Не заигрывай со мной

Глава 19

Словарь:

Референс — это вспомогательное изображение, которое художник или дизайнер изучает перед работой. Оно помогает точнее передать детали, получить дополнительную информацию и идеи. В данном случае подборка фотографий, на которых были изображены понравившиеся Майе образы.

Утром я нашла на кухне кексик от Насти с запиской: «С днем рождения, любовь моя!» и вставленной в него одинокой свечкой. Я настоятельно просила её не придавать этому дню большого значения, но от кекса отказаться не могла. То самое немногое — сладкое — что мне долго было недоступно, сейчас манило сильнее прочего. Зажгла свечу, попыталась придумать желание, но в голову ничего не лезло, кроме двух мужчин, что были как лед и пламя.

— Хочу определиться со своими чувствами, — прошептала себе под нос и задула дрожащее пламя.

Телефон не разрывался от поздравлений. Я нигде не афишировала эту дату. Разве что получила короткое сообщение от Светланы, странный стишок от Стаса, и… ни ответа, ни привета от Дениса. Это меня ранило. Я думала, что хотя бы в этот день он проявит себя, напишет или позвонит. Прошло всего чуть меньше двух недель, а наши отношения будто были в другой жизни. По-любому, работал и просто-напросто забыл. В прошлом году он подарил мне с утра роскошный букет, а вечер мы провели тихо посидев в ресторане. А теперь я собиралась на свидание (это же свидание? или просто прогулка?) с Кириллом.

Я дала себе месяц без Дениса, четко сказала, что не отказываюсь от него, что хочу подумать, а по сути выпрыгнула из одних отношений в… что-то я делала не так, но не понимала, где подвох.

Я отработала у Милы, которая поздравила меня как полагается руководителю — монетой. От такого я не в силах была отказаться. Прилетев домой, приступила к сборам.

Меня не трясло так сильно со времен учебы в академии. Это было сродни страху сцены, который проявлялся так не вовремя. Но как и с любым выступлением, засовываешь свои настоящие эмоции куда подальше, натягиваешь улыбку и идешь вперед и только вперед, из-за кулис.

Но это не было выступлением. Это была жизнь. Встретиться с Кириллом в мой день рождения казалось безумной идеей. На острие ножа. Я бегала по квартире в поисках подходящего наряда. Он должен был быть не вызывающим, в меру скромным, не кричащим о том, что сегодня праздник, но при этом не совсем уж повседневным, не джинсы с футболкой, хоть и очень хотелось. Дополнить кепкой, кроссовками, браслетами и на диком кэжуале прогуляться по Москве.

Я отправляла фото Насте, которая отвечала не сразу, а потому её мнение уже не имело никакого веса. Я взмокла десять раз, копошась в шкафу.

«Надень что-нибудь из моего! Майя, прости, но я занята».

Помощи ждать было не у кого, и мне пришлось гуглить себе референсы подходящего наряда. В итоге нашла у Насти серые брюки палаццо. Но пришлось их утянуть немного поясом на талии. Дополнила их белым топом, напоминающим корсет, со спущенными плечами из атласной ткани. Хотелось как-то прикрыть шею, но не цеплять украшения: распустила волосы и уложила их легкими волнами. Остался сложный выбор: туфли-лодочки или кроссовки. К черту грациозность. Если будем много гулять, то я не хочу ныть и страдать. Достаточно было предыдущих унижений.

Я также была намерена вернуть Кириллу долг. Буду кормить его и поить, пока не попросит пощады, ну или пока не закончится выделенный бюджет. А он был довольно скромным, но как-нибудь справлюсь.

— Да кого я обманываю? — пробубнила, продолжая рассматривать себя в зеркало.

Худая, но при этом фигуристая: грудь и бедра сильно выделялись. Руки жилистые, кожа слишком бледная на фоне окрашенных в черный волос. Сам наряд был довольно неяркий, а потому захотелось накрасить губы ярко-красной помадой, а глаза подвести. Теперь я стала похожа на вампира. Кривлялась перед зеркалом, оскалившись и проверяя, не отпечаталась ли помада на зубах.

