Народ Тарха

Глава 9

Слова клятвы были произнесены и осталось только выпить содержимое пиалы, чтобы завершить обряд. Олех с отвращением посмотрел на густую жидкость и поморщился. Колуч, заметив гримасу племянника, усмехнулся.

Но неожиданное появление Рогдая и Ферюзе нарушило все планы. Олех только бросил удивленный взгляд на явившихся, а девушка, соскочив наземь, бросилась к мужу, вырывая из его рук пиалу.

— Не пей, Олех!

Колуч с исказившимся лицом поднялся на ноги и едва сдерживая злость, процедил:

— Как посмела ты, женщина, явиться сюда? Твое место в шатре!

Олех на пару мгновений растерялся, но быстро обрел дар речи:

— Колуч, я сам разберусь со своей женой. Ферюзе?

Серые глаза Олеха смотрели удивленно и раздраженно одновременно. Но Ферюзе не отвела взгляда. Продолжая держать в руках пиалу, девушка упрямо повторила:

— Не пей, Олех. В ней яд…

Все собравшиеся возле костра переглянулись. А старик, охнул от неожиданности, но строго проговорил:

— Ферюзе, что ты говоришь? Я сам разливал кровь из одного кувшина! Ты что, обвиняешь меня?

Ферюзе отставила в сторону пиалу и склонилась в поклоне:

— Не вас, почтенный Нарек. Но духи, с которыми я говорила, сказали что Олеха хотят отравить…

Молодые степняки ухмыльнулись, даже Вассил, знавший о даре девушки, тихо хохотнул. Но старый Нарек серьезно отнесся к словам девушки:

— Ферюзе, кровь из одного кувшина! Если бы отравился Олех, то и Колуч с ним вместе! Не выдумывай и не лезь в мужские дела!

Ферюзе обвела взглядом мужчин. Она не собиралась сдаваться:

— Тогда пусть Колуч выпьет из пиалы Олеха! Если все по-честному, то бояться нечего. Так ведь, Колуч? — девушка вздернула подбородок и дерзко посмотрела на сына вождя. Колуч побелел от гнева. Его ноздри раздувались, казалось, еще немного и глаза мужчины начнут метать молнии:

— Будь ты моей женой, то давно бы уже валялась в шатре, исполосованная плеткой!

Олех понял, что дело принимает дурной оборот и заслонил собой девушку:

— Колуч, не забывайся. Мы с тобой побрататься хотели, а не разругаться.

Вмешался старый Нарек. Старик почувствовал, что надо заканчивать и с обрядом и с выяснением отношений- иначе худо будет. Нарек, опершись на клюку, склонился в сторону Колуча:

— Не время Колуч. Выпей из пиалы Олеха, покажи чистоту своих намерений. А клеветница понесет заслуженное наказание.

Ферюзе вцепилась в руку Олеха. Сам Олех напряженно следил за выражением лица Колуча. А сын вождя смешался всего лишь на миг, а потом презрительно бросил:

— Я разрываю клятву и не буду проводить обряд братания! Если Олех мне не доверяет, то и брататься не следует.

После этих слов Колуч кивнул Вассилу и тот, быстро схватив обе пиалы, опрокинул их наземь. После этого он надавил подошвой сапога на обе пиалы и с хрустом раздавил их. Нарек с удивлением и недоумением смотрел на происходящее и только качал головой, бормоча под нос:

— Оба с характером, такие не в жизнь не договорятся. Тесно им будет в великой степи…

Олех не стал больше ждать. Схватив Ферюзе за руку он потащил девушку за собой. Сев верхом, усадил жену впереди и поскакал в кочевье. Рогдай, с которым Олех и словом не перебросился, поскакал следом.

Втолкнув Ферюзе в шатер, Олех развернулся к Рогдаю. Братья долго смотрели друг на друга, наконец, Олех решился:

— Что она тебе сказала?

— Что тебя хотят убить. Ты что, не веришь ей? Да ты бы видел какими взглядами Вассил с Колучем обменялись! Точно что-то задумали!

— Видел я все.

Олех порывисто обнял Рогдая, тот ответил тем же.

— Ты бы спасибо ей сказал, если бы не Ферюзе, жив ли ты был?

