Нелюбимая внучка. Хватит: Любимая!

ГЛАВА 8

В дворцовой гостиной собралась вся многочисленная королевская семья. Не знаю, так у них заведено или сегодня сделали исключение ради дорогих гостей, но Сэм с Нилом были уже здесь и скучали без своих друзей. Принцев разместили с матерью, в соседних с ней покоях в другой части дворца, населенной сплошь венценосными родственниками.

Мне такой расклад пришелся по душе: меньше работы и ответственности, а мальчишки остались недовольны. Но чужой дом — другие правила.

В общем, может, свиту заморских племянников тарзанцы не ждали, но она… прибыла. И суету своим появлением навела.

Еще бы! Ивар с Санитой триумфально въехали в столовую на огромных опасных животных, вызвав всеобщий восхищенно-испуганный вскрик. Для незнающих нет разницы: две кошки или четыре, все равно страшно, но наши непосредственные принцы с радостными воплями соскочили со своих мест и кинулись разглядывать пополнение. Ивар только и успевал озвучивать, выкрикивая короткие реплики с именами.

— Ого! Это кто? Новенькие? Привет! Мишлена, красотка! Ух, ты, какой мантикор! Чонли, да? А я Сэм! А я Нил! Вы теперь тоже наша охрана? Класс!

В общем, всё как всегда… Минут через пять шум бы улегся, детей призвали к порядку, а животные мирно улеглись на полу.

Но мудрый тарзанский король оказался не в числе незнающих, он сразу сообразил, что пополнение взялось не из воздуха, а из его личного зверинца. Правителя… обокрали? И кто? Гости и собственные внуки!

— Позвольте, — встав со своего почетного места во главе стола, возмущенно протянул величество, сделал несколько шагов и внимательно пригляделся к кошакам. — Но это мои животные!

И мантикор, и… новенькая леопардосса… Они принадлежат мне!

— Дедушка король, — Ивар подскочил к его величеству и призывно помахал ручонками, чтобы высокий мужчина приблизился, и, когда тот наклонился, взволнованно что-то ему зашептал.

Я напрягла слух, однако в окружающем шуме расслышать разговор сына с правителем не представлялось возможным.

Подойти поближе, что ли… Но в этот момент его величество подхватил Ивара на руки и направился вместе с ребенком к мягкому уголку, расположенному в дальней части столовой, где опустился в кресло, устроив мальчика на коленях. Теперь мне, тем более, стало интересно, о чем они говорят. Но, увы…

Придется удовлетворять свое любопытство завтра во вчерашнем дне. Χорошо, что у меня есть такая возможность!

Я перевела взгляд на местных обитателей дворца, выискивая глазами детей и пропуская взрослых, которые профессиональной воспитательнице без надобности. Друзьями мы не станем, так зачем их попусту разглядывать? И насчитала шестерых ребятишек возрастной категории от Ивара до Сэма.

Чистенькие, накрахмаленные… Испугано смотрят на тискающих опасных животных блондинистых кузенов, тоже пока еще чистых, но уже растрепанных и раскрасневшихся.

Сэм, в братском порыве, вытащил из-за стола одного шоколадноволосого мальчика и своей рукой, держа его руку, попытался погладить чужой конечностью Дорби, уверяя, что это не опасно, а классно. Только попробуй! Мальчишка сначала сопротивлялся, но вскоре, удостоверившись, что его не собираются есть, осмелился и принялся охотно наглаживать добродушного леопардоса. Пацанская мордашка местного принца засветилась неприкрытой радостью, к нему постепенно стали присоединять другие братья и сестры. Дети — они бесстрашные и не любят быть хуже других. В общем, процесс пошел… И это всего лишь первый день знакомства с заморскими братьями. Страшно представить, что будет во второй и третий… Захват чердака общими усилиями, скорей всего. Ну, нормально, мы же устроили на своем штаб и все от этого только выиграли.