Сделала фото в зеркало и отправила Насте, но ожидаемо получила игнор. До встречи оставался без малого час. Я безбожно опаздывала, хотя не имела за собой такой привычки. Когда дело касалось Кирилла — всё шло наперекосяк. И мне это даже нравилось. Не быть загнанной в рамки, не знать, что произойдет в следующую секунду. Гадать и волноваться перед встречей. С Денисом такого не было, он был до скучного предсказуемым. Но это не плохое качество, ни в коем случае. Быть уверенной в завтрашнем дне мне тоже нравится, но вот, если сравнивать, то как будто всегда чего-то не хватало. Как там говорила Настя? Эмоций.

Я безусловно продолжала испытывать к Денису нежные чувства. Они не могли пройти в мгновение ока. Я грустила и скучала, когда думала о нем. Но все эти мысли улетучивались стоило на горизонте появиться Кириллу. Сводило все конечности, перехватывало дыхание, замирало сердечко — лишний повод сходить на медосмотр, а мысли становились до ужаса пошлыми. Настолько разную реакцию вызывали эти два парня, что я начинала предаваться сомнениям. Что мне на самом деле нужно? И нужно ли вообще?

Но ведь, пока не попробуешь, не узнаешь? Хоть и страшно. Что я умела лучше всего — так это сбегать. Но с Кириллом мне не хотелось. Я бежала к нему, а не от него. Дурацкое чувство, местами неприятное, но очень волнительное.

Стрелки на часах смеялись надо мной, отсчитывали секунды до встречи. Вышла из метро «Площадь революции» и отдышалась — пришлось пробежаться по левой стороне эскалатора. Двинулась в сторону Никольской улицы.

Я набрала Кириллу. Несколько томительных гудков, и я поспешила сообщить о своём прибытии.

— Я иду от Площади Революции. А ты? — сбивчиво сообщила свои действия, немного путаясь ногами в длинных Настиных брюках. Ох, не протереть бы их об асфальт.

— Я около Лубянки. Встретимся посередине? — спокойно предложил Кирилл.

— Давай.

Людей на улице было так много, что я пожалела о выборе места прогулки. Будний день, но летом всегда так. Школьники, студенты и простые работяги после тяжелого дня, мечтающие пропустить по бокальчику. Я бы тоже не отказалась от допинга.

Проходя мимо танцующих на улице людей, я невольно остановилась. Популярное нынче направление в танцах — кавер-дэнс. Девушки и даже пара парней ритмично двигались в замысловатом рисунке, не уследишь за всеми. Слышала эту песню ранее, но слишком много внимания не уделяла данному жанру, а потому и не запомнила ни название группы, ни композиции. Яркие костюмы и макияж, переходы, и оператор, поспевающий за движениями танцоров, заставили меня забыть, куда я шла. Я присоединилась к кучке таких же наблюдателей, чуть поодаль, и сама не заметила, как руки и ноги пытались повторить увиденное.

Может, стоило предложить Насте сходить как-нибудь на мастер-класс, чтобы самой прочувствовать эту атмосферу? Мир танцев всё больше казался безграничным в своих проявлениях.

— Заставляешь меня выискивать тебя в толпе?

Я дернулась от неожиданности и обернулась. Встретилась с довольным прищуром Кирилла. Тот подкрался сзади и обхватил меня в кольцо за талию, касаясь длинными пальцами полоски голой кожи между топом и брюками, а затем поцеловал в щеку.

— Я… засмотрелась, — я отвернулась, смутившись, и продолжая смотреть на танцующих.

— Любишь кей-поп? — Кирилл положил подбородок мне на плечо.

— Не особо. Но девчонки такие красивые.

Музыка стихла, толпа разразилась аплодисментами. Оператор сделал круг, запечатлевая и нас с Кириллом. Он не хлопал, продолжал прижимать меня к себе. Со стороны мы, вероятно, казались парочкой.

— Ты красивее, чем они, — уверенно произнес Кирилл, чем смутил меня ещё сильнее, как будто я слышала комплимент первый раз в жизни.

В его объятиях я таяла и не хотела, чтобы они прекращались.

