открыла ее, но вместо того, чтобы войти, она жестом пригласила Куинн пройти впереди нее.

Вежливо пробормотав «Спасибо», Куинн прошла мимо нее в дом и тут же замерла, когда лай привлек ее внимание к крупной немецкой овчарке, несшейся к ним по коридору.

«Бейли!» Мэри завизжала позади нее, а затем обошла Куинн и опустилась на одно колено, чтобы поприветствовать взволнованное животное. «Это моя девочка. Ты скучала по мамочке? Мамочка скучала по тебе. Да, очень-очень.»

Куинн во все глаза смотрела, как свирепый на вид пес изображал щенка, возбужденно облизывая лицо Мэри, безумно виляя хвостом, а затем упал на спину и восторженно извивался, пока Мэри гладила живот и продолжала радостно ворковать.

«Бейли скучала по ней».

Куинн повернулась, увидела Маргариту, стоящую рядом с ней, и неловко поерзала. Красавица с каштановыми волосами проявила доброту к Куинн, проведя ее через оборот, а затем прервала ее поездку на фургоне с мужем Джулиусом и забрала ее в свой собственный дом, чтобы попытаться помочь ей приспособиться. Действительно, Маргарита делала все возможное, чтобы попытаться помочь, но Куинн отказывалась от помощи на каждом шагу, пока женщина не сдалась и не позволила ей улететь в Италию, чтобы увидеться с сыном и сестрой. Оглядываясь сейчас, Куинн предположила, что было бы лучше, если бы Маргарита помогла ей. Если бы она это сделала, ей определенно было бы лучше.

— Ты не была готова, — с пониманием сказала Маргарита, явно читая ее мысли. — И ты не выбирала это. Ты не первая бессмертная, обращенная без согласия, которая изо всех сил пытается найти себя, и ты даже не приблизились к наихудшему случаю отрицания и неприятия изменения, которые я видела».

«Действительно?» — спросила Куинн.

— Правда, — заверила ее Маргарита, обвивая рукой ее талию и быстро обнимая. Затем она отпустила ее и широко улыбнулась. «И ты сейчас здесь, и готова получить помощь, чтобы понять и принять твою новую реальность. Это прекрасно.»

Куинн вспыхнула от ее похвалы, почувствовав, что она ее не заслужила, и с усмешкой признала: «Только потому, что меня заставила Пэт».

— Это могло быть толчком в самом начале, дорогая. Но я вижу, что теперь ты готова внести изменения». Она похлопала по руке, а затем взглянула на Мэри, когда женщина в последний раз погладила собаку, а затем выпрямилась. — Как и наша Мэри, кажется.

— Что наша Мэри? — спросила Мэри, обнимая Маргариту в знак приветствия.

«Готова к переменам», — объяснила Маргарита, когда они разошлись. — Ты действительно собираешься снова работать в своей области, дорогая?

«Ой.» Мэри улыбнулась. «Да. Я думаю, пора».

— Что ж, тогда я позвоню Бастьену и прожужу ему все уши, чтобы он собрал для тебя документы. Дипломы и лицензии — или что-то еще, что нужно психологам — на твое новое имя, я уверена, они будут необходимы. А пока, — сказала она, переводя взгляд с нее на Куинн. — Поскольку ты застряля здесь, помогая охранять Куинн, можешь потренироваться на ней. Она хочет получить консультацию, и я думаю, что вы двое отлично поладите. Кроме того, кажется, ты уже в курсе проблемы.

Брови Мэри приподнялись от этого предложения, и она ненадолго задумалась о Куинн, прежде чем сказать: «Я бы хотела. Но только если Куинн не возражает. Она планировала связаться с твоим зятем и, возможно, предпочтет его.

«Нет. Я была бы рада, если бы ты взялась за меня и вылечила, — тут же сказала Куинн. Ей нравилась Мэри, но, что более важно, многое из того, что Мэри сказала ей, имело смысл. Она также не наносила никаких ударов. Куинн подозревала, что эта женщина — именно то, что ей нужно.

