Не бойся полюбить

Глава первая Изменить сценарий

За широким окном веранды разгорался еще один щедрый на солнце день. Впрочем, для Флориды такие дни не новость — даже сейчас, в январе, столбик термометра смело взбирается до отметки сорок, а иногда преодолевает и эту цифру.

Конечно, чудеса случаются и в этих краях — несколько дней назад выпал снег, сюрприз для здешних мест, но Джулии Бартон любая погода по нраву. Так было всегда. Даже мощный снегопад, готовый свалить с ног, и предупреждение о «катастрофе» на дорогах — да ради Бога! Ну и что, если на экран телевизора вылезает телетекст — спасайте апельсиновые и грейпфрутовые деревья? Она давно научилась во всем отыскивать что-то хорошее, и если это удавалось не сразу, то не жалела трудов, но все-таки доискивалась.

Смешно, но Джулия испытывала своеобразный азарт: ну-ка, в этом дрянном дельце что отыщется радостного? Ни-че-го? Она пожимала плечами и говорила себе: значит, стоит покопаться в себе и изменить свой взгляд на ситуацию, а не биться головой в стену, пытаясь изменить весь мир.

Взять хотя бы недавние холода, свалившиеся на их городок Орландо, штат Флорида. Мороз довел до дрожи деревья, и с веток посыпались апельсины и грейпфруты, словно звезды с ясного неба, на котором случилось землетрясение. Разве не красота? Даже если бы от этого можно получить лишь эстетическое удовольствие — уже здорово.

Но обнаружился еще один приятный момент: Джулия и ее соседи собрали урожай и отвезли его в церковь. Там комитет «Доброта к ближнему» поставил большие коробки с наклейками «Возлюби ближнего своего», в которые предлагалось складывать фрукты. Большая часть урожая попадет в «Дом друзей», о престарелых обитателях которого заботилась местная церковная община.

В эти холодные пасмурные дни в большом зале столовой глаза слепило от света, которым сияли эти спелые солнечные плоды. А на кухне неустанно жужжали соковыжималки, извлекая витамины для немолодых обитателей «Дома друзей», по собственной воле оказавшихся в этом комфортном заведении.

Кстати, Джулия с уважением относилась к проявлению собственной воли кем бы то ни было, поскольку сама проявляла волю постоянно. Ее муж, Джордж Бартон, с которым они уже отметили золотую свадьбу, давно смирился с самостоятельностью жены.

— Джордж, — после недолгого молчания продолжила разговор Джулия за завтраком. — Мы должны изменить сценарий его жизни.

Она отвернулась от окна и посмотрела на мужа, который пил свежий морковный сок в это утро, как и много лет подряд. Такое постоянство вызывало у Джулии умиление.

Джордж многозначительно молчал, но, судя по тому, как поднялись его брови, она поняла: он не уверен, правильно ли понял ее.

— Джордж, у нас нет времени откладывать то, что мы должны сделать уже сейчас. Мы должны побеспокоиться о будущем сегодня.

Он потянулся к «Санди уорлд», лежавшей на столе, придвинул к себе и принялся рассеянно ворошить страницы. Ничто не задержало его внимания, да и не могло, потому что жена произнесла вслух его собственные мысли, которые ему не удалось бы так кратко и точно облечь в слова. Но это она всегда умела, заметил про себя Джордж и хитровато посмотрел на Джулию: мол, говори, говори дальше. Что еще скажешь?

— Ты ведь не станешь спорить, что сценарий жизни каждого из нас пишется в детстве… под влиянием родителей, друзей, обстоятельств. А потом мы только тем и занимаемся, что пытаемся его воплотить в реальность. Так вот, твой внук Люк Ричард занят именно этим. Но уверен ли ты, что это именно тот сценарий, который ему необходим для полной самореализации?

— А почему ты сомневаешься в этом? У тебя есть на то какие-то основания, причины? Ты знаешь о нем что-то, чего я не знаю?

Джордж поднял одну бровь, длинная жесткая черная волосинка среди совершенно белых шевельнулась, словно тараканий ус. Джулия едва не рассмеялась и тотчас подумала, что пора снова заняться его бровями и навести полный порядок, безжалостно выкорчевать лишние волоски. Она с удовольствием оглядела загорелое свежее лицо мужа, и на душе у нее стало теплее. Они справятся и с этим.

— В последний раз, когда он приезжал к нам на ранчо, я говорила с ним. — Джулия улыбнулась и покачала головой. — Знаешь, Джордж, должна сказать тебе откровенно: твой внук не рожден для карьеры пастора.

