Не заигрывай со мной

Глава 30

«Что делать? Что делать? Что делать?!» — этот вопрос закольцевался в моей голове. Мама продолжала звонить в звонок. Настойчиво и беспощадно стучала в дверь.

Надо сделать вид, что меня здесь нет. И она уйдет. Да, именно так и стоило поступить. Выключить свет, забиться в угол и ждать возвращения Кирилла. Но как назло зазвонил мой мобильник. Да так громко, что кулак мамы остановился в сантиметре от металла и вся она выпрямилась по струнке.

— Майя, открой дверь, — приказала мама, пока я судорожно искала телефон.

Её голос, даже приглушенный, заставлял кровь стыть в жилах. Так объявляют в суде приговоры, а не говорят с дочерью. Следующий стук звучал как удар судейского молотка.

— Алло, — дрожащим шепотом ответила на звонок, даже не глядя, кто звонил.

В трубку сразу же завопила взбудораженная Настя.

— Майя, ты только не психуй! Это всё маман. Уж не знаю как, но она заобщалась с твоей и…

Я не стала слушать подругу и сразу же отключилась. Настя начала перезванивать, но я скинула звонок и перевела в беззвучный режим. Стук продолжался. Я подошла к двери и, собрав всю волю в кулак, едва не пропищала:

— Уходи.

Я видела в глазок, как мама вздохнула. И снова попросила открыть дверь.

— Я не открою! Уходи!

— Майя, я никуда не уйду.

Рука уже почему-то лежала на ручке, готовая открыть. Не то, чтобы я не хотела её видеть. Я просто была настолько шокирована её появлением, что не знала как реагировать.

Я-таки решилась приоткрыть дверь, когда заметила как мимо мамы прошла дуже любопытная соседка.

— Вы кого-то ищете, дамочка? Чего шумите?

— Я не дамочка, — процедила мама сквозь зубы. — Я разговариваю с дочерью. А вы идите, куда шли.

Соседка хмыкнула и осмотрела мою мать с ног до головы.

— Раз не открывает, значит, делать вам тут нечего, — строго сказала ей соседка.

Спасибо ей, конечно, но это было слишком уж смущающим, а потому я резко распахнула дверь и почти втолкнула маму в квартиру.

— Хорошего дня! — улыбнулась во все тридцать два зуба и захлопнула дверь перед любопытной женщиной.

Мы с ней сталкивались разве что когда я выносила мусор, и то каждый раз она норовила выпытать, кто я и какие у нас отношения с Кириллом. Я как могла уходила от навязчивого разговора и удалялась.

— Люди совсем совесть потеряли! — приглушенно раздалось из-за двери. — Понаехали всякие, — и соседская дверь наконец захлопнулась.

Я почти сползла по двери, сердце гулко стучало в груди. Мама, словно натянутая струна, стояла в коридоре, оглядываясь по сторонам. Я же вперилась в неё глазами, не в силах отвести взгляд. Уже забыла, какая она красивая. И пугающая. Но так было только для меня. Я с завистью смотрела, как каждое её слово ловят коллеги и другие балерины в театре и академии. Мне её доброта и улыбка были недоступны.

— Хочешь пить? Чай, кофе, вода? Может, вино? Ты любила ромашковый чай, но тут такого нет. Я могу сходить в магазин. Может, что-то к чаю? Пастилу? Белевскую без сахара?

Я затараторила, не в силах остановиться. Металась из угла в угол, гремела стаканами. Ни чая, ни любимой маминой пастилы в доме не было.

— Садись. Я схожу в магазин. Подожди немного, — я кинулась к шкафу и начала искать во что переодеться.

— Майя, успокойся, — строго и монотонно сказала мама. — Мне ничего не надо.

— Тогда зачем ты пришла? — едва слышно произнесла я себе под нос. Пальцы сжались на ручке шкафа до боли, а челюсть свело. Меня начало подташнивать, голова закружилась.

«Нет-нет. Никаких приступов перед ней. Только не сейчас!»

— Я пришла забрать тебя домой, — всё также с ледяным спокойствием произнесла мама.

Будто и не было этих двух лет, что мы были в разлуке. Её ничего не волновало. Будто я просто вышла за хлебом и задержалась у подруги. Хотя о чем я? У меня не было ни одной подруги. У меня ничего не было, пока я была с ней. Только её желания и амбиции. А теперь она говорит, что пришла забрать меня назад?

— Я не пойду с тобой, — твердо ответила ей, поворачиваясь всем телом. — Уходи.

