Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу

Глава 9

Буря разразилась.

Минут десять Алишан, позабыв, что мы всей компанией толпимся в прихожей и больше половины присутствующих не одета должным образом, делилась своим честным мнением о сестре, её умственных способностях, подозрительной амнезии и эмоциональной нестабильности, в сумме приводящих к поступкам, понять которые она не может, как ни старается. Остальные внимали молча. Даже Виргил не проронил ни слова, только буравил Люсьена мрачным взором, намекающим на скоропостижную, мучительную кончину. Филипп искоса поглядывал на каждого по очереди, заново оценивая, в какой сумасшедший дом на выезде он угодил. Люсьен терпеливо ожидал, когда Алишан закончит жаловаться на злостное попрание традиций адар и Феодорино безрассудное легкомыслие.

Я тоже.

А какой смысл вмешиваться? Всё равно не успокоится, пока не выговорится. Правда, теперь сочетаемые узнали, что у Феодоры проблемы с головой вообще и памятью в частности. Ну да ладно, Люсьена и я странной устраиваю, а Филипп и так невысокого обо мне мнения.

Наконец Алишан то ли выдохлась, то ли сообразила, что ругаться с ближними своими при посторонних, стоя фактически в дверях и в одном халате поверх ночной сорочки как-то не комильфо. Во всяком случае, сестра умолкла и обвела присутствующих грозным взглядом, словно и ожидая протестов, и не желая их слушать, если вдруг кто-то рискнет возразить.

Все благоразумно промолчали.

Суровый сестринский взор задержался на руке Люсьена, безмятежно покоившейся на моей талии. Кажется, Алишан хотела отпустить комментарий по сему поводу, но в последний момент проглотила готовую сорваться фразу. Неодобрительно поджала губы и махнула рукой в сторону гостиной. Сама развернулась и чёрным вихрем взлетела вверх по лестнице. Филипп понятливо направился куда велели, мы с Люсьеном тоже было собрались, но Виргил заступил нам дорогу.

— Ты, — указал он пальцем на меня, — марш наверх одеваться. А ты… — палец перекочевал на Люсьена.

— А моё место как сочетаемого рядом со своей адарой, — не растерялся Люсьен и, убрав руку с моей талии, мягко подтолкнул меня в спину.

Спорить при пассивно-агрессивном Вороне я не стала и последовала настоятельной рекомендации. Люсьен не отставал. Оказавшись в гостевой спальне, осмотрелся так, будто не был здесь накануне, бросил заплечный мешок на пол и отошёл к окну.

— Плут, игрок и бретёр? — повторила я. Чёрт, и не погуглишь, что это за деятельность такая. Но вряд ли стопроцентно законная.

— Ворон… несколько преувеличил, — Люсьен встал не перед окном, а сбоку и, отодвинув край шторы, осторожно выглянул наружу. — И я не игрок.

— А что, между игроком и шулером есть разница?

— Есть, и немалая.

— Ну да, игрок играет, рискуя лишиться всего, что у него есть, шулер облапошивает незадачливого игрока и отжимает всё, что тот поставил на кон.

— Примерно.

Ух, свезло так свезло!

— А бретёр? Или Виргил и тут немного преувеличил?

— Иногда мне платят, и я дерусь вместо кого-то. Иногда мне платят, и я делаю так, чтобы кто-то ввязался в драку.

— А как же я дерусь, потому что дерусь?

— Бесплатно? — Люсьен посмотрел на меня с искренним удивлением.

Ясно. Не книжный мушкетёр ни разу, пусть я видела и у Виргила, и у некоторых мужчин в городе шпаги. Кстати, о холодном оружии.

— Шпага у тебя есть? — я принялась выбирать из саквояжа одежду.

— Нет.

— Как же ты дерёшься?

— Думаешь, в городе не найдётся доброй шпаги? — Люсьен помолчал и пояснил: — В Фартерском домене не каждый человек может свободно носить оружие. И дуэли запрещены королевским эдиктом. Если поймают, могут оштрафовать на сумму, какая не у всякого в кошельке найдётся.

Какой сюрприз.

— Поэтому желающие дерутся тайком, — подытожила я. — А то и нанимают кого-то вместо себя.

— Верно.

