Навязанная жена короля драконов (СИ)

15. Кайрос

Тьма шахты давит на плечи, словно хочет раздавить нас с Лиарель, как насекомых. Пламя в моей руке дрожит, бросая золотистые блики на неровные стены, но его тепла едва хватает, чтобы прогнать холод, что ползет по коже.

Я злюсь. Чертовски. Будь не ладны все драконьи боги!

Магия здесь бессильна. Проклятые шахты! Они пропитаны древними чарами первых поселенцев этих земель, теми, что вплетены в саму породу. Эти чары глушат мою силу, как вода тушит угли. Даже крылья, что могли бы разнести эти стены в щебень, не откликаются. Будто кто-то вырвал мне когти.

— Лиарель, — рявкаю я, поворачиваясь к ней. Она стоит, прижавшись к стене, глаза блестят в полумраке, как у загнанного зверя. — Оставайся здесь. Я пойду вглубь, проверю, нет ли другого выхода.

— Что? Ты меня тут бросишь? — пищит королева, не удивлюсь, если это проделки ее и клана. — С этими крылатыми тварями?

— Они не тронут тебя, если не будешь махать руками, как полоумная, — огрызаюсь я. — Сиди тихо и жди. Это приказ.

— Кто сказал, что я собираюсь слушать твоих приказов?

— В тебя что, злой дух вселился? — бешусь я, окинув ее взглядом. С каждым днем ощущение, что передо мной другой человек только усиливаются. Это игра на публику? Или что?

— Ага, — бурчит она. — Дух дракона, которого бесит вредный король. Бойся его!

И следом еще рожицу корчит. В ответ я лишь громко вздыхаю.

— Сиди тут, жди!

Она открывает рот, чтобы возразить, но я уже разворачиваюсь и шагаю в темный проход, бросив ей напоследок взгляд, от которого она должна замолчать. Должна, но вряд ли замолчит. Эта женщина — ходячая головная боль.

Туннель вьется, словно змея, уводя все глубже. Каменные стены сужаются, воздух становится тяжелее, пропитанный запахом сырости и металла. Мои шаги гулко отдаются в тишине, а пламя в руке едва справляется с мраком.

Проклятье, как же бесит эта беспомощность! Я, Кайрос, Повелитель Пламени, чья магия заставляла горы дрожать, теперь пробираюсь, как жалкий смертный. Регенерация, что обычно залечивает раны за мгновения, здесь тоже будет ползти как улитка. Если я поранюсь, придется терпеть боль, как человеку.

Проход за проходом — ничего. Только тьма, сырость и редкие шорохи, от которых хочется рычать. Выхода нет. Я возвращаюсь, чувствуя, как злость кипит все сильнее. Лиарель должна быть там, где я ее оставил. Если она опять что-то выкинула…

Но ее нет. Проклятая женщина!

Место, где она стояла, пусто, только несколько мелких камешков валяются на полу. Я втягиваю воздух, пытаясь уловить ее запах — тот самый, что остался на ней после свадебного ритуала. Слабый, но все еще различимый. Она где-то здесь, в этих лабиринтах.

Придется искать!

Сворачиваю в другой проход, узкий и извилистый. Тьма становится гуще, пламя в моей руке трещит, словно протестуя. Каждый шаг отдается раздражением.

Почему я вообще за ней иду? Она — вечный источник проблем. Королева, которую я терплю только из-за её клана и собственной жизни. Её дерзкий язык, её нелепые шутки, её… глаза.

Проклятье, и почему я вдруг подумал о ее глазах? Они блестят в темноте, как звезды, и это раздражает еще больше.

Впереди мелькает свет — не мой. Бледный, голубоватый, словно лунный. Я ускоряю шаг, и вот она — Лиарель. Стоит перед огромным сапфиром, вросшим в стену, как сердце самой шахты. Камень пульсирует, излучая холодное сияние, и ее рука тянется к нему.

Глупая, безрассудная женщина!

— Лиарель, нет! — кричу я, но мой голос тонет в низком гуле, что исходит от камня.

Она не слышит. Слишком поздно!

Её пальцы касаются сапфира, и в тот же миг шахта содрогается. Земля под ногами ходит ходуном, стены трескаются, а с потолка сыплются обломки. Это не просто землетрясение — это магия первых поселенцев, разбуженная алчностью и касанием к запретному камню.

Сапфир — не просто драгоценность, призыв сильнейшего дракона, сильная магия, это еще ключ, связанный с древними чарами, что держат шахты в равновесии. И она, черт возьми, его потревожила!

Я бросаюсь к ней, не думая. Камень падает с потолка, острый, как клинок, и я успеваю толкнуть Лиарель в сторону.

Боль пронзает плечо — обломок вонзается глубоко, кровь горячей струей стекает по руке. Я рычу, стиснув зубы. Регенерация, будь она проклята, едва шевелится. Рана пульсирует, а Лиарель смотрит на меня, широко раскрыв глаза, все еще сжимая сапфир в руке.

— Ты… Что происходит? Ты… ранен? Ты меня спас?

— Не обольщайся, — хриплю я, прижимая руку к ране. — Я просто не хочу объяснять совету, почему королева умерла в шахте.

— Ну-ка, — она тянется, убрать мою руку. — Убери, я гляну.

— Не трогай! — рычу я.

— Не обольщайся, — на мой манер повторяет. — Я просто не хочу объяснять совету, почему король умер в шахте.

— Женщина, не испытывай мое терпение, — цежу я сквозь зубы, но Лиарель не слушает.

Ее пальцы, неожиданно ловкие, отводят мою руку, и я невольно позволяю ей это сделать. Проклятая рана ноет, кровь сочится медленнее, чем должна, но все еще течет, пачкая ее ладони.

Королева хмурится, вглядываясь в разорванную плоть, и в ее глазах мелькает что-то… забота? Нет, это невозможно. Я отгоняю эту мысль, как назойливую муху.

— Выглядит паршиво, — бормочет она, отрывая кусок ткани от своего подола. — Надо перевязать, пока ты не истек кровью. И не спорь, Кайрос, я не собираюсь тащить твой королевский зад обратно во дворец на себе.

За все года, что я знаю Лиарель, она никогда не разговаривала так со мной. Чаще отмалчивалась, неловко отводила взгляд. Однажды королева в слезах призналась, что любит меня и не понимает, как ей жить дальше.

И вот сейчас, смотря на Лиарель, я искренне не понимаю, кто передо мной. И в какой момент она так резко поменялась.

Лиарель обматывает мою рану тканью, затягивая узел с неожиданной сноровкой. Ее руки дрожат, но она старается не подавать виду. Храбрится. И я… нагло поглядываю на нее. Пожалуй, слишком долго. Слишком открыто.

Волосы, растрепанные, падают на лицо, а в свете сапфира, который она положила на землю, ее кожа кажется почти прозрачной. Что за чертовщина со мной? Это шахты. Это их магия. Она путает разум.

— Готово, — говорит королева, отступая и вытирая руки о платье. — А теперь… скажи мне правду, Кайрос.

— Правду?

— Мы… сможем отсюда выбраться? Что нам делать?