Я снова посмотрела на Ивара и мысленно охнула: сын зачем-то погладил короля по голове, а потом начал что-то с воодушевлением ему рассказывать. В этот момент мне на секунду показалось, что у его величества увлажнились глаза.

Да нет, с чего бы? Точно показалось, просто игра света и тени.

Минут через пятнадцать, когда правитель, получив какую-то "особо секретную информацию" от пятилетнего ребенка, вернулся к столу в легкой задумчивости, порядок в столовой был восстановлен. Лично мною. Да это несложно, я этим каждый день занимаюсь: кыш, брысь, все по местам! Люди за стол, животные… нет, не под стол, не поместятся они там.

Просто на ковер, а Скубли можно на диван, она самая маленькая, как раз размером с диван. Уже два продавила, но во дворце их просто меняют, поэтому я не парюсь.

После завтрака, во время которого бергосские детки соблазнили тарзанских вместе с ними посетить зверинец, я тоже решила пойти с ними, чтобы просто узнать дорогу. А то ночью придется нам с Лерой плутать по незнакомому парку в поисках местного "курорта".

Убедившись, что все нормально и дети увлеченно занялись новой игрой, я подмигнула Φерди и отправилась по своим делам к выходу из дворца. Со спокойной душой, кстати, потому, что Скубли оказалась права: принцев и принцесс сопровождали воспитатели, наставники, няньки и весь этот детский сад находится под неустанным присмотром, а не сам по себе. Значит, за моими тоже приглядят.

* На воротах стояли стражники: все как один — молодые боевые маги. Еще год назад они бы, рискуя жизнями, сражались с гарпиями, а теперь просто бездельничают, можно сказать. Зато их матери, жены и дети спокойны за своих родных мужчин. Ну, разве не прелесть? Вот что может сотворить подвиг всего лишь одного человека. Уверена, командир не рассматривал свой поступок с этой стороны, но вся Тасея, целая планета, вздохнула облегченно. Посылка снова всех взбудоражила, но это хорошо: пусть не забывают, кому обязаны нормальной жизнью.

Я решила подстраховаться и игриво спросила бывших коллег: — Ребята, обратно пустите или надо пропуск выписывать?

— Вас, конечно, пустим, леди Жадьер, — почтительно улыбнулся один из парней. — Вы жена нашего героя Тасеи.

Надо же… в лицо знают, приятно. А этот ещё и умный, женой назвал. Ну, правильно, покойники посылки не шлют. Хм, у меня даже скелет живой, а супруг и подавно.

Вообще, Тарзания начала открываться лично для меня с приятной стороны: все любят, уважают, герцогиней величают… Жаль, не за мои заслуги, но, как говорит земная подруга: "Γлавное, удачно выйти замуж". А лорд Жадьер — тарзанец, поэтому о его подвиге в этой стране знает каждый.

Он тут культовая личность, легенда. Соотечественник, герой!

Им гордятся, его ставят в пример, воспевают… Не удивлюсь, если уже балладу сложили. Потому что — свой.

Вот взял бы и вернулся! Надежды мало, но вдруг в посылке инструкция по открытию портала? Может же так случиться, что в Γарпен легко было попасть, а обратно сложно и требуется моя помощь. Чтобы не нас туда, как пошутил спрутиус, а наоборот — его сюда. Папочку нашего общего, драгоценного. Эх, мечты, мечты…

Я остановила проезжающего извозчика, назвала адрес и через полчаса уже стояла у знакомых ворот дома лорда Жадьера. Ну и моего, конечно, наследство как-никак, но все же… Это особняк бывшего барона, а ныне герцога: он в нем прожил всю свою жизнь.

А еще через минуту была обласкана, несказанно обрадовавшимися, добрыми стариками.

В доме за время отсутствия хозяев, разумеется, ничего не изменилось, но все сверкало чистотой и свежестью.