Ферюзе ждала своей участи, сжавшись в комочек на бараньих шкурах. Олех даже растерялся, поймав испуганный взгляд девушки:

— Ты чего?

Он проследил за взглядом Ферюзе и выдохнул:

— Да не собираюсь я тебя плеткой пороть. Что за дикость?

Он подсел к девушке и спросил:

— И все-таки я не понимаю, как он мог отравить меня? Старик при мне разливал из кувшина…

Ферюзе, поняв, что ей ничего не грозит, осмелела и быстро заговорила:

— Так не обязательно в кувшин яд добавлять. Ядом можно и пиалу натереть. Он же отказался пить из твоей пиалы, значит я права. Да и яды разные бывают. Колуч не глупец себя раскрывать. Ты бы не сегодня умер, а через пару дней. И тогда все бы решили, что ты задумал против Колуча зло и духи покарали тебя.

Олех с удивлением смотрел на Ферюзе. А девчонка-то не глупышка. Как она быстро разгадала всё. И все же, что ей за печаль, если бы его отравили?

— Почему ты спасла меня? Могла бы и промолчать…

Ферюзе недоуменно развела ладони:

— Ты мой муж.

Олех лишь вздохнул: ну что за упрямица!

Это утро не стало исключением в череде предыдущих — Лайда снова почувствовала зов Долины Предков. Значит, чужак опять вознамерился ступить на землю народа Тархи. Поймав на себе недовольный взгляд Ярыша, Лайда лишь покачала головой:

— На все воля Великой.

И, быстро собравшись, выскользнула из шатра. Но прежде чем отправиться в Долину, Великая отправилась в шатер своих родителей. Её матушка- Мийна- больше не была предводительницей воинов. В её черных волосах уже серебрилась седина, хотя и осанка еще была прямая, да и в движениях Мийны не было намека на возраст. Приникнув губами к щеке матери, Лайда замерла на несколько мгновений. Все-таки и она с возрастом становится чувствительней к родительской ласке. С тех пор как Великая Яхха упокоилась в Долине Предков, Лайда стала больше осознавать ценность жизни тех, кто с тобой рядом.

— Матушка, забери к себе Виену и Раяну на несколько дней. Ярыш уйдет на охоту, а у меня есть другие заботы.

Мийна чуть удивленно посмотрела на дочь:

— Заботы? Так все тихо в холмах.

Мийна, после смерти Великой Яххи, стала старшей рода, и знала о том, как течет жизнь её народа не хуже Великой. Но Лайда не собиралась матушку посвящать в свои тайны. Не нужно ей знать про чужака. К чему лишние волнения?

— Матушка, есть у меня заботы. Возьми дочек, им пора уже знать законы холмов. Вот и займись их обучением.

В этот раз Арсай уже ждал Лайду. Он сидел на прежнем месте — залитой солнцем ложбинке между холмами. Теплый плащ был расстелен на траве и Лайда не скрыла усмешки: уж не о ней ли так чужак проявил заботу? Великая намеренно подошла к Арсаю с другой стороны и уселась на траву, игнорируя расстеленный плащ. Арсай немного смутился — не ожидал он, что дикарка продемонстрирует свою несговорчивость так открыто. Ну, значит слаще будет победа над своенравной дикаркой холмов. Он открыл уже рот, чтобы сладкими речами подольститься к Лайде, но Великая сделала знак ладонью, призывая чужака к молчанию и заговорила сама:

— Я хочу увидеть тех, кто с тобой одной крови.

Лайда протянула раскрытую ладонь и Арсай протянул свою ладонь навстречу. Как только ладони соприкоснулись, перед мысленным взором Великой предстали лица молодой женщины и мужчины в годах. Женщина была похожа на Арсая, те же черты, только чуть нежнее и правильнее. И словно шепот донес до слуха Лайды имя: "Лисай".

Мужчина был грузным, его одутловатое лицо было искаженно гримасой недовольства. Незначительное сходство еле угадывалось, а шепот назвал имя "Миард".

Но этого Лайде было мало. Она скользнула дальше, пытаясь прочесть сердце Арсая и успела разглядеть лицо старухи, которую шепот назвал "Банча". И в тот же миг Арсай отдернул свою ладонь, но до слуха Великой долетел чуть слышный шепот "Ксана" и перед взором скользнул чуть различимый образ молодой девушки.

