Народ Тарха

Глава 8

Добравшись до Долины Предков, Лайда в ожидании Арсая уселась на освещенное солнцем открытое место недалеко от обрыва. Лайда была уверенна, что Арсай вот-вот появится. И когда через несколько минут до слуха Великой донесся скрежет камней и магия в воздухе сгустилась, Лайда довольно улыбнулась — вот и чужак.

Арсай выглядел иначе чем в первую встречу. Чужак явно посетил лавки Златограда и сменил вычурные и слишком легкие чужеземные одежды на более подходящее одеяние. На нем красовались штаны из плотной ткани, шерстяная рубаха и плащ, подбитый мехом. Бровь Великой удивленно приподнялась — чужак собирается здесь задержаться? Зачем ему теплый плащ? В холмы вот-вот придет жаркое лето и даже ветер со Студеного озера не помешает долгожданному теплу разлиться по Бескрайним холмам. Или же, чужак думает, что здесь круглый год царит стужа и холод? Тем лучше…

Но на этом Арсай не перестал удивлять Лайду. В руках у чужака был внушительный сверток. Да и сам Арсай выглядел чуть ли не торжественно. Он нисколько не удивился тому, что Лайда ожидает его. Видимо, тоже почувствовал её магию. И эта связь очень не нравилась Великой. С момента бегства Тархи прошло много столетий, в холмах сменилось не одно поколение. А приближение Арсая отзывается вспышкой магии и чужой и родственной одновременно. Как такое возможно?

Остановившись в двух шагах от Лайды Арсай склонил голову в приветствии и усевшись напротив, протянул Великой сверток. Лайда вопросительно посмотрела на чужака, не торопясь принимать подношение.

— Я побывал в городе с золоченными крышами…Златограде. Увидел красивую материю и решил преподнести её в знак добрых намерений и чистых помыслов, — голос Арсая был наполнен мягкостью и доброжелательностью. Лайда улыбнулась уголками губ и благосклонно кивнула. Арсай внутренне возликовал — он знал, что дикарка не откажется от подарка. Приручить эту дикарку будет легче, чем он ожидал.

Убрав сверток за спину, Лайда, напрямую спросила:

— Я чувствую в твоей магии родственную связь. Почему? Прошло много столетий, как Великая Тарха появилась в холмах.

Арсай даже растерялся — это отразилось на его лице, и было видно, что его растерянность искренняя.

— Ты наследница той, кого вы величаете Великой Тархой. А я наследник старшей сестры Тархи — Уланды. Мы хоть и очень дальние, но родственники.

— Но сменилось столько поколений, — Лайда недоверчиво отнеслась к словам Арсая.

— Сколько? Уланда была моей прабабкой…

Глаза Лайды распахнулись от удивления.

— Я хочу убедиться в этом сама…

Лайда вытянула вперед правую руку раскрытой ладонью вверх и Арсай протянул свою — он тоже хотел разобраться в таком странном явлении. Ладони магов соприкоснулись и Лайда словно нырнула в глубь веков и то, что она видела поражало её больше и больше. Великая Тарха, прибыв в Бескрайние холмы и наделив их своей магией, наделив женскую часть своего народа этой магией, не смогла передать свое долголетие. В то время, как в холмах сменилось восемь поколений, в Леании сменилось только три поколения.

Арсай тоже был удивлен этим открытием. Но его острый ум тут же решил использовать открытие в свою пользу:

— Вот видишь, Великая Лайда, благословенная земля Леания дарует людям долголетие. А в ваших суровых краях женская красота слишком быстро отцветает. В твои годы женщины Леании еще рожают детей и радуют мужей красотой лица и молодостью кожи. Магия Леании сохранит твою красоту, Лайда, стоит лишь вернуться на родную землю.

Приторная сладость голоса чужака пробиралась под кожу Лайды, растекалась по венам, отравляя женское самолюбие ядом. Что-то внутри Великой кричало о том, чтобы она не слушала ядовитые речи Арсая и немедленно прогнала его. Лайде большого труда стоило сохранить невозмутимость. Она подняла серые глаза на Арсая и из последних сил, сохраняя спокойствие, ответила:

— Женская красота и молодость еще не залог счастья. Ступай на свой корабль, чужак. Сегодня я не хочу больше тебя слушать.