— Но его начальник, или как он там называется…

— Погоди, невежда, не произноси ничего. Я тебе все объясню: поскольку Люк исполняет обязанности помощника пастора, то его, как ты изволил выразиться, начальник называется пастором. Его зовут Мэттью, чтоб ты знал.

— Вот спасибо, жена, просветила неграмотного, — хмыкнул Джордж. — Но кем же тебе представляется мой внук? Он ведь должен быть кем-то?

— Тем же, кем ты мне представляешься всю жизнь.

— Ну-ка, признайся! — Глаза Джорджа оживились. — Наконец-то сейчас я узнаю о себе всю правду! — Он выпятил грудь, словно подставляя ее под орден, который ему пообещали прикрепить. — Я слушаю, мэм!

— Актером, вот кем. Вы оба самые настоящие актеры. И ты, и твой внук.

— Гм, забавно, я бы сказал. Но где наша сцена? — намеренно низким голосом пророкотал Джордж.

— Ваша сцена — наша жизнь. А мы, зрители, иногда вынуждены вам подыгрывать. Ты хоть сам-то это понимаешь? — Джулия подалась вперед, пристально вглядываясь в лицо мужа.

Он внимательно посмотрел на нее и снова отметил, как хорошо она выглядит и глаза все те же, синие. Конечно, он знает, Джулия носит линзы, хотя в ее возрасте врачи не рекомендуют, но это ей нипочем. К тому же природа немножко схитрила — до сих пор у Джулии близорукость никак не поменяется на дальнозоркость. У нее тонкая светлая кожа с легким румянцем на щеках, рыжеватые волосы, в которых нет и следа седины — она так аккуратно их красит, что можно подумать, будто цвет самый что ни на есть натуральный.

У меня красивая жена. Она всегда была, есть и останется красивой, с гордостью подумал Джордж. Да разве могла у меня быть какая-то другая жена? Конечно нет.

Он откинулся на спинку кресла, отодвинул стакан с недопитым соком и сложил руки на груди. Когда Джордж складывал их вот так, это означало, что ему не очень хочется выдавать свои сокровенные мысли, но что поделаешь, если жена вынуждает совершить над собой насилие.

— Как тебе сказать… — Его тон и выражение лица стали совершенно иными.

Перед Джулией сидел человек, умудренный опытом, познавший мир и нашедший свое прочное место в этом мире. Она залюбовалась мужем. Казалось, если она сейчас напряжет зрение, то над блестящей безволосой головой увидит золотой нимб.

Но Джулия не удержалась, не дождалась продолжения фразы, словно опасаясь, что сейчас услышит что-то банальное и ореол вселенской мудрости рассыплется на глазах, поэтому она поспешила развить свою мысль дальше:

— Имей в виду, Джордж, одну вещь. Если Люк станет пастором… А это может произойти очень скоро, тем более если он женится на Мэрион, дочери пастора Мэттью… Кстати, это весьма преуспевающий священник, вокруг которого собирается самая богатая публика в приходе… Так вот, тогда переписать сценарий Люка едва ли удастся.

— Так, может, в том и будет состоять счастье его жизни? Почему ты в этом сомневаешься? Почему это тебя так волнует?

— Наверное, это у меня профессиональное. Я врач, если ты еще не забыл.

— Но ты никогда не имела дела с психологией. Ты хирург, я это хорошо помню. — Он ухмыльнулся. — Не поэтому ли ты с такой легкостью собираешься перекроить жизнь моего внука? Только без скальпеля, да? — Он насупил брови, тем самым давая понять, на какой серьезный шаг она нацелилась.

Джулия улыбнулась и потерла руки. Она всегда так делала, будто готовилась к операции и обрабатывала их дезинфицирующим составом.

— Вмешательство моего скальпеля в твою жизнь помогло тебе ее сохранить, дорогой. Ты не посмеешь с этим спорить.

Джулия потянулась к кофейнику и налила себе свежую чашку черного кофе. Она до сих пор пила кофе очень крепкий, с кофеином, не обращая внимания на предостережения диетологов. Джулия сама знала, что ей нужно, чтобы получать от жизни удовольствие.

— Конечно нет. Но скажи мне честно, что тебя заботит больше: судьба Люка или будущее «Джокер-паудер»? — Джордж прищурился, казалось, его мудрые серые глаза ускользнули в глазницы и спрятались там, затаились.