— Кто такая Банча? Она другой крови, но она в твоем сердце.

Арсай, недовольный тем, что чуть было не попался, ответил:

— Банча моя кормилица.

Про Ксану Лайда не стала спрашивать. Не просто так чужак скрывает эту девушку от взора Великой. Он не хочет, чтобы Лайда знала про неё. Но Великая узнает, что задумал этот чужак.

Между Арсаем и Лайдой повисло молчание. Арсай гадал, успела ли дикарка узнать про Ксану. А Лайда ждала, что еще может рассказать чужак.

— Лайда, неужели после всего, что я рассказал о Леании, тебе не захотелось хотя бы побывать там?

— Великая Лайда. Не забывайся, чужак, — надменным голосом поправила Лайда Арсая. А мага вдруг взбесила эта дикарка. Он тут перед ней ужом вьется, а ей хоть бы хны! Что она о себе возомнила?! Привыкла, что мужчины перед ней преклоняются и слова против не могут молвить?

Арсай вдруг бросился на Лайду, одной рукой обнимая за талию, а второй пытаясь перехватить правую руку дикарки и повалить её на землю. Но Лайда вдруг вывернулась из цепких рук чужака и, неожиданно для Арсая, оказалась сверху с занесенным кинжалом, а сам маг оказался прижатым спиной к земле. Мужчина с изумлением и восхищением смотрел на Лайду, которая занесла над ним кинжал. При этом рука Великой была крепка и Арсай не сомневался, что еще одно движение и кинжал пронзит его грудь. Взгляд Лайды был грозен, в нем не было ни капли сомнения, что нужно сделать с зарвавшимся чужаком.

— Нет, Великая Лайда, прояви милость! — просипел Арсай. Дикарка чуть склонила голову набок и с издевкой спросила:

— Назови хоть одну причину, почему я должна тебя помиловать?

Арсай тяжело дышал, в положение поверженного он попал впервые.

— Я не задумывал ничего дурного. Просто ты такая прекрасная, Великая Лайда, что я не смог удержаться. Я хотел всего лишь поцеловать тебя.

Лайда скривила губы: слишком груба была эта лесть. Даже юная девушка не купится на неё.

— Ты посмел прикоснуться к Великой. Только муж Великой может касаться её. И тебе полагается смерть, — совершенно спокойно, без горячности произнесла Лайда.

— Я могу заплатить богатый выкуп, чтобы загладить свою вину, — не отступал чужак.

— Вряд ли ты можешь что-то предложить моему народу. Но сегодня у меня хорошее настроение и я не желаю уподобляться тем, кто когда-то поднял руку на тех, с кем они одной крови. Я сохраню тебе жизнь на этот раз. Но запомни, чужак- еще раз дашь волю рукам- и я убью тебя.

С этими словами Лайда поднялась, освобождая Арсая и, не оглядываясь, пошла в глубь холмов. А Арсай некоторое время так и лежал на земле не веря, что чуть было его не заколола кинжалом дикарка. Его, сильнейшего мага Леании, чуть было не закололи, при этом дикарка справилась с ним безо всякой магии. Тут взор Арсая немного затуманился: а дикарка хороша! Её вздымающаяся грудь, глаза, потемневшие от гнева… Наверняка, она страстная и необузданная на брачном ложе… И он, Арсай, обязательно позабавится с ней.

Когда утром Олеха позвали в шатер вождя, парень уже знал о чем пойдет разговор. Слухи по кочевью быстро расползаются, хотя там, возле костра были только мужчины, не считая Ферюзе. Но то, что степнячка точно не болтала о произошедшем, Олех был уверен. Да и какая теперь разница кто проболтался — ответ все равно ему держать перед вождем.

Айлук в шатре был не один. Рядом с ним сидел Колуч. Бледный, с тонкими поджатыми губами, он сейчас сильно напоминал свою мать.

Вождь не торопился с разговорами — сначала все трое плотно позавтракали. При этом прислуживала мужчинам младшая дочь Айлука — Зея. И только когда с утренней трапезой было покончено и девушка унесла из шатра пустые миски, Айлук обратился к парням:

— Ну, и как это понимать? Давно по кочевью таких разговоров не велось. Неужто вам двоим в великой степи тесно, что разойтись миром не можете? Что скажешь, Колуч?