Мама тряхнула плечами, будто скидывая невидимую ношу. Она смотрела на меня своими серыми ледяными глазами. И мне даже показалось, что в них собирались слезы. Нет, это лишь кажется. Ведь слезы застилали мои глаза. Да, это мои слезы мешали рассмотреть её получше. Человека, который был мне самым родным и самым далеким от меня одновременно. Вся с иголочки: строгий брючный костюм, который идеально подчеркивал её стройную фигуру; волосы убраны в гладкий пучок; высокие каблуки; руки украшали элегантные и аккуратные кольца. Она могла бы стать моделью, не будь так больна балетом.

— Мне сказали, что ты заболела.

— И что с того? — я сорвалась на крик, но сразу же сжала губы. — Даже если так, какое тебе дело?

— Ты — моя дочь.

— Я больше с тобой не живу. И ты больше не решаешь за меня.

Мама шумно выдохнула и медленно моргнула, переводя взгляд на кровать, затем на балкон и снова на меня.

— Мы можем поговорить позже. Дома. Здесь тебе делать нечего.

— Ха… — я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. — У меня нет дома. Благодаря тебе. Повторяю в последний раз — я не вернусь.

Мама сделала шаг мне навстречу. Я вскинула руку, останавливая ее.

— Ты не пыталась искать меня эти годы, что изменилось?

— А ты хотела, чтобы я тебя искала? — мама давила на меня одним лишь взглядом.

Меня уже всю разрывало от непередаваемых эмоций, от обиды и злости. А на её лице не дрогнул и мускул. Или она просто нашла себе качественного косметолога. Такого, что обколол всё лицо ботоксом, делая талантливую Веру Буранову больше похожей на робота.

— Ты сменила телефон и не выходила на связь…

— Я могла и умереть за это время.

— Не говори так, Майя.

— А что? Тебя бы это опечалило? Не ты ли рыдала восемнадцать лет в мой день рождения? Не ты ли пыталась сделать из меня себя? Не ты ли сделала так, что я была одинока в собственном доме? Не ты ли… — я запнулась, давясь слезами. — Не ты ли била меня, если я была недостаточно хороша?

Теперь я увидела эмоции на её лице. Видимо, всё же не ботокс. Губы мамы дрожали, но она не перебивала меня, а лишь покорно слушала, сцепив руки в замок перед собой. Её пальцы побелели, так сильно она их сжимала.

— Ты не искала меня не потому что дала мне возможность решать самой. Признайся сама себе, что выдохнула, когда я ушла. Что дала тебе возможность быть свободной, избавив от своего общества и от необходимости тратить на меня свою жизнь, молодость и что там еще я у тебя забрала?

Слова вылетали раньше, чем я их осознавала. Своим появлением мама сковырнула незаживающую рану и пустила кровь. Раз уж она здесь, то мне представилась удивительная возможность высказать всё, что накопилось. Да, я очень хотела оказаться в её объятиях, когда казалось, что умираю. Да, я любила её, хоть и казалось, что не за что. Однако обида слишком сильно засела во мне, съедала изнутри и тянула на дно. Хоть и казалось временами, что всё в прошлом.

— У меня было время, чтобы подумать, — вдруг нарушил пугающую тишину её дрожащий голос. — Можешь не верить, но я думала о тебе всё это время. На самом деле искать тебя и не нужно было.

— Потому что я тебе не нужна…

— Потому что существует интернет, Майя! — Мама повысила голос и тем самым заставила меня опешить и притихнуть. — Я следила за тобой через соцсети, и ты выглядела… — мама громко сглотнула. — Ты выглядела счастливой.

Мама отвела голову в сторону и приложила руку к губам.

— А потом я случайно познакомилась с Ольгой, мамой твоей подруги. Она сама меня нашла.

Так вот почему тетя Оля завела тот разговор про маму. Всё встало на свои места. Я доверяла ей, а она сливала информацию моему врагу. Нет, моя мать была даже хуже врага. Она не была матерью.

— И вот Ольга сообщает, что мою дочь увезли в больницу, а затем и вовсе уехала к какому-то парню…

— Так тебя смутил парень, — я была не в силах стоять и села на кровать, зарывая пальцы в волосы. — Это ничего не меняет.

— Конечно, меня смутил парень! Майя, тебе двадцать лет, и я бы не хотела, чтобы ты закончила как я!

Я засмеялась в голос. Да так сильно, что перенапрягла живот. Смех было не остановить.

— О чем я и говорю! Тебя волнуешь только ты! Только я — не ты, мама.

