Не верь глазам своим

25. Глеб

Свидание с женой… волнуюсь, хотя отец предупредил запиской через адвоката, о чем пойдет речь.

Предупреждал меня, что с окружающими тебя бабами надо жестко расставлять границы дозволенного, а то на шею сядут и доить, как козла будут! Я не послушал — вот меня и доят! Сначала Верка, теперь Динка! Мать их так! Чего они в меня вцепились?! У меня семья! Жена беременная — о ней надо заботиться! А они, как гири пудовые на ногах повисли…

Сто раз проговорил наш разговор с Иришкой: что она спросит, что отвечу, но все равно внутри всё трясется — на главный вопрос так и не знаю ответа… Поверит ли? Если не поверит, что делать? Она ведь у меня такая ревнивая! А красотка какая! На суде увидел ее новую, глаз отвести не могу… другая стала, а вроде и нет…

— Встать! Руки за спину! Вперед!

Сел. Жду. Руки в замок сцепил, коленями сжал, чтобы не тряслись…

Вошла Иришка, села на стул напротив, смотрит напряженно…

Руки на стол положил, она своими мои накрыла…

— Не положено!

Встала подошла к конвойному, пошептала, сунула ему деньги… Тот глазами моргнул.

Подошла ко мне жена, села на коленки, в губы поцеловала и руки мою себе на живот положила.

Я ее другой рукой обхватил, в грудь лицом ткнулся, задышал ее запахом, голова кругом, словно стакан водки махнул, опьянел на раз от нее, как пацан, впервые бабу понюхавший… сердце в ребра заколотилось, кровь закипела, между ног вулкан… вот-вот взорвется!

По животу ее глажу, а у меня рука трясется…

Поняла моя «конфетка», что еле справляюсь со своим желанием, улыбнулась лукаво, в губы поцеловала и язычок за зубы просунула — меня как током шибануло, а она с колен встала, на стул села, ручки на стол положила, ждет пока я своими ее руки накрою, а у меня колотун прямо от нее, никак с дрожью не справлюсь, руки в замок сцепил, коленями сжал…

— Глеб, нам с тобой поговорить надо… — начала, а сама губы поджала, вижу ревнует, но сдерживается. — О Дине… и ее детях.

Кивнул головой, а у самого мороз по спине прошел — вдруг не поверит? Обидится… Терпеть измену точно не станет! Тогда что, развод? Нет, даже произносить это слово не хочу!

— Вторую операцию оплатила… Что-то там у нее с детишками… не очень.

Снова головой кивнул, язык к нёбу прилип, в горле ком.

— Не мои они, — прохрипел и покашлял. — Не было у нас с ней ничего… Клянусь!

Молчит, в глаза мне пристально смотрит, глаз не отвожу, а про себя молюсь: «Поверь мне, моя роднулечка! Поверь! Без твоей любви и веры мне здесь никак не справиться!». Глаза у моей женушки вдруг потеплели, лучиками засветились… смотрит с любовью, прямо в душу, спокойно так стало, радостно, что поверила, что любит и поддерживает.

— Я верю! Верю! Только она утверждает…

— Нет! — еще покашлял горло прочистил, отпустило, теперь и поговорить можно — знаю, все хорошо будет! — Все честно расскажу, только ты мать не бросай!

— Каждый день хожу, но она со мной не разговаривает.

— Это ничего — главное видит, что ее не забыли…

— Хорошо, рассказывай.

— Помнишь, сразу после Нового Года отец улетал в Болгарию контракт подписывать…

— Помню, ты его провожать поехал, рейс задержали, вы в аэропорту ночь просидели, а он так и не улетел.

— Ну, да… — кивнул головой, на конвойного посмотрел — стоит, на нас не смотрит, а сам слушает.

Жена догадалась, к конвойному подошла.

— Можно мы пошепчемся?..

— Не положено!

Но как деньги в руке почувствовал, заморгал.

Села Иришка на стул, ко мне придвинулась, руки свои в мои вложила, я ей в ушко всю правду и выложил…

— Обманул я тебя… никуда я не ездил — отец один поехал. Мать расстроилась, что совсем ее не навещаю, я остался с ней. В общем, мы поужинали… а проснулся я в кровати с голой бабой!

— Чтооо?! — вскрикнула моя женушка, и рукой рот закрыла, в глазах ужас. — Ты мне…

— Нет! Нет! Ничего не было! — за руки ее схватил, к себе притянул, шепчу жарко в ушко: — Надо было тебе все раньше рассказать, во всем признаться, еще когда Динка ко мне в первый раз пришла, но я, дурак, побоялся, что ревновать меня будешь и не поверишь! А вот теперь здесь приходится говорить! Дома бы признался, повинился и помирились бы давно… Правда ничего не было! Только я это потом уже узнал… А когда проснулся, увидел ее рядом голую — запаниковал, она на меня полезла… говорит: «Еще хочу, такой классный секс был…», я ее оттолкнул, оделся ушел… сел в машину и не могу к тебе ехать — раз секс был, значит изменил! Как я к тебе с этим… с таким дерьмом поеду… — всхлипнула моя роднулечка, руки мне сжала — поверила и жалеет меня! меня тут совсем прорвало, зашептал, признаваясь: — Ирка, сижу в машине, вискарь глушу прямо из горла, и плачу — вся жизнь наша коту под хвост! Как мне теперь с тобой в обнимочку в постели спать, ведь ты меня любишь и веришь мне, а я… Полбутылки выжрал, и даже не почувствовал, что пью, машину завел… Вдруг дверь открылась, меня за шкирку из машины выволокли — у отца рейс отложили, и он домой вернулся. Орет на меня, по щекам хлещет, чтобы в чувство привести, спрашивает, что случилось, а я слова сказать не могу… В общем, они с телохранителем меня домой притащили, и отец разбираться начал… Мать прикинулась, что ничего не знает, но отец камеры в доме просмотрел, а там такое… После ужина я отключился… от снотворного, и она с Динкой меня в комнату прислуги поволокли, там меня раздели, в кровать уложили, ну и Динка со мной голая улеглась — фоток наделали кучу, в разных позах… тебе хотели послать, но не успели — отец телефоны у них отобрал, Динку тут же из дома выгнал, на мать так орал, что стены тряслись…

— Ты же мог разбиться на машине, пьяный…

— Я хотел к тебе поехать, в ноги упасть и все рассказать… ну, что я тебе изменил, я же тогда не знал, что ничего не было — оказывается, в комнатах прислуги тоже камеры стоят, а мать не знала, да и никто не знал, кроме отца и начальника охраны. Хотел тебе обо всем рассказать, но отец отговорил — сказал, что обидишься на мать и отпускать к ним меня не будешь — ты же у меня ревнивая!

— Если бы такое узнала… сама бы с тобой ездила, а маме твоей точно все бы высказала! — поджала обиженно губки моя женушка. — А зачем она это сделала?

— Ревнует меня к тебе — знает, что я тебя люблю…

— Но ведь тебе будет больно, если мы расстанемся… Ей тебя не жалко?

Пожал плечами — кто вас женщин разберет!

— Она меня сразу невзлюбила… Почему? Я ведь тебя люблю, не за деньги твоего отца… и не за твои деньги.

— Не знаю почему…

— Ладно, не любит и не любит… А почему Дина утверждает, что это твои дети?

— Не знаю! Мне тоже заявила — «дети твои!» Я ей: «Мы не трахались!», она: «Ты не помнишь!», я ей: «У меня запись с камеры есть, что в твоей комнате стоит!», она в слезы и твердит: «Дети твой!», ору: «Откуда мои?», плачет… В общем операцию ребенку оплатил и сказал, что в следующий раз пойдем сдавать анализы на отцовство — она согласилась.

— Согласилась?

— Ну, да! Я тоже удивился.

— Так возможно дети твои?

— Нет! Я с ней не спал! Может, она в ту ночь напилась, и ей приснился секс со мной, а потом она с кем-то переспала и залетела, а подумала, что от меня!

— У тебя есть записи? Можно посмотреть?

— Не веришь?

— Верю, но хочу на маму твою посмотреть и понять, почему она так меня ненавидит, что готова собственного сына сделать несчастным и подвергать опасности.

— В коттедже в сейфе.

— Хорошо, что все рассказал, но, думаю, что с этим придется еще долго разбираться… — замолчала моя женушка, смотрит на меня недовольно. — Глеб, больше меня не обманывай и ничего не скрывай — раз мы семья, то и обмана между нами быть не должно! Мы должны все знать друг о друге! Согласен?

Смотрю на нее, руки ей целую, так не хочется огорчать мою женушку.

— Ты повзрослела… другая стала.

— Я и сама это чувствую. Но ты не ответил.

Напряглась, губки поджала… А что я ей скажу? Что не согласен.

— Давай, об этом потом поговорим… в нашей комнатке, после всего…

— Хорошо, отложим, — нехотя, но согласилась. — Расскажи, как ты?

— Нормально. На фирме, я знаю, вроде первый заказчик наметился.

— Не наметился, а подписали, Глебка! Теперь точно твою фирму спасем!

— Долги придется отдавать… — говорю и радуюсь — и фирма на плаву осталась, и женушка делами занялась и от ревности своей отвлеклась. — Как ты себя чувствуешь? Как ребеночек? Как Снежка?

— Все хорошо! Снежка загорела, как негритёнок… А с долгами рассчитаешься — заработаешь! И еще… Глеб, пообещай мне, что ты не станешь делать меня счастливой, не узнав, что для меня является счастьем!

— Ты о чем?

— Об особняке! Мне нравится наш коттедж, и я хочу жить в нем с тобой и детьми! Мне нравится наша мансарда! Я там счастлива… с тобой! И ничего не хочу менять в своей жизни!

— Обещаю… сделать тебя счастливой!

— Свидание закончено!

Мы вскочили и бросились в объятия друг другу.

— Не положено!