Наслаждения герцога

Глава 9

На следующее утро Клер вышла к семейному завтраку в одном из своих новых платьев; бледно-персиковый шелке рукавами до локтя и несколькими рядами оборок, отделанных бронзовой атласной лентой.

На секунду она замерла на месте, не отводя взгляда от единственного человека, оказавшегося в комнате. Она рассчитывала застать здесь Мэллори и близнецов, но за столом сидел только Эдвард. У его локтя лежала сложенная газета, ожидавшая его внимания.

Она чуть было не сбежала, но заставила себя остаться, понимая, что отступать поздно. Даже если Эдвард еще не успел ее заметить, ее поспешное движение наверняка привлечет к себе его внимание. Тихо вздохнув, она расправила плечи и прошла в комнату.

Она постаралась успокоиться, сказав себе, что, возможно, остальные просто проспали и скоро присоединятся к ней с Эдвардом за завтраком. А до того момента ей придется оставаться с ним.

При этой мысли ее плечи невольно чуть поникли.

Он поднял взгляд и, бегло ей улыбнувшись, раскрыл газету.

— Доброе утро, Клер.

— Доброе утро, — ответила она, не останавливаясь на пути к буфету.

В комнате воцарилась тишина. Она взяла тарелку и положила себе завтрак. Когда она села за стол справа от Эдварда, один из лакеев тут же подошел налить ей чаю. Долив в чашку герцога кофе, он бесшумно отошел.

— Как вы провели ночь? — спросил Эдвард. — Спали хорошо?

«Нет», — мысленно ответила она, вспомнив, как металась и ворочалась в постели. Мысли об Эдварде преследовали ее и во сне, и наяву.

— Великолепно! — сообщила она ему с напускной жизнерадостностью. — А вы?

Он сделал глоток кофе.

— Очень неплохо.

«Ну, еще бы! — подумала она. — А как еще он мог спать? Надо думать, что покоя Эдварда никогда ничто не нарушает!»

— Мэллори и близнецы явно запаздывают, — заметила она, намазывая лепешку маслом. — Возможно, их ночь прошла не так спокойно, как у нас с вами.

— На самом деле Лео и Лоренс уже отправились смотреть какие-то поединки. А Мэллори только что прислала сказать, что решила позавтракать у себя в комнате. Как выяснилось, с утренней почтой доставили пару писем от Харгривза, и теперь она не может от них оторваться.

— Ну, это понятно, — отозвалась Клер.

Стараясь не показать, насколько ее огорчает то, что все ее бросили, она впилась зубами в лепешку.

Эдуард тоже вернулся к еде. Доев яичницу и бекон, он промокнул губы салфеткой и, взяв чашку с кофе, откинулся на спинку стула.

— Это платье — тоже одно из новых?

Она кивнула, радуясь тому, что полный рот дает ей право ничего не говорить.

— Оно идет вам даже больше, чем то, другое. Этот цвет вам очень к лицу, — сказал он. — Просто прелестно.

Она поспешно проглотила кусок. Жар начал подниматься к ее щекам при воспоминании о похожем разговоре, который у них был накануне, и о том, что происходило потом. Взяв вилку с ножом, она решительно проколола ломтик окорока, который лежал у нее на тарелке, и отрезала кусок. Однако вместо того, чтобы отправить его в рот, она стала двигать его зубцами вилки.

— Если у вас нет других планов, — снова заговорил Эдвард, — то, может быть, вы захотите прокатиться со мной сегодня днем?

Она подняла на него растерянный взгляд:

— Прокатиться?

— По парку, если у вас есть такое желание. Мне пришло в голову, что с момента вашего приезда в Лондон нам не удавалось проводить вместе много времени. И я решил, что это даст нам хорошую возможность это сделать.

Нахмурив брови, она обдумывала полученное приглашение. На первый взгляд такая вылазка выглядела привлекательно — и, несмотря на все ее опасения, общество Эдварда было ей приятно. С другой стороны, герцог — человек занятой и ему несвойственно тратить время на поездки по парку. И ведь ему нет нужды за ней ухаживать, поскольку они и без того уже помолвлены. Тогда чего же он на самом деле добивается?

А потом она вдруг поняла, в чем дело. «Он снова выполняет свой долг. Знакомится со мной ближе, как он мне обещал. Вот в чем дело, а вовсе не в том, что ему на самом деле хочется со мной прокатиться. Он просто делает то, что считает своей обязанностью. — Она крепче сжала губы. — Ну что ж: если он хочет лучше меня узнать, возможно, мне следует предоставить ему такую возможность!»

Приняв такое решение, она успокоилась и положила вилку и нож.

— Я уверена, что прогулка в парке будет очень приятной. Хотя, судя по тому, что мне рассказывала Мэллори, из-за толпы там приходится двигаться крайне медленно, останавливаясь каждые полминуты для того, чтобы поговорить с кем-то из знакомых.

Он посмотрел на нее поверх края чашки.

— Это действительно так, хотя я планировал, что мы поедем туда, пока там еще не будет так людно. Но если вам приятнее будет заняться чем-то другим, а не кататься в коляске, то вам стоит сразу об этом сказать.

— Дело не в поездке в экипаже, просто… — Она замялась, проверяя, готов ли он выслушать продолжение ее фразы.

— Просто — что? — тут же спросил он.

— Просто мне хотелось, чтобы, вместо того чтобы катать меня в экипаже, вы показали мне, как править.

Его глаза чуть округлились.

— Вы имеете в виду научить вас?

— Совершенно верно! — отозвалась она с неподдельным энтузиазмом. — Мне всегда хотелось научиться управлять каретой, но папенька о таком и слышать не желал. По его мнению, для женщины это совершенно бесполезное умение, потому что, по его словам, леди всегда может рассчитывать на то, что джентльмен повезет ее туда, куда она пожелает. — Клер остановилась, проверяя его реакцию, а затем продолжила:

— Но я всегда считала, что это умение нужно и представительницам слабого пола. На мой взгляд, женщинам было бы полезно, если бы они в гораздо меньшей степени зависели от мужчин — по крайней мере в таких мелочах, как перемещение по городу. И потом, мне кажется, что править экипажем приятно. Это ведь так, правда?

Она смотрела, как Эдвард чуть наклоняет голову и снова устремляет на нее взгляд поверх кофейной чашки. Его синие глаза были полны любопытства, словно он не узнавал ее после этой тирады.

Однако ее это нисколько не смутило. Она была рада, что высказала свое мнение, как бы он на него ни отреагировал. И кто знает, если он будет возмущен, то, может быть, это станет первым шагом к тому, чтобы вбить между ними клин.

Он поставил чашку на блюдце.

— Управлять очень приятно. Особенно если упряжка надежная. Так, значит, вам хотелось бы этому научиться?

Она решительно вскинула голову:

— Да, хотелось бы!

— Ну что ж. Почему бы нам не заменить прогулку по парку уроком управления экипажем? Заканчивайте завтракать, а потом найдите свою горничную и переоденьтесь в соответствующий случаю наряд.

— Вы имеется в виду сейчас? Этим утром?

— Да, этим утром. На самом деле чем раньше, тем лучше, потому что потом на улицах народу будет только прибавляться.

С радостной улыбкой она выскочила из-за стола.

— А как же ваш завтрак? — спросил он.

— Мне есть не хочется. И потом, я сейчас все равно не смогла бы съесть ни кусочка!

И это была чистая правда. Ее переполнял головокружительный восторг — такой, какого она не испытывала очень давно, с самого детства. Не задумываясь, она шагнула было к Эдварду и замерла, поняв, что готова была крепко его обнять. Вместо этого она адресовала ему еще одну улыбку.

Он ответно улыбнулся, и при виде его ямочек у нее сбилось дыхание.

— Ну, тогда идите, — велел он. — Я буду ждать вас внизу через час, договорились?

— Через сорок пять минут. Я уверена, что успею собраться.

— Тогда через три четверти часа, — со смехом согласился Эдвард и снова взялся за кофе.

Невольно улыбаясь во весь рот, она повернулась и выбежала из комнаты.