Колуч скользнул недобрым взглядом по лицу Олеха и повернулся к отцу:

— Вождь, с тех пор как Олех появился в степи, так и пошли слухи. Он хочет меня оклеветать, очернить в твоих глазах, чтобы занять мое место в твоем сердце.

Вождь нахмурился и перевел взгляд на Олеха. Парень даже растерялся от таких обвинений. Что он теперь должен оправдываться за то, чего и в мыслях не было?

— Ты вчера, Колуч, отказался выпить из пиалы, которая предназначалась мне. Не потому ли, что в ней был яд?

— Вот видишь, отец, он клевещет на меня! Я побрататься хотел, чтобы слухи не плодить, а он все против меня обернул!

Но вождь, будто и не слышал возмущенные речи сына. Он, не поднимая головы, глухим голосом спросил:

— А почему не выпил из пиалы Олеха, если слухи хотел прекратить?

Колуч замолчал. Будто вся бравада и праведный гнев слетели с него. Айлук поднял голову и встретился глазами с сыном. Колуч покраснел, побледнел, его губы дрогнули и он, не выдержав, отвел глаза.

Айлук с горечью проговорил:

— Не думал я, что второй раз в жизни придется делать выбор между сыновьями…

В шатре повисла тишина. Колуч испуганно вытер о штаны вдруг вспотевшие ладони, его грудь взволнованно вздымалась. А Олех почувствовал как алеют его щеки, пылает лицо, горят уши.

— Олех, ты сын моего первенца, Ярыша. И видят духи степи, как кровоточит мое сердце в разлуке с ним. Но и Колуч мой сын. И его дом — великая степь. А ты готов остаться в степи, признать её своим домом?

Олех встретился взглядом с вождем и по лицу Айлука понял, что этот вопрос задан не просто ради любопытства. Очень многое зависит от того, что ответит Олех.

— Мой дом в холмах. И я рано или поздно вернусь туда…

— Вот ты и сделал выбор, Олех. Раз ты вернешься в холмы, то не стоит сеять в степи раздор…

— Айлук, так я и не сеял раздор! Не было у меня мыслей против Колуча. С Ферюзе все само вышло, без злого умысла! А то что вчера случилось, так нет в том моей вины. За это пусть Колуч ответ держит…

— Как бы то ни было, не уживетесь вы в степи. Начнете людей баламутить своими распрями. Не для того я степь великую под свою власть собирал, чтобы потом делить её промеж вас. Один из вас покинет степь. И это ты, Олех. Тебе есть куда идти, а Колуч — сын степи, здесь его место.

Олех почувствовал жар в груди, будто углей туда кинули:

— Ярыш тоже сын степи! Однако не побоялся покинуть свой дом, откуда его родной отец выгнал без вины!

Олех ворвался в свой шатер, будто за ним гнались. Его раскрасневшееся лицо и хмурые глаза ясно говорили о том, что парень находится не в лучшем состоянии духа. Ферюзе опустила глаза и повернулась к очагу, слишком усердно делая вид, что занята. Олех пнув ногой подушку которая так некстати попалась, сердито бросил:

— Ферюзе, собирай вещи, скоро в дорогу.

Девушка удивленно посмотрела на Олеха и робко спросила:

— Мы отправимся в другое кочевье?

— Нет, мы покидаем степь.

Ферюзе ахнула. Она хотела что-то возразить, но Олех покинул шатер, даже не взглянув на жену. Такого девушка не ожидала. Как это — покинуть степь? Да для неё вся жизнь — это степь! Что взбрело Олеху в голову? С тех пор, как Ферюзе зашла в шатер Олеха, вся её жизнь перевернулась с ног на голову! Неужели, духи обманули её, посмеялись над ней? Иначе, как все это понимать?

Её дед, шаман, передал ей дар, чтобы она потом передала его своему сыну. И так все поначалу хорошо складывалось. Ферюзе смогла отделаться от навязчивого внимания Колуча и Вассила. Став женой Олеха, девушка получила надежную защиту. Она не просто замужем, её муж — внук Айлука! И если бы Олех еще не избегал её… Но девушка была уверена, что это вопрос времени. Олех бы увидел какая она умелая хозяйка, разглядел бы, наконец, её красоту, и все бы наладилось. Но покинуть степь?! К этому она совсем не готова!

Ферюзе выбежала из шатра и увидела чуть поодаль Олеха, который разговаривал с Рогдаем. Паренек выслушав брата, кивнул головой и скрылся в своей шатре. И Ферюзе поняла — они действительно покидают степь, Рогдай едет с ними. Когда Олех вернулся, он снова не дал и слова сказать девушке. Втолкнув её в шатер, повторил:

— Ферюзе, собирай вещи, надо до темна выбраться из степи.

— Но, Олех…

— Собирай вещи!

Вещей было не так уж много, сборы были недолгими. Все вещи — и Олеха, и Ферюзе легко уместились в одном заплечном мешке. Но бубен в мешок не положишь. А Ферюзе наотрез отказалась оставить дедово наследство в степи. Для девушки оседлали невысокую мохноногую степную лошадку, прикрепив дедов бубен к седлу сбоку. Троицу, покидавшую степь, сопровождали несколько степняков — Айлук хотел быть уверен, что его внук, сын Ярыша, не заплутал на просторах великой степи и в полной безопасности доехал до стен Большого города.

Несмотря на ссору, что произошла в шатре вождя, Айлук напоследок прижал к груди внука, прошептав:

— Да хранят тебя духи степи!

Олех подсадил Ферюзе в седло. На девушке были шаровары из плотной цветной ткани, и платье длиной до колен, но с разрезами по бокам — дорожная одежда степнячек. Голова покрыта платком, накрученным вокруг головы, наподобие чалмы.

Колуч наблюдал за покидавшим степь Олехом с высокомерно задранным подбородком. В глазах разлилась уверенность — он снова единственный наследник вождя. А Ферюзе не единственная красавица в степи- матушка права. Его жена будет краше этой девчонки.

Но стоило отъехать от кочевья так, что шатры степняков слились с линией горизонта, как путники услышали за спиной звук погони. Это был Вассил. Он преградил дорогу Олеху, вынуждая того остановиться.

— Чего тебе?

Вассил покосился на степняков, которых Айлук отправил сопровождать Олеха:

— Олех, продай мне Ферюзе. Я хорошо заплачу.

Олех посмотрел на Вассила как на дурного:

— Вождь, с тех пор как Олех появился в степи, так и пошли слухи. Он хочет меня оклеветать, очернить в твоих глазах, чтобы занять мое место в твоем сердце.

Вождь нахмурился и перевел взгляд на Олеха. Парень даже растерялся от таких обвинений. Что он теперь должен оправдываться за то, чего и в мыслях не было?

— Ты вчера, Колуч, отказался выпить из пиалы, которая предназначалась мне. Не потому ли, что в ней был яд?

— Вот видишь, отец, он клевещет на меня! Я побрататься хотел, чтобы слухи не плодить, а он все против меня обернул!

Но вождь, будто и не слышал возмущенные речи сына. Он, не поднимая головы, глухим голосом спросил:

— А почему не выпил из пиалы Олеха, если слухи хотел прекратить?

Колуч замолчал. Будто вся бравада и праведный гнев слетели с него. Айлук поднял голову и встретился глазами с сыном. Колуч покраснел, побледнел, его губы дрогнули и он, не выдержав, отвел глаза.

Айлук с горечью проговорил:

— Не думал я, что второй раз в жизни придется делать выбор между сыновьями…

В шатре повисла тишина. Колуч испуганно вытер о штаны вдруг вспотевшие ладони, его грудь взволнованно вздымалась. А Олех почувствовал как алеют его щеки, пылает лицо, горят уши.

— Олех, ты сын моего первенца, Ярыша. И видят духи степи, как кровоточит мое сердце в разлуке с ним. Но и Колуч мой сын. И его дом — великая степь. А ты готов остаться в степи, признать её своим домом?

Олех встретился взглядом с вождем и по лицу Айлука понял, что этот вопрос задан не просто ради любопытства. Очень многое зависит от того, что ответит Олех.

— Мой дом в холмах. И я рано или поздно вернусь туда…

— Вот ты и сделал выбор, Олех. Раз ты вернешься в холмы, то не стоит сеять в степи раздор…

— Айлук, так я и не сеял раздор! Не было у меня мыслей против Колуча. С Ферюзе все само вышло, без злого умысла! А то что вчера случилось, так нет в том моей вины. За это пусть Колуч ответ держит…

— Как бы то ни было, не уживетесь вы в степи. Начнете людей баламутить своими распрями. Не для того я степь великую под свою власть собирал, чтобы потом делить её промеж вас. Один из вас покинет степь. И это ты, Олех. Тебе есть куда идти, а Колуч — сын степи, здесь его место.

Олех почувствовал жар в груди, будто углей туда кинули:

— Ярыш тоже сын степи! Однако не побоялся покинуть свой дом, откуда его родной отец выгнал без вины!

Олех ворвался в свой шатер, будто за ним гнались. Его раскрасневшееся лицо и хмурые глаза ясно говорили о том, что парень находится не в лучшем состоянии духа. Ферюзе опустила глаза и повернулась к очагу, слишком усердно делая вид, что занята. Олех пнув ногой подушку которая так некстати попалась, сердито бросил:

— Ферюзе, собирай вещи, скоро в дорогу.

Девушка удивленно посмотрела на Олеха и робко спросила:

— Мы отправимся в другое кочевье?

— Нет, мы покидаем степь.

Ферюзе ахнула. Она хотела что-то возразить, но Олех покинул шатер, даже не взглянув на жену. Такого девушка не ожидала. Как это — покинуть степь? Да для неё вся жизнь — это степь! Что взбрело Олеху в голову? С тех пор, как Ферюзе зашла в шатер Олеха, вся её жизнь перевернулась с ног на голову! Неужели, духи обманули её, посмеялись над ней? Иначе, как все это понимать?

Её дед, шаман, передал ей дар, чтобы она потом передала его своему сыну. И так все поначалу хорошо складывалось. Ферюзе смогла отделаться от навязчивого внимания Колуча и Вассила. Став женой Олеха, девушка получила надежную защиту. Она не просто замужем, её муж — внук Айлука! И если бы Олех еще не избегал её… Но девушка была уверена, что это вопрос времени. Олех бы увидел какая она умелая хозяйка, разглядел бы, наконец, её красоту, и все бы наладилось. Но покинуть степь?! К этому она совсем не готова!

Ферюзе выбежала из шатра и увидела чуть поодаль Олеха, который разговаривал с Рогдаем. Паренек выслушав брата, кивнул головой и скрылся в своей шатре. И Ферюзе поняла — они действительно покидают степь, Рогдай едет с ними. Когда Олех вернулся, он снова не дал и слова сказать девушке. Втолкнув её в шатер, повторил:

— Ферюзе, собирай вещи, надо до темна выбраться из степи.

— Но, Олех…

— Собирай вещи!

Вещей было не так уж много, сборы были недолгими. Все вещи — и Олеха, и Ферюзе легко уместились в одном заплечном мешке. Но бубен в мешок не положишь. А Ферюзе наотрез отказалась оставить дедово наследство в степи. Для девушки оседлали невысокую мохноногую степную лошадку, прикрепив дедов бубен к седлу сбоку. Троицу, покидавшую степь, сопровождали несколько степняков — Айлук хотел быть уверен, что его внук, сын Ярыша, не заплутал на просторах великой степи и в полной безопасности доехал до стен Большого города.

Несмотря на ссору, что произошла в шатре вождя, Айлук напоследок прижал к груди внука, прошептав:

— Да хранят тебя духи степи!

Олех подсадил Ферюзе в седло. На девушке были шаровары из плотной цветной ткани, и платье длиной до колен, но с разрезами по бокам — дорожная одежда степнячек. Голова покрыта платком, накрученным вокруг головы, наподобие чалмы.

Колуч наблюдал за покидавшим степь Олехом с высокомерно задранным подбородком. В глазах разлилась уверенность — он снова единственный наследник вождя. А Ферюзе не единственная красавица в степи- матушка права. Его жена будет краше этой девчонки.

Но стоило отъехать от кочевья так, что шатры степняков слились с линией горизонта, как путники услышали за спиной звук погони. Это был Вассил. Он преградил дорогу Олеху, вынуждая того остановиться.

— Чего тебе?

Вассил покосился на степняков, которых Айлук отправил сопровождать Олеха:

— Олех, продай мне Ферюзе. Я хорошо заплачу.

Олех посмотрел на Вассила как на дурного: