Не отталкивай, шельма

Глава 5

Когда Денвер укутала ночь, Князев заглушил двигатель своего авто у клуба Треки. Мужчина не очень жаловал это заведение, хоть оно и было одним из популярных. В атмосфере клуба с лихвой хватало беспредела и опасности. И это омрачало шатена ещё больше, ведь выступление группы Хитаны состоится сегодня и именно здесь.

«И на кой только чёрт, выбрали эти Треки?!» – настроение Ирана стремительно катилось вниз, а вот беспокойство лишь нарастало.

Он выбрался наружу, с силой захлопнул дверцу машины, поставил на сигнализацию и зашагал в сторону ярко мигающего входа в здание. Два амбала пропустили без проблем, даже пожелали приятного времяпровождения, но это лишь подлило масла в огонь, и Князеву стоило немало усилий, чтоб не огрызнуться. С хмурым видом мужчина пробрался поближе к сцене с огромным до самого потолка экраном, на которой пока никто не выступал. Однако музыка била по ушам, от мерцающего света резало в глазах, а крики толпы, извивающейся под громкие ритмы, не улучшали положения.

Может, в иное время Князев и чувствовал бы себя лучше, но только не сейчас. Да стоило ему представить, как Хитана будет танцевать в сим заведении, и внутри подымалась волна неудержимой ярости. И ведь синеглазая чертовка сообщила о избранном месте лишь утром, и то в смске. А на телефонные звонки не отвечала специально, будто знала, что он будет ругать и отговаривать.

– Эй, красавчик! – прозвенело подвыпившее рядом. Иран оглянулся: вполне симпатичная молодая девчонка, по виду студентка, ластилась к нему и зазывала глазками, попутно оглаживая свои прелести руками. – Не желаешь, развлечься?

– Не нуждаюсь. Поищи другого, – Князев отвернулся, устремляя взгляд снова на сцену.

– Фи! Какой грубый… – надула накрашенные губки девица. – А может, подумаешь ещё?

Но шатен больше на малолетнюю приставалу не отвлекался, и та видно поняв, что ничего ей не перепадёт, побрела искать богатого «папика» дальше.

Малолетки. Этим Треки и не нравились Ирану больше всего, но он поспешил вернуться к мыслям о его синеглазой шельме. Да, Хитана, как ведьма, околдовала его, и он, матерый хищник, точно неопытный юнец, летел на её соблазняющий огонь. Князев хмыкнул, уж что–что, сгорать в пылающей страсти он не собирался, а вот познать страсть своей шельмы, напротив. И именно сегодня, когда станет отчитывать её за плохое поведение, но это предстоит чуть позже, а пока зрелище. Как раз стихла музыка, умерила пыл толпа, и ди–джей в микрофон провозгласил:

– Дамы и господа сегодняшнего вечера! Хотя погодите–ка – уже ведь жа–аркая но–очь! – взревел заводила в маске кота, размахивая большой плюшевой лапой. – В нашем клубе, и именно сейчас станцует свой не менее горячий танец небезызвестная уличная группа «Чёрный лотос»!

Толпа взревела вновь и обратила внимание на сцену. В зале вмиг погас весь свет, после зазвучал восточный, но переделанный под современный реп ритм музыки, загорелись несколько прожекторов и осветили мерцающим разноцветным светом танцоров, плавно и изящно выходящих к публике. Одновременно с этим из динамиков полились слова песни:

В заброшенной дивной долине,

Простирающейся до краев небес,

Царствовал хаос на чудной равнине,

Там пронесся вихрем отвергнутый бес.

Ветер трепал траву и цветы,

Порываясь ихбезжалостно сорвать,

Отчаянные крики птиц были слышны,

Но их души продолжали сгорать.

Прислушавшись, можно услышать слова

О горькой истории безответной любви.

В их криках была слышна мольба,

Всевышнему, что разбил чужие мечты…

За спинами танцоров в чёрно–жёлтых костюмах, на огромном экране крутили картинки соответствующей тематики. Смотрелось всё до жути необычно, далёко, но этим зрелище было и чарующим, резкие, грубые, а иногда плавные движения манили, заставляли не отрывать глаз от танца. Участников снова насчиталось девять, однако, солистами сегодня стали лишь двое.

Князев узнал в них Хитану и Рика. Волна ревности не заставила себя ждать, но шатену оставалось лишь наблюдать со стороны. И ждать. Ждать своего часа, когда Хитана, наконец, окажется в его объятьях, и он сможет наказать синеглазую шельму. В предвкушении Иран невольно начал вслушиваться в слова песни.

И видел творец отчаянье той,

Что отвергла любовь, себя погубив,

Ангел рыдала под волчий вой,

Ведь нельзя любить, душу не убив.

Ее горькие слезы, холодным огнем,

Срывались вниз на прекрасную даль.

И не выдержав боли, священным мечом

Обрезала крылья, сбросив, как шаль.

Всевышний разгневался, но знал,

Как сладок запретный плод.

А ангел тем временем в бездну упал,

И плакал от горя небесный народ…

Солисты вторили звучащим словам, исполняли роли призрачных Ангела и Беса, за их спинами развивались крылья: белые и чёрные. Связки и элементы танца получались удивительными, наполненными жизнью, массовка не отставала, дополняя иллюзорную картину. Казалось, в полумраке на сцене кружили настоящие представители Небес и Бездны. Это пробирало наблюдающих до самой души, особенно, когда Рик стремительно подбросил Хиту в воздух, после поймал и бережно, будто не живую, опустил на пол и склонился над ней сам в глубокой скорби.

А в месте, где слёзы коснулись земли,

Возросли голубые цветы и, звеня лепестками,

Каждый рассвет о несчастной любви

Шептали сказание веками.

Однажды творец спустился в долину,

И сорвал этот дивный цветок.

Бог назвал его Лотос, тот скрывал могилу,

Где погибла его дочь. Он запомнил урок.

Прошли столетия, но все шепчут цветы,

Как вернулся бес и в горе вырвал своё сердце,

Развеял по ветру их с любимой мечты,

И остался в долине с душой ангела навечно...

На последних аккордах Рик встрепенулся, вскочил и наотмашь отвёл руку от своей груди, словно и вправду «вырвал сердце», а затем упал на колени. Следом с потолка и на сцену, и на зрителей посыпались лепестки настоящих цветов, правда тёмных сортов роз, видно лотосы оказалось сложно достать, но это совсем не омрачало увиденного зрелища. И потух вновь свет, но шквал благодарных оваций взорвал зал.

– Потрясающе… – сорвалось с губ Князева. Такого мужчина не ожидал, теперь он понимал, что значит жить танцем. А когда Хитана описывала ему то, что чувствует во время выступлений, ему казалось это смешным и ненужным, лишним. Теперь, проследив за танцем своими глазами, он понял, что девушка имела ввиду.

Вскоре к нему подошла Хита, она уже успела облачится в синее коктейльное платье на тонких бретельках, угрюмый Рик маячил за спиной.

– Ты сердишься, – констатировала она, от переизбытка эмоций стискивая в руках клатч, её лицо лучилось счастьем. Такой Князев её ещё не видел, но не мог не заметить.

– Выступление было прекрасным, уверен, понравилось каждому в зале, – мужчина коснулся её щеки в лёгкой ласке. – Но ты – прекраснее всех. Я кажется понял, что для тебя значат танцы.

– Это радует. Я всё на сегодня, свободна, как птица. Так куда пойдём?

Иран бросил взгляд на её блондинистого партнёра, тот стоял к ним полубоком, не наблюдая в упор, но и не выпуская их из поля зрения.

– А твой надзиратель нас так просто отпустит? – ехидно поинтересовался Князев. Хита улыбнулась, откидывая распущенные волосы назад.

– Рик мне, как брат, и ты ему не нравишься. Но зато нравишься мне, и он готов поступиться со своим недовольством. – Хитана шагнула ближе, положила ладони мужчине на пиджак, поднялась на цыпочки, поскольку даже одев она шпильки, Князев был выше её, и сладко шепнула прямо в губы: – Но Рик просил передать: обидишь меня, и он достанет тебя из–под земли.

– Хороший у тебя друг–брат, – Иран теснее привлек танцовщицу к себе за талию, – но я не собираюсь обижать тебя. Так куда едим?

– Может, просто покатаемся по ночному Денверу?

Хитана поцеловала его, и Князев ответил со всей страстью. Позже они направились в машину и со скрипом шин на асфальте рванули по городу. Колесили они около получаса, Иран старался особо не гнать, памятуя о её детских воспоминаниях, в точности о аварии с родителями, но Хитана вела себя спокойно, совсем не выказывая страха.

– Ночью Денвер такой красивый… – задумчиво произнесла девушка, наблюдая за мелькающим в окне пейзажем.

– Я знаю одно самое красивое место из всех. Показать?

– Давай, – танцовщица обернулась, на её лице играла улыбка, но заметив хмурое настроение Князева, Хита сказала: – Отец Рика устроил выступление, мы давно мечтали о чём–то подобном, но место нашлось лишь в Треках. Я знаю, ты злишься, и знаю, что ты был бы против. Извини.

– Это не самый безопасный клуб.

– Но всё было под контролем.

– Этого–то я и боюсь, – выдохнул Иран, сжав до хруста обивку руля.

– Мне конечно лестно твоё беспокойство, но ты мне не муж, чтобы указывать. – голос Хитаны чуть повысился, выдавая недовольство.

– Верно – не муж, – мужчина криво усмехнулся. – Ладно, ты тоже извини.

Дальнейшую дорогу они провели в молчании, через четверть часа машина остановилась посреди гор, Иран заглушил мотор и вышел на улицу, Хита последовала примеру. Князев накинул на её плечи пиджак и приобнял со спины, противится она не стала.

– Действительно отсюда самый прекрасный вид, с высоты гор Денвер, как на ладони.

– А мне больше по вкусу ты, чем эти все эти далекие огоньки…

Мужчина прошептал эти слова в ухо Хиты, обнимая крепче, одна его ладонь скользнула на талию танцовщицы, другой он обхватил тонкую шею, повернул к себе и впился в губы. Иран целовал с пылом, проводил языком по ряду зубов, касался нёба, Хитана отвечала тем же, она развернулась в кольце рук и сама углубила поцелуй.

– Да, детка…

Князев усадил танцовщицу на капот ягуара, протиснулся меж стройных ножек, расположил руки на упругих ягодицах и придвинул девушку ближе, давая ощутить своё немаленькое желание. Он впился в сочные губы, ловил вздохи Хиты, упивался стонами, сжимал желанное податливое тело.

– Я до жути хочу тебя, горячая танцовщица.

– Так возьми…

– Прямо здесь? – прохрипел Иран, голос сел от возбуждения. Если бы сейчас девушка дала попятную, он не был уверен, что смог остановится.

– А чем не романтика… с большой дороги, м? – Хитана улыбалась, игриво потягиваясь, точно дикая кошка.

– Шельма! – беззлобно протянул мужчина, наваливаясь сверху. Он завёл ей руки за голову, сцепив их ладонью, другой нырнул под подол синего шелка. – Смотри, не пожалей потом, ведь я больше не отпущу.

И Князев не отпустил, остаток ночи они не давали замёрзнуть друг другу, наслаждались общей страстью, дарили ласки до потери пульса, просто отпустили на волю свои долго сдерживаемые чувства.

Утро они встретили в квартире Ирана, правда мужчина впервые в жизни испугался, когда открыв глаза не увидел рядом с собой танцовщицу, обычно это его прерогатива уходить спозаранку. Князев вскочил, но успокоился, обнаружив на полу разбросанное нижнее бельё Хитаны и туфли в разных концах спальни, к тому же с кухни доносился одурительный аромат кофе и чего–то ещё. Девушка допекала блинчики, когда в дверном проёме показался Иран, оценив по достоинству вчерашний мятый наряд облепивший фигурку, он подметил:

– А почему я не наблюдаю на тебе своей рубашки? Тебе бы пошла.

– Я не одеваю вещи мужчины, с которым разок переспала, – Хитана хмыкнула, ставя на резной стол из чёрного дерева тарелку с аппетитно пахнущей горкой блинов и две фарфоровые чашки кофе. – Ты уж извини, что я тут похозяйничала, не могу без завтрака.

Танцовщица повернулась к навесным шкафам в намерении отыскать что–то наподобие мёда или джема, она открыла дверцу первого и суетливо принялась рыскать в содержимом, когда ощутила горячие ладони мужчины на своих плечах.

– Ты нервничаешь, – подытожил, заключая Хитану в ловушку своих рук и тела. Он прикусил мочку уха, провёл языком по коже шеи, стянул бретельки платья. – В чём дело?

– Я…

– Нет, постой. Кажется, я понял, – Князев спустил синий шёлк до пояса, накрыл девичью грудь, легко сжал, вырывая из горла Хитаны хриплый стон. – Я всё также не намерен отпускать тебя, детка. Кстати, если мы переспим ещё пару раз, ты наденешь мою рубашку?

– Обойдёшься, ах… – девушка перехватила шуструю ладонь Князева, устремившуюся к бедрам. – Стой! А как же мои блинчики, остынут ведь?

– Да плевать, потом разогреешь…

***

С того памятного выступления они стали видеться чаще, почти каждую ночь проводили вместе, тогда Князев и увидел Хиту настоящую, без нарисованной маски. У неё были выразительные зелёные глаза, милый, но довольно дерзкий характер, за которым пряталась маленькая девочка пережившая немало горя. Иран ещё не осознал, но именно в тот миг, когда обнаружил растрёпанную танцовщицу на своей кухне, та и покорила его сердце. Бизнесмен думал, наваждение схлынет, как только он напьется страсти Хитаны, наиграется в долгие горячие отношения, однако, чем больше проходило времени, тем было сложнее отказаться от всего этого.

Танцовщица стала для него всем, и однажды Князев понял, что просто не сможет, не захочет отказаться... Друзья шутили, мол, пройдёт, вернёшься ещё к разгульной старой жизни, а шатен лишь отмахивался. Пока его текущая жизнь устраивала. Когда Хита ночевала дома, отсыпаясь после дежурства в больнице, Иран поутру заезжал за ней и подвозил в институт, иногда отвозил и на репетиции, там их всегда встречал хмурый Рик, ястребиный взгляд блондина неустанно прожигал спину и макушку Князева, но бизнесмен лишь усмехался. Как–то даже посетили мысли, что, возможно, именно Рик стал бы идеальным мужем для Хитаны, но девушка выбрала не его.

– Как у тебя сегодня с планами на вечер? – поинтересовался мужчина, заглушив мотор двигателя у центральной больницы города.

– Пока не знаю, – устало ответила Хита, пытаясь отстегнуть ремень безопасности. После начала практики выглядела она изнеможённой, даже на свои любимые танцы нахватало времени. – Да чтоб тебя! Отстёгивайся же!

– Ну, тише, – Иран накрыл ладонями руки девушки и сам освободил её от злосчастного ошейника, – Вот и всё, не нервничай.

– Фух… – Хитана откинулась на спинку сидения. – Ты же знаешь, заключительная сессия на носу. Как тут не нервничать?

– Эй, – шатен коснулся щёки танцовщицы и повернул её лицо к себе, поцеловал, – ты со всем справишься. Беги, не то опоздаешь, о планах созвонимся.

– Ццц, умеешь ты поддержать.

Хитана улыбнулась и вышла из машины, не забыв прихватить сумку со сменной обувью и одеждой. Князев же проводил девушку взглядом, пока та не скрылась за дверью больницы, и лишь после уехал сам. Рабочий день начался.

После работы Иран заглянул домой, а то мать обижается, мол, пропал, позабыл отчий дом, а в её положении лишние расстройства ни к чему. Ванесса как раз поливала цветы в палисаднике, когда шатен зашёл в ворота, он с улыбкой подкрался к ней сзади и обнял, но эффект неожиданности увы не сработал.

– Зря старался, сынок. Топаешь, как слон, к тому же парфюм выдаёт тебя с головой, – хмыкнула женщина, не отвлекаясь от своего занятия, – но я рада, что наконец соизволил навестить нас.

– А ты вредная стала, – лукаво подметил, целуя мать в щеку, после Князев отошёл и облокотился о кованый забор.

– Будешь тут милой и пушистой, когда сына видишь раз в пятилетку, – продолжала причитать Ванесса, корча из себя обиженную. Она переходила от одного куста роз к другому, ласково оглаживая лепестки и бутоны, поливала корни, впрочем, двигалась мать уже не так проворно, живот мешал да и тяжело было, всё–таки шёл седьмой месяц. – Вот когда ты в последний раз ночевал дома за последние полтора месяца? Всё работа у тебя, друзья да девки!

– Ну прости, ма. Кстати, с последним ты угадала, только она у меня одна–единственная пока.

Ванесса аж выронила маленький поливальник из рук, уж слишком новость была из ряда вон.

– Неужели? – брюнетка расплылась в счастливой улыбке и бросилась сыну на шею. – Я рада за тебя. И кто же та героиня, что пробила толстый панцирь твоего сердца?

– Хитана зовут, учится на детского хирурга. Ещё танцами увлекается.

– Да, разносторонняя особа. Пойдём, за чаем подробности расскажешь.

И они направились в дом. Ванесса засуетилась на кухне, разогрела суп и второе, Иран отказываться не стал. После попивая чай он вскользь поведал матери обстоятельства знакомства с танцовщицей, а также свои сомнения и переживания. Мать всегда была тем единственным человеком, кому он мог полностью раскрыться, вот и сейчас брюнетка поспешила дать дельный совет.

– Что ты чувствуешь к ней? Обычную симпатию или что–то иное?

– Не могу объяснить… но это больше чем просто симпатия или же желание. Впервые со мной такое.

– Не спеши, разберись в чувствах. И смотри, глупостей не наделай! – Ванесса шутливо пригрозила пальцем. – Может, это сноха моя будущая.

– И кто из нас тут спешит? – Иран иронично заломил бровь, отставил в сторону пустой бокал и сцепил руки в замок. – Я не собираюсь женится ближайшие лет пять, так что угомонись, ма.

– И помечтать не дают! – наиграно надулась брюнетка. – А если серьёзно, что делать–то будешь?

– Ничего… пусть всё идёт своим чередом.

В кухне повисло молчание, каждый задумался о своём. Несмотря на радость от встречи и новость, Ванесса грустно улыбнулась.

– Дорогой, знаешь ли ты, как проверить свои чувства?

– Я весь внимание.

– Тогда послушай и запомни мои слова, – женщина накрыла своими ладонями ладони сына. – Вот к примеру, взять нас с твоим отцом: он конечно не идеал, да и я тоже, порой Марк груб и жесток, уж такой у него характер, но без него мне плохо. Бывали у нас разногласия, я как–то рассказывала уже историю о своём отце, твоём деде, так вот, Марк с ним мягко сказать не ладил, но я всё равно выбрала сторону мужа. Выбрала, потому что любила всем сердцем. Запомни, сын – все совершают ошибки, но нужно уметь прощать. И если ты не знаешь за что именно любишь человека, с ним просто хорошо, спокойно рядом – это и есть настоящие чувства, а не игра гормонов…

– Вот как, я запомню. Спасибо, мама.

– Кстати, как будешь готов, заглядывайте вместе на ужин.

– Ууу, до этого далеко ещё.