Примерно через час, сидя рядом с Эдвардом в блестящей черной двуколке, Клер внимательно выслушивала его наставления относительно азов управления экипажем. Пока они не сдвинулись ни на дюйм: кони были готовы, но, казалось, обладали бесконечным терпением.

Однако, несмотря на задержку, Клер была даже рада, что пока они никуда не едут: ей необходимо было усвоить все то, что говорил Эдвард. Как она быстро убедилась, управлять экипажем отнюдь не так просто, как она себе воображала.

Но наконец лекция Эдварда подошла к концу.

— Ну, это более или менее всё, — заявил он. — Едем?

Она посмотрела на него и переспросила:

— Едем?

— Если вы готовы. Чуть шевельните вожжами и провезите нас по улице. Я подумал, что нам стоит пару раз объехать вокруг площади, а потом решить, что делать дальше.

— А… я… Ладно.

Ее переполняли волнение и радость. Ей достаточно только дать сигнал, и кони тронутся!

— Не бойтесь, — успокаивающе проговорил он. — Вы в полной безопасности… Обещаю, что не позволю вам ни во что врезаться.

— Да уж, надо надеяться!

Он рассмеялся:

— У вас все получится. Давайте коням сигнал, как я вам объяснил, и мы поедем.

Собравшись с духом, она села прямее и снова подобрала вожжи. Бросив взгляд назад и убедившись в том, что к ним никто не подъезжает, она тихо прищелкнула языком и вскинула кисти рук, несильно, но решительно дернув вожжи. Прянув ушами и вскинув головы, гнедые кони радостно пошли вперед.

Радость переполняла Клер, а губы ее растянулись в широкой улыбке: экипаж тронулся с места. Один ярд, два, три… По правде говоря, все оказалось совсем просто. Чего она боялась? И почему Эдвард так долго читал ей наставления, когда управлять этим экипажем смог бы даже младенец?

— А теперь приготовьтесь замедлиться, чтобы можно было сделать поворот, — проговорил Эдвард негромко и очень спокойно.

«Поворот? Какой поворот?»

Ее глаза округлялись. Первый поворот на площади уже приближался: до него оставалось всего несколько ярдов.

И она совершенно не знала, что именно надо делать. Словно почувствовав ее замешательство, кони воспользовались моментом и пошли быстрее. У нее перехватило горло, и она резко дернула вожжи назад. Один из коней протестующе заржал.

— Не так сильно, — сказал ей Эдвард без всякого раздражения. — Всегда лучше действовать мягко и спокойно. Ну-ка, давайте я вам покажу.

Не успела она понять, что он задумал, как его рука обвилась вокруг ее талии и он накрыл обе ее кисти своими ладонями. Эдвард заставил коней перейти па спокойный шаг, одновременно готовя экипаж к повороту.

— Ощутите движение вожжей. Чувствуете, какое слабое усилие нужно, чтобы давать приказ коням? — сказал он.

«Да!» — подумала она, задохнувшись. Она очень остро ощущала вожжи, коней — и мужчину! Сильные руки Эдварда поддерживали ее так надежно, как будто он заключил ее в объятия. Даже их бедра и ноги соприкасались на узком сиденье. Всего этого оказалось достаточно, чтобы на секунду она вообще забыла об управлении экипажем. К счастью, Эдвард не потерял самообладания.

— Часто легкого натяжения достаточно, чтобы кони поняли, что вам от них нужно, — заметил он, когда они благополучно завершили следующий поворот и медленно поехали по улице. — А потом, — продолжил он свои наставления, — вам остается просто предоставить им делать их работу. Вы сможете убедиться в том, что животные гораздо сообразительнее, чем принято думать, особенно лошади. Будьте внимательны к вашей упряжке, демонстрируйте им уважение — и они в ответ будут вас слушаться.

Судорожно вздохнув, она молча кивнула.

— Готовы снова попробовать? — спросил он.

Клер чуть помедлила, но тут же напомнила себе, что хотела научиться править.

— Да, — решительно сказала она. — Ну… мне так кажется.

Снова засмеявшись, он отпустил ее руки и снова полностью передал ей управление. Она ожидала, что он отпустит и ее талию, но он по-прежнему полуобнимал ее, положив затянутую в перчатку руку на сиденье рядом с ее бедром.

