Не говори мне о любви

Глава 17

Вернувшись домой, Николай разыскал Никифора и велел тому к завтрашнему утру подготовить все к отъезду. Настало время вернуться на службу. Его короткий отпуск подошел к концу, пора было возвращаться в Царскую Славянку. Вспомнилась случайная встреча с сыном в парке Александровского дворца. Николай улыбнулся своим мыслям. Подрос, вытянулся, ничем уже не напоминая того карапуза, которого он когда-то держал в своих руках в имении Гурьевых. Многое он бы отдал, чтобы иметь возможность вновь увидеть его, коснуться, провести ладонью по мягким кудрям, а более всего - назвать своим. А что, если Алешка Станислава отцом считает? - кольнула прямо в сердце невесть откуда взявшаяся мысль.

Пройдя в кабинет отца, Николай налил бренди на дно стакана. С громким стуком поставив на стол графин, он обернулся, услышав голос Сергея Васильевича.

- Что-то я не припоминаю, чтобы в нашей семье заведено было по утрам что-то крепче чая пить, - недовольно заметил Елецкий-старший.

- Ваше здоровье, папенька, - ухмыльнулся Ник, поднимая бокал.

- И что, есть причина? – кивнул на графин Сергей Васильевич.

- Как будто бы и нет, - ответил Николай, поставив на стол пустой стакан. - Считайте, что у меня еще одна дурная привычка появилась.

- Снова, поди, в Романцево наведывался? Пока ты за ее юбкой бегаешь, я тут подумал кое о чем, - присаживаясь в кресло, доверительно произнес отец. – Будь я на месте графа Войницкого, я бы от бастарда постарался избавиться. Вы сейчас служите вместе, и ты вполне можешь договориться с ним о передаче моего внука под мою опеку. Ты сейчас по службе занят, и Наталье я его не доверю.

- Помнится, папенька, Вы и сами были уверены, и меня убедили, что мальчик никакого отношения ко мне не имеет, - едва сдерживаясь, ответил Николай.

- Ошибался, с кем не бывает, - миролюбиво заметил Серей Васильевич, не сводя внимательного взгляда с сына.

Ник отошел к окну и отвернулся. Глубоко вздохнув, чтобы унять бушующий в душе гнев, он распахнул оконную раму, - не хватало воздуха.

- Что же Вы, папенька, всех по себе судите? – обернулся он. - Будь я на месте Войницкого, я бы даже слушать не стал, если бы мне кто предложил от ребенка любимой жены избавиться. У меня нет причин графа любить, но подлецом и негодяем я его никогда не считал.

- Такой уж прямо и любимой? – усмехнулся Сергей Васильевич. – Слышал я, будто не без твоей помощи сей союз свершился.

Ник скрипнул зубами, припоминая подробности того вечера, когда застал Войницкого с Катрин в музыкальном салоне.

- Выбросите эту мысль из головы и оставьте Катерину в покое! Будто мало на ее долю испытаний выпало благодаря нашему семейству. А о Наталье Вы подумали!?

- Наталья не твоя печаль, с ней я сам разберусь, – продолжал гнуть свою линию Сергей Васильевич. –То, что наследника у тебя нет – это ее вина.

- Побойтесь Бога, папенька! Да нет здесь ее вины! – взорвался Ник. – Видит Бог, ни в чем она не виновата - ни передо мной, ни перед Вами! Я! Я один во всем виноват! У меня не хватило духу Катерину сразу под венец повести, вопреки воле Вашей.

- Не смей голос на меня повышать! - поднялся с кресла Елецкий-старший и сделал шаг по направлению к Николаю.

- А не то что?! В очередной раз наследства меня лишите?! – усмехнулся Николай.

- Щенок! Забыл, с кем разговариваешь?! - князь Сергей наотмашь ударил сына по лицу и замахнулся второй раз, но Ник, отступив на шаг, перехватил руку отца. Из уголка разбитой губы сочилась кровь. Прищуренные глаза выдавали владевшую им ярость.

- Спасибо, что напомнили, папенька. Век буду помнить Вашу науку. Пора бы нам с Натали и честь знать - загостились мы у Вас.

Отпустив запястье Сергея Васильевича, он резко развернулся и направился к двери.

- Николай, вернись! – повысил голос князь Сергей, потирая онемевшее запястье после железной хватки сына.

Громко хлопнула дверь. Схватившись за грудь, Сергей Васильевич медленно осел в кресло.

Мальчишка, сопляк! Кабы был Дмитрий жив… Расстегнув высокий ворот мундира, Елецкий протянул руку к графину с бренди и трясущейся рукой налил его в оставленный сыном на столе стакан. Несколько капель расплескались и застыли на полированной поверхности. Он ведь только ради него старается! Ничего, сам приползет, когда прижмет: привык жить на широкую ногу, а на жалованье флигель-адъютанта не больно-то пошикуешь. Есть, конечно, еще Дубровка, что Василий Егорович этому паршивцу отписал, но едва ли ему доходов от имения хватит, чтобы концы с концами свести.

Рывком распахнув дверь в покои жены, Ник вошел в комнату и застыл посередине. Анна Петровна и Наталья вместе с маленькой Аннушкой пили чай. Увидев перепачканное вареньем личико дочери, Ник подхватил девочку на руки и повернулся к супруге.

- Натали, велите упаковать багаж, Вы и Анечка поедете со мной.

- С Вами? – удивленно переспросила Наталья.

- Что Вас так удивляет? Вы жаловались, что мы редко видимся - отныне Вы будете видеть меня каждый день.

- Хорошо. Как скажете, ma cherie, - Наташа не посмела возразить или расспрашивать его о чем-либо, прекрасно видя, в каком он состоянии, и вышла за дверь, догадавшись, что Николаю необходимо переговорить с матерью наедине.

- Ники, к чему все это? - вздохнула Анна Петровна, поднимаясь с кресла и подходя к сыну. Приподнявшись на носочки она вытерла кровь из разбитой губы уголком белоснежного платка.

- Мы с папенькой вновь не смогли найти общий язык. С этого дня я со своей семьей буду жить отдельно. Сейчас я забираю Наталью и Анечку в Царскую Славянку, а потом мы переедем на мою квартиру в Петербурге. Вы сможете навещать нас, - грустно улыбнулся Николай и тут же скривился от боли в разбитой губе.

- Помилуй, дорогой! К чему такие сложности? - огорченно спросила Анна Петровна. – Ты же знаешь папеньку. Я уверена, что Сергей Васильевич остынет вскорости и переменит свое решение, сменит гнев на милость.

- Это мое решение, мама, - тихо произнес Николай. – И я его не изменю.

- Ники… Вы с отцом разбиваете мне сердце.

- Простите меня, маменька, но я не в силах оставаться здесь. Мне давно нужно было это сделать и жить собственной жизнью.

Наутро молодая чета Елецких вместе с дочерью и нянькой Анечки покинула Отрадное. Конечно, размышлял Ник, на съемных апартаментах будет тесновато, но скоро начнется столичный сезон, и они переберутся в его бывшую холостяцкую квартиру. Там места вполне достаточно, а из гостевой спальни можно будет сделать детскую комнату.

Первый день службы Войницкого в новой должности прошел довольно спокойно. До этого Поль успел поделиться с ним своим опытом и поведать о некоторых особенностях службы при августейшей особе, поэтому утром, вновь надевая мундир, Станислав усмехнулся. Он десять лет прослужил в Измайловском полку и вышел в отставку в чине полковника с правом ношения мундира. Доводилось бывать и на Кавказе, имелись и боевые награды, но для себя он считал это перевернутой страницей своей жизни и никогда не думал, что вернется на службу, да еще при дворе.

Для графа Войницкого не было секретом, что Государь не больно-то жаловал поляков - слишком уж памятными для Николая Павловича были события 1831 года в Варшаве, однако же к своему новому флигель-адъютанту император отнесся, можно сказать, благосклонно. Дежурство Станислава выпало на приемный день и он был поражен количеством людей, которые жаждали попасть на прием к Государю. Когда вечером он просматривал прошения, составленные в письменном виде, немало удивил его и характер обращений. Отчего-то Войницкому казалось, что императора не станут беспокоить такими пустяками, как многолетняя тяжба двух соседствующих помещиков из-за никчемного заболоченного куска земли, или прошением решить вопрос в пользу просящего о якобы несправедливо поделенном наследстве. Разобрав бумаги по степени важности в соответствии с полученными накануне указаниями Гурьева, Войницкий зашел в кабинет Государя с приказами, которые канцелярия подготовила ему на подпись.

Николай Павлович обернулся на звук открывшейся двери.

- Оставьте, - указал он рукой на огромный письменный стол, заметив в руках Войницкого папку с документами. – Как Вы устроились? Есть какие-то просьбы, пожелания? – поинтересовался Государь.

- Благодарю, Ваше Величество. Граф Гурьев любезно предложил мне пока остановиться у него.

- А Ваша семья?

Войницкий замер, но лишь на мгновение.

- Супруга моя, Екатерина Владимировна, нынче пребывает в Романцево. Воспользовавшись случаем, она с детьми решила навестить свою бабушку, графиню Блохину, - спокойно ответил он.

- Вот как? Что ж, весьма похвально стремление Вашей жены поддерживать родственные отношения, но я надеюсь, мы увидим Вашу супругу при дворе во время сезона. Нехорошо, когда супруги, особенно в столь молодом возрасте подолгу проживают раздельно.

- Вы правы, Ваше Величество. Я тоже надеюсь, что с началом сезона мы с женой будем проживать в столице, - склонил голову Войницкий.

- Ступайте, Станислав Вацлавович. Сегодня Вы мне более не понадобитесь, - отпустил его император взмахом руки.

Станислав вышел за дверь и перевел дух. Он и сам не понимал, в каком напряжении находился эти несколько минут, когда Государь удостоил его беседы о личных делах. Вне всякого сомнения, он не забыл о причине появления в его штате нового флигель-адъютанта, и это лишний раз напомнило Войницкому, что отныне каждый день ему придется жить, словно ступая по лезвию ножа.

Вечером за ужином Гурьев как бы невзначай поинтересовался у Станислава, как прошел первый день на службе.

- Благодарю Вас, Павел Георгиевич. Сказать по чести, не думал, что служба при Государе столь утомительна. Но, может быть, такое мое мнение сложилось в силу неопытности и со временем переменится, - подняв взгляд от тарелки, ответил Войницкий.

- Уверяю Вас, что не переменится, - улыбнулся Павел. – Государь Вас более ни о чем не спрашивал?

Станислав нахмурился. Вне всякого сомнения, графу Гурьеву известна вся подоплека дела с его назначением, но говорить вслух на эту тему ему не хотелось.

- Спросил, как я устроился, - ответил Войницкий, – и я поведал Государю о Вашей сердечной доброте.

- И это все?

Ольга, наблюдая за хмурым лицом их гостя, положила руку поверх руки своего мужа, взглядом призвав его к молчанию, и сама обратилась к Станиславу.

- Станислав Вацлавович, Вы не сердитесь на моего супруга, - мягко заметила она. – Катенька не чужой нам человек, и нам небезразлична ее судьба. Кстати, я всегда хотела сказать Вам, что рада за нее. В Вашем лице она нашла надежного и любящего ее супруга. Поэтому, еще раз прошу Вас: Бога ради, простите нам наше любопытство, но это не праздный интерес.

- Император интересовался, где нынче находится моя семья и выразил надежду, что Катрин будет при дворе во время сезона, - тихо ответил Войницкий.

- Не переживайте, - улыбнулась Ольга. – Катеньку я знаю, как душу благородную и в высшей степени порядочную. Она никогда не стремилась заполучить какие бы то ни было привилегии подобным образом.

- Уверен, что это так и есть, - отозвался Станислав. – Благодарю за ужин! С Вашего позволения я хотел бы сегодня прилечь пораньше, день с непривычки был несколько утомительным для меня, - откланялся Войницкий.

Станиславу, несмотря на усталость, не спалось. Он долго ворочался в постели. С тех самых пор, как они стали жить под Фромборком у тетушки Марыси, у них с Катрин была одна спальня. Он привык ощущать ее рядом подле себя и сейчас безумно скучал по ней. Тот год был самым счастливым в его жизни, и он уже не раз пожалел, что поехал в Россию. Ощущение надвигающейся беды, угрозы тихому семейному счастью, что так недолго длилось, становилось все сильнее. Все явственнее проступала тревога, и он никак не мог унять волнение, хотя старался не думать о будущем, о том, что их ждет в самое ближайшее время в Петербурге.

В сентябре Государь пожелал перебраться из Царской Славянки в Петербург, а вслед за императорской семьей в столицу стал возвращаться весь высший свет Петербурга. Ничего примечательного в жизни нового флигель-адъютанта Его Величества Войницкого за два месяца службы в этой должности не случилось.

Снять приличное жилье в столице с началом сезона было делом практически безнадежным, но Войницкому повезло: по возвращению в Петербург ему все же удалось снять приличную квартиру, что занимала целый этаж, благодаря протекции Поля. Гурьеву стало известно, что один из высоких чинов императорской канцелярии, подав в отставку, собирался покинуть столицу, и, пользуясь случаем, свел его со Станиславом, чтобы тот порекомендовал нового квартиранта хозяину освобождающихся апартаментов.

Катрин не больно-то радовалась возвращению в Петербург. При мысли о том, что вновь придется окунуться в светскую жизнь столицы, на нее накатывала невыносимая тоска. Как же она сможет с достоинством держаться на виду всего света, не давая ни малейшего повода для сплетен, если едва удержала в себе порыв развернуть лошадь, чтобы кинуться вслед за ним, презрев присутствие Мари? Лгала ему, лгала самой себе, когда пыталась убедить и себя, и его в том, что не испытывает к нему ничего более, что ее нисколько не затруднит демонстрировать всему свету полнейшее равнодушие к князю.

Чтобы занять себя и не думать более ни о чем, кроме своей семьи, Катя с энтузиазмом взялась за обустройство квартиры. Одну из спален переделали в детскую комнату для Алексея. Злата была пока еще очень мала, и ей с Настенной отвели отдельную комнату. С разрешения домовладельца, которому Станислав заплатил за год вперед, хотя арендная плата была явно завышена, в одной из комнат сделали музыкальный салон, и туда был приобретен роскошный рояль. У Алеши обнаружился прекрасный музыкальный слух, и Катя с увлечением принялась обучать сына азам музыкальной грамоты. Сама она вечерами с удовольствием играла на новом инструменте, с улыбкой вспоминая старенькое расстроенное пианино в Забелино, на котором ее и сестру обучал пожилой преподаватель музыки, едва ли не единственный на всю округу. Платой за его уроки частенько являлось место за обеденным столом в доме Забелиных, однако кое-чему он все же сумел ее научить, и теперь она старалась передать свои знания сыну, надеясь, что Станислав пойдет ей навстречу, и когда мальчик подрастет, позволит нанять ему хорошего учителя.

Вечера Катерина, после того, как заходила пожелать сыну спокойной ночи и заглядывала к дочери, по незаметно сложившейся привычке проводила за роялем. И сегодня Станислав, вернувшись со службы и передав на руки лакею свой каррик, услышал звуки музыки. Достав из кармана запечатанный конверт с гербовой печатью, Войницкий тяжело вздохнул. Он знал, что в этом конверте - именное приглашение ему и его супруге на бал в Зимний дворец, что должен состояться через пару недель. Пройдя к музыкальному салону, он остановился на пороге в открытых настежь дверях. При взгляде на красавицу-жену защемило сердце.

Граф прошел в комнату и остановился рядом с ней. Тихонько наигрывая мелодию вальса, она не услышала его шагов за своей спиной. Станислав присел рядом с ней, обхватив ее за плечи.

- Что-то Вы нынче поздно, mon cher, - улыбнулась ему Катя.

- Задержался на службе, - ответил Станислав, касаясь губами ее щеки.

- У Вас неприятности? – спросила Катя, заметив нахмуренные брови и складку, что залегла на лбу.

- Не беспокойтесь, душа моя. Мне ничего не угрожает, - достав конверт, Войницкий положил его сверху на крышку рояля. – Это приглашение в Зимний на бал через две недели. У Вас еще есть время, чтобы пошить новый туалет, дабы совершенно затмить всех дам своей красотой.

- И не принять его мы не можем, – печально заметила Катерина, понимая, что настал тот момент, коего она страшилась с тех самых пор, как Николай рассказал ей правду о причине назначения Станислава на должность.

- Только если будем прибывать на смертном одре, - невесело усмехнулся Войницкий.

- Ну что ж, значит, завтра мне придется нанести визит модистке, - ответила Катя.

Спустя две недели Катрин под руку с супругом замерла в дверях огромного, поражающего своей роскошью бального зала Зимнего дворца. От блеска драгоценностей, надетых на дамах, соперничающих друг с другом в яркости нарядов, рябило в глазах. Сама Катрин выбрала бальный туалет цвета лаванды. Платье было очень простым по крою и лишь слегка открывало ее точеные плечики, а декольте прикрывал шарф из газа того же цвета. Станислав отдал распорядителю приглашение, и после того, как было объявлено о прибытии графа и графини Войницкой, Катя, глубоко вдохнув, горделиво расправила плечи и прошла через весь зал. Остановившись напротив императорской четы, Станислав склонился в церемонном поклоне, а Катрин присела в низком реверансе.

- Очень рад видеть Вас, Станислав Вацлавович, вместе с Вашей очаровательной супругой, - слегка наклонил голову император в ответ на приветствие.

Катрин подняла глаза, встретилась взглядом с Государем и похолодела от его улыбки. Монарх предложил чете Войницких занять место в небольшом кругу избранных, что собрался вокруг августейших особ, и как ни старалась Катя держаться поближе к мужу, еще несколько раз она ловила на себе заинтересованный взгляд царя и от того заметно волновалась.

Улучив момент, когда никто не смотрел в ее сторону, а Станислав оказался занят беседой, Катерина устремилась прочь из зала. Она чувствовала, что задыхается, ей совершенно необходимо было побыть одной где-нибудь в тишине, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы и прийти в себя.

Выйдя из зала, она побрела наугад. Проходя через анфилады роскошных покоев, Катя свернула в какой-то небольшой коридор, ошибочно полагая, что лестница, которая начиналась сразу за ним, должна вывести ее на улицу во внутренний двор дворца, но с ужасом поняла, что заблудилась, когда, спустившись по лестнице, увидела точно такой же коридор, уходящий вглубь помещения. Ей попадались караульные, расставленные на своих постах, но она никак не могла решиться спросить у кого-нибудь из них дорогу, а те только молча провожали ее глазами.

Остановившись в полутемном переходе, Катя прислушалась. Ей показалось, что за дверью, что была справа от нее, кто-то есть. Вновь послышался тихий плач. Слегка толкнув дверь, Катерина вошла в небольшую комнату. За столом около окна сидела молодая женщина. Незнакомка тихо всхлипывала, вытирая глаза кружевным платком. Она явно не заметила, что ее уединение было нарушено. Что-то тихо пробормотав, красавица разразилась рыданиями. Ее темные локоны, завитые по последней моде мелко подрагивали.

- Ради бога, простите, - тихо произнесла Катерина. – Я не хотела мешать Вам, но кажется, заблудилась.

Женщина повернулась в ее сторону.

- Вы! Как Вы посмели явиться сюда?! – с негодованием спросила она.

- Простите, но я не припоминаю, чтобы нас представляли друг другу? – удивилась Катя ее негодованию.

Поднявшись со стула, она подошла к Катрин.

- Да, нас не представляли, - ответила незнакомка, обходя ее кругом. – Но зато мне весьма подробно описали Вас, графиня Войницкая. И разве теперь Ваше место не подле Государя? Почему же Вы здесь, а не в его обществе?

- Не имею чести Вас знать, мадам, но мое место подле супруга, - твердо встретив ее насмешливый вызывающий взгляд, ответила Катерина.

- Это Вы говорите мне или готовы сказать об этом Государю при личной встрече? – поинтересовалась она.

- Если потребуется, - кивнула головой Катя, недоумевая к чему эти вопросы.

Подойдя к двери, женщина вышла в коридор и оглянулась:

- Идемте.

- Куда? – поинтересовалась Катя, которую этот странный разговор весьма насторожил.

- Вы же сказали, что заблудились, - усмехнулась она, – я Вас с удовольствием провожу.

Катрин вышла из комнаты и последовала вслед за странной незнакомкой, которая так и не сочла нужным представиться. Они около четверти часа шли по каким-то коридорам и переходам, несколько раз поднимаясь и спускаясь по лестницам. Наконец, женщина остановилась перед дверью, около которой дежурил молоденький офицер. Увидев, ее, он щелкнул каблуками и наклонил голову.

- Мадам, чем могу быть полезен Вам?

- Передайте Его Величеству, что мне крайне необходимо поговорить с ним, - произнесла она. – Это не займет много времени.

- Не извольте беспокоиться, - он распахнул перед ними двери и пропустил их в помещение с любопытством глядя на Катрин.

- Где мы? – огляделась Катя.

Комната походила на кабинет. Огромный письменный стол, несколько кресел, и огромная карта на стене и несколько портретов составляли едва ли не все его убранство.

- В рабочем кабинете Его Величества, - улыбнулась Кате ее спутница.

Катя испуганно ахнула. Не успела она прийти в себя, как дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошел император собственной персоной.

- Ваше Величество, - слегка присела в реверансе спутница Катерины, - графиня Войницкая хотела о чем-то поговорить с Вами, и я взяла на себя смелость проводить ее в Ваш кабинет.

Глаза монарха лукаво блеснули.

- Благодарю Вас, Варвара Аркадьевна, - ответил император. - Будьте добры, оставьте нас.

Усмехнувшись, красавица покину кабинет, оставив Катю один на один с Государем.

Николай Павлович проводил ее глазами и обернулся к Катрин, едва дверь, через которую вышла Варвара закрылась.

- Так о чем Вы хотели говорить со мной, сударыня? – обратился он к ней.

Катя лихорадочно подбирала слова, ругая себя за то, что так легко угодила в расставленную ей ловушку. Если бы она знала, что за намерения были у встреченной ею незнакомки, разве ж доверилась бы она ей?

- Ваше Величество, боюсь, вышло недоразумение, - осторожно подбирая слова, начала она.

- Недоразумение? – вскинул бровь император.

- Мне дали понять, что Ваше отношение к моей скромной персоне несколько отличается от того, как Вы обычно относитесь к своим подданным.

- Вот как? Что ж, могу заметить, что это не так уж далеко от истины, сударыня, - улыбнулся он, делая шаг к ней.

Катя отступила на шаг назад, обхватив себя за плечи. Боже, как же она оказалась в такой ситуации? И что ей теперь делать? Заметив ее напряжение, монарх усмехнулся.

- Сударыня, если мы с Вами придем к взаимопониманию, Вашего мужа ждет блестящая карьера, - заметил Николай Павлович.

- Благодарю Вас, Ваше Величество, но я полагаю, что мой муж гораздо более оценит, если все останется так, как есть, - уклоняясь от попытки приобнять ее за плечи, ответила Катя.

- Вы уверены в этом?

- Более чем, - глядя в глаза императору, ответила она.

- Ну что ж, воля Ваша, я своих милостей никому не навязываю, - пожал плечами государь. – Можете идти.

- Просите, Ваше Величество, - Катрин ощутила, как краска заливает щеки, - я не знаю, как выйти отсюда.

Николай Павлович улыбнулся и, подойдя к двери, позвал того самого адъютанта.

- Проводите ее сиятельство в зал, - отдал он распоряжение и вдруг взяв ее за руку поднес тонкие пальцы к губам. – Сударыня, помните: в этих стенах у Вас есть страстный поклонник. Если Вам когда-нибудь что-либо понадобится, просто обратитесь ко мне.

Катя, робко улыбнувшись в ответ и присев в реверансе, поспешила удалиться. Сердце молотом бухало в груди, когда она быстрым шагом следовала за молоденьким адъютантом Его Величества. Распахнув перед ней небольшую дверь, молодой человек улыбнулся.

- Сударыня, следуйте прямо по коридору, никуда не сворачивая. В конце коридора точно такая же дверь выведет Вас прямо на террасу, примыкающую к бальному залу, - с поклоном произнес он.

- Благодарю Вас, сударь, - кивнула головой Катерина и поспешила в указанном направлении.