— Хорошо, тогда все решено, — удовлетворенно вздохнула Маргарита.

«Девочки, вы когда-нибудь сюда придете? Чай уже замерз».

Все улыбнулись, услышав голос Сэм из кухни, и вместе с Бейли направились в большую комнату, где жена Мортимера ставила на кухонный стол печенье с шоколадной крошкой. Было накрыто к чаю на семь персон. Очевидно, Сэм ожидала, что мужчины присоединятся к ним.

Куинн поймала себя на том, что с любопытством разглядывает женщину, когда высокая, стройная Сэм обняла Мэри в знак приветствия. Она знала, что встречалась с этой женщиной, когда в последний раз была в Торонто, но это было три с половиной года назад, когда она ждала самолет, который должен был доставить ее в Италию. Насколько она помнила, женщина была веселой и болтливой, а Куинн — нет. Она была сильно охвачена гневом и отчаянием, и старалась по быстрее покинуть Торонто и отправиться в Италию. Так что она была немного удивлена теплой, сочувствующей улыбки, которую Сэм Мортимер подарила ей сейчас, когда она повернулась к ней.

— Ого, посмотри на себя, — сказала Сэм, рассматривая ее наряд. — В последний раз, когда я тебя видела, ты была замкнутая и погруженная в себя. Теперь ты бушующая красотка. Джинсы тебе идут, Куинн.

«Боюсь, это не моя заслуга, — застенчиво сказала Куинн. «Мэри купила мне этот наряд».

«Она и Джет потеряли свой багаж во время крушения, — объяснила Мэри.

Глаза Сэм расширились, и она завизжала от восторга. «Поход по магазинам!»

— О да, — согласилась Маргарита с широкой улыбкой. «Я пойду с вами, если меня пригласят».

— Конечно, Маргарита, — сказала Сэм так, как будто не должно было быть никаких сомнений.

«Э. ". — сказала Мэри, выглядя неуверенно. «Я не уверена, что нам разрешат сводить Куинн за покупками. Люциан хочет, чтобы она и Джет находились под защитой.

— Пффф, — сказала Сэм, равнодушно махнув рукой. «Это просто означает, что нам придется взять с собой парочку мальчиков, которые будут играть нянек. Я думаю, Фрэнсис должен быть одним из них.

— О, определенно, — согласилась Мэри, озабоченность сползла с ее лица и сменилась ликованием. — И ему это понравится.

— Что еще более важно, он хорош в этом, — весело сказала Маргарита и похлопала Куинн по руке. — Он заставит тебя выглядеть так горячо, что Джет не сможет оторвать от тебя рук.

— У него уже есть эта проблема, — весело сказала Мэри.

Куинн почувствовала, что краснеет от смущения, но покачала головой. — Он злится на меня и… — Резко остановившись, она повернулась к Маргарите. — Откуда ты знаешь, что мы с Джетом…

— Он твой спутник жизни, дорогая. Конечно ты и он. ". — Она комично поиграла бровями.

Куинн тупо уставилась на нее, а затем окинула взглядом женщин. — Все уже знают?

«Ну, твои вопросы о спутниках жизни были довольно красноречивыми», — сказала Мэри. — Но я бы все равно поняла это довольно быстро. То, как вы не можете оторвать глаз друг от друга, тоже очень важно».

— Маргарита сказала мне, — вставила Сэм. — Она не хотела, чтобы я испугалась, если споткнусь о вас двоих после того, как вы потеряете сознание голые или полуголые в той или иной комнате, как новые спутники жизни, имеют тенденцию делать».

Куинн прикрыла горящие щеки руками и покачала головой.

— А теперь, — сказала Сэм, выдвигая стул, — садись и давай попьем чайку, и ты все нам расскажешь, почему Джет злится на тебя.