Не заигрывай со мной

Глава 32

Минуты сменялись часами, часы — днями, дни — неделями. Я полностью восстановилась физически, но еще предстояла долгая работа с ментальным состоянием. Психотерапевт, к которому меня отправила тетя Оля, был тактичен, компетентен, но местами жесток. Это нормально в моем случае. Нежелание раскрываться, даже когда осознал проблему, вызывало сложности с доверием своих переживаний постороннему. Мне нужно позволить себе помочь, но привычка сбегать никуда не делась, а потому терапевт использовал почти радикальные методы, вызывая во мне бурю, протест, желание действовать наперекор.

Со временем психика адаптируется, настраивается, нейронные связи формируются. Мы распутывали клубок проблем ниточка за ниточкой, сращивали «сломаные кости». И хоть я много и часто рыдала, даже дома, мне становилось легче день ото дня. Меня уже не раздражала и не пугала мысль о новой встрече с мамой.

Меня в целом она перестала сильно волновать. Ощущение было будто я очистилась, отмылась от толстого слоя грязи, в которой меня изваляли и которую я продолжала наслаивать уже сама по инерции, прячась.

Настя и тетя Оля поддерживали как могли, но еще больше — Кирилл. Глядя на него, я до сих пор не понимала, как из нахального придурка он превратился в моих глазах в самого нежного и заботливого мужчину. При всех его предпочтениях в жестком и грубом сексе, который привлекал меня не меньше, чем его, в повседневной жизни я ощущала себя самым защищенным человеком на всей планете. Уверена, что окажись я в горящем здании, он без раздумий нырнет в огонь и спасет меня.

На танцполе при этом он продолжал быть строгим учителем и не делал никогда поблажек. Разве что после тренировки, когда время отношений «учитель-ученица» оканчивалось. Временами меня переполняла обида: я ведь его девушка, а он ругает меня и отчитывает, если ошибаюсь в одном и том же месте. Но я больше не опускала голову в пол, не подавляла чувства. Пару раз поскандалила, даже ушла в игнор, но затем вспоминала для чего все эти мучения и что без строгости и упорства никак. Вспоминала, что это моё желание — танцевать не хуже прочих, что мои цели отличаются от целей Кирилла. Он лишь согласился помочь мне и не обязан выслушивать всякое эмоциональное дерьмо. Сжав челюсти и кулаки, я успокаивалась и возвращалась в зал, полная решимости. Извинялась за свое поведение и танцевала ещё усерднее.

— Я понял, Майя. Постой. Передохнем, — остановил музыку Кирилл.

Дыхание сперло, стопы болели, а руки уже и вовсе не опускались.

— Что опять не так? — слегка раздраженно спросила я Кирилла, а затем помотала головой, избавляясь от нарастающей злости.

«Досчитать до десяти и дышать,» — подсказывала сама себе в мыслях. Один, два, три…

— Мало просто хорошо танцевать. Твоя техника и так уже более, чем хороша для новичка. Но…

…четыре, пять, шесть…

— Но?! Соревнования уже на следующей неделе! Мой первый турнир!

Кирилл подошел, видя как мое лицо скривилось. Не успела досчитать и почти взорвалась. Он сорвал с моих губ легкий поцелуй, взял аккуратно за руку и притянул к себе спиной.

— Ты не танцуешь, — прошептал он мне на ухо, а затем провел носом по шее, шумно выдыхая.

— Чем же мы по-твоему занимались всё это время?

— Ты слишком напряжена, — Кирилл начал разминать мою шею, затем плечи и предплечья. Медленно опускался ниже и ниже, тянул время. Затем его рука легла мне на живот. — Закрой глаза.