— И… — я помедлила, глядя на разворошённое содержимое многострадального саквояжа. — Зачем ты всем этим занимаешься? Ты же сын адары… разве адары недостаточно состоятельны, чтобы… ну, не знаю… их детям не приходилось самим крутиться? У Фе… у меня куча шмоток и брюликов… платьев и драгоценностей…

И переправленные к Ярен наряды и украшения, очевидно, только часть того, что было у Феодоры. Возможно даже, не самая большая часть, раз дома никто не заметил недосдачи.

— Адары, подобно всем людям под этим солнцем, разные, — Люсьен отступил от окна, присел на отодвинутый от столика стул. — Род может быть старше, может быть моложе. Может колебаться влияние, возможности, востребованность.

— Востребованность? — странно слышать это слово в мире, где в ходу телепортации, дуэли и волшебные зеркала.

— Моя мама из Осколли, это провинция на южной границе Фартерского домена. Род молод, влияния не поднабрался, ни моя мама, ни её мама, ни мать её мамы, ни прочие адары рода никогда не были носительницами большой силы. Мы не нуждались, у нас было всё необходимое, даже больше, чем у многих других, так-то грех жаловаться… но не буду уверять, будто жили мы в богатстве и роскоши. Мама всю жизнь провела, переправляя людей и товары в Кастерский домен, и сестра моя будет заниматься тем же самым всю свою жизнь. Выбор у них невелик. Мне проще, я-то к границе не привязан. Могу отправиться куда пожелаю… в пределах домена. Что я и сделал — поднакопил деньжат и, как возможность представилась, махнул в Ридж. Столица, как-никак…

Только произнёс он последние слова без особого энтузиазма.

Смутившись отчего-то, я сгребла вещи в охапку и ушла в ванную комнату. Привела себя в порядок, переоделась.

И впрямь повезло.

Семья Феодоры богата, сама девушка никогда ни в чём не нуждалась. Не думаю, что она или Алишан привязаны к границе, по крайней мере, ничто не мешало Феодоре планировать бегство с возлюбленным куда-то на край света, а Алишан — перемещаться за сестрой по доменам и перепутьям. Времени в Ридже мы провели немного, однако пока Алишан ни разу не упоминала, что дома её ждут важные дела — как, впрочем, и о сыне. Ясен-красен, предполагается, что Феодора знает и о наличии племянника, и о работе сестры, но всё равно видно, что срочные дела никого не зовут.

Я вернулась в спальню, запихнуть сорочку и халат в саквояж и позвать Люсьена на продолжение разборок.

Филипп послушно ожидал в гостиной, глядя в окошко с тоской школьника, вынужденного сидеть на уроке в погожий денёк. Переодевшийся Виргил спустился сразу за нами, следом вышла Алишан. Я предполагала, она на пару с Вороном устроит самосочетавшемуся допрос с пристрастием, но, похоже, основные вехи биографии Люсьена она разузнала у Виргила в спальне. Поэтому, переступив порог гостиной, Алишан отошла к камину, закрыла глаза и вытянула перед собой руку. Несколько секунд ничего не происходило, затем в её раскрытой ладони появилось зеркало. Сжав фигурную ручку, точно рукоять кинжала, сестра шагнула к Люсьену. К чести самосочетавшегося, ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя весь вид Алишан недвусмысленно говорил, что она очень даже не прочь огреть потенциального родственника зеркалом.

Замерев перед Люсьеном на расстоянии вытянутой руки, Алишан поводила вокруг него зеркалом, прошептала что-то неразборчиво. Повернулась ко мне, повторила процедуру и отступила. Мрачно посмотрела в зеркало. Я стояла рядом с Люсьеном и явленного зеркалом изображения не видела, а зайти Алишан за спину или попросить показать не решилась.

— Да? — уточнил Виргил, не глядя на зеркало.

— Да, — подтвердила Алишан тоном человека, только что словившего лютый спойлер о концовке ещё недосмотренного сериала.

— Да? — внезапно подал голос Филипп.

— Мои поздравления, озейн Катрино, — ответил Виргил насмешливо. — Отныне вы не единственный сочетаемый у вашей прекрасной адары.

Филипп перевёл недоверчивый взгляд на коллегу.

— Он?

— Озейн Дон — амодар, — с тяжёлым вздохом пояснила Алишан и опустила руку с зеркалом.