Дождавшись, когда Арсай скроется на тропинке, ведущей к обрыву, Великая поднялась и побрела в сторону священной пещеры. На своих плечах Лайда ощущала неимоверную тяжесть. Внутри все сжималось от слов Арсая о том, что её красота и молодость увядают. В голове появилась предательская мысль: а не оттого ли они ссорятся с Ярышем, что степняк стал замечать эти признаки увядания?

Рядом со священной пещерой бил родник. Опустившись на колени, Лайда окунула в ледяную воду ладони, а потом плеснула водой в лицо. Еще раз и еще. Ледяные брызги словно смывали с кожи яд приторных речей Арсая, возвращая Лайду в ее обычное состояние. Тяжесть с плеч спала, сердце перестало рваться пойманной птицей. Лайда усмехнулась про себя: "Силен ты чужак, хитер и ловок. Но и я не так проста, как ты думаешь".

Сверток, что принес Арсай Лайда так и не развернула. Бросила его возле входа в священную пещеру. Великая Тарха сама решит, что делать с этим подношением.

Пожиток у Ферюзе было немного. Но среди вороха одежды и женских побрякушек Олех заметил большой обтянутый кожей бубен. Он с удивлением рассматривал сей предмет, не решаясь дотронуться:

— Что это, Ферюзе?

Девушка, улыбнулась и с нотками гордости ответила:

— Это бубен моего деда. С его помощью он разговаривал с духами и меня научил.

Девушка ласково погладила натянутую кожу бубна, словно это было живое существо. Олех с удивлением смотрел на Ферюзе — вот чудная. Но к бубну не прикоснулся — хоть Ферюзе и говорит, что она владеет даром, а не волшебством, а все же магические предметы лучше без надобности не трогать.

Очень скоро девушка поборола смущение и неловкость от своего нового положения жены и принялась приводить внутреннее убранство шатра в порядок. Олех, чтобы не путаться под ногами и не мешать решил поговорить с Рогдаем. Но побродив по кочевью брата так и не встретил, кто-то из степняков сказал, что его сродник ушел с пастухами на дальнее пастбище.

На душе у парня было муторно. Ссора с Рогдаем тянула за сердце, ведь он по сути единственный родной человек в этой великой степи. Обида Колуча тоже, конечно, ему не безразлична, но своей вины Олех не чувствовал. Если все так и есть, как сказала Ферюзе, то Колуч скоро забудет о девушке.

Но что самому Олеху теперь делать с нежданной женой? Ответ нашелся, хоть и не сразу. Как только они вернутся в холмы, Олех все как было расскажет отцу. Ярыш, как сын вождя признает их свадьбу несостоявшейся — ведь ничего промеж ними не было. Ферюзе останется в холмах, и потом устроит свою судьбу с тем, кого полюбит и выберет сама, согласно законам холмов. Осталась самая малость — объяснить все это самой Ферюзе…

Но объяснение пришлось отложить. В шатре Олеха ждал обед, приготовленный Ферюзе. Похлебка с бараниной расточала ароматы приправ и Олех почувствовал, что если не поест, захлебнется слюной. Стало даже стыдно за свои помыслы о расставании — Ферюзе так старается, хлопочет. Но она же совсем еще девчонка!

На великую степь опустился вечер, а Рогдай так и не вернулся в кочевье. Дальнее пастбище на то и дальнее, что дорога туда не близкая. Но рано или поздно Рогдай вернется и ему придется выслушать Олеха. Успокоившись такими мыслями Олех зашел в свой шатер и замер. На его ложе, на бараньих шкурах устроилась Ферюзе, стыдливо прикрывая одеялом обнаженное тело. Почти потухший очаг слабо освещал шатер и скрыл яркий румянец, разлившийся по щекам парня.

Олех кинул по другую сторону очага какую-то шкуру на пол и улегся, повернувшись спиной к Ферюзе. Но тут же услышал шорох и почувствовал прикосновение ручки девушки к своему плечу:

— Олех, мы теперь должны спать вместе, — в голосе девушки чувствовалось смущение. Парень, не поворачиваясь ответил:

— Иди спать. Мне тут удобнее.

Но Ферюзе была настойчива. Она прижалась к спине Олеха и уткнулась носом в шею парня, вызвав у того приятную дрожь.

— Ферюзе… зачем? Мы же не муж и жена на самом деле. Приедем в холмы, мой отец даст тебе свободу и ты найдешь себе мужа по сердцу. А не так как у нас получилось…

Но девушка почему-то не обрадовалась такому предложению. Она, вернувшись на ложе и укрывшись одеялом, спросила:

— Я тебе не нравлюсь? — в голосе девушки Олех услышал слезы и страдальчески вздохнул. Он так и знал, что убедить Ферюзе будет сложно. Повернувшись лицом к девушке он ласково, как умел, объяснил:

— Нравишься. Но по законам холмов тебе еще рано выходить замуж. И то что случилось с нами — не правильно. Мы не должны были стать мужем и женой. Понимаешь?

Ферюзе покачала головой, но ничего больше не сказала. Укрывшись одеялом она затихла. Олех долго прислушивался к тишине, боясь услышать всхлипы и плач девушки. Но ничего такого не последовало.

Следующим утром в шатре Олеха и Ферюзе появился Колуч. Олех напрягся, отодвигая за спину Ферюзе, но Колуч неожиданно улыбнулся и вполне миролюбиво сказал:

— Олех, я поговорить пришел. По-родственному…

Олех, обернувшись к Ферюзе, указал ей глазами на полог и девушка послушно покинула шатер, оставив мужчин вдвоем.

Олех уселся на бараньи шкуры и Колуч последовал его примеру. Так и сидели внук вождя и сын вождя, глядя друг другу в глаза. Нарушить молчание решил Олех:

— Ну, говори, раз пришел.

— Нехорошо у нас получилось с тобой, Олех. Мы все-таки не чужие друг другу. Ну, раз у вас с Ферюзе все полюбовно, мешать не стану. Но надо нам с тобой не просто помириться, а начать уже доверять друг другу. Вот за этим я и пришел.

Олех согласно кивнул головой:

— Да я не против. Намерено я тебе дорогу не переходил и злых помыслов в сердце не ношу.

— Вот и хорошо. Но, в степи есть такой замечательный обычай — братание. Мы не братья, а побратаемся и все обиды друг другу простим и клятву принесем- злых помыслов в сердце не носить против друг друга. Ну что, будем брататься? — при этом глаза Колуча светились радостью, азартом и бесшабашным весельем. Олеху так уже надоели обиды и ссоры последних дней, что он заразился азартом Колуча и искренне рассмеялся:

— Ну, давай побратаемся! А то дядькой мне тебя называть не хочется.

— Тогда сегодня вечером и проведем обряд. Я пока распоряжусь все приготовить.

Колуч вышел из шатра. Олеху стало легко и радостно на сердце — как все-таки хорошо, что все разногласия с Колучем разрешились. Эх, еще бы с Рогдаем поговорить…

Ферюзе явилась в шатер с миской, полной лепешек и с кувшином молока. Деловито раскладывая перед очагом нехитрое угощение, она не удержалась от вопроса:

— Зачем он приходил?

В голосе девушки хорошо проскальзывали нотки страха и недоверия. Олех бросил взгляд на Ферюзе: под глазами девушки залегли синеватые тени, будто та не спала всю ночь. И так худенькая, сейчас она вообще показалось парню неоперившимся птенцом, который изо всех сил пытается казаться уже взрослой и сильной птицей. Ферюзе смутилась под изучающим взглядом Олеха и на щеках девушки появился румянец, она отвела глаза. Смущение Ферюзе передалось и Олеху.

— Колуч хочет помириться и провести обряд братания. Ты что-то слышала про этот обряд?

Девушка, глядя на очаг, лишь бы не встречаться взглядом с Олехом, ответила:

— Что-то слышала от деда. Обычно этот обряд шаман проводит, но можно попросить и кого-то из старейшин кочевья. Те, кто братается из одного кувшина пьют кровь животного и приносят клятву.

Олех передернулся: он не был неженкой, но пить кровь? И отказаться тоже нельзя — подумают, что он таит в сердце злые помыслы.

Ферюзе в отличии от Олеха, совсем не испытывала радости от предстоящего её мужу обряда. Сам обряд не вызывал у девушки дурных мыслей, но вот то, что предложил провести его Колуч, как раз и вызывало какое-то нехорошее предчувствие. Чем бы не занималась в этот день Ферюзе, мысли все равно возвращались к предстоящему обряду и в груди что-то скребло и беспокоило.

Возвращаясь с ведром воды от колодца, девушка заметила как возле крайнего шатра о чем-то переговариваются Колуч, Вассил и еще пара друзей сына вождя. Судя по словам долетевшим до слуха девушки, речь у них шла именно про обряд, а Вассил рукой указывал в сторону от кочевья. Тревожные предчувствия усилились. Почему они хотят провести обряд в стороне от кочевья?

Чтобы избавиться от дурных мыслей или, наоборот, утвердиться в своих догадках, Ферюзе прибегла к своему проверенному способу- обратиться к духам. Олеха в шатре не было и значит, никто не помешает. Ферюзе разожгла очаг, щедро сыпанула в огонь сухой порошок дух- травы и, закрыв глаза, ударила в дедов бубен.

Олех явился в шатер лишь вечером, когда на степь стали спускаться сумерки. Весь день парень провел на охоте и сейчас положил к ногам Ферюзе добычу. Но девушка даже и не глянула на охотничьи трофеи, а кинулась к мужу:

— Олех, ты не должен идти с Колучем! Он задумал недоброе!

Олех даже отшатнулся от Ферюзе — та была будто не в себе: растрепанные волосы, заплаканные глаза.

— Ферюзе, да что на тебя нашло? Ты слишком плохо думаешь о Колуче. Мы с ним не чужие друг другу, не может он зло задумать. Напротив, мы мириться едем.

Но Ферюзе обняла ноги мужа и всем своим худеньким тельцем попыталась удержать Олеха:

— Нет, не верь ему! Мне духи сказали, что он задумал зло!

Олеха все эти разговоры о духах вывели из себя:

— А ты бы поменьше с этими духами общалась! Их советы боком потом выходят!

Олех разжал руки Ферюзе и собрался уже выйти из шатра, но возле полога обернулся. Девушка сидела на полу и вся ее сгорбившаяся фигурка говорила об отчаянии. Лицо девушка закрыла ладонями, плечи Ферюзе вздрагивали от беззвучного рыдания. Олеху стало не по себе. Вот странная она. Ей то что за печаль, если с ним что-то и произойдет? Чего так убивается?

Парень хотел было вернуться, как-то успокоить Ферюзе, сказать ей что-то ласковое, хорошее. Да только не знал он таких слов на языке степняков, да и что именно говорить — тоже не знал. Помявшись пару мгновений перед пологом, Олех с тяжелым вздохом все-таки вышел из шатра. Ничего, вот проведут они с Колучем обряд, он вернется живой и невредимый. И они вместе с Ферюзе посмеются над её страхами.

Колуч уже поджидал Олеха возле крайнего шатра кочевья. Олех вскочил в седло и направил коня вслед за конем Колуча. Ехали молча. Олех испытывал странное чувство, двоякое. С одной стороны была бесшабашная радость — он чувствовал себя настоящим степняком, свободным как ветер в поле. И никто ему не указ- матушка далеко, некому ворчать да выговаривать. А обряд пройдет — и станет своим среди родичей отца. А с другой стороны Олех постоянно мысленным взором возвращался к сгорбленной фигурке Ферюзе, застывшей посреди шатра. И тревога отравляла радость, смутное беспокойство словно теребило струны души, отвлекая от беззаботности и веселья.

Олех обернулся — кочевье темнело тонкой полоской на горизонте, почти сливаясь с почерневшим небом. А впереди уже виднелись отблески большого костра, к которому и скакал Колуч.

Возле костра их ожидали. Вассил, еще двое молодых степняков, да старик, которого Олех видел впервые. Старик поднял глаза на прибывших и Олех почувствовал дрожь пробежавшую по спине — в глазах старика отражались языки пламени и от того вид его был страшен. Старец был невысок, худосочен и настолько дряхл, что ему приходилось опираться на палку даже когда он сидел. Он сделал знак рукой и двое молодых степняков подхватив его под руки, подняли на ноги. Старик, прищурясь, посмотрел на Олеха и поманил его костлявым пальцем. Парень подошел к старику и, как того требовал обычай, поклонился старцу, приветствуя.

— Так значит это ты — сын Ярыша. Похож. И нравом, видно в Ярыша пошел, ежели брататься решили. Всегда своевольным был, только Айлук и мог его образумить.

Голос старика был слаб, Олеху пришлось даже голову наклонить, чтобы услышать слова к нему обращенные.

Вассил поторопил:

— Давайте приступать, темно уже.

Колуч и Вассил расстелили на траве циновку, на которую Вассил поставил кувшин. Олех посмотрел на содержимое кувшина и почувствовал тошноту, подступившую к горлу: как можно пить чью-то кровь? А Вассил уже принес откуда-то две пиалы и поставил их по разные стороны от кувшина. Старика подвели к циновке и помогли сесть. Пробормотав что-то слабым голосом над кувшином, старик с помощью одного из молодых степняков плеснул в пиалы содержимое кувшина. Колуч уселся рядом со стариком, возле одной из пиал и сделал рукой приглашающий жест Олеху, указывая на вторую пиалу.

Когда Олех уселся, сын вождя спросил:

— Знаешь ли ты, в чем смысл этого обряда? Смысл в том, что выпив из одного кувшина, мы даем клятву не таить в сердце злобу друг к другу. Если же один из нас нарушит клятву и замыслит плохое против своего побратима, то духи проклянут его. И тот, кто нарушит клятву- умрет в страшных мучениях.

Олех невольно передернулся — стало не по себе и от слов Колуча и от предстоящего обряда. Да и сама обстановка была мрачноватой- посреди степи, возле костра, в темноте пить кровь животного. Было что-то во всем этом зловещее. Олех, отгоняя от себя неприятные мысли, нахмурился. Это все Ферюзе. Наговорила ему всякого, есть от чего впасть в сомнения.

Стоило Олеху выйти из шатра, Ферюзе со стоном отчаяния схватилась за голову. Что ей теперь делать? Никогда она не простит себе, если из-за неё Олех погибнет. И почему все вышло не так как должно было? Почему она тогда заснула в шатре Олеха? Ведь духи указали на его шатер, как на спасение! А вышло все… И тут Ферюзе вскрикнула от догадки: так может единственным спасением от посягательств Вассила и Колуча и была ночь, проведенная в шатре Олеха? Может, другого выхода и не было? И если так и есть, то получается, что она спаслась ценой жизни Олеха?

И без того мучавшее чувство вины затопило Ферюзе с головой. Хорошо же она отблагодарила Олеха. И тут словно кто-то шепнул девушке: будешь сидеть истуканом, так Олеха и впрямь погубят. И Ферюзе выскочила из шатра, обвела безумным взглядом кочевье. К кому бежать, кого просить о помощи? Айлука? Да послушает ли вождь её, не посчитает ли наветом на сына её обвинения?

Тут взгляд девушки заметил возвращающегося с дальнего пастбища сродника Олеха. Память тут же подсказало имя этого чужака, и Ферюзе побежала навстречу Рогдаю, который только успел спешиться.

Рогдай зачарованно смотрел на запыхавшуюся девушку, которая подбежав к нему, пыталась что-то сказать, но смысл слов не доходил до парня. Он с упоением и сладким томлением смотрел в её синие глаза, прекрасней которых не было на свете.

— Да ты слышишь меня?! — Рогдай даже вздрогнул от гневного окрика Ферюзе.

— А… что ты сказала? — Рогдай даже головой помотал, словно сбрасывая очарование красотой степнячки.

— Олеха погубить хотят! Надо ехать спасать его! Колуч отомстит ему из-за меня.

Рогдай переменился в лице. Вскочив снова в седло, срывающимся голосом спросил:

— Куда они поехали?

Ферюзе махнула рукой в сторону:

— Туда. Но я с тобой, ты можешь не найти!

Рогдай протянул руку и помог девушке взобраться на коня позади себя. Ферюзе даже и не подумала о том, что подумают в кочевье, когда увидят её с чужаком, с бесстыже оголенными ногами. Она обхватила Рогдая за пояс и парень пришпорил коня.

Чувства переполняли Рогдая. Он и представить не мог, что с Олехом может случиться что-то плохое. Брат всегда казался ему неуязвимым. Даже подумать о том, что он уже и не увидит брата живым, было страшно. А тут еще ручки Ферюзе, крепко обхватившие его, и её дыхание щекочет ухо. Рогдай почувствовал себя негодяем — его брату угрожает смерть, а он думает о прекрасной Ферюзе, которая вообще-то жена Олеха!