После полумрака императорского кабинета и полутемных коридоров, по которым ей пришлось идти, свет сотен свечей, освещавших бальный зал, показался ей слишком ярким. Слегка щурясь, Катя с террасы шагнула в распахнутое французское окно в зал. Разыскав глазами супруга, она устремилась к нему, стараясь в толпе не упустить его из виду. Она не смотрела по сторонам, но услышав, как кто-то окликнул ее по имени, обернулась и, оступившись, оказалась в чьих-то крепких объятьях. Ей был знаком этот тонкий аромат сандала, что исходил от человека за ее спиной, чьи сильные руки поддержали ее, когда она едва не упала, наступив на подол своего же платья. Выровнявшись, она сделала шаг вперед и обернулась.

- Ваше сиятельство, - не смогла удержать она улыбки, - спасибо, что не дали мне растянуться посреди зала на глазах у всех.

- Не стоит благодарности, сударыня, - вежливо и отстранено заметил Николай. – Именно я чуть не стал причиной Вашего несостоявшегося падения.

Елецкий чету Войницких заметил сразу, еще до того, как об их прибытии объявил распорядитель бала. Заметил он и как обычно весьма решительный в своих действиях Станислав на этот раз колеблется. Николаю были понятны и его колебания, и нерешительность. Он и сам на его месте наверняка бы испытывал тоже самое. Видел он, как взволнована Катя, мертвой хваткой вцепившаяся в рукав мундира своего супруга. Он не спускал с них глаз даже тогда, когда состоялось представление Катрин ко двору, и супруги Войницкие остались в окружении императора по молчаливому повелению монарха. И то, как Катерина вышла из зала, он тоже увидел. Катерины не было слишком долго, он видел как растеряно оглядывает зал Станислав в ее поисках. Потом Государь выслушав своего дежурного адъютанта быстро вышел, сопровождаемый любопытными взглядами. Император и Катя появились в зале практически одновременно, но с разных сторон. Она вышла с террасы, и, разыскав глазами Войницкого направилась к нему. Нику показалось, что она чем-то напугана, но он твердо решил не вмешиваться, если только ей не будет угрожать смертельная опасность. Катрин была права, когда сказала, что у них нет будущего, и они оба должны смириться с тем, что не могут быть вместе. Какие бы чувства он к ней ни испытывал, он обещал ей не преследовать ее более и свое слово сдержит, чего бы это ему ни стоило.

Она проходила мимо него, совсем рядом, буквально в двух шагах, так и не разглядев его, не заметив среди многочисленных приглашенных, и если бы Поль не окликнул ее, и она не развернулась на его голос, едва не упав на скользком паркете, то, наверное бы, и не узнала, что он тоже здесь.

Пока она обменивалась любезностями с князем Елецким, к ним подошла его супруга. Наталья выглядела спокойной. Пожалуй, даже слишком спокойной, - отметила про себя Катя. Княгиня Елецкая вежливо, но весьма холодно улыбнулась ей и, взяв под руку Ника, дождалась, когда к ним проберется, на ходу раскланиваясь со знакомыми, граф Гурьев.

- Катрин, где Вы были? – прошипел ей на ухо Павел, стоило князю и княгине Елецким удалиться от них на почтительное расстояние. – Мы с Вашим супругом обошли весь зал.

- Мне стало дурно, - солгала Катя. – Здесь слишком душно, и я вышла на террасу.

- Вы могли бы предупредить, - немного успокоился Гурьев и, взяв ее под руку, проводил к Станиславу, который действительно выглядел очень взволнованным.

- Я потерял Вас, mon ange, - тихо произнес он, предлагая ей руку под первые аккорды полонеза.

- Не стоит беспокоиться, Вы не потеряете меня, отныне у нас с Вами все будет хорошо, - загадочно улыбнулась ему Катрин.

Станислав улыбнулся ей в ответ. Он поверил ее словам, поверил тому обещанию, что светилось в ее взгляде. Катя ощущала себя спокойной, как никогда. Она почувствовала внезапную перемену в отношении князя Елецкого к ней, и как бы ни было больно, приняла ее. Так будет лучше, - твердила она про себя. Он все же охладел ко мне, и я о нем забуду. Непременно забуду. Она снова посмотрела на своего красавца мужа. Я смогу полюбить тебя, - молча пообещала ему Катрин.