Голос Кирилла проникал в самое нутро, заставлял вибрировать всё тело и уносил куда-то в невесомость. Только им спасалась в трудные дни, переслушивая голосовые сообщения одно за другим. В них он не переставая говорил как любит меня и скучает, что я околдовала его цветом своих глаз и смехом. Околдовала его тем, какой была в моменты радости. И что, когда он видел меня с опущенной головой, на грани срыва и со стеклом вместо зрачков, ему всегда хотелось подойти и узнать, отчего меня кидает из крайности в крайность, отчего я зеленею, а после становлюсь не более чем роботом-танцором. Но он не решался, ведь я никогда не была одна — всегда с Денисом или Настей. И с ними я улыбалась по-настоящему. До поры до времени. В клубе он не собирался быть настолько дерзким, но что-то пошло не так. Признался, что хотел выяснить пределы допустимого: уставлюсь в пол или воспротивлюсь. Пощечина всё решила для него. А я и сама не ожидала, что дам ему отпор. Никогда в жизни не подняла и пальца на кого-то, да даже голоса. Видимо, и для меня тот момент стал одним из самых значимых. Кирилл выводил меня на эмоции, которые я всегда боялась проявлять слишком ярко. Тем более на людях! Я не разрешала себе злиться, грустить, радоваться. Я не знала, что могу быть настолько страстной и желанной, отчаянной в своих чувствах, искренней. Кирилл нажал на красную кнопку и выпустил из меня всё накопившееся. Такое я даже при Насте себе не позволяла, предпочитая уйти от разговора, сменить тему. Тоже происходило и у нас с Денисом. Но с его стороны. Когда я готова была открыться, его рядом не оказывалось. А когда мы ругались, он постоянно уходил, чтобы «не усложнять конфликт». Покидал меня и оставлял одну наедине со своими эмоциями, которые были никому не нужны.

Я закрыла глаза, ведомая голосом самого удивительного мужчины. Кирилл качнул бедром, повел за собой. Его ладонь согревала кожу на животе, а пальцы нежно и легко гладили её. Он начал напевать легкую мелодию, тихо и вкрадчиво. Я подалась за ним, пыталась понять язык его тела. Он не говорил ни о страсти, ни о выученном до треска в костях танце. Мы просто… танцевали. Как танцуют на школьной дискотеке двое влюбленных. Кирилл обошел меня и встал ко мне лицом, склонив голову к плечу. Я вложила ладони в его, едва касаясь, невесомо. Мы качались в такт его пению, мои руки стали продолжением его рук, мои ноги тенью следовали за его ногами, дыхание синхронизировалось, как и биение сердец. Так громко они стучали, хотя мы всего лишь покачивались. Ч и т а й к н и г и на К н и г о е д. н е т

Кирилл перешел к более сложным элементам. Я всё ещё с закрытыми глазами поддавалась каждой перемене, доверяла своему партнеру. Каким-то удивительным чудом мы повторили один из номеров к соревнованию всего лишь под ритмичное «ла-ла-ла» Кирилла. И, когда открыла глаза, я словно не стояла посреди тренировочного зала, на паркете. Мир вокруг померк на фоне его глаз, с непередаваемой любовью смотрящих на меня. Я утонула в этих чистых голубых глазах.

— Я люблю тебя, — прошептала я, позабыв о всякой злости, что змеей извивалась по венам.

Кирилл явно не ожидал моего признания. Сколько ни собиралась с мыслями, да всё никак. Слова терялись не достигнув рта. Но насколько они нужны были ему? Я не знала, а спросить боялась. Мысль о том, как сильно я привязалась к Кириллу пугала меня. Мое к нему отношение было тяжело выразить даже простым «Я люблю тебя». А потому вес этих слов с каждым днем всё увеличивался. Они наполнялись большим смыслом.

Кирилл сначала будто и не понял, что я сказала, но затем улыбнулся как никогда. Таким счастливым я его ещё не видела. Он подтянул меня к себе, целовал брови, веки, щеки, губы. Сжал так крепко, будто я могла убежать. В чем-то он был прав. Я занервничала, стоило обличить то, что на душе.

Кирилл закружил меня на месте, подхватив на руки.

— Ну, наконец-то! Это надо отметить!

Я засмеялась, радуясь его детской искренности.

— Только не сегодня.

Кирилл опустил меня на пол.

— Узнаю, что изменяешь мне с кем-то: убью обоих.