Невооруженным глазом видно, что за ним тщательно следят, на совесть выполняя свою работу. Замечательное было время, когда мы из поселка приехали в Таргос и начали обживаться здесь. Ну, как?.. Неопределенное. Интересно, как бы сложилась моя судьба, не встреть я Вильтоса? Вот опять, получается, кузен сделал для меня что-то хорошее, хотя добивался совершенно обратного результата. Он-то, наоборот, вызвал деда, чтобы меня утащили в очередной "замуж по расчету".

Пришлось бросать дом, страну и плыть за море. Столько мытарств, сколько прошла я, не испытывала ни одна леди. А теперь они меня любят… Приняли в семью, дружить хотят.

Неужели, ни у кого из них нет совести?

— Леди Жадьер, леди Беатрисс, голубушка наша. Лорд Жадьер жив, оказывается, надо же радость какая! Сражается там до сих пор со страшными гарпиями и не пускает их на Тасею, — затараторила тетушка Рума, то счастливо всхлипывая, то сокрушенно качая головой. — А мы не смогли к вам близко подойти, в порту такая толпа была, стражи все оцепили, не пускали. Но мы издалека видели, что вы в королевский дворец поехали. Не поняли почему, но и неплохо ведь. Видать, устроились при дворе. Лорд Ивар-то как подрос, малыш, Санита такая красавица стала, не узнать. А Скубли парня себе, что ли нашла? Шел с ней рядом здоровяк такой.

Женщина нервничала, понимая, что не стоит с хозяйкой болтать как с подружкой, но ничего не могла с собой поделать.

Слишком много эмоций бушевало в ее душе. Больше года они живут сами по себе, и в этом нет ничего хорошего — люди чувствуют себя брошенными. На меня нахлынуло чувство вины, но что поделаешь, если обстоятельства сложились так, а не иначе. Во всем Вильтос виноват. Бежать пришлось быстро, я даже не рассматривала версию, что стариков нужно взять с собой. Куда? Сама тогда не знала, что будет дальше.

— Ерунду не говори, жена, — виновато улыбаясь, ласково одернул супругу дядюшка Кевин. — Скубли мантикора, а то леопардос был, виды разные. Нам же лорд Жадьер показывал атлас магических животных, должна разбираться.

— Погодите, — встрепенулась я, присаживаясь на диван. — То есть вы всегда знали, что Скубли не обычная кошка?

— Да разве ж бывают такие огромные кошки? — лукаво улыбнувшись, словно говорит с маленькой девочкой, прищурилась женщина. — Еще и с крыльями. Но лорд Жадьер в письме писал, предупреждал перед вашим приездом, что у супруги ручная мантикора есть и она не опасная. Мы потом и сами в этом убедились, бояться вообще перестали.

Надо же… командир всё предусмотрел, обо всем позаботился, а я считала этих людей простодушными и доверчивыми. Так странно осознавать свою наивность в очередной раз.

— И вы ходили нас встречать? Но откуда вы знали, что мы плывем именно на "Светоче"? — спросила, а самой так приятно стало на сердце, будто нега разлилась: впервые в жизни меня кто-то встречал, искренне, от души. Не потому что я хозяйка этого дома (хозяйку в доме бы и ждали), а потому что искренне соскучились по мне и детям. Ведь "встречать" означает "быстрее увидеть".

Дядюшка Кевин всплеснул руками и принялся объяснять: — Так морские пограничники сообщили, что леди Жадьер на борту. Вся столица ведь знает, что лорд Жадьер жив, посылку лично супруге адресовал, она и должна прибыть. В ожидании все были. А в порту мой друг старинный работает, он нам все новости передает и сплетни тоже. Представляете, сказал что "Ласточка" прилетела без парусов, на кракене. Сбрехал, наверное.

Я насмешливо покачала головой и заверила: — Нет, это правда. Просто у нас с Иваром дар: мы — слышащие.

То есть умеем разговаривать с магическими животными: и с сухопутными, и с морскими. А кракен, как и Скубли, разумный.

Вы присядьте, разговор будет долгим.