Изображение дрогнуло и рассыпалось, но я успела заметить серебристую сеть на голубоватом фоне. Она и впрямь больше походила на паутину, чем на рукодельную, часть причудливо соединённых нитей слабо мерцала другим цветом. Жаль, не получилось рассмотреть поближе. Интересно, увидела ли Алишан упомянутое Орумом наслоение одного плетения на другое? Или зеркало таких нюансов не показало? Или её волновало исключительно наличие связи сестры с очередным неучтённым мужчиной?

— Он? — не проникся Филипп и выдал уже порядком набившее оскомину: — Всея Отец…

— Филипп, так вам мама разрешила пойти в сочетаемые, или я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл? — вмешалась я.

— Извольте объяснить, адара, отчего вы постоянно упоминаете мою мать? — не понял сути претензии Филипп.

— Потому что ваша дражайшая маменька вчера заявилась сюда и потребовала неоспоримых доказательств, что вы действительно мой сочетаемый, а не мимокрокодил. В противном случае грозилась обратиться в суд, к королю и хрен знает к кому ещё, но не отдавать родную кровиночку в адский, пардон, адарский гарем.

Мой стиль изложения оценили не все, однако основную мысль уловили верно.

— Мама нанесла вам визит? — удивление Филиппа выглядело вполне искренним.

— Да, озейн Катрино, — кивнула Алишан. — И упомянутое Феодорой требование со стороны озел Катрино также было названо.

— Я лишь известил родных о своём… дальнейшем местопребывании, — холодно отчеканил Филипп.

— Молодец мама, быстренько подсуетилась, — пробормотала я себе под нос, так, что расслышал только Люсьен.

— Значит, всё-таки родственник судьи Освальда Катрино? — полюбопытствовал Люсьен.

— Сын.

— Единственный? — потому как уж больно ударно тряслась Исабель над великовозрастным сыночком.

Времена тут отнюдь не те, когда уже можно носиться с детьми как с истиной в предпоследней инстанции, тем более когда этих детей — семеро по лавкам в прямом смысле. Не знаю, насколько высока в нынешних условиях детская смертность, но наверняка дети в этом мире, прежде всего, где-то наследники, где-то рабочая сила, где-то лишний рот, где-то досадная помеха. И лишь затем, и то не везде и не факт, — «это же ребёнок!» Посему сомневаюсь, что Исабель Катрино столь откровенно выделяла бы Филиппа, будь у него ещё двое-трое братьев.

— Да, — Филипп смерил меня подозрительным взором.

— Ясно-понятно.

— И что же вам ясно и понятно, адара?

— Причины повышенной заботы вашей мамы о благополучии единственного сына.

— Вас удивляет естественное проявление материнской любви?

— Нет. Скорее формы, которые оно принимает… в данном случае.

— Раз всё сложилось так, как сложилось, то не вижу резона противиться воле Матери нашей, — прервала Алишан намечающийся диспут. — Да и ты, Фео, кажется, желала поскорее вернуться домой.

Я с готовностью покивала.

Да-да, очень-очень желала. Это здесь дом маленький, Виргил ходит по пятам, не вдохнуть и не выдохнуть полной грудью, а на родине Феодоры и возможностей должно быть побольше, и слежки поменьше.

В полной мере я оценила возможности, имеющиеся в распоряжении семьи Феодоры, только когда увидела дом.

Закончив сборы и разложив нехитрый багаж по ящикам под сиденьями в салоне зафира, мы всем коллективом погрузились в экипаж, подождали, пока Алишан и Виргил тихо, но трогательно попрощаются, и отправились в Исттерский домен. В отличие от телепортации с перепутья в Ридж, зафир переместился не на специальную площадку в черте города, а сразу в просторный двор перед домом. Неспешно объехал вокруг большой цветочной клумбы в центре и остановился перед парадным входом. Двустворчатая дверь распахнулась прежде, чем экипаж затормозил, и на ступеньки высоченного белоснежного крыльца торопливо высыпалась группа людей. Прислугу я опознала по форменной одежде в серых и чёрных тонах, разбавленной белыми фартуками у горничных. Кудрявый темноволосый мальчик лет девяти мог быть только сыном Алишан, а вот кто остальные…

Высокий мужчина, черноволосый и кудрявый под стать мальчонке, но слишком молодой, чтобы быть сочетаемым Алишан. Стоп, он, сочетаемый Алишан, погиб пять лет назад…

Тогда мужчина — брат Алишан и Феодоры?

