Не драконь меня! (СИ)

Глава 68

Эл’хард Дженгернард, средний сын императора драконов

Владыка провинции Дзэгрон

Инициацию назначили через четыре дня. Как раз после моего перехода в вечный мир. Дракон Смерти очень не хотел отпускать ту силу, что удалось собрать моей сущности за века существования, и своими манипуляциями он загнал меня в ловушку.

Хотя, кому я вру?

Знал ли я, чем закончится мое вмешательство в этот бой?

Не мальчишка. Прекрасно знал. Я ухватился за эту возможность, чтобы не уходить. Мне не хватает смелости признаться самому себе в том, что я готов быть свидетелем жизни Брианы, но быть. Видеть ее. Знать, что она жива. Оберегать. Наблюдать, смотреть, как она стареет и…

В итоге она придет сюда. Придет ко мне. И тогда…

Что тогда?

Она обо мне забыла, как и я давно забыл. Забыл, каково это — терзаться обычными человеческими чувствами. Что в ней такого, что меня так цепануло? Внешность? В моей жизни были тысячи красивых женщин. Характер? Не отнять. Воля к жизни? Заражает. Заражает так, что, кажется, я тоже подхватил эту болезнь. Улыбка… Ради этой улыбки можно и пожить.

Но нужно ли?

— Владыка! — раболепно повторил демон первого ранга.

Перевел на него скучающий взгляд. Рыжая морда, винтовые рога, четыре пары клыков, из-за которых он говорил так, что едва разберешь, тем более, демонический диалект отдаленных пустошей — тот еще геморрой для понимания. Навели они тут беспорядок.

— Рахатий. Своим приказом временно исполняющего обязанности Дракона Смерти я снимаю полномочия со смотрителя Восточных земель и перекладываю их на тебя.

От такого «счастья» демон позеленел. Есть у них особенность — менять окраску от сильных эмоций. Зеленый — не то, чтобы цвет большой радости…

Не такого ответа он от меня ожидал.

— Меня, знаешь ли, тоже никто не спрашивал, хочу ли я сидеть в этом кресле, — ударил тяжелой каменной печатью по только что подписанному приказу. Пергамент вспыхнул и растаял в воздухе — немедленно перенесся всем упомянутым в нем лицам, одна копия материализовалась между рогов Рахатия. Там у них особая жила силы. — Инициативность — обоюдоострый меч. Ты молод, — я сосчитал число колец на вторых рогах — всего семь. Ему и тысячи лет не набралось. — Но умен. Мыслишь нестандартно. Не побоялся прийти и доложить мне о ситуации, которую веками укрывал предыдущий смотритель. Теперь власть в твоих руках. Переспи с этим, а завтра — в бой. Многие будут недовольны твоим назначением и попытаются тебя убрать.

Рахатий побелел.

— За твоей спиной — воля Дракона Смерти. Можешь напомнить это тем, у кого появятся вопросы. Следующий!

Их были сотни, если не тысячи.

Следующие три дня я безвылазно сидел в кабинете, штамповал приказы, отрывал головы, воскрешал ушедших за грань, и возвращал тех, кого воскресили без должных к тому оснований. В моей провинции скопилась уйма дел, который надлежало решить до того, как я уйду, но у меня не было шанса вернуться в мир живых. Не было даже времени посмотреть, как там Бриана. Я слушал короткие отчеты Сумеречных драконов, наблюдавших за ней. Жива. В порядке. Ночью рыдает в подушку, днем — сияет от счастья. Все забыла, ничего не вспомнила, зелье приняла — в покоях его нет.

Зелье приняла.

Это самое главное. Если то, что я почувствовал, мне не примерещилось, я был обязан позаботиться о последствиях. Ненужных ей последствиях.

— Посетитель две тысячи триста двадцать пять, — произнес Мелдсон, мой временный секретарь. Спокойный смышленый демон второго уровня, без тщеславия и корыстолюбия. За три дня его пытались подкупить три сотни раз, две сотни раз — убить, еще полторы сотни раз — очаровать. Выдержал. Молодец. — Насчет вашей завтрашней коронации. Организатор торжества.

Взвыть не позволило положение. Я стиснул зубы, сухо кивнул.

— Пусть подождет пять минут. Принеси мне красного вина с травами и кусок мяса. Пора подкрепиться. И никого не пускай.

Демон кивнул, вышел и, как только запер дверь, я примерился к огненной плети Дракона Смерти. Пока не вступил в права правителя, я могу вернуться в мир живых. У моего тела еще один день. Следует закончить дела прежде, чем исчезнуть. С отцом, опять же, попрощаться.

Плеть, с виду легкая, как тростинка, на поверку оказалась тяжелой, как чугунная телега. Обхватил ее двумя руками, взмахнул раз, взмахнул другой… Запахло жженой плотью. Я держал дымящийся кусок лавы, не желавший подчиняться, ведь я еще не принял власть.

Куда ж ты денешься? Подчинишься.

Резко выдохнул, взмахнул плетью, обрисовал в воздухе круг и нырнул в образовавшийся огненный портал. Он вспыхнул и погас, но этого хватило, чтобы вернуться в тело.

Тело открыло глаза и уже все видело и понимало, но не могло пошевелиться. В холодном темном помещении горели свечи, а надо мной склонился жрец с ритуальным тесаком в руках. Жрец так и замер с занесенным над головой клинком. Икнул, моргнул, обмяк и осел на пол.

Что за кадры? Кто вообще занимается наймом персонала? Что за бардак?

И с чего они решили, что можно хоронить меня раньше времени? Я насилу повернул голову. По телу рассыпались отвратительные мурашки, разбежались жалящими муравьями. Мышцы выкручивало и ломило. В какой позе я вообще валялся?

Рядом с телом жреца на каменном полу валялось мое завещание. Понятно, решил шкуру с меня снять и Бриане отправить. Снимать шкуру с дракона дело непростое, куда проще снять ее с человека и провести принудительный ритуал трансформации. Жрец не глуп, однако нервы у него ни к Дракону Смерти.

Тьфу ты…

Скатился на пол и выругался. Каменное ложе возвышалось над полом на полтора метра, а чувствительность так до конца и не вернулась. В итоге в себя мы со жрецом пришли одновременно. Заметив меня, совершенно голого и абсолютно живого, жрец решил повторить подвиг, не дав мне и слова сказать.

За неимением одежды — раздевали меня в другом месте — сорвал с горе-патологоанатома плащ, укутался и направился к отцу. В этой части замка я бывал нечасто: холодно, сыро, да и живому, в целом, нечего здесь делать. Морг он и есть морг. Чутье быстро вывело меня к живым. Пахнуло теплом родного дома, ароматом пирогов с капустой и свежим ежевичным компотом. Я три дня не ел. Заказывал вино с травами и мясо, но больше по старой памяти. Вкус за гранью не чувствуется, запахи еды стерты и задавлены. С тем же успехом я мог жевать подошву ботинка. А тут… Все родное.

— Вла… вла…

Бум.

Зря, наверное, я капюшон снял.

Переложил служанку — молодую впечатлительную девочку — на козетку и направился дальше, сопровождаемый редкими обмороками, бледными лицами и даже семиконечным знамением.

Рановато меня похоронили. Еще целые сутки. Чего это они?

Охрана в отцовских покоях оказалась покрепче. В мое воскрешение не поверили. С отцом моим посоветовались и, после меня все же пустили, провожая острыми взглядами в спину.

— Явился, не запылился! — отец на меня даже взгляд не бросил. Перед ним на рабочем столе возвышалось три стопки папок. Вдоль стен сидело семеро драконов. Знакомые все лица при виде меня вжались в стулья.

Улыбнулся.

Драконы попытались мимикрировать, но мы уже выяснили, что хамелеоны нам не родственники.

— Выдохните, — отец так и не поднял взгляд — дописывал важную мысль. Он всегда так делал, с самого детства терпеть не мог, когда его прерывают во время письма. Некогда он внушал страх и имел авторитет не меньший, чем Дракон Смерти. Его даже называли тенью Дракона Смерти. Это было до того, как отец Брианы присосался к его силе. — Эл’хард пришел не по вашу душу. Держите. Передайте заинтересованным лицам. Немедленно выполнять.

Балетная труппа, то есть, высокопоставленные господа, конечно же, поднялись, синхронно поклонились, забрали отцовские распоряжения и вышли из кабинета, обходя меня по параболе.

— Вла…

— …ды…

— …ка.

Похоже, для удобства использования мне следует сменить имя. Дальше дрожащего «вла» редко кто пробивается.

На этом фоне в памяти вспыхнуло яркое и гневное «Элгад!». Так напористо и с таким ощущением собственного бессмертия до нее ко мне никто не обращался. Она не боялась меня от слова совсем. Несмотря на то, что я дракон. Уже этого достаточно, чтобы человек испытал как минимум ропот, а как максимум — ужас. С ней не было ни первого, ни второго.

Пока я ненадолго забылся, кабинет стремительно опустел. Отец отложил дела и резко изменился в лице. При подчиненных он держался, со мной — не было необходимости. Иллюзия спала. На стуле обмяк старик с мешками под глазами и глубокими морщинами поперек лба. Дракон отодвинул ящик стола, насыпал себе горсть пилюл, закинул в рот и запил укрепляющей настойкой.

— Словно ты не знаешь, что так нельзя делать, — заметил, присаживаясь на кресло перед столом императора. Самое, между прочим, сияющее и чистое. На него, кроме меня и старшего брата мало кто отваживается садиться.

— Я тут и в отношении тебя приказ издал. Ознакомься.

— Мм. Приказы. Обожаю.

Именем императора… бла, бла, бла… долг, отечество, кровь… бла, бла, бла… коронация завтра. перевел взгляд на отца, на свиток. Перечитал еще раз, но теперь вчитывался в пафосное «бла, бла, бла», насквозь пропитанное долгом перед короной и кровью, которая во мне течет. По всему выходило, что отец решил прокатить Форт’харда с короной, что, в общем-то, ожидаемо, и всучить эту корону, а еще трон, золотую колесницу, жезл полновластия и сапфировую печать мне, что уже неожиданно. Мы договаривались. И вообще я не тот дракон, который взвалит на себя ответственность.

— Если ты переживаешь о своем завтрашнем уходе, то я это продумал!

Отец дважды хлопнул в ладони. За его спиной распахнулись две потайные двери, замаскированные картинами, и оттуда вышло дюжины две девиц. Стройные, высокие, длинноногие, с выразительными глазами и всем, что пониже подбородка. Они заполонили собой кабинет отца, выглядели соблазнительно и решительно. Будь я помоложе лет на триста, ушел бы в недельный загул. Это же как отвести ребенка в кондитерскую и сказать, что он может попробовать все торты разом и не взять в итоге ни один. И даже платить не придется.

От обилия ароматов у отца закружилась голова. Взмахом руки он открыл окно и в комнату ворвался освежающий ветерок. Пробежался по завитым локонам девиц, залез некоторым под подол и подергал за шифон. Статуи ожили, кокетливо прикрылись и захихикали.

— У тебя сутки. Ты полон сил, справишься. Выбирай любую или всех сразу.

Вот видит Дракон Смерти, я не хотел обижать отца. Растер переносицу, подбирая слова для более мягкого отказа.

— Сомневаешься, значит? Тогда у меня есть еще один козырь в рукаве.

Он достал из темно-синей папки с императорским гербом на корочке фотографию и положил передо мной.

Бриана.

— Люди такие хрупкие, — заметил он, как бы невзначай. — Дохнут как мухи от любой мелочи.

Вот это он зря.

Я с вызовом взглянул в отцовские глаза и медленно, сдавливая ярость, разорвал приказ на мелкие куски. Император стиснул зубы, надеясь на иной ответ.

— Эл’хард!

— Уходите, — приказал ледяным голосом.

Девицы переглянулись. Сама безмозглая подошла ко мне и положила руку на мое плечо.

— Владыка, мы готовы воплотить ваши самые смелые…

Я сжал кулак. Девицы побледнели, схватились за горло, выпучили глаза, яростно хватаясь взглядом за воздух. Они дергались и извивались, пытаясь сбросить с себя стальные объятия смерти, пока не обмякли и не осели на пол.

— Я и забыл, почему наши отношения никогд не задавались, — фыркнул, смахивая с руки остатки сил, как грязь. Девицы оклемаются и навсегда запомнят, каково это: ослушаться моего приказа. — Меня не интересует власть. И завтра я уйду за грань, хочешь ты того, или нет. С этим мусором пусть разбирается Форт’хард. А Бриана… — я поднялся и посмотрел на фото. — Даже, если ты ее убьешь, она уйдет за грань. Ко мне. Я только спасибо скажу.

Я вышел из кабинета в сумрак. Тенью скользнул в подпространство, туда, где моя ярость не принесет вреда живым. Боюсь, останься я рядом с отцом, от его кабинета не осталось бы и штукатурки.