Я снова засмеялась. Уже пуще прежнего. Приступы ревности — это что-то новенькое. Этим из нас двоих страдала скорее я. И хоть Кирилл почти не переставая говорил, что я для него красивее всех, девушки, с которыми он работал, по моему личному мнению, были куда привлекательнее. Та же Альбина. Она продолжала делать вид, что я пустое место.

— Нет. Я уже обещала Насте. Не могу её подвести.

— Женские секретики?

— Что-то вроде того. Повторим еще раз с самого начала? — я включила музыку на колонке. — Я, кажется, поняла, что ты хотел сказать. Как бы тупо это не звучало, но я перестала танцевать, танцуя.

Кирилл потрепал меня по голове в одобрительном жесте и чмокнул в щеку, а затем встал в стойку и мы еще раз прогнали всю программу от начала до конца, но в этот раз я не получила ни одного замечания. Мне самой очень понравилось наше отражение.

— Ты не критикуешь, потому что тебе меня жалко?

— Нет. Ты действительно большая молодец, Майя. Горжусь тобой.

Улыбка не сходила с моего лица.

— Просто у меня самый лучший учитель на свете!

— Отчего-то захотелось прикупить тебе костюм школьницы, — ухмыльнулся Кирилл и получил от меня шлепок по заднице скрученным полотенцем.

— Так вот какие у тебя сексуальные фантазии? Может, мне лучше надеть юбку карандаш и прикупить указку? Могу даже очки бутафорские надеть.

— Ммм, — томно протянул Кирилл. — А мы можем запланировать оба этих варианта?

— Я проверю свое расписание.

— Пришли мне на почту окошки. А лучше — запиши меня во все свободные окна.

Окрыленная наконец удавшейся тренировкой и флиртом, я упорхнула домой к Насте и тете Оле. А всё потому, что та учила меня готовить, как я и хотела. Сегодня в меню: мясо по-французски, селедка под шубой и жареные баклажаны с сыром, чесноком и грецкими орехами. В дни, когда тетя Оля не была на смене, я помогала ей готовить ужин. Настя первые дни терялась из дома и предпочитала проводить время со Стасом, ибо то, что вышло из под моего ножа, есть было невозможно. Выглядело некрасиво, несъедобно, а запах гари после первых моих котлет стоял еще неделю. Но позже тетя Оля заставила её проводить «семейные вечера» с нами. И Настя также стала неотъемлемым участником процесса. В этот вечер она оказалась удостоена чести нарезать баклажаны на ровные полосы.

— Не люблю баклажаны. Зачем мы их готовим? — вздыхала Настя.

— Чтобы ты спросила. Режь давай, — приструнила дочь тетя Оля.

— Стасу отнесешь завтра. Они как раз настоятся, — подбодрила подругу. — Он тебе только спасибо скажет.

— Ты вообще собираешься меня с ним знакомить?

Тетя Оля отвлеклась от мяса и вопросительно взглянула на дочь. Настя высунула язык и стала похожа на свои детские фотки, где она часто кривлялась на камеру.

— Рано еще.

— Ты уже итак к нему почти переехала. В смысле рано? — продолжала допрос тетя Оля.

Она всегда начинала разговор про Стаса при мне. Так у Насти не оставалось выбора, ведь я была на стороне её мамы в этом вопросе. Подруга действительно практически съехала с квартиры. В комнате даже вещей её стало меньше и мне не составляло труда поддерживать порядок. Даже больше — убираться практически не приходилось.

— Привела значит мне Майю, чтобы свалить под шумок? А потом что? Внуков подкинешь также по-тихому?

Я прыснула в кулак, и у меня выскользнула в таз с водой недочищенная картошка. Чистка давалась мне уже куда лучше, больше половины картофеля не отправлялась в мусорное ведро. В первый раз у Насти и тети Оли чуть инфаркт не случился, когда мне дали в руки нож.

— Мам, какие внуки! Не торопишь ли ты события, как обычно?!

— Ну а что? — ворвалась в разговор. — Ты раньше вообще говорила, что вы не встречаетесь. Потом месяце на седьмом беременности только поймешь, что беременна.

Тетя Оля захохотала, до слез. Вытерла их тыльной стороной ладони и погрозила Насте пальцем.