От его прикосновений ее кожу чуть покалывало, даже в тех местах, до которых он не дотрагивался. Пока кони шли по прямой, она позволила себе бросить быстрый взгляд на Эдварда из-под края белой соломенной шляпки.

И обнаружила, что он смотрит на нее! В этот ясный весенний день синева его глаз казалась невероятно яркой. Ее сердце пропустило один удар, а потом заколотилось чаще. На его губах появилась медленная улыбка, блеснули ровные белоснежные зубы. «Боже правый! Ему надо запретить это делать! — подумала она, смутившись окончательно. — А мне надо быть умнее и не позволять ему лишать меня способности нормально мыслить!»

— Скоро будет очередной поворот, — негромко проговорил он, продолжая смотреть только на нее. — Наверное, вы захотите подготовиться.

Мысленно встряхнувшись и выругав себя, Клер снова заставила себя смотреть вперед.

— Вам помочь? — предложил Эдвард.

Она не стала переводить взгляд на него.

— Нет. Я справлюсь.

Она не видела его, но почему-то не сомневалась в том, что он снова улыбнулся.

Демонстрируя уверенность, которой вовсе не чувствовала, она сделала поворот, ужасно обрадовавшись, когда пара и экипаж прошли поворот легко и плавно, Эдвард прикоснулся к ее рукам всего один раз, чуть поправив ее, когда ей понадобилось объехать карету, стоящую перед большим особняком. А потом они поехали прямо, постепенно набирая скорость. Только на этот раз темп выбирала она сама, а не кони!

— Ну как? — спросила она, позволив себе быстрый взгляд и довольную ухмылку.

— Отлично. Продолжайте.

Кивнув, она снова целиком сосредоточилась на управлении, постепенно чувствуя себя все увереннее. При приближении к следующему повороту она уже была готова, направив коней именно так, как следовало. Сделав плавный поворот, экипаж легко покатил дальше.

Осмотрев улицу, она с изумлением увидела, что величественный Клайборн-Хаус уже близко.

— Давайте объедем площадь еще раз-другой, — предложил Эдвард. — Мы уже дали соседям массу пиши для сплетен на время дневных визитов, так почему бы не добавить еще?

— О чем вы?

Продолжая надежно держать вожжи, Клер обогнула торговца, а потом замедлила движение экипажа, пропуская через улицу няню с маленькими подопечными. Эдвард снова накрыл ее руки ладонями, чтобы избежать неприятных неожиданностей, а потом опять вернул управление ей.

— На нас ведь никто не обращает внимания? — сказала она, приказывая коням продолжить движение.

— Конечно, обращают! — ответил он. — Думаю, половину занавесок на площади уже отдернули, чтобы наблюдать за нашей поездкой.

— Искренне надеюсь, что вы шутите. Мне не очень нравится думать, что за мной наблюдают.

— К сожалению, в столице вы убедитесь в том, что здесь все почти постоянно находятся под наблюдением. Ведь сплетни — это главная составляющая светской жизни, и шепот будет только усиливаться по мере того, как аристократия будет съезжаться в город. И без того мы с Мэллори уже две недели отбиваемся от визитеров, чтобы дать вам возможность привыкнуть к городской жизни. Но скоро их уже ничем нельзя будет остановить, особенно когда светский сезон официально начнется.

Отбиваются от визитеров? Она об этом и не подозревала! Однако, наверное, нет ничего удивительного в том, что все любопытствуют насчет невесты герцога Клайборна.

Нахмурившись, она бросила взгляд на окна ближайшего дома, проверяя, не стоит ли кто-то у окон.

— Не обращайте на это вниманий, — посоветовал Эдвард, который, похоже, понял, куда она смотрит. — И потом, даже в сельской местности вы должны были бы привыкнуть хотя бы к некоторому вниманию.

— Да, но старая миссис Родди — это совсем не то же самое, что целый город болтунов.

— О, все не настолько страшно. Ну, может, и настолько! — признал он со смехом. — Но вы убедитесь в том, что проще всего не обращать никакого внимания на их пытливые взгляды и заниматься своими делами так, как будто их вовсе нет. И потом, любые разговоры о нашем сегодняшнем выезде наверняка будут только восторженными, потому что у вас все получается просто блестяще.

