Не драконь меня! (СИ)

Глава 33

Дракон повернулся ко мне и, нежно улыбнувшись, коснулся пальцами моего подбородка. Я подавила порыв наступить ему каблуком по ноге, чтобы показать, на чьей стороне сила. Понятно, что он делает. И, честно говоря, выбирая между драконом и оборотнем я выберу первого, потому что… Не знаю, что на меня повлияло. То, что дракон говнюк и не скрывает этого или то, что Корас вылизывает себя в разных местах, а потом беззастенчиво лапает меня, даже не спрашивая разрешения?

— Мне не по статусу участвовать в погонях! — рыкнул оборотень, брызгая слюной. — Бриана, прекрати это безобразие! Пойдем со мной и я, так уж и быть, снисходительно сделаю вид, словно ничего не было и прощу тебя! Подумай об имидже, в конце концов!

Я подавилась воздухом. Снисходительно сделает вид⁈ Меня, его недоневесту, и вправду умыкнули у него из-под носа, а он еще будет вид делать и «опускаться» до моего положения?

— Да ты…

Дракон обнял меня с такой силой, что хрустнули ребра. Я впилась в него ответ с не меньшим остервенением, ибо нечего!

— Нам пора, господа. Раз уж того, что мы ищем у тебя нет, — улыбка-извинение для Таисии, — а это, — дракон с презрением глянул на сеть Осмела, — больше не аргумент, то мы пошли.

И ведь эта наглая чешуйчатая морда, сдавив меня тисками объятий, скалой двинулась к выходу. Корас и Таисия, обалдев от такой наглости, даже отодвинулись, а плеяда оборотней, толпившихся в коридоре, изумленно чесала затылки и переглядывалась. Без команды не тявкали.

И только когда мы уже прошли половину коридора (я почти не дышала, в надежде, что мы так и покинем это неуютное заведение), раздался визг Таисии:

— А ну стоять!!!

Ага. А за косточкой не сбегать?

Мы с драконом, словно синхронизированные на бессознательном уровне, рванули вперед. Причем он тащил меня едва ли не волоком, хотя я, как мне казалось, неслась во весь опор. Перед лицом мелькали круги факелов, трясущихся на каменных стенах, серо-черные тени коридоров и переходов смазывались в туманную кашу. Если бы не дракон, я бы давно врезалась в поросшую мхом сырую стену и растеклась по ней некрасивой плесенью.

За каким-то из поворотов меня втолкнули в темное помещение и прижали к стене, при этом закрыв рот ладонью. Я цапнула дракона и прошипела:

— Я что, совсем, по-твоему, идиотка?

Дракон все же заткнул мне рот и, благо, не тем способом, о котором мне, почему-то подумалось. Ну, тем самым, который Киллиан применил в карете. Хороший такой способ, добротный… ой, все!

Дракон просто накрыл мои губы пальцами, а сам, замерев, закрыл глаза и отбыл из тела. Я поняла, что он снова творит свою драконью магию, потому как его пальцы на моих губах заледенели. Секунду назад мягкие и теплые, они касались меня бережно и трепетно, а теперь лежали мертвыми сосульками и нещадно жгли. Из моего носа вырвались клубы пара. А-ля ледяная драконесса!

Я аккуратно отцепила от своего лица драконью руку и, чуть дыша, опустила ее, прислушиваясь к звукам в коридоре. Мимо нас кто-то пробежал в одну сторону. Затем топот пронесся в другую.

— Вот они, здесь! Бежим!

Снова топот и тишина. Я слушала блаженную музыку пустоты, разбиваемую грохотом сердца и смотрела на свой кулон. Он выбился из-под драконьей рубашки и едва различимо сверкал в темноте. Дотянуться, сорвать и уйти.

Далеко ли? Дракон не успокоится, пока не задраконит меня до смерти! Он вырвет этот кулон из моих живых или мертвых рук, даже если сделать скидку на то, что драконы, якобы, не трогают женщин. Этот найдет способ, сомнений нет.

Я аккуратно коснулась кулона кончиками пальцев, чтобы попрощаться. Дракон распахнул глаза и накрыл мою ладонь своей. В темноте комнаты жидким серебром сверкнули его радужки, располосованные зрачками темнее самой темноты. Этот взгляд обескуражил. Не было в нем ничего живого, только бесконечный холод и смерть.

Камень в моем кулаке нагрелся, обжог и без того саднившую кожу. Я попыталась оттолкнуть дракона и отобрать ладонь, но у меня не получалось. Сила куда более мощная, чем наши желания и возможности, снова держала нас, не позволяя разомкнуть руки. Я снова дернулась, но дракон отрезал:

— Жди.

Магия потекла витиеватыми каре-голубыми узорами по моей коже, растворяя рваные пятна ожогов и переползла на ладонь дракона. Под шумок я и другую руку подсунула. Еще бы! Халявная лечебная магия, а у меня ручка болит! Раны, между прочим, — профессиональная непригодность и отстранение минимум на неделю до устранения последствий!

Не знаю, что руководило драконом, но он накрыл вторую мою ладонь. Так мы и стояли, как в той детской сказке про Репку. Дракон за Бриану, Бриана за дракона, дракон за Бриану, Бриана за кулон! Пирамида из наших рук раскрашивалась красивыми переливами, и я залипла, любуясь рождением чего-то уникального и неповторимого. В груди творилось что-то невообразимое. Словно я заново пережила первую любовь. Ту, от которой бабочки в животе, замирает сердце и хочется взлететь. Плевать, что крыльев нет, ты их чувствуешь!

Все закончилось также внезапно, как и началось. Дракон больше не буравил меня мертвенно-холодным взглядом, и держаться за ручки причины не было. Я отобрала ладони и присмотрелась. В тусклом свете, льющемся из коридора, разглядела, что ожогов нет. Но это и без света понятно, кожа гладкая и больше не болит. Зато появилось нечто другое…

— Это что еще за дела?

Магические узоры теперь покрывали мои руки до самого локтя. Беззастенчиво задрав рукава драконьей рубашки, я обнаружила такие же. Они отчетливо выделялись в темноте, потому что светились, как огоньки на новогодней елке! Но было, все же, одно отличие. На моем пальце, том самом, неназываемом, используемом для клеймения женщин, красовалось колечко. Тонкий золотистый ободок плотно обхватывал палец и раскрывал изящную чашу, в которой, спаенные, лежали камушки из амулета матери.

Рефлекторно попыталась снять кольцо, но у меня не получилось. Оно будто вросло в кожу.

— Что происходит?

— Что-то происходит.

Философ нашелся!

— Я ведь не стала и впрямь твоей невестой? Место кольца — всего лишь совпадение? Живо признавайся, у вас, драконов, все эти дела происходят как-то по-особенному? Наверняка по-особенному…

— Мы не имеем привычки окольцовывать своих женщин, можешь спать спокойно, — уклончиво ответил дракон и выглянул в коридор, утратив интерес к моим вновь появившимся драгоценностям.

А у меня родилась невероятная мысль. Может ли статься так, что кулон, чувствуя мою боль, просто… размножился? Ну, отщипнул кусочек артефактного золота, отколол немного камушков и переселился ко мне на пальчик? Да, это не кулон моей мамы, но… в сущности, какая разница? Есть что-то более важное, то, что никто и никогда у меня не отнимет — память о ней. Она горяча и согревает мою душу всякий раз, стоит обратиться к ней. Мамина улыбка стоит перед глазами так же остро, словно она улыбалась мне минуту назад. Словно этой непролазной пропасти между десятилетиями жизни и не существовало.

— Идем, они купились.

Элгад взял меня за руку и повел по подземелью. Понятия не имею, чем он руководствовался, но, по внутренним ощущениям, примерно через четверть часа блуждания по лабиринту из фильма ужасов (терпеть не могу крыс, запах плесени и чавкающие ощущения под ногами!) мы выбрались-таки на свободу.

Он толкнул тяжелую деревянную дверь, которую до нас не использовали, кажется, никогда, и она попросту вывалилась наружу. В меня ударил поток холодного ветра, пахнущего влагой и теплом. Яркое солнце обожгло кожу, пропитавшуюся мрачноватым холодом подземелья. И все бы ничего, но была одна маленькая загвоздочка.

— Элга-ад, — протянула, шагнув назад, но ударилась в его широку грудь. На мои плечи легли теплые руки дракона. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, несмотря на то, что мы стояли на краю крутого обрыва и под нами, в сотне метров внизу, бушевал яростный водный поток. Он бился и пенился, приглашая в гости с дружелюбностью голодных пираний.

Два самых жутких страха: высота и вода соединились воедино, и только спокойствие и уверенность Элгада не позволили ногам подкоситься, а мне — рухнуть вниз или отключиться. Последнее — очень хотелось.

— Полетаем? — интригующе прошептал дракон и, прежде, чем я успела привести миллион доводов, почему нет, меня крепко обняли.