— Я те дам, Настасья, если будешь вести себя неподобающе.

— Да что я сделала?!

— Выросла, — тихо подытожила я и смех отчего-то резко прекратился.

— Да уж. Такие вы, девчонки, уже взрослые. Как вас отпускать-то? То одна ушла к парню, то другая.

— Я не уходила. Это было временно.

— Ох, маман, мы всё равно не будем жить с тобой вечно. Смирись с этим!

— Может, если одна из вас купит себе большой домик, то найдется для меня комнатка? — мечтательно пробормотала тетя Оля.

Настя сразу же покачала отрицательно головой:

— Мам, ты не сможешь жить в доме. Вдалеке от своей больницы.

— И то правда. Буду работать, пока не слягу.

— И вот тогда я заберу вас к себе в домик, если ваша дочь откажется, — улыбнулась я во весь рот и оглядела семейство Крамовых.

— Легко говорить тебе, Майя. Мать — режиссер Большого театра, а парень — наследник какой-то сети супермаркетов.

— Настя! — тетя Оля хлопнула по губам дочь. — Такую чушь сморозила!

— Ладно, согласна. Причем тут родители Майи и Кирилла.

Меня это не задело. Ни на каплю. Я лишь сдержала смешок, так как не суть важно, кто наши родители.

— Мы сами в состоянии заработать.

— Конечно, Майя, прости. Я не хотела тебя обидеть.

— Деньги — это такая непостоянная вещь. Сегодня есть, а завтра — фьють. Хоть режиссер, хоть директор, хоть анестезиолог. Занимайтесь, девчонки, тем, что приносит удовольствие и ни дня не будете работать.

— Что-то, маман, ты бредишь. Сложно заниматься, чем хочешь, если денег «фьють». Сама знаешь, сколько стоят мои бальные туфли и костюмы.

— Ой, тебе лишь бы к словам придраться! Нахлебница.

Вечер выдался просто бесподобным. Мы подкалывали друг друга, готовили, затем поели и посмотрели какую-то мелодраму по телевизору. Долго обсуждали бредовый сюжет, глупость и наивность главной героини и чрезмерную пафосность героя. Позже, убрав со стола и искупавшись по очереди, мы разбрелись по своим комнатам. Настя соизволила провести ночь дома, хоть явно порывалась сбежать.

В ночной тишине, нарушаемой лишь тиканьем настенных часов, я рассказала подруге, что призналась Кириллу в любви.

— Да ладно? Он наверное там чуть не уписался от радости, — Настя хихикала как подросток, устраиваясь на боку.

— Ну, можно и так сказать, — я тоже развернулась к подруге лицом. — Предлагал отметить, а я к вам сбежала.

— Ну ты даешь! Я уже говорила, что ты сумасшедшая?

— Что ты мне только не говорила. Но я просто хочу сделать ему сюрприз.

— Какой? Нужна моя помощь?

— Нет. Я всё хочу сделать сама. Ужин при свечах, всё такое. Но это после турнира.

— Вы когда вообще последний раз…

— Не помню. Кроме турнира не могу ни о чем думать даже. А сегодня я впервые расслабилась, и слова так и вырвались. Я не хотела говорить это сегодня.

— Ох, бедный Кирилл. У него там уже, наверное, взрывается всё. Как он вообще держится.

— Он профессионал и умеет делить личное и публичное.

— Кирилл просто слишком тебя любит. Вот и терпит твои закидоны, — Настя откинулась на подушку. — А напряжение-то растет. А еще и ты такая вся потная, раскрасневшаяся и желанная. В любви призналась и сбежала.

— Таблетки, что прописал врач, имеют побочки. В виде низкого либидо. Что поделать, если я просто не хочу?

— Тут, конечно, сложно.

— Поэтому я и решила до турнира не думать об этом.

— С другой стороны, парням иногда полезно воздержание. Так десерт будет явно желаннее ужина и он сделает всё, что прикажешь!