— Правда? — переспросила она с явной надеждой.

— Да, — подтвердил он. — И если дальше пойдет так же, мне придется предложить клубу «Четверка» изменить правила насчет приема женщин. Мы уже снова объехали площадь. Решимся поехать дальше, или с вас на сегодня достаточно?

— Дальше, пожалуйста! Может, есть такое место, где коней можно было бы пустить быстрым шагом?

— Такие могут найтись, — проговорил он со смехом в голосе, — если мы решимся выехать из города.

— Я готова, если вы не против. Или у вас сегодня днем есть дела? — добавила она. — Может, ваше долгое отсутствие заставит мистера Хьюза протоптать новые дыры у вас на ковре в кабинете? Тогда вам следует поскорее вернуться!

Их взгляды встретились, и ее неприкрытый сарказм заставил его иронически выгнуть бровь.

— О, я думаю, что несколько часов без меня смогут обойтись.

— Хорошо. Вы и так слишком много работаете.

— Вот как? — удивленно сказал он, а потом указал на угол: — Сверните на Аппер-Брук-стрит. Мы поедем по ней до Парк-лейн, там свернем к Тайбернской заставе и выедем из города на север. Там есть фермы с вполне приличными дорогами, на которых можно будет пустить коней быстрее.

Управляя двуколкой, она поехала туда, куда он ей подсказал.

— По правде говоря, — добавил он через пару минут, — наверное, вам следует пока передать вожжи мне. Движение будет оживленным.

Он снова накрыл ее руки своими, чтобы забрать вожжи.

Однако она только сильнее сжала их.

— Я справляюсь. По крайней мере пока. Если движение будет очень оживленным и я почувствую себя неуверенно, то отдам управление вам.

Его руки на мгновение сжались крепче, отправив по ее телу новую волну сладкой дрожи. А потом он их: убрал и, откинувшись назад, расслабился. А вот его левая рука снова осталась у ее талии, а кисть опять легла на сиденье рядом с ее бедром — точно туда же, где была раньше.

— Я не подозревал, что вы можете быть такой упрямой.

— Вы очень многого обо мне не знаете, ваша светлость.

— Да, похоже на то. И я Эдвард, помните? — отозвался он.

Его тон был мягким и теплым.

«Да, помню», — подумала она печально.

— Так расскажите мне побольше, — попросил он ее.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— О чем?

— О себе, конечно.

— Обо мне? О, мне нечего рассказывать.

Он выгнул бровь:

— Всего минуту назад вы говорили совсем иное.

— То есть ничего интересного. — Она придержала коней, чтобы пропустить запряженную четверкой карету, и, воспользовавшись моментом, попыталась сменить тему разговора. — Почему бы вместо этого вам не рассказать о себе? Например, о том, что вы любите делать — то есть тогда, когда не работаете?

— Гм… когда я не работаю… а сели верить вам, то это бывает редко… то мне нравится очень многое. Я люблю книги, музыку и живопись, я постоянно пополняю мою коллекцию. Мне нравится фехтовать в клубе Анджело, когда я живу в столице. И я обожаю ездить верхом. Нам надо как-нибудь утром вместе проехаться верхом. У меня в конюшне есть несколько послушных лошадок, так что я не сомневаюсь, что смогу подобрать вам подходящее животное.

— Ну, в этом случае, — ответила она, забыв о том, что ей следует обдумывать свои слова, — я буду надеяться, что вы подберете мне не просто послушное животное, а что-то погорячее. Я не настолько опытная всадница, чтобы участвовать в охоте с гончими, но все-таки держусь в седле достаточно уверенно.

— Да, — отозвался он чуть задумчиво, — я начинаю понимать, что это вам свойственно, как в седле, так и в других обстоятельствах.

Клер моментально пожалела о своих несдержанных словах и сосредоточилась на управлении экипажем. Свернув на более оживленную Парк-лейн, она поняла, что Эдвард был прав относительно движения. Ехать стало намного труднее. Тем не менее она была намерена попытаться справиться самостоятельно.