— А ты вообще-то сообразительный, мой дорогой, — хмыкнула Джулия. — Что ж, не хочу быть неискренней и уверять тебя, что меня волнует только твой внук Люк. — Она вздохнула. — Конечно, меня очень волнует наше с тобой детище. Наш «Джокер-паудер». Он должен попасть в надежные руки после нас. — Она произнесла эту фразу без всякого надрыва или сожаления.

Что ж, они с Джорджем уйдут из этого мира, когда пробьет их час, сполна насладившись жизнью. Как говорится, любой человек умирает, но не каждый живет достойно. Фирма, которую они поставили на ноги, взрастили, останется. И вполне понятно, что они должны позаботиться о ее будущем еще при жизни.

— Твой Люк, — продолжила Джулия, — всем хорош для роли владельца «Джокер-паудер». Но если он станет пастором, то… Ты сам понимаешь. Он не сможет владеть нашей фирмой.

Она помолчала, потом задумчиво подперла щеку крепеньким кулачком. Тонкое обручальное кольцо на левой руке блеснуло, и сердце Джорджа сделало лишний удар. Кольцо то самое, которое он надел ей на палец давно, но как будто вчера. Это было в Лондоне.

— Тем более я чувствую, что Люку хочется выбраться из своего сценария, но он не знает как. Жизнь тащит его по давно и не им начертанному пути. — Джулия покачала головой. — Как много нас идет по жизни на автопилоте. — Она помолчала, потом добавила: — Люк молод, что хорошо, он еще может набраться смелости и сил и изменить свою жизнь, причем достаточно безболезненно.

— Ты считаешь, он может спокойно оставить свою нынешнюю должность? И ему вслед не будут нестись проклятия с церковной кафедры?

— Нет, разве что Мэттью прочтет особую проповедь, в которой заклеймит отступников как явление. Но уверяю тебя, пафос его речи будет вызван лишь крушением надежд его собственных и дочери Мэрион. Они не получат Люка.

— А если Люк любит ее? — спросил Джордж. — Может быть, девушка — как раз та причина, по которой он готов остаться в церковной среде навсегда?

— Здесь есть связь, Джордж, безусловно, но я бы толковала ее иначе, — заметила Джулия, снова откинувшись на бархатную спинку кресла. — Для успешного продвижения вверх, на кафедру, ему предлагается Мэрион. Как лестница.

Джордж всплеснул руками.

— Ну ты и скажешь! Может, она красотка каких поискать! Может, Люка тянет к ней как магнитом!

— Да, дурнушкой ее не назовешь, — согласилась Джулия, — я видела фотографию. Верно и то, что она самим Творцом создана для роли пасторской жены, а сценарий ее жизни Мэттью расписал до мелочей. И в нем конечно же есть муж, точная копия твоего внука Люка Ричарда: молод, хорош собой, перспективен. Мэрион хочет много-много детей, что соответствует церковным канонам, словом, ее жизненный сценарий не нарушает ни единой строки в Писании о роли женщины.

— Слушай, Джулия, ты что же, провела расследование?

Глаза Джорджа загорелись любопытством. От его жены можно ждать чего угодно, он это хорошо усвоил. Потому-то их совместная жизнь отнюдь не была скучной.

— Небольшое, — скромно призналась Джулия. — Я занялась этим, когда была в последний раз в клинике в Миннеаполисе.

— Когда тебе вживили свежий кардиостимулятор? — Джордж уставился на жену. — Но ведь ты была не в самой лучшей форме?

— Зато мой кошелек был в отменной форме. — Джулия ухмыльнулась. — Этого оказалось вполне достаточно. Я выяснила все, что мне надо, о пасторе Мэттью, о его дочери Мэрион и о помощнике пастора Люке Ричарде. Да, я это сделала.

— Ну ты хороша, Джулия… — Джордж покачал головой. — Стоит мне оставить тебя одну на минуту…

— Да, Джордж, ты оставил меня всего на два дня. Между прочим, хорошо сделал.

Он раскрыл глаза и уставился на нее не мигая.

— Только рот не открывай, ладно? Вот этого я точно не люблю, — одернула Джулия мужа.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня одергивать, жена? — Джордж притворно сердито стукнул ладонью по столу, остатки сока плеснулись в бокале оранжевой волной.