Я сразу вспомнила нашу поездку на озеро и рассказ Кирилла о мужских «циклах». Настя размышляла вслух, совершенно не представляя, как близка она к истине. А я и не задумывалась до разговора с ней, что я мучаю Кирилла, ведь он ни разу не жаловался. Пара дней — это одно, но пара недель…

— А что насчет Стаса?

— Какого Стаса? Не знаю никакого Стаса сегодня. В моей кровати только ты!

— Это кровать уже стала моей, если ты не заметила, — посмеялась я.

Настя привстала на локтях и оглядела комнату вкруг, останавливая взгляд то на шкафу, то на туалетном столике, то на стенах, где я развесила свое расписание тренировок и рабочее, а также отмечала прием таблеток.

— Боже мой… Я что, правда, переехала к Стасу?

— Да, подруга, — похлопала Настю по плечу. — Всё так. Теперь я тете Оле больше дочь, чем ты.

— Я буду драться за наследство, — в её глазах сверкнул свет фонаря с улицы.

— Если вспомнишь, что оно тебе полагается.

— Майя! А-ха-ха.

— Черный юмор — признак здоровой психики.

— А сарказм — совсем нет.

— Знаешь… — тихо прошептала, глядя в озорные глаза подруги. — Тебя я тоже люблю.

— Мне ты это говорила тысячу раз, а парню своему кинула обгладывать куриную косточку!

На кровать тихо и незаметно пробрался Гарфилд. Он неспешно потянулся, прошелся по мне как бульдозер и улегся на живот.

— И тебя люблю, рыжее ты чудовище, — я погладила кота за ухом, отчего тот заурчал.

— Гарфилд! А ну иди сюда, — Настя попыталась взять кота к себе поближе, но он лишь зашипел на нее. — Даже кот на твоей стороне… В этом доме мне кто-то ещё рад?

Кот урчал так интенсивно, лежа на мне, что я провалилась в сон даже под бормотание Насти. Её дом стал моим домом. По-настоящему. Хоть подруга, сама того не замечая, покинула его. Она как будто боялась оставить маму одну, а когда появилась я, то расслабилась и позволила себе быть счастливой с парнем, которого полюбила. Позволила себе жить свою жизнь и снять с плечей тети Оли бремя заботы о ней. И я была ей благодарна. Мне эта забота была необходима как воздух, в то время как Настю уже душила. Удивительно, как мы так встретились и помогли друг другу.

Мне снился турнир, на котором я заняла последнее место. Кирилл, отворачивающийся от меня, разочарованный. Альбина смеялась так громко, что мороз по коже шел. И мама… Мамины глаза прожигали насквозь. «Такая же как папаша. Бесполезная и безответственная,» — говорила она. Жуткий сон, который не отпускал весь следующий день, отчего я опять не могла сосредоточиться. Он снился мне не первый раз. Я стала замечать, что в дни особой усталости наиболее тяжелые сны. И в итоге я толком не отдыхала и чувствовала себя с утра еще более уставшей.

Я стала давать себе отдыхать. Попросила у Милы отпуск перед турниром. Днем отсыпалась, а вечером занималась с Кириллом. Это помогало. Но еще больше помогло поделиться с ним своими переживаниями.

— Мы справимся. А если провалимся — будет еще куча этих соревнований. Ты же не глушишь машину после «лежачего полицейского», так и мы не будем останавливаться. Тем более, это твои первые соревнования. Первый выход на большой паркет. Не требуй от себя слишком многого.

— Я не хочу тебя подвести.

— Ты никогда и не сможешь этого сделать, потому что это я тебе помогаю, Майя. И вообще, — он крепко сжал мои ладони и растер их. — Мы же партнеры. В танце и в жизни. Если упал один, второй — поднимет, или полетим оба, но затем воспарим выше прежнего.

— Спасибо, — закрыла глаза и уткнулась лбом в его, вдыхая древесный запах парфюма и успокаиваясь, настроилась на голос Кирилла и отпустила все переживания. — Ты — лучший партнер, что мог у меня быть.

— А еще самый красивый.

— И самый скромный, — губы дернулись в улыбке. — А теперь джайв?

— You absolutely jive with me, right? (Ты абсолютно в восторге от меня, так? (англ.))

— Yes.