— Я это понимаю, — прошипела мама сквозь зубы, явно недовольная моим смехом. — Но…

— Никаких но! — я вскочила. — Да, я поступила, как последняя тварь. Ушла из дома молча и оборвала все контакты. Но я не ты, мама! Без «но»!

— Я бы хотела позаботиться о тебе… — шепотом проговорила женщина, которую я продолжала называть «матерью».

— Слишком поздно в тебе появилось это желание. Слишком поздно.

— Майя… — мама снова протянула ко мне руку и сделала шаг.

Но скрипнула входная дверь, на пороге возник Кирилл. Он держал в руках шикарный букет цветов, но я была не в состоянии оценить его прелесть.

— У нас гости? Ты не предупреждала. Я бы взял два букета…. — начал говорить Кирилл и тем самым меня бесить. А потом он внимательнее осмотрел мою мать и понял, кто перед ним стоит.

— Гости уже уходят.

Я подошла к маме и начала подталкивать её к двери.

— Мы не договорили, — возмутилась она, но всё же не стала сопротивляться.

— Нам не о чем говорить. Тебя сюда не приглашали.

Вытолкав маму за дверь, я задержалась на мгновение. Злоба была в момента, на самом деле во мне её практически не было. А потому, когда она сошла с моей территории, я резко расслабилась. А её щенячий взгляд и подавно заставлял сердце обливаться кровью.

— Не приходи сюда больше. Если я захочу, я сама тебе позвоню.

Я захлопнула дверь прямо перед её носом, норовя ударить пальцы. Благо, она вовремя одернула руку. В глазок я видела, что она мялась перед дверью еще какое-то время и, кажется, смахивала рукавом слезы. А потому и я безостановочно плакала, пока Кирилл за моей спиной смиренно ждал развязки.

Кинулась к нему в объятия и сжала так крепко, насколько хватило сил. Мне нужна была его поддержка, сила и даже его скабрезный юмор. Вернуться в состояние счастья, безопасности и спокойствия. Кирилл без всяких слов меня понял. Как там это называют? Мэтч? Соулмейт?

Кирилл обнял меня в ответ не менее крепко, окутал своим теплом и горячим дыханием согрел затылок. Меня прорвало и я зарыдала, почувствовала как намокает его футболка, но как же было всё равно. Ноги совсем не держали: я обмякла в руках Кирилла, он подхватил меня и перенес на кровать, заключив в кокон, сотканный из заботы и нежных чувств. Целовал меня в лоб и висок. Я вжалась в него так сильно, что почти не могла дышать.

— Я правильно понял, что это была твоя мать? — тихо спросил он, когда я немного успокоилась.

Я молчаливо кивнула, не глядя на него. До одурения вдыхала его запах, пытаясь вытолкать неприятный разговор из памяти.

— Как она узнала, где ты?

Кирилл коснулся моих волос, открывая лицо. Я нерешительно водила пальцем по мокрым пятнам на его футболке.

— Тетя Оля нашла её и рассказала.

— Мама Насти?

Я кивнула.

Кирилл прижал меня к себе и закинул свои ноги на мое бедро, подминая под себя.

— Что она тебе сказала, что ты в таком состоянии? Если бы она не была женщиной, я бы…

Я обхватила его руками, зарываясь носом в шею.

— Она ничего не говорила. Не стоит обращать на это внимания.

— Майя…

Я не дала Кириллу и шанса договорить, лишь прижалась губами к его. Хватит говорить о моей матери, придурок, хватит! Поцелуй меня и погладь по голове. Это всё, что мне сейчас нужно.

Кирилл оказался поистине проницательным молодым человеком. И хоть моё состояние сложно назвать стабильным, но он поддался и поцеловал в ответ. Я стала смелее и запустила руки под его футболку, проводя руками по прессу и груди. Ближе, еще ближе. Хотела быть к нему так близко, как только могла.

— Ты уверена, что тебе это сейчас нужно? Ты так пытаешься отвлечься?

— Даже если и так.

— Майя, но ведь…

— Не отвергай меня сейчас, — я посмотрела на него со всей нежностью, которая была во мне. Провела пальцами по скуле, подбородку и шее.

Вот оно. Живое доказательство того, что я кому-то нужна. Что кто-то беспокоится обо мне и заботится. Из плоти и крови, с громко бьющимся сердцем. Готовым и выслушать, и уколы поставить. Да что там! Даже наше спонтанное первое «свидание» оказалось воплотившийся мечтой.

— Ты же не бросишь меня? — сердце мое на миг замерло, когда с губ сорвались пугающие до чертиков слова.

Кирилл недоуменно посмотрел на меня. В его глазах читался испуг и волнение.