— А что еще? — спросила она, пристраиваясь за довольно медленно катящейся телегой. — Что еще вы особенно любите делать?

— Ну нет, — отозвался он. — По-моему, теперь ваша очередь.

— Но я не могу…

— …рассказать ничего интересного. Да, я понял. Но тем не менее я прошу вас просветить меня относительно всех тех скучных вещей, которые доставляют вам удовольствие. Помимо садоводства, конечно же, — добавил он.

Клер снова бросила на него быстрый взгляд, но если он и шутил, то по нему этого понять было нельзя.

— Дома я занимаюсь обычными женскими делами. Рукоделием и изредка довольно прискорбными попытками писать акварелью. Составляю букеты, когда в саду есть цветы, и засушиваю растения, если мне попадаются особенно красивые. Я отделываю шляпки, хожу на длинные прогулки и собираю ягоды с дикой ежевики в самые жаркие дни лета.

— Это все то, чем вы занимаетесь, но вы ведь так и не ответили на мой вопрос. Что вам нравится?

— Мне все это нравится, — попыталась оправдаться она, — за исключением акварели. Я действительно совершенно не умею рисовать, так что мне лучше было бы покрывать краской забор, а не холст.

— Запомню, что не надо от вашего лица принимать приглашения на встречи с рисованием. А что еще?

— Чтение. Я люблю книги, хоть и сомневаюсь, чтобы нам нравились одни и те же темы. Я обожаю романы и таинственные истории. И чем они более кровавые, тем лучше.

— Мэллори тоже такие любит.

— Да, знаю. Она уже давала мне их почитать. У нее внушительное собрание книг.

— А еще что?

— Ну, не знаю. Ничего особенного.

Он наклонил голову к плечу и пытливо посмотрел на нее.

— Но что-то еще есть. Что именно?

— А теперь опять ваша очередь.

— После того, как ответите вы, — не согласился он. — Что еще?

Замолчав, она смотрела, как телега приближается к тротуару и останавливается. Теперь ей надо было объехать ее и двигаться дальше без защиты этой внушительной повозки.

«В чем дело? — недоумевала она. — Разве я ему что-то такое сказала?»

Теперь она уже жалела, что начала эти вопросы. Если бы она была умнее, то могла бы придумывать какие-нибудь нелепости в надежде, что часть из них может ему не понравиться.

А вместо этого она была безнадежно откровенна тогда, когда ей следовало бы скрывать свои мысли и чувства. Однако теперь было уже слишком поздно, чтобы попытаться что-то изменить. И если уж на то пошло, какая разница, что она будет ему рассказывать. Его вопросы вызваны исключительно вежливостью. Вся эта поездка подсказана исключительно чувством долга. И если ей повезет, то, может быть, настоящая Клер ему совсем не понравится!

— Задачки, — объявила она. — Я люблю загадки и игры — такие, от которых у большинства появляется головная боль. Но меня они увлекают и бесят, а находить решение бывает невероятно приятно. Я постоянно ищу новые.

Она ожидала, что ее слова будут встречены равнодушно или даже с осуждением, как это неизменно бывало в кругу ее семьи. А вместо этого на лице Эдварда появилось какое-то странное выражение, а в глазах вспыхнул загадочный огонь.

— Так уж получилось, что я тоже люблю задачки, — заявил он. — Просто обожаю их. Нет ничего интереснее, чем найти решение такой, которую считали неразрешимой, правда?

— Да, правда.

Он придвинулся чуть ближе, и на мгновение ей показалось, что он собирается добавить еще что-то. Но в это мгновение его взгляд упал на перекресток, к которому они приближались.

— Вам надо свернуть здесь к заставе. И, если вы не обидитесь, то почему бы вам не отдать управление мне на этот последний участок пути?

В последние минуты движение становилось все оживленнее, делая управление несравненно более сложным. Гордость заставляла ее держаться, но она вынуждена была признать, что рада будет получить от него помощь. Пытаясь не выказать облегчения, она кивнула:

— Хорошо. Но когда мы окажемся за городом, я снова хочу править.

— Конечно. Обещаю.