— Спасибо, — единственная реакция, которую я смогла сформулировать.

Кирилл отпустил меня, и стало даже немного зябко без его горячих рук. Сегодня он снова был во всем черном. У него, видимо, гардероб состоял только из белой и черной одежды. И жил также категорично, без полумер.

— Кофе?

— Может, что покрепче? — предложила я.

— А после ты снова от меня сбежишь? — усмехнулся Кирилл, напоминая о моем утреннем побеге.

— Обещаю в этот раз не сбегать!

Сама не поняла, что сказала, потому что глаза Кирилла загорелись как у пятилетнего мальчика, которому подарили огромный самосвал на пульте управления. А я своими словами расчистила площадку для маневров.

— С огнем играешь. Покрепче, так покрепче, — пожал плечами Кирилл. — Но не больше двух бокалов.

— Я разве предлагала напиваться? — махнула на него рукой, но он перехватил ее и переплел мои пальцы со своими, а затем поцеловал их.

— Ты такой тактильный… — отметила себе под нос, и Кирилл повел меня за собой.

— Не нравится, когда я тебя трогаю?

— Немного непривычно.

— Мы же танцоры. Почему это тебя до сих пор смущает?

— Это другое, — я рассматривала его затылок. Так и хотелось потрогать его волосы.

— Мне нравится тебя трогать, Майя. Если ты против — скажи, и я перестану.

Сжала его руку сильнее.

— Я уже как-то просила, но ты не послушал.

— Это другое, — усмехнулся Кирилл. — Тогда мне было весело тебя дразнить, но теперь в этом нет никакого смысла.

— Как часто тебе говорят, что ты «нахал»? — если бы не была на людях, то высунула бы язык.

— Не часто, — Кирилл улыбался всё шире. Развернул меня и притянул к себе, легко целуя в губы. — Только ты так думаешь.

Вырвала руку и отпихнула его от себя. Опять поцеловал меня без разрешения. Хотелось зарычать и покусать его. Как иначе его назвать, как не «нахал»!

— Ты невыносим.

— Просто рядом с тобой я становлюсь немного сумасшедшим.

— Стелишь, как дышишь! Скольким девушкам ты это говорил?

Кирилл пожал плечами и закинул мне руку на плечо. Это его движение было отчасти милым, но с другой стороны каким-то… будто я какой-то дружбан, а не девушка, которая его интересует. Хотя все остальные действия были более чем прозрачными.

Мы зашли в небольшой, но довольно приятный бар со вкусными коктейлями и едой. Как и обещала, остановилась на двух бокалах. Обсуждали тренировки, музыку, предстоящие соревнования. Это была бездумная болтовня, подходящая простым знакомым или коллегам. И когда я допивала последние глотки оранжевого и горького апероль-шприца, я наклонилась к нему через стол и внимательно вгляделась в лицо Кирилла. Красивый, зараза. И беззастенчиво пользовался этим. Официантки слишком часто подходили спросить, не нужно ли нам еще чего-то, хотя вокруг было достаточно посетителей, которые томились в ожидании. У него даже порции были больше.

— Расскажи о себе.

— Что тебя интересует? — улыбнулся Кирилл.

— Ты сделал акцент на том, что я сбежала от тебя утром, но ты сбежал первый, разве нет?

Апероль явно придал мне уверенности. Я смотрела на него прямо, разглядывала каждую черточку на лице, изучала скулы, губы, нос, глаза и брови. Кирилл протянул ко мне руку и едва коснулся ключицы.

— Мне тяжело разговаривать с тобой, когда ты так сидишь.

Отпрянула и прикрыла декольте волосами.

— И всё же? Куда ты ушел?

— Расстроилась?

— Просто не могу понять твои действия. Знаешь, я не из тех девушек, что клюют на загадочность, — прозвучало достаточно уверенно, но споткнулась о взгляд Кирилла.

— Мне показалось, тебе это нравится.

— Для разнообразия — пойдет. На постоянку — не вариант.

Кирилл откинулся на спинке стула и вытянул ноги так, что коснулся меня под столом. Я толкнула его ногу, подгоняя ответить.

— Давай. Раскрой мне свои самые страшные секреты. Мои-то ты, вероятно, все услышал в прошлый раз!

— Не так-то много я и слышал. Ты лишь крыла на чем свет стоит своего бывшего. Не то, чтобы меня это не радовало, но было явно не то, что я хотел бы обсуждать с тобой.

— Я не специально, — я скривилась. Вспоминать Дениса сейчас не было ни сил, ни желания. Да и ни к чему. — И всё же? Куда ты убежал?

Кирилл раскручивал подтаявший лед в своём джин-тонике металлической трубочкой, видимо, размышляя, с чего начать.

— Мне не хочется омрачать этот вечер разговорами о грустном.

— Жизнь — это не радуга, и мы не единороги, что по ней скачут и едят бабочек.

— Да ты философ.

— Ладно. Давай так. Откровенность за откровенность?

Заиграла медленная музыка. Кирилл со скрипом отодвинул стул и протянул мне руку.

— Может, потанцуем сначала? — улыбнулся он, приглашая.

Я осмотрелась по сторонам. Никто не танцевал.

— Ты тянешь время? — я прищурилась, но вложила свою руку в его.

Он положил мои руки на свою шею, притянув к себе как можно ближе. Его дыхание щекотало мне ухо, а сам он прижался щекой к моему виску. Такой обычный и довольно милый «медляк», не отрепетированный до автоматизма, без сложных па и желания привлечь внимание судей. На нас никто не обращал внимания, посетители бара были увлечены своими собеседниками.

Я положила голову на грудь Кирилла, слушая его учащенное сердцебиение. Только оно выдавало волнение скрытое под маской уверенности. Не такой уж он и непоколебимый?

— Мой отец никогда не поддерживал моё увлечение танцами, — тихо начал Кирилл. Я замерла, лишь поддавалась плавным покачиваниям в такт музыке. — Для него это совсем не мужское увлечение. Он вообще довольно консервативный и строгий, временами жестокий. Поэтому я довольно рано съехал. Предлагал и матери, но она ни в какую. Стоит ему напиться…

Пальцы Кирилла напряглись на моей талии, спицами впились в кожу, но я не подала виду. Он шумно выдохнул мне в волосы и продолжил.

— Иногда я мчусь домой, хотя домом то место назвать сложно. Боюсь, что произойдет самое страшное. Мама звонит, плачет, а на утро у них снова всё в порядке, а я, цитата, «лезу, куда не просят».

— Он её бьет? — в горле встал ком. Я вспомнила указку на моих ступнях.

— Там всё сложнее. Чаще я вижу синяки на отце, — Кирилл тихо усмехнулся. — Всё не так плохо. Просто довольно напряженно. Для меня видимо в большей степени, чем для них.

Он отстранился и посмотрел мне прямо в глаза, поднимая за подбородок.

— Твоя очередь.

Собрав всю волю в кулак, собралась рассказать то, что вслух произносить не решалась никому.

— Я сбежала из дома, когда мне исполнилось восемнадцать. Мама мечтала сделать из меня выдающуюся балерину, но я стала только её самым великим разочарованием.

Положила голову назад Кириллу на грудь. Наши сердца теперь бились в унисон, шумно и напряженно.

— Когда я ошибалась, или недостаточно тянула стопы, она доставала указку и лупила меня, пока не останется довольной. Я часто меняла пуанты, так как всё время ходила с окровавленными и разодранными ногами.

— Почему она так делала?

— Потому что она тоже была балериной, но из-за меня ей пришлось оставить карьеру. А раз она не смогла, то видимо, по её логике, я должна была исполнить её мечту.

Кирилл погладил меня по голове и поцеловал в висок. Я прижалась сильнее, борясь с подступающими слезами. Нет, не буду плакать. Я уже смирилась с прошлым, мне нужно было идти дальше.

— Я это никому не рассказывала. Раны затянулись на теле, но всё ещё гадко, когда вспоминаю об этом. Ты как-то спрашивал, почему я часто смотрю в пол. Так вот теперь ты знаешь. Просто так я могу не видеть разочарованные взгляды людей, не видеть ненависть в их глазах и презрение. Не видеть в каждом лицо матери.