— Извини, я больше не буду, — дежурным тоном проговорила Джулия. — Ты, конечно, хочешь услышать то, что я узнала. Не буду излагать подробности, скажу одно: Люк нравится женщинам. У него есть любовницы, он встречается с ними в придорожной гостинице, опасаясь приводить их в дом, он ведь живет при церкви. — Она понимающе улыбнулась. — Красивый помощник пастора привлекает молодых прихожанок… В церковь. У него прекрасно поставлен голос. Мэттью иногда доверяет ему прочесть проповедь. Хорош ли Люк в этом деле? Здесь мнения расходятся. Молодым нравится, а прихожане постарше любят, чтобы проповедь пробирала до слез. Но у Люка это не получается и вряд ли когда-нибудь получится.

— Почему ты так думаешь? — перебил ее Джордж, инстинктивно вставая на защиту внука.

— Понимаешь, твой Люк весь от мира сего, от нашего мира. Он земной, плотский мужчина. Мы говорили с ним об этом еще на ранчо, говорили довольно откровенно. О его женщинах в том числе.

— Да уж, тебя хлебом не корми, дай влезть в чужую постель, — проворчал Джордж.

— Ты просто наглец, — добродушно пожурила его Джулия. — Я врач, поэтому для меня нет запретных мест и запретных тем.

— Что же он тебе сказал? Он объяснил, почему до сих пор не женился?

— Именно это я и хотела выяснить. Я узнала: своей женой он видит иную женщину, Джордж. Не Мэрион. А брак для Люка — это союз на всю жизнь. «Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает», ты помнишь строку из Святого Благовествования от Матфея?

Джордж кивнул.

— Так это про нас с тобой.

— Да, к нам это подходит. Поэтому тебе не нужно объяснять, что, какова твоя жена, таков и ты. А если Люк не хочет иметь рядом с собой послушную, уступчивую, чадолюбивую женщину, а хочет кого-то вроде меня…

— Он так тебе и сказал? — Глаза Джорджа загорелись. — Да я ему…

— Не надо сцен ревности, — Джулия подняла руку, успокаивая мужа. — Я могу лишь служить ему моделью, образцом. Вспомни, сколько мне лет, дорогой.

— Некоторые дамочки преспокойно могут изменить дату рождения в документах. Если у них кошелек позволяет, — проворчал он.

— Джордж, не говори глупостей. Люк просто сказал мне, что с такой женой, как я, нескучно прожить жизнь и он тебе завидует. Разве Люк не прав? — Джулия развела руками.

Джордж в который раз с удовольствием отметил, что у его жены длинные ровные пальцы, которые она всегда любила унизывать кольцами, причем из серебра и металла. Никакого золота. «Я сама золото», — говорила Джулия, когда он настаивал купить золотое колечко по поводу какой-нибудь знаменательной даты. Она проводила рукой по золотым волосам, и они трещали от электричества.

— Ты только вспомни, — продолжала Джулия, — что я умею: резать людей, приручать диких зверей, стрелять из винчестера. Мои фотографии с Пипой и с нашими общими трофеями обошли газеты и журналы мира.

— Да, особенно хороши вы были после охоты на кроликов в Австралии. Я до сих пор не могу отделаться от ужаса — сколько же вы их завалили.

— Но мы спасали сельское хозяйство, — возразила Джулия и с гордостью добавила: — Нам даже дали премию за это.

— А в Аргентине? Сколько голубей ты взяла?

— Ну-у… думаю, как-то за день я сделала две сотни выстрелов. — Лицо Джулии просто сияло от удовольствия.

— А ты не помнишь, сколько дней мы лечили твой синяк на плече?

— Да, было дело. Хотя двустволка была мне прикладистой. И еще я набила на пальце кровавую мозоль. — Джулия инстинктивно поднесла ко рту правую руку, словно собиралась подуть на то место, где была мозоль от спускового крючка.

— Кажется, ты брала с собой ружье фирмы Джеймса Перде?

— Совершенно верно. Чему очень рада. Знаешь, после той поездки я послала на фирму свой отчет с благодарностью за отлично сделанное ружье. Ты ведь помнишь, сколько я их мучила? — Джулия радостно засмеялась. — О, они сделали все, как надо. Я следила за всеми стадиями процесса. Я наблюдала, как делали стволы, колодку, потом ложу. Помнишь, я потребовала сделать ее из средиземноморского ореха? И я не ошиблась. В Аргентине мое ружье коллеги разве что не пробовали на зуб.

— Это ведь был выезд Сафари-клуба?

— Да, и, между прочим, мой первый выезд в такой компании. Должна сказать, моя стрельба по голубям обеспечила «Джокер-паудер» заказы. Так что я там не просто развлекалась, пока ты ездил по Европе.