Вероятно.

Встречающие спустились по ступенькам. Прислуга, возглавляемая немолодой женщиной в чёрном, выстроилась в линеечку согласно рангу чуть в стороне, члены семьи выступили вперёд. Люсьен вышел первым и любезно подал руку мне. На сей раз отказываться я не стала, осторожно ступила на усыпанную гравием площадку двора и задрала голову, разглядывая дом вблизи. Четыре этажа, считая полуподвальный, где, скорее всего, располагалась кухня, терракотовые стены, эркерные окна и круглая кирпичная башня сбоку. По обеим сторонам от площадки двора тянулась яркая зелень газона, ещё дальше поднимались ровными рядами деревья, и совсем вдалеке маячила белёная глухая ограда.

— Мама! — мальчик ужом просочился между старшими и бросился к выходящей из зафира Алишан. — Мама!

Лицо сестры озарила нежная улыбка, и она наклонилась, раскрывая сыну объятия. Черноволосый мужчина же шагнул ко мне, тоже улыбнулся, только бесшабашно, по-мальчишески.

— С возвращением, сестра.

Я присмотрелась к брату Феодоры, зачем-то выискивая в нём общие с Сашкой черты. Мелькнула глупая, ничем не подтверждённая мысль, что раз мы с Феодорой одно лицо, то и наши братья должны быть похожи. С чего я это взяла? Хрен его знает.

Просто вспышка дурацкой иррациональной надежды.

Брат Феодоры заметно выше Саши, моложе на вид, худощавее и внешне имел больше общих черт с Алишан, нежели с Феодорой. Приятное лицо с смеющимися карими глазами обрамляли торчащие во все стороны вихры и намечающаяся борода. Позади Феодориного брата молча ожидали не идентифицированные мной пожилой седовласый мужчина и девушка не старше Феодоры годами.

Про третью сестру речи вроде не шло.

Или девушка — будущая невестка?

— Сказать по чести, я уж вовсе не чаял свидеться с тобой снова, — понизив голос, добавил брат.

— Сюрприз! — шутливо всплеснула я руками. — Меня никто не ждал, а я припёрлась.

— Рад, что ты вернулась, — смешливый взор скользнул поверх моей головы и остановился на Люсьене и Филиппе за моей спиной. — Во имя Матери нашей, неужели ты провела-таки первое сочетание?

— Ну-у, — я оглянулась на свой гарем, взирающий на новых родственников с разной палитрой чувств: Люсьен с выжидающим благодушием, Филипп с унылой покорностью. — Да.

— А как же Кос… — начал было брат и умолк, оборвав себя на полуслове.

Алишан поспешно выпрямилась, кивнула пожилому мужчине и, обнимая жмущегося к ней сына одной рукой, повернулась к нам. Смерила брата предостерегающим взглядом и обратилась к сочетаемым, поочерёдно указывая свободной рукой на каждого члена семьи:

— Александр, наш с Феодорой брат.

Его тоже зовут Александр? Как странно…

И не могу пока сказать наверняка, радует это то ли чудное, то ли чудное совпадение или не очень.

— Мой сын Матиас, — Алишан потрепала мальчика по кудрям и обернулась к неопознанным двоим. — Дуган Долстен, отец Феодоры.

Отлично. Ещё и Феодорин папа.

Следовало признать, быть сироткой-попаданкой куда как проще. В крайнем случае, попадать в тело, у владелицы коего не лучшие отношения с родными.

Мужчины обменялись короткими сдержанными кивками. Мальчик, подражая взрослым, тоже церемонно кивнул незнакомцам. Я поймала взгляд отца Феодоры, смешалась и отвернулась.

Что мне ему сказать? Как поздороваться? Какие у него отношения с дочерью?

И что же получается, он только папа Феодоры, но не отец Алишан и Александра? Хотя если у матери сестёр был не один сочетаемый, то вполне возможно.

— Эсфел Фейи, — последний лёгкий взмах Алишан адресовала девушке, стоявшей рядом с папой Феодоры. Та оторвалась от сосредоточенного изучения гравия под ногами, выдавила робкую улыбку и вновь опустила очи долу. — Сочетаемые Феодоры, Филиппе Катрино и Люсьен…

— Дон, — подсказал Люсьен.