— Почему я должен тебя бросить?

— Потому что так все делали. Сначала отец, потом — мама. Денис…

— Не смей даже произносить его имя при мне, — Кирилл сжал мою ладонь, а затем ловко перевернул меня на спину.

Я снова сломалась. По факту, это я сбегала от всех. Но я действительно верила, что дарю людям свободу. Маме, Денису. И, наверное, себе. Но почему же до сих пор так тошно и одиноко? Ведь меня окружают такие потрясающие люди. Хотя и тетя Оля повставляла палки в колеса, а я ведь ей доверилась. Кто знает, когда Настя и Кирилл от меня отвернутся? Когда им надоест возиться со сломанной куклой-Майей? С моими предубеждениями и травмами?

— Я люблю тебя, Майя.

Меня вдруг оглушило. Свет померк и в комнате стало жарко как в жерле вулкана. Кирилл смотрел мне прямо в глаза. Он не лукавил, нет. Он был серьезен как никогда. Но я оказалась явно не готова к такому признанию.

— Что? — только и смогла вымолвить.

Кирилл усмехнулся и приблизился ко мне так, что я могла чувствовать его прерывистое дыхание на своих губах.

— Говорю, что люблю тебя.

Его губы коснулись моих. Легко и ненавязчиво. Сладко, но не приторно. Горячо, но не обжигающе.

— Нет, — не могла поверить в услышанное.

— Ты будешь спорить с моими чувствами? — я задрожала, когда его губы опустились ниже, к шее. — Я никогда не бросаю слов на ветер.

— Я…

Мои глаза закрылись от тяжести, от удовольствия, что разливалось по телу. От того, как хватка с запястий спала, а пальцы Кирилла мягко опускались вдоль предплечий, едва касаясь кожи. Мне надо было что-то ответить, но я пребывала в полнейшем шоке.

— Тебе не нужно ничего отвечать. Даже лучше просто помолчи.

— Ты и мысли читаешь, что ли? — не удержалась от комментария, но слова утонули в тихом стоне, когда Кирилл укусил меня за сосок через футболку.

Ох, и веселый вечер ожидает соседку. Она его явно будет вспоминать и обсуждать со своими подружками. Я бы обсуждала.

Разум затуманился, тело полыхало от нетерпения.

— Как удачно я принял душ перед выходом с работы, — прошептал Кирилл где-то на уровне моего пупка. — Я больше не могу терпеть.

— Я тоже, — обхватила его ногами за талию, прижимая к себе ближе и стягивая с него футболку.

Наша одежда разлетелась по сторонам в мгновение ока. Пальцы Кирилла впивались мне в бедра, мои ногти царапали кожу на его спине. Поцелуи с нежных переросли в страстные и дикие. Кирилл кусал меня и облизывал, я отвечала не менее яростно. Горячая плоть его члена терлась о меня, но он будто издевался, доводя до исступления чувствительное место. Как можно так хотеть кого-то?

— Да ты просто Ниагарский водопад, — прокомментировал Кирилл моё возбуждение.

Ох, я не в силах была ответить, что именно так я всегда себя ощущаю рядом с ним. Только с ним.

— Хватит болтать и возьми меня, — прорычала, кусая его за ухо, рукой хватая за член и направляя в себя.

Толчок. Такой желанный, такой волнительный и до безумия приятный. Еще один, затем ещё и ещё. Я отзывалась на каждое движение, не сдерживала эмоций и не пыталась быть тише. Меня разрывало на части от удовольствия, от желания кричать ему комплименты и благодарить эту жизнь и вселенную за то, что свела меня с ним. Никогда ещё секс не был таким приятным. Никогда я не была настолько оголена и несдержанна в проявлении чувств.

Кирилл потянул меня на себя и усадил верхом.

— Как же хочется тебя съесть…

— Не сдерживайся, прошу.

Он впивался губами в грудь, зубами оставлял отметины. По нашим телам тек пот, я слизала часть с его шеи, впилась в который раз ногтями в кожу. Мне хотелось взять в руки плетку и заставить ускориться. Чтобы не томил и довел меня до оргазма. Благодаря ему я наконец узнала, что это такое. И я хотела еще раз это испытать. Еще много-много раз. Столько, сколько смогу. Пока не упаду без сил и без дыхания.

Стоны срывались с моих губ, они были такие пошлые, такие…

— Ох как сладко ты стонешь, Майя.

Как же мне было приятно стонать от его действий, от его члена, что погружался все глубже и глубже с каждым толчком, от его шлепков по моей заднице, когда он взял меня сзади.