— Никто не презирает тебя, Майя.

Музыка сменилась с медленной на быструю и ритмичную, но мы продолжали стоять в объятиях. Я подняла глаза на Кирилла, чуть отстраняясь, чтобы вздохнуть поглубже.

— Знаю, но я это не особо контролирую.

В глазах Кирилла можно было утонуть. Я чувствовала искреннее сопереживание. Думаю, и другие могли бы смотреть на меня так, как он, но мне не хотелось ни с кем делиться такими неприятными эмоциями.

— Достаточно откровенно? Продолжим сидя, или так и будем стоять?

Кирилл довел меня до дивана, но теперь не стал садиться напротив, а сел рядом. Его голос тонул в музыке, которая чем дальше, тем становилась громче. Бар был круглосуточным, и находился в цоколе, а потому тут можно было провести всю ночь, позавтракать и начать новый день.

— Ты в порядке? — участливо спросил Кирилл, убирая волосы с моего лица за ухо. — Тебе было тяжело это рассказывать?

— На самом деле, я думала будет сложнее. И мы ведь договорились: откровенность за откровенность.

Мне на самом деле стало как будто легче. Домашнее насилие — тема табуированная и сложная. Родители лупят детей, не задумываясь о последствиях. Они вырастают забитыми и недоверчивыми, либо считают такое поведение нормой. То же и когда ты годами наблюдаешь, как ругаются старшие в семье, со скандалами, истериками и, что еще хуже, мордобоем, после которого все ведут себя как ни в чем ни бывало. Это действительно оказался очень откровенный разговор, хоть и короткий, мы с Кириллом разделили часть своей душевной боли и стали ближе. Во всяком случае, я ощущала это именно так.

— Хочешь еще одну откровенность? — прошептал он мне на ухо, кладя руку мне на внутреннюю часть бедра.

Меня обдало жаром, и все грустные мысли мигом улетучились. Возбуждение волной пронеслось от ног к голове.

— Возможно я тороплюсь, и я даже немного боюсь тебя.

— Боишься меня? — я едва не засмеялась.

— Да. Ты же помнишь, о чем мы говорили тогда в парке?

Его слова проникали слишком глубоко. Мои мысли были только о его руке на моей ноге, пальцы которой то сжимались, то разжимались, дразня меня. Я помнила парк и его слова о том, что я — олененок.

— Ты говорил, что в своей голове ты делаешь мне больно.

— Да. Но это совсем не то, что делала с тобой твоя мать, — Кирилл прикусил мою мочку уха, и я едва не застонала. — Знаешь, боль может быть очень приятной.

Он шептал, касаясь губами кожи. Мысли улетучились, голова опустела. Вокруг не было никого, кроме нас. Кажется, только сейчас я поняла, что именно он имел ввиду. Он всё намекал, ходил вокруг да около, наблюдал за моей реакцией, но не пересекал черту. Я повернулась к нему, мы были так близко, что я могла сосчитать ресницы, обрамляющие его глаза.

— И в чем же откровение? — тихо выдохнула ему прямо в губы.

Жарко. Очень жарко.

— В том, что я очень сильно тебя хочу, — в горле вмиг пересохло. — Но как именно, стоит обсудить, когда мы останемся совсем одни.

Мне хотелось поцеловать Кирилла, но я не решилась, как и он. Лишь сглотнула, но этого оказалось недостаточно. Потянулась за бокалом и отпила расстаявший лед. Скривилась, поняв, что на вкус это было просто отвратительно. Кирилл махнул рукой официантке.

— Можете повторить нам заказ?

Официантка выглядела так, будто её жутко раздражали наши с Кириллом объятия. Она утвердительно кивнула и убежала, виляя бедрами слишком уж вызывающе.

— Всё ещё не хочешь сбежать?

Я сжалась, но посмотрела на него решительно. Мне было слишком интересно, что мог предложить Кирилл. Реакция моего тела вызывала смятение, но была слишком приятной. А потому я заставила себя распрямить спину и склониться к нему.