— Люсьен Дон. Ана Мирна, подготовьте, пожалуйста, покои для сочетаемых Феодоры.

Женщина в чёрном почтительно склонила голову.

— Как скажете, адара.

— Сразу двое? — шепнул Александр мне на ухо.

— Да, — подтвердила я. — Что тут такого?

— Ничего. Просто я… немного удивлён столь стремительному развитию событий. Или сестрица настояла, решив, что двое лучше, чем один, и всяко уберегут от… неприятностей?

— Александр, — кажется, Алишан прекрасно всё расслышала, — будь добр, покажи сочетаемым дом. Эсфел, проводи Феодору в её покои.

Девушка послушно шагнула вперёд. Я беспомощно оглянулась на Люсьена, но он лишь едва заметно пожал плечами. Отвернувшись, я последовала за Эсфел в дом, однако успела перехватить несколько ошалевшие взгляды брата и отца.

Ещё бы, Феодора в этом доме живёт, скорее всего, с рождения и знать его должна как свои пять пальцев. А тут вдруг её провожать приходится до собственной же комнаты, словно она не в состоянии найти дорогу сама.

И с папой Феодоры я не поздоровалась. Просто не смогла подойти к нему и сказать… хоть что-то сказать.

Мы с Эсфел поднялись по ступенькам крыльца, прошли в просторный светлый холл с двустворчатыми белыми дверями по обеим сторонам и широкой, покрытой ковровой дорожкой лестницей в центре. Одна из горничных тенью следовала за нами, держась на несколько шагов позади, но и не отставая. Едва дверь парадного входа отрезала нас от людей во дворе, как Эсфел притормозила, подождала, пока я с ней поравняюсь, взяла меня под локоть и пытливо посмотрела в лицо.

— Ну?

— Что — ну? — растерялась я и оглянулась на горничную.

Та успешно делала вид, что она вообще не при делах, так, чисто предмет обстановки.

— Ты выбрала его, решилась на побег, а нынче вернулась как ни в чём не бывало, да ещё и с двумя сочетаемыми сразу? — пылко вопросила Эсфел. — Я думала, ты его любишь больше жизни… ты так мечтала, что вы будете вместе, далеко-далеко… и что же, теперь всё кончено?

Опаньки. Скольким же людям известно о побеге и великой любви Феодоры? Я-то вообразила, что всё держалось в строжайшем секрете, мало ли, проболтается кто случайно или умышленно. Ярен, как-никак, живёт далеко, уединённо, слива информации с её стороны можно не опасаться… а в действительности, похоже, все домочадцы были в курсе, кто, куда и зачем. Даже странно, что при таком уровне общественной осведомлённости Феодоре удалось сбежать. Или кто-то из родственников — или слуг? — выступил сообщником?

— Ну… — замялась я.

Эсфел покосилась на парадную дверь и увлекла меня к лестнице.

— Алишан вас нашла, да? — продолжила она, понизив голос.

— Да… нет… не совсем. Фе… я слишком активно прыгала по доменам и в конце концов допрыгалась. Несколько дней провалялась без сознания в какой-то дешёвом отеле… гостинице на перепутье и Уи… ему пришлось отправить вестника Алишан.

— Ох, как жаль! — на симпатичном лице, обрамлённом уложенными в простую причёску каштановыми волосами, отразилось искреннее сожаление и сочувствие. — И что же, он оставил тебя одну?

— Он… — почему все, точно сговорившись, упорно отказываются называть настоящее имя «Уикхема»? — К моменту появления Алишан я уже очнулась, но покинуть перепутье раньше её приезда мы не успели, и я решила вернуться с сестрой.

— А он?

— А он остался.

— А ты? — в зеленовато-карих глазах горело пламя неподдельного интереса к чужой лавстори.

— А я приехала с Алишан в Ридж. Там прикольно, кстати.

— Она по-прежнему с ним?

— Кто?

— Алишан. С этим ужасным человеком… о, Матерь, всё время забываю, как его зовут…

— Виргил Ворон, — догадалась я.

— Даже имя у него пренеприятнейшее, — наморщила курносый носик Эсфел. — И почему именно ворон?

— Белая ворона?

— Возможно. Я видела его всего однажды, ещё когда девочкой была, и уже тогда он пугал, словно ледяной омейр.

Мы поднялись на второй — или всё-таки на третий? — этаж, повернули налево, в широкий коридор.

— И что же теперь будет? У тебя есть сочетаемые, больше ты с ним быть не сможешь, — Эсфел огорчённо вздохнула и внезапно нахмурилась. — Так оба сочетания уже завершены?

Если я правильно понимаю, то без консумации, сиречь секса безудержного, сочетание полагается незавершённым. Млин, а я даже не целовалась ни с одним нормально. Тот чмок от Люсьена не в счёт.

Впрочем, не думаю, что секс с Люсьеном такая уж проблема. Сдаётся мне, он и сам не против, наоборот, очень даже «за». А вот с Филиппом… Нет, представить нас в постели я могу, фантазия у меня богатая, но по факту в реале…

По факту в реале попа.

А действительно ли мне нужен Филипп в качестве сочетаемого или можно его отправить восвояси, я не знала.

Эсфел отпустила меня и распахнула одну из дверей.

— Отчего Алишан велела тебя проводить?

Потому что уже убедилась, что из бедовой головушки её сестры загадочным образом испарилась вся информация о Феодоре и вряд ли знание, где находится её собственная спальня, стало исключением.

— Видишь ли, Эсфирь… — я тоже покосилась на горничную, держащуюся на почтительном расстоянии.

— Эсфел, — поправила девушка.

— Прости, Эсфел. Пока я валялась в отключке… то есть без сознания, что-то случилось… с моей памятью и теперь я не всё помню. Даже скорее почти ничего.

— Не помнишь? — настороженность, появившаяся было во взгляде, переплелась с удивлением, растерянностью и непониманием, как подобное возможно. — Совсем ничего?

— Ну, как вилку держать я помню, — улыбнулась я как можно беззаботнее.

— О, моя бедная Фео! — Эсфел порывисто, крепко меня обняла и сразу отстранилась, обеспокоенно всматриваясь в моё лицо. — Как же так-то? И меня не помнишь? И Алишан?

— Алишан… немного помню, — попыталась я подобрать обтекаемую формулировку. — А тебя… не очень, извини. И остальных тоже.

— Ох, какое несчастье! — девичий взор преисполнился сочувствия, и Эсфел, вновь взяв меня под руку, повела в комнату. — Но я тебе обязательно помогу всем, чем смогу.

Да-да, дорогая, обязательно поможешь!

Благо что девушка явно готова выложить начистоту всё, что только знала сама.

Мы переступили порог спальни и я, не удержавшись, присвистнула. Размеры апартаментов Феодоры впечатляли. Сюда с лёгкостью поместились бы вся гостиная и столовая из дома Виргила, а ложе под балдахином превышало площадью ванную комнату в моей квартире. Помимо кровати в спальни наличествовали невысокие столики на все случаи жизни, длинный диван в оконной нише, маленький, непривычного вида изразцовый камин, резной стеллаж и расписная ширма. Гардеробная и ванная прятались в отдельных, примыкающих к спальне помещениях. Ванная, вопреки ожиданиям, оказалась немногим больше моей, зато гардеробная выделялась размерами и количеством хранящихся в ней нарядов. Кругом пёстрые ковры, на диване россыпь полосатых подушек, кровать накрыта вышитым бордовым покрывалом. Из окна открывался вид на зелёную лужайку, обрамлённую деревьями и убегающими под тенистую сень гравийными дорожками.

Эсфел догадливо прикрыла дверь перед носом последовавшей за нами горничной и терпеливо подождала, пока я всё обойду, внимательно осмотрю и изучу.

— Дорого-богато, — резюмировала я наконец.

— Это твоя комната, Фео, она принадлежит тебе с семнадцати лет, — мягко пояснила Эсфел.

— А ты… — обернулась я к девушке.

Она не служанка, в противном случае не стояла бы рядом с отцом Феодоры. Однако во время представления Алишан не обозначила её статус. Предположу, что она не невеста Александра, тогда кто? Гувернантка Матиаса?

— Эсфел Фейи, я… — она помедлила и, как мне показалось, несколько смутилась. — Как принято говорить в Бертерском домене, я твоя кузина. Мой прадед и твоя прабабушка были родными братом и сестрой.

— Ты тоже адара?

— Нет. Прадед был амодаром.

— А-а, то есть по мужской линии дар не передаётся вообще? Я имею в виду, если папа, или дедушка, или ещё кто из предков-мужчин были амодарами, то сила в следующих поколениях не проявляется совсем?

— Нет.

— Амодарские способности передаются от отца к сыну или наследуются только от мамы-адары?

Эсфел беспомощно пожала плечами.

Ясненько. Она не в курсе.

— Значит, ты не адара, просто живёшь здесь.

— Адара Зарина была так добра и милосердна, что предложила мне кров, когда я… осталась совсем одна.

То есть девушка — бедная родственница? Так их, кажется, величали.

— Понятно, — я подошла к стеллажу.

На полках стояли книги вперемешку с разноцветными филигранными флаконами с неизвестным содержимым, пара-тройка шкатулок и несколько фигурок, вырезанных из цельного камня, похожих на те, что я видела у Виргила. Только у Ворона был бестиарий в миниатюре, а у Феодоры вполне себе обычные, знакомые мне зверушки. Книги, судя по тиснёным названиям на корешках, то ли поэзия, то ли художественные романы, то ли то и другое вместе взятое. Впрочем, попадались труды и явно философского направления, и связанные с географией.

В дверь робко постучали.

— Адара Феодора, позвольте занести ваши вещи, — донёсся приглушённый женский голос.

Эсфел вопросительно посмотрела на меня, и я махнула рукой. Пускай заносят, хоть там и заносить-то нечего.

Горничная с Феодориным саквояжем прошмыгнула в гардеробную, по пути стрельнув на меня пытливым взглядом. Эсфел приблизилась ко мне, встала рядом, плечом к плечу.

— Ты и о нём забыла? — спросила шёпотом.

— О ком? — заговорщицкое это умалчивание имени возлюбленного Феодоры утомляло изрядно.

Тоже мне, нашёлся местный Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть!

— Не помнишь, — сделала свои выводы Эсфел. — А что же твои сочетаемые?

— Виргил и Алишан решили, что лучше провести первое сочетание не отходя от кассы. Вот и провели. Предположительно первым сочетаемым числится кошко… Филипп.

— Который из тех двух мужчин, что прибыли с вами, Филипп?

— Который небритый и мрачный, как герой с обложки эсэлэра.

— А второй кто? — не унималась Эсфел, то ли не заметив непонятных слов, то ли пропустив их мимо ушей.

— Люсьен, второй сочетаемый, но я думаю повысить его до первого, — доверительно сообщила я. — Будет моим фаворитом прочему гарему на зависть.

— Алишан согласилась так скоро провести второе сочетание? — удивилась девушка.

— А их разве не сразу проводят? — прикинулась я чайником.

— Нет, что ты! — округлила глаза Эсфел. — Если адара юна и сила её стабильна, то следующее сочетание проводят через год-другой после первого. Как же иначе-то? Вам с сочетаемым следует узнать друг друга, привыкнуть и принять друг друга как должно. Как завершать сочетание с одним мужем, когда за дверью второй ожидает?

— Тройничок, групповушка, двойное проникновение? — предположила я.

На сей раз непонятные слова незамеченными не остались.

— Двойное что?! — Эсфел уставилась на меня с каким-то священным диковатым ужасом.

— Э-эм, ладно, проехали.

— Куда?

Горничная тихо шуршала в гардеробной — скорее всего, раскладывала багаж Феодоры. Надеюсь, не подслушивает, а то страшно представить, что уже к вечеру будут говорить слуги о сестре хозяйки.

— Раз у меня теперь есть свои сочетаемые, то мне надо отселяться на отдельную жилплощадь? — перешла я к бытовым вопросам.

— Зачем? Это дом твоего рода, как ты можешь его покинуть?

— И мы все должны жить здесь: Алишан с сыном, я с сочетаемыми, Александр…

— Александр станет жить своим домом, когда женится.

— Это как? К жене переедет, что ли?

— Смотря по тому, кем будет супруга. Если адарой или аной высокого рода, то войдёт в её дом. Если нет, то собственным жильём обзаведётся, — Эсфел помолчала чуть и добавила едва слышно, опустив глаза: — Уж он-то может себе позволить свой дом и не отдаст его за долги.

В дверь снова постучали.

— Войдите, — разрешила я и обернулась на шорох открываемой створки.

На пороге стояла Алишан.