— Но и я не развлекался.

— О, ну еще бы. Ты там здорово покрутился. После твоего визита в Гамбург и Кельн немцы стали просто ручными. — Джулия гордо улыбнулась. — А знаешь, как благодарны были местные аргентинские власти? Дикие голуби, если не регулировать их число, способны оставить без урожая кукурузы бескрайние поля!

— В Аргентине тебя тоже чем-то наградили?

— А как же. Мне подарили глиняного голубя.

— Вот видишь, а кто тебя научил стрелять? И не мазать, а бить без промаха?

— Ты, дорогой. Ты. Но, заметь, если бы не патроны «Джокер-паудер», то… Кстати, ты напомнил мне еще об одном моем плюсе — я владею пятьюдесятью процентами акций этой самой «Джокер-паудер».

— Завидная невеста, ничего не скажешь, — фыркнул Джордж. — Но ты говоришь так, будто меня и рядом не лежало.

Джулия подмигнула мужу.

— О, Джордж, уложить тебя до сих пор очень трудно. Ты все время стремился к движению.

Он подмигнул ей в ответ.

— Разве улежишь радом с такой шикарной женщиной? Хорошо, кажется, я догадался. Ты хочешь переписать сценарий жизни моего внука. Я даже знаю, чем ты собираешься его переписать. Свежей губной помадой.

Джулия на секунду потеряла дар речи.

— Вот это да-а! Цветисто выражаешься, Джордж Бартон.

— Видишь, и другие не лыком шиты, так что не задавайся.

— Да, Джордж, ты, в общем-то, прав. Я хочу сделать это с помощью другой женщины.

— Похожей на тебя. Но откуда ты ее возьмешь? Второй Джулии нет на свете.

Она рассмеялась.

— Джулии нет, верно, но у Джулии есть одна девушка на примете.

— Ты с ней знакома?

— И ты тоже с ней знаком.

Джордж вскинул брови.

— Мы оба ей здорово обязаны, если помнишь, — сказала Джулия.

— Ты говоришь о дочери Стивена Холта? — догадался наконец Джордж.

— О Кэрри Холт. О ней, дорогой.

— Но… Люк живет в Миннеаполисе, это, если ты еще помнишь, Штаты, — фыркнул Джордж. — А она в Лондоне.

— Эта ситуация ничего тебе не напоминает? — поинтересовалась Джулия, поправляя воротничок клетчатой рубашки.

— Ты намекаешь на известный нам обоим паб в Сохо, — бросил Джордж.

Джулия снисходительно кивнула.

— Значит, у тебя с памятью еще ничего, вполне прилично. Ты не забыл роковую встречу морского пехотинца и юного морячка, — нарочито задумчивым тоном продолжила она.

— Ты про салагу, который так упился неразбавленным скотчем, что взял и превратился в женщину? — Джордж расхохотался, на глазах его выступили слезы. — Да я умирать буду — не забуду.

— Рада за тебя, — бросила Джулия. — Так вот, почему бы Люку и Кэрри не встретиться, допустим, в том же кафе?

Джордж уставился на жену.

— Ты хочешь повторить ситуацию? — недоверчиво спросил он. — Но… а вообще-то… почему бы и нет? Это мысль. Повторить на другом витке. Но как это сделать?

— Я знаю как. — Джулия улыбнулась. — Только пообещай выполнять все, что я скажу. По возможности не спорить и не задавать глупых вопросов. Работа по изменению сценария жизни — операция, причем не менее серьезная, чем хирургическая, — предупредила она. — Если все удастся, мы доведем сценарий до свадьбы. А потом…

— А потом повеселимся на ней!

— Согласна, дорогой. Веселье продлевает жизнь — известная истина. Неизбежное расставание с этим миром окажется для нас не таким тяжким. Мы оба будем знать, что наше дело в надежных руках, и наблюдать с небес за процветанием «Джокер-паудер» и семейства молодых Бартонов. Думаю, тогда твой внук станет пользоваться полным именем?

— Надеюсь, потому что сейчас ему хватает двух имен. Слушай, а может, они нам успеют подарить хоть одного правнука?

— Ну, если мы их об этом хорошенько попросим… — фыркнула Джулия, — то конечно.

— Когда приступаем? — загорелся Джордж.

— Сегодня, сейчас. Я набросала текст, отправь его по электронной почте Люку. — Джулия вынула из кармана брюк лист бумаги, исписанный синими чернилами и очень мелким почерком.