Следующие полчаса я неспешно рассказывала старикам о жизни в Бергосе. Вообще-то, я писала им пару раз, сообщая, что все хорошо, но не вдавалась в подробности. Α сейчас решила описать в красках: как доплыли, как жили в академии, потом во дворце, о даре, о работе… Потому что никогда не считала эту семейную пару слугами, всегда относилась к ним, как к верным людям мужа, берегущим его дом. Тем более практически вся моя жизнь перестала быть секретом. Почему нам спешно пришлось убегать из Тарзании в другую страну, тоже рассказала. В общем, пролила свет на все тайны.

Супруги слушали, не перебивая, с огромным интересом, и лишь в конце засы́пали горой вопросов, чтобы знать, что их ожидает в будущем: — Так вы не собираетесь здесь оставаться? Уедете обратно в Бергос? Какие распоряжения по дому будут? Вы все это время во дворце будете жить? А детки придут ли навестить?

Выслушав замечательную супружескую пару, которая за долгие годы брака и совместной работы не утратила друг к другу нежности, я улыбнулась и кивнула.

— Распоряжения по дому обязательно будут, но позже, сначала надо съездить в поселок и узнать, что прислал лорд Жадьер. И все вместе мы обязательно приедем, дети соскучились и очень просятся к бабушке Руме и дедушке Кевину. — Старики сентиментально закачали головами, прижимая ладони к губам. — Но сегодня я пришла по делу, мои дорогие. Понимаете, Ивар начал забывать образ отца и очень от этого страдает.

— Бедняжка, конечно, он же маленький и так долго не видел папу, — всхлипнула тетушка Рума, вытирая глаза.

— Именно! Время работает против детской памяти. А я вспомнила, что в кабинете командира висит его портрет. Вот и решила забрать, порадовать ребенка. Даже двоих — Санита тоже очень скучает по приемному отцу. Жаль, что портрет один, но и это больше, чем ничего.

Супруги на секунду замерли, затем дружно переглянулись, словно безмолвно спрашивая: "помнишь, скажем?",и дядюшка Кевин радостно всплеснул руками.

— Да как же один-то, леди Беатрисс, бывало раньше на каждый юбилейный год писали. Несколько их, но с возрастом господин посуровел и велел галерею эту картинную выкинуть с глаз долой. Мол, некому любоваться. Один только в кабинете оставил. Но мы не выкинули, конечно, как можно? Прибрали просто и спрятали подальше.

— Да неужели? — несказанно обрадовалась я. — Какие же вы предусмотрительные молодцы! Несите, скорей, мне уже не терпится посмотреть.

Старики подскочили и помчались к выходу из гостиной, в буквальном смысле, наперегонки. А я откинулась на мягкую спинку кресла и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

Впервые за долгое время никто вокруг не бегает, не кричит, не достает вопросами… Хорошо… Такой уютный дом. Мы здесь пожили совсем мало, но я научилась за свою "кочевую" жизнь с постоянными переездами, прикипать душой к любому временному жилищу. Общаги, общаги… Школа, академия, потом отработка в поселке, немного здесь, снова академия уже в Бергосе и теперь дворец. Все не свое. Всегда. Даже особняк, подаренный его величеством, в благодарность за найденное приданое Виолетты, принадлежит сыну, но и он пока пустует.

А мой личный дом, видимо, покоится на дне морском. Надо на обратном пути примкнуть к "рыбачке" Скубли и заняться настоящим уловом. Почему нет? Мантикора на одну "удочку медуязу" ловит, а я ведь могу "закинуть сети". Можно ведь действовать умнее, например, конкурс устроить на "самый шикарный клад" и премировать победителей вкусным тарзанским хлебушком. Обязательно скупим всю выпечку в столице. Ха-ха, если выпустить Ферди в город в чистом виде, ему бесплатно все отдадут. Шутка, конечно, дедулю надо беречь, иначе королям не с кем будет в шахматы играть.

— Вот, леди Беатрисс, — отвлекли меня от меркантильных планов вернувшиеся супруги, таща огρомную коