Надежда для Бирюка (СИ)

Глава 6

Всю ночь шёл снег, мела метель, насвистывал, завывал ветер.

Звуки были бы романтичными, если бы я сидела в комфортабельном домике базы отдыха, у камина, попивая глинтвейн, но я пыталась уснуть, время от времени вставала, подкладывала поленья в печь.

Дом остывал быстро, если проспать всю ночь, утром стоял холод. Спасали электрические обогреватели, но всё равно приходилось вставать, иначе Лада с утра будет стучать зубами, капризничать, отказываться переодеваться, выбираться из тёплой пижамы.

Если бы я могла, я бы сама ходила на работу в такой пижаме.

Соседка сказала, нужно вызвать мастера, такого быть не должно, но среди зимы рисковать не хотелось. Вдруг печь окончательно сломается, что тогда делать?

При ФАПе было жилое помещение для врача, тесное, зато тёплое, с электроплитой, небольшим санузлом, но жить на рабочем месте не хотелось. Хватало того, что сюда люди шли нескончаемым потоком, при ФАПе совсем покоя не будет.

Земский доктор — должность, как оказалось, круглосуточная.

Утром с трудом открыла глаза. Пошла в ванную комнату, отделённую от кухни влагостойкой плитой ДСП.

Внутри я приспособила самоклеющуюся имитацию кафельной плитки из пластика — получилось симпатично.

Бойлер поделился горячей водой, быстро приняла душ, трясясь от холода, выскочила наружу, подпрыгнула на ледяных полах.

Ух!

Влезла в спортивный костюм с начёсом, шерстяные носки, войлочные тапочки — открытие сезона, — пошла на улицу за дровами.

Дровяник находился рядом с входной дверью, в закутке. Немного поленьев я всегда оставляла в сенях, остальное носила оттуда. Сдёрнула защёлку, привычно толкнула дверь.

Сначала не поняла, показалось, что кто-то подпирает дверь снаружи. Стоит огромный, держит с силой, недвижимо.

Перевела взгляд на окно, обомлела. С той стороны белым-бело, в стёкла упирался налипший снег, никакого просвета не видно.

Схватила лопату, ткнула в крошеный, отвоёванный у двери проём — так и есть, сплошная стена снега.

Не удивлюсь, если мой «коттедж в центре» занесло по самую крышу…

Что делать? Как быть? Как поступают в таких случаях? Ждут, когда спасут? Откопают?

Хорошо, если сегодня, а если завтра, послезавтра, через месяц. А если отключат электричество, и мы останемся не только без тепла печки, но и без обогревателей, бойлера, без… всего?!

В ужасе я рванула в комнату, там сладко сопела Лада, закутавшись в два одеяла.

Паниковать было нельзя, но я паниковала. Не боялась бы разбудить дочку, орала бы в голос, визжала, ревела.

Приняла решение раскапывать себя. Я не единственная в своём роде, не один наш дом замело, наверняка, не первый раз, значит, теоретически возможно откопаться…

Ну, как-то люди выходят из таких ситуаций…

Через три часа прорубила низкий туннель метра полтора в длину. Сени были в растаявших лужах от переброшенных сугробов.

Оставалось молиться, чтобы снег не обвалился прямо на меня, и надеется на свою ориентацию на местности, что копаю я в верном направлении.

На то и другое надежды отчаянно мало, но я копала, копала и копала.

Лада проснулась, с воодушевлением играла в прекрасную снежную пленницу, которую должен спасти ледяной дракон.

Она, естественно, в роли принцессы — в намотанном поверх тёплого костюма тюле, — я, видимо, дракона. Судя по отмёрзшим рукам — точно ледяного.

И сопливого. И перепуганного, да.

Время от времени Лада появлялась в сенях, торжественно объявляла, что связи по-прежнему нет.

Я молилась, чтобы сохранилось электричество. С ним у ледяного дракона больше шансов спасти свою прекрасную принцессу, чем без него.

А если бы связь включили, а лучше сразу лето!

На секунду показалось, что слышу мужские голоса, глухо, как сквозь толщу воды. Учитывая, что снег — это и есть вода, я была недалеко от истины.

— Эй, мы здесь! — закричала я, сама не своя, тараня лопатой утрамбованный вьюгой снег. — Сюда! Сюда! Помогите!

Следом выскочила Лада, начала скакать в сенях, с энтузиазмом и смехом крича:

— Сюда, сюда, мы здесь!

Как же хорошо, когда тебе пять лет. В душе живёт уверенность, что спасёт настоящий дракон, в крайнем случае, завалящий рыцарь.

В двадцать семь такой надежды нет, но я продолжала махать лопатой, как киркой, и вопить, что было сил:

— Эй! Э-ге-гей!

Затихла, прислушиваясь. Точно, мужские голоса, совсем близко, рядом. Рванула в дом, обежала все окна, вдруг хоть одно откопали снаружи, вылезу, помогу. Нет, картина та же — плотный, утрамбованный слой снега у стёкол.

Счастье, что председатель поставил современные стеклопакеты, тётя Зина говорила, что с деревянными окнами теплее, зато эти выдержали напор, старые рамы точно развалились бы…

Вылетела в сени, снова схватила лопату, обхватила, как средневековый рыцарь копьё. Понеслась на штурм снега, ткнула со всей возможной силой, ещё раз ткнула, ещё, начала рыть.

Что там было про бога и не плошать? Плошать я не собиралась!

Нет, нет, нет.

Внутри поднимался адреналин, меня начинало нести на волнах злости, которая обычно не давала мне сдаться, вот только думать тоже не позволяла.

Ладно, подумать можно позже, главное — откопаться.

Вдруг спасатели — это же МЧС, да? — уйдут на обед? До весны!

Нет, нет, нет!

Взвейтесь кострами какие-то ночи, мы пионеры, дети рабочих, крестьян и творческой интеллигенции!

Мы сами себя откопаем и закопаем, и…

Что-то зашумело, зашелестело, зашевелилось, снежная шапка надо мной дрогнула, начала осыпаться. Я рванула обратно в сени, спиной чувствуя, как оседают комки снега.

Мне что… снова копать?..

Через минуту пара сугробов перед моим лицом разлеталось по несчастным сеням, которым поможет только генеральная уборка, и на пороге возник высокий силуэт Сергея — сына тёти Зои.

— Доброго утречка, Надежда Андреевна, — произнёс он. — Снегу-то навалило…

— Утро доброе, хозяйка, — услышала знакомый до непонятной реакции собственного тела мужской голос.

Следом появился Митрофан Яковлевич, во флисовой кофте и полукомбинезоне на мягких резиновых лямках, который подчёркивал мощную, спортивную фигуру.

За его спиной виднелся свет, пробитый тоннель вёл прямо к калитке. С улицы доносились звуки работы тракторов, мелькали проблесковые маячки, громко переговаривались мужские голоса.

— Там МЧС? — зачем-то спросила я.

— Мы сами с усами, — усмехнулся Сергей. — Дорожные службы с ночи чистят, рано утром с мужиками собрались, пошли стариков, женщин да больных откапывать, кто сам не может.

— Митрич остался, — буркнул Митрофан Яковлевич.

Я поняла, что речь о старике, который недавно приходил с жалобой на внуков, просил справку, что здоров.

— Сам откапывай Митрича, если такой смелый, — фыркнул Сергей. — Он мне в прошлый раз так зарядил черенком лопаты, думал — сотрясение. Самостоятельный он у нас, — засмеялся, глядя на меня. — Внук из райцентра доберётся, откопает, если у самого не получится. Чаем напоишь, Надежда Андреевна?

— Да, конечно, — взмахнула я руками, пригласила жестам в дом. — Проходите, пожалуйста.

Сергей быстро разулся, Митрофан попятился, собираясь уходить, я невольно сморщилась, обидно стало. Почему, объяснить себе не могла.

Я ведь не просила нас откапывать, то есть просила, но не лично Митрофана Яковлевича, а вообще — вселенную. Или МЧС. Сам откопал, теперь стоял, как в рот воды набравши, смотрел угрюмо, недовольно, будто я его заставила, взяв любимого кота в заложники.

Бирюк…

Остановился, сделал несколько шагов к двери, аккуратно снял ботинки, зашёл в дом, нахмурился сильнее, глядя на свои ноги в обычных чёрных носках.

— Есть чёрный чай, зелёный, пряники… мятные, — принялась я изображать радушную хозяйку, пока Лада посвящала Сергея в ледяные драконы.

У того росла дочка, младше Лады, но уже вошедшая в возраст уважающей себя принцессы, так что удивить или озадачить его церемониалом было невозможно.

Тюль вместо плаща, кочерга вместо меча — прекрасно.

Поставила чайник, скрылась в ванной, глянула на себя в зеркало.

Боже мой!

Сопревшие волосы торчали во все стороны, по лицу размазана грязь, откуда только взялась, губы потрескались, нездоровый румянец, на шее красные пятна, футболка, выглядывающая из-под расстёгнутой кофты, со следами пота на груди.

Хоть реви.

Не из-за Сергея расстроилась, с ним я, образно выражаясь, «потеряла честь», когда ползала по грязи вокруг Мини Купера, и когда устанавливала стиральную машину, выбив пробки во всём доме.

Кажется, он воспринимал меня как стихийное бедствие, забавное и немного умственно неполноценное. Не смотри, что медичка.

Из-за Митрофана. И это признание мне совсем не понравилась.

Быстро привела себя в порядок, насколько смогла, вышла к гостям, только зря старалась. Митрофана след простыл, ушёл.

К вечеру следов стихийного бедствия не осталось. Связь восстановили быстро, электричество не отключали, улицы расчистили грейдерами, убрали сугробы у домов. Магазины, почта, банк — всё работало в привычном режиме.

Никто не обсуждал произошедшее. Обычная зима.

Я шла домой с мыслью перетаскать больше дров в сени, лучше завалить большую часть, всё равно пустуют.

Дровяник, оказалось, откопал Митрофан, пока мы с Сергеем пили чай. Откопал и молча ушёл… Спасибо не позволил себе сказать.

И пусть идёт!

Рядом с калиткой стояла газель с крытым тентом, на котором красовалась надпись про строительство домов под ключ и ремонтные работы любой сложности.

— Здрасте! — отрапортовал вертлявый мужичок, выскочив из газели. — Принимай материалы, хозяйка.

— Какие материалы?.. — опешила я, прочитала ещё раз надпись на тенте. — Я ремонт не заказывала…

— Центральная, сто семнадцать? — посмотрел на номер дома мужичок. — Вы ж медичка наша новая, из ФАПа?

— Да.

— Значит вам, — довольно кивнул он. — Лёх, выгружаемся! — рывком открыл дверь, из салона бодро выпрыгнул молоденький парнишка.

Побежал к кузову, ловко запрыгнул внутрь, начал подавать второму какие-то доски, панели, свёртки, коробки, ящики с инструментами.

— Эти значит, полы утеплять?.. — важно прошёлся мужичок по моим полам прямо в обуви. — Ага… ага… — стучал он дереву, качал порог между домом и сенями. — Ага… — подковырнул фомкой доску пола. — За пару дней управимся, хозяйка.

— Послушайте, это ошибка. Я ничего не заказывала. Или… — остановила я себя. — Вас председатель прислал?

— Не. От мастера мы.

— Какого мастера?

— Фирма «Мастер», на машине написано ж, — ткнул в сторону газели, будто это всё должно объяснить. — Начальнику звоните, узнавайте, наше дело маленькое: сказали делать — делаем.

— Дайте телефон начальника, — потребовала я.

Лёха продиктовал. Я набрала, спросила, как зовут начальника.

— Митрофан, ясно, — посмотрел на меня, как на душевно больную Лёха.

— Митрофан Яковлевич? Гучков?

— Он самый, — подтвердил мужичок постарше.

— Да, — услышала я в это время в трубке, замерла на секунду, настолько непривычно прозвучал знакомый голос. — Я вас слушаю.

— Митрофан Яковлевич, — выдохнула я, отошла подальше от рабочих. — Это Надежда Андреевна, врач. Здесь приехали рабочие, разгрузили строительные материалы, сказали — от вас.

— Правильно сказали, — всё, что ответил Митрофан Яковлевич.

Неудивительно, что фирма у него называется просто «Мастер». Само красноречие.

— Я ничего не заказывала, — отчеканила я.

— Я знаю.

— Тогда?.. Послушайте, я ничего не заказывала, не собиралась делать никакой ремонт, у меня нормальные полы.

— У вас ледяные полы, Надежда Андреевна, — отрезал Митрофан Яковлевич. — Это несложно исправить.

— У меня нет денег, понимаете? — выдохнула я. — Даже в рассрочку, — пришлось признаться.

— Денег не надо.

— Митрофан… — начала было заводиться я, наблюдая со стороны, как отлетают последние всполохи здравого смысла, и пыталась прикинуть, где окажусь, когда приду в себя…

На Чукотке?

— Надежда, — услышала ровный голос, оказавший на меня почти гипнотизирующее действие, во всяком случае, на несколько секунд нейронные вспышки в моём воспалённом мозгу замерли. — Надя, у тебя дочка. Хочешь, чтобы она из простуд не вылезала? Мне утеплить полы несложно. Если бы не мог — не делал.