— Волосы. Возьми меня за волосы.

Одна рука Кирилла легла на мою талии, а вторая потянула за волосы. Боль в сочетании с непередаваемым удовольствием продлевали оргазм. Не давали закончить эту пытку. Мне почти поплохело от того, что я не дохожу до пика. Но ожидание того стоило.

— Я хочу…. — снова стон. — Кончить.

Кирилл потянул меня на себя, рукой обхватил за грудь, прижав к себе спиной. Вторая рука скользнула между моих ног. Пара движений пальцами, и я чуть не умерла. Заорала так, будто в меня кто-то вселился. Кирилл зажал мне рот рукой, я позволила засунуть палец мне в рот и прикусила его, как кляп. Его руки доводили до сумасшествия. Он был и груб и нежен одновременно. Кирилл брал меня так, будто я его игрушка. Так и было. Я готова была стать кем угодно, лишь бы продолжать ощущать этот взрыв внутри себя.

Последние движения, и даже зажатый рот не смог сдержать крика. Освобождение настигло меня лавиной. Я захлебнулась в своих ощущениях, в непередаваемом восторге. В желании целовать его ноги и просить повторить. Я ощущала себя извращенкой, которой только и нужно было, чтобы её трахнули. И как же было плевать. Плевать на всё, когда можно испытывать такое. Нет, такое должен и обязан испытать каждый на этой планете!

Моя грудь вздымалась. Воздуха не хватало. Кирилл гладил меня по животу, по груди, по ногам, пока я приходила в себя.

— Ты была великолепна, — легкий поцелуй в плечо, и я как очнулась.

Нет, я точно еще не была великолепна! Я развернулась к нему и поцеловала, углубляя поцелуй так, чтобы он не мог сказать и слова. Чтобы все его слова ударялись о мой язык. Я дотронулась до его члена и провела от основания до самой головки, и так несколько раз. Мои поцелуи опускались ниже и ниже.

— Только не делай ничего. Я сама всё сделаю.

Так я надеялась, что он не будет яростно запихивать мне член в глотку, как это было в первый раз. Тогда это показалось очень сексуальным. Сейчас силы и запал слишком стремительно покидали тело. Мне потребовалось лишь несколько неловких движений. Я не заметила, как Кирилл похлопал мне по плечу, указывая на приближающуюся разрядку. Он сжал мои волосы на затылке и силой убрал от себя. В тот самый момент, как я вздохнула ртом, Кирилл достиг оргазма.

— Может, я хотела, чтобы ты кончил мне в рот, — усмехнулась, хотя на самом деле не хотела.

— Не хотела, — и опять он прочитал мои мысли.

Его улыбка слаще поцелуев. Видеть как затуманился его взгляд, свое отражение в его зрачках, как тело вздрагивает от моих прикосновений. Я была на седьмом небе от счастья.

— Всё было… хорошо? — неловко спросила, когда мы лежали и обнимались, отдыхая.

— Это было просто потрясающе.

— Я всё же не очень опытна. Наверное, с другими…

— Какое тебе дело до других? Я же сейчас с тобой, — Кирилл подмял меня под себя и закинул мою ногу себе на бедро. — Всё, что было у нас раньше — неважно. Вообще всё. Кто, что, кого, куда и сколько раз. Есть ты и я.

— Тебе всего двадцать пять, а говоришь как мудрый старец.

— Не нравится? — заулыбался Кирилл.

Я прижалась к нему сильнее.

— Очень нравится. Но боюсь, что тебе будет скучно со мной.

— Прекращай заниматься самобичеванием, — Кирилл поцеловал меня в лоб.

Я лежала и рассматривала его четкий профиль. Красивый, зараза. И умный. Нет, он просто взрослый. И настоящий. Как в такого не влюбиться? Я устроилась на его плече и закрыла глаза. Мне было так хорошо, так спокойно. Его сердцебиение усыпляло.

— Знаешь, что мы забыли?

— Что? — уже чуть ли не сквозь сон пробормотала в ответ. — Если ты о презервативах, то я пью таблетки.

— Нет, я не об этом. И да, я знаю, какие лекарства и когда ты принимаешь.

И тут ко мне пришло осознание.

— Нет!

— Да, Майя. Да.

Стиснув зубы, я позволила ему совершить самое ужасное, что он мог сделать этим вечером. И вновь болючий укол, и горсть таблеток, а после каша, что почти скрипела на зубах. Кирилл был слишком взрослым. В отличие от меня, которая напрочь забыла о своей болезни.

— Изверг.

— Не дуйся и скажи: «Ам!»