— Я…

Но закончить я не успела. Абсолютно неожиданно для меня в бар зашел Денис. И не один, а в сопровождении какой-то красивой девушки, внешне моей полной противоположностью.

Я резко обняла Кирилла так, чтобы скрыть лицо. Голос Дениса эхом прошелся по залу, хоть и было шумно. И как я могла не подумать об этом и назначить встречу на Никольской! Большой театр прямо через дорогу и были все шансы, что он пойдет на этот чертов балет в этот день, а затем решит пропустить по стаканчику. Хотя на самом деле, я вообще об этой возможности не думала. Билеты можно было перепродать, чтобы не терять деньги. Но что самое ужасное — он был с какой-то женщиной! И я еще переживала о своих непонятных чувствах к Кириллу.

— Майя, что ты делаешь?

— Тихо! — зашипела я на Кирилла. — Ты что, не видишь, кто вошел в бар?

Я ощутила, как он начал вертеть головой.

— Не понимаю, о чем ты?

Я выбралась из укрытия и аккуратно осмотрела помещение. Мы сидели в углу, и был шанс, что Денис нас не заметил, но мне-то хорошо был виден вход. Найдя знакомую спину, я снова спряталась.

— Денис в баре.

— Денис? — удивился сначала Кирилл, а потом протянул с нотками издевки: — А. Твой бывший.

Чуть не слетело с языка «он не мой бывший, у нас просто перерыв». Но кто в это вообще поверит? Ни я, ни он явно не скучали. Не в этот вечер.

— Хочешь уйти?

— Да.

В этот момент официантка принесла коктейли. Я взвыла про себя: оставить их здесь было слишком расточительно.

— А вы можете нам перелить коктейли с собой? — Кирилл будто прочитал мои мысли.

— Да, конечно. Рассчитать вас? — официантка вроде и была приветливой, но явно всё ещё недовольной.

— Будьте любезны.

Шаги девушки стихали, удаляясь от нас. Кирилл отцепил меня от себя, хоть я этого и не хотела. Предпочла бы так и дойти до выхода, уткнувшись ему в шею.

— Майя, мне надо сходить в туалет. Подожди меня и пойдем.

— Может, я пойду с тобой? — схватила его за руку, не отпуская.

— Секс в туалете в мои планы не входил.

Я стукнула Кирилла в плечо. Нашел время для своих скабрезных шуточек!

— Сходишь в другом месте!

— Успокойся. Ты же не разыскиваемый преступник, а Денис — не полицейский. Если даже он тебя и видел, то ему явно не до тебя, раз не подошел. Я его даже не вижу.

В его словах была логика, но женщины и логика ведь несовместимые вещи.

— Если хочешь, подожди меня снаружи, а я заберу выпивку и сразу к тебе.

— Да, так и сделаю!

Кирилл явно подумал, что я слегка сумасшедшая. Я в полуприседе направилась к выходу, прячась за волосами и стараясь не смотреть по сторонам. Прошмыгнула мимо той самой официантки, что уже несла нам два пластиковых стаканчика с оранжевой и белой жидкостями, приправленные льдом.

— Ваш заказ… — попыталась протянуть мне коктейли, но я отмахнулась от неё.

— Парень, что был со мной, оплатит и заберет, — едва слышно выпалила, не глядя на нее.

Губы официантки неодобрительно скривились. Так и хотелось плюнуть, но моя задача была выбраться из этого бара, который казался слишком уж тесным.

Вдохнув в легкие свежего воздуха, я немного успокоилась и, отдышавшись, прильнула к прохладной стене здания в ожидании Кирилла. Сердце стучало в висках, пальцы на руках онемели и начало подташнивать. Снова это отвратительное чувство. Потирала запястья, чтобы согнать тошноту, и прикладывала холодные пальцы к щекам. Вроде помогало.

Когда казалось я успокоилась, чуть не сползла по стене, увидя Дениса, что выбежал из бара, осматриваясь по сторонам. Мне больше некуда было спрятаться. Наши взгляды столкнулись.

— Майя… — выдохнул Денис и сделал шаг мне на встречу. — Я думал мне показалось, но это правда ты.