Нарисуй мне в небе солнце (СИ)

Часть 15

Ярослав расстроился — ехать в Москву на такси, да ещё и за его счёт, Надя отказалась наотрез. Хорошо хоть согласилась, чтобы он её в институт сопровождал. И на обследование тоже согласилась, правда, пришлось убеждать её в необходимости контроля, для его же спокойствия. Про стоимость этого мероприятия он не сказал, да и сам расценок в клинике не знал, но решил, что денег на карточке ему хватит. Пришлось вставать затемно, чтобы добраться до Подсолнечной и попасть на шестичасовую электричку. Конечно, можно было и вечером в воскресенье отправиться в Москву. Надя могла переночевать в общежитии, а Яру пришлось бы побеспокоить отца. Но именно этого он не хотел, как и объяснений по поводу Нади. Раз решил всё сделать сам и ответственность взять на себя, так и нечего к папе обращаться. Он и в клинике рассчитывал не столкнуться с отцом. Владелец по коридорам не гуляет, сидит у себя в кабинете, а Яра там не знают. В лицо, по крайней мере, точно не знают.

В поезде Надя волновалась, доставала книжку, пыталась читать, повторяла, а потом прятала учебник обратно в рюкзачок.

— Прекрати дёргаться, — Ярослав обнял её за плечи, — поспи лучше, перед смертью не надышишься. А ты знаешь материал и сдашь. Я уверен.

Она не отстранилась и не убрала его руку.

— Я столько времени с этой ангиной потеряла, только вчера удалось поучить немного. Если сдам плохо — бабуля с дедом расстроятся, а мне так не хочется им доставлять неприятности.

— Сдашь хорошо. Я точно знаю. Надюша, я что спросить у тебя хотел, бабушка твоя говорила, что родители твои за границей. Давно они так? Ты прости любопытство, но странно, почему в Москве, а не в Европе, допустим, учишься.

Надя растерялась, задумалась и немного отодвинулась от Яра. Развернулась так, чтобы смотреть глаза в глаза, чтобы видеть то, что он не скажет словами.

— Дело в том, что у меня есть только бабушка и дедушка, они меня вырастили и заменили родителей. Ярослав, я вам не хочу врать. Но и правду сказать стесняюсь. Некрасивая правда получается.

— Мы на «ты», сколько говорить-то можно. И друзья мы с тобой. Прости, что спросил. У меня нет бабушек, только отец и Даша. Бабуля была, я помню. Она со мной маленьким сидела, я любил её, а потом мне сказали, что она уехала. Я ждал, когда вернётся, мне так хорошо с ней было, но оттуда не возвращаются, а я глупый был, не понимал.

— Это папина мама?

— Да.

— Сколько тебе было тогда?

— Пять лет. Так что радуйся, что твои дедушка с бабушкой живы и крепкие ещё. Береги их.

— Берегу. Видишь, сколько забот им доставляю. До дедовского инфаркта не понимала, уехала учиться и радовалась свободе. Ни перед кем отчитываться не надо, да и советов никто не даёт, когда не просишь. Навещала их прошлый год редко. И в какой-то момент поняла, как скучаю, как не хватает мне дедовского брюзжания и бабусиных плюшек. Да и инфаркт этот. Страшно стало, как будто смерть подошла близко-близко. Я про возраст их подумала тогда, поняла, что нет у меня никого роднее, да и вообще никого больше нет, а терять их я категорически не готова. Теперь всё иначе, на выходные тороплюсь к ним. Ты прав, Ярослав Андреевич — ценить надо, пока имеешь. Потом поздно.

— Надь, просто по имени и на «ты»! — он рассмеялся. — Ну сколько можно об одном и том же просить!

— Да неудобно как-то, ты же доктор. Прости, сбиваюсь. Сейчас расскажу тебе про нашу родню. Спрашивал — отвечу, чтоб не было неизвестности и домыслов. Так вот, у бабули с дедулей два сына. Старший на Сахалине, он военный. Семья у него, дети взрослые. Они в отпуск в Крым ездят, к родителям жены. А у моих стариков с его женой не срослось что-то. Это ещё до моего рождения было. Так и осталось. То, что меня они себе забрали и вырастили, усугубило ситуацию и ещё больше отдалило их друг от друга. Глупо как-то. Родные ж люди, а всё не по-людски. И причины вроде какие-то мелкие, ничего не значащие, но общения нет. А мои родители… Ты только не смейся. Они просто про меня забыли.

— Как это? — Яру было совершенно не смешно.

— Познакомились отец с матерью в университете, на первом курсе согрешили с последствиями, поженились, чтобы всё законно, а потом отдали результат залёта в виде ребёнка бабушке. Ну, чтобы учиться не мешал. Чувствами к плоду любви обременить себя не успели. Жили и жили — они там, я тут. Выучились, решили поискать лучшей жизни, уехали в Чехию. Там каждый встретил новую любовь, и семья распалась. Вот и всё.

Она замолчала, глядя в пол, а Яр обнял её и прижал к себе. Сказать-то было нечего. А что тут скажешь, когда все взаимоотношения родителей с дочерью уложились в одно-единственное предложение. Хорошо, что Надежда Владимировна с Арсением Петровичем не бросили внучку, вон какая славная девушка. Отпускать её не хотелось, а она не сопротивлялась. Так и ехали молча. Он радовался возможности провести с ней день. В конце концов, она же может быть ему просто другом. Сколько лет у них разница? Наде девятнадцать, а ему двадцать четыре. Всего пять. Яр думал о том, что вот так случайно обрёл в этой девушке родственную душу. Она же задремала у него на плече и спала до самой Москвы.

С вокзала они на метро быстро добрались до института. Надя училась на факультете педагогики и психологии, и Ярослав почувствовал невольное уважение — очень серьёзное направление. Яр остался стоять у аудитории, в которую вошла Надя. Ему понравилось то, что она, как и он во время учёбы, стремилась сдать одной из первых, не дожидаясь, пока устанут преподаватели.

Девушки разглядывали его, хихикали, шептались. Некоторые даже пытались познакомиться. Ярослав чувствовал себя не в своей тарелке, он не рассчитывал на такое внимание. Сейчас Надя выйдет с зачёта, и он отвезёт её в клинику на обследование. Нет, отца он не предупреждал и всё решил сделать за собственные средства. Просто тем врачам он доверял, отец лишь бы кого не возьмёт на работу. Значит, там грамотные и серьёзные специалисты. Вот пусть и проверят, ничего ли он не пропустил. Это важно, очень важно для него.

Появления Нади он не заметил, смотрел в окно. Думал о том, как изменилась его жизнь со времён студенчества. Вспомнил Леру. Его влекло к ней когда-то. С Лерой возникало чувство драйва, азарта, никогда нельзя было предугадать, что она выкинет в следующий момент. Ему нравилось, что она из всех парней выбрала именно его. Он даже собирался на ней жениться, но как только озвучил свои планы, что собирается работать в Солнечногорске, получил жуткий скандал. Ярослав помнил каждое её слово. Зря возникла она в памяти. То всё закончилось. Есть Надя, совсем другая. Или ему кажется, что другая? С ней не хочется гореть, а вот разговаривать, гулять рука об руку, встречать рассветы и провожать закаты ещё как охота. А ведь внешне она так проигрывает яркой и броской Лере.

Рука Нади дотронулась до его плеча.

— Яр! Ярослав Андреевич, пойдём. Я сдала.

Он повернулся обнял её и поцеловал в щёку.

— Поздравляю! Я же говорил, что ты умница.

— Во-первых, я получила четвёрку, а во-вторых, на нас смотрят. Знаешь, что они подумают?

— Догадываюсь. Ты меня стесняешься?

— Нет, конечно нет. Просто… — Она махнула рукой и потянула его в сторону гардероба, так и не сказав окончание фразы.

Теперь их путь лежал в клинику отца.

Театр, как известно, начинается с вешалки, вот и неприятности у Ярослава начались прямо на ресепшене клиники. Всё пошло не так, как он рассчитывал.

Как и положено, Надю записали, оформили и направили к терапевту, потому что без его визы никакой рентген и цито-анализы никто делать не собирался. Консультацию Ярослав оплатил. Терапевт этот в его планы не входил, но что поделаешь. В кабинет, Ярослава не пустили, и разговор Нади с врачом он не слышал. А она рассказала всё, как было на самом деле. И про температуру, и про подозрение на пневмонию, и про лечение на дому с капельницами. И про то, как сам доктор её на зачёт привёз. Рассказала-то она без задней мысли, стараясь показать, какой Яр замечательный, только вышло всё наоборот.

Доктор позвонил в приёмную и пригласил директора к себе, пояснив, что тут у него вопиющий случай из глубинки.

Как назло, в это время Яр отправился к автомату за кофе и отца не видел.

— Андрей Петрович, вы только подумайте, что это неучи молодые себе позволяют, — с места в карьер начал доктор. — Вот девушка, пострадавшая от неумелых действий врача-недоучки. И я этого так не оставлю. Вы представляете, он лечил вирусную пневмонию метрагилом и двумя видами сильнейших антибиотиков. У больной нет ни одного анализа, нет чувствительности к антибиотикам, нет рентгенограммы лёгких. Хорошо, что она обратилась к нам. Мы-то ей, конечно, поможем, но и тот сельский недоучка должен понести наказание.

Надя не могла поверить своим ушам: этот человек полностью переиначил её слова, а самое ужасное, что всё это он говорил отцу Ярослава.

— Андрей Петрович, это неправда! — Надя почти кричала. — Я никакая не пострадавшая, меня Яр на ноги поставил и на зачёт привёз. Я бы сюда и не пошла вовсе, но он настаивал, что снимок сделать нужно. И ни на кого я не жалуюсь. Ярослав Андреевич говорил, что в этом центре хорошие врачи и аппаратура, мы приехали сделать рентген и сдать кровь. У нас в больнице аппарат сломан. Яр сказал, что можно будет всё сделать быстро. Ой, извините, здравствуйте!

Надя растерялась и покраснела.

— Здравствуй, Наденька! И где наш геройский доктор? — Андрей Петрович покачал головой, а потом улыбнулся девушке.

— В коридоре остался…

— Не видел, пока шёл. Сейчас посмотрю.

Он выглянул из кабинета и пригласил Ярослава.

— Добрый день, Ярослав Андреевич. Расскажите историю болезни пациентки. Тут наш доктор вас в непрофессионализме обвиняет.

Яр доложил по всем правилам, с вызовом глядя на отца.

— Хочешь сказать, что победителей не судят? — спросил после его речи отец. — Ты нарушил инструкции и превысил полномочия. И ты подверг опасности жизнь Нади. Дорогого для тебя человека. Яр, ну откуда ты такой взялся? — Андрей Петрович недоумевал. Он не сердился, просто был разочарован.

Ярослав разозлился.

— Презервативом надо было пользоваться. Не было бы проблем и вопросов, откуда взялся.

Он выскочил из кабинета, спустился по лестнице и только на улице дал волю чувствам. Обида грызла. От кого угодно он ожидал такого отношения, но только не от самого близкого человека. Нет, он не чувствовал угрызений совести и считал, что поступил абсолютно верно. Не всё измеряется инструкциями и правилами. Утешало то, что всё не зря. Надя сдала зачёт. Её жизни ничего не угрожает, и она в надёжных руках.

Телефон беспрерывно вибрировал в кармане. Звонил отец. Он знал, даже не глядя на входящий номер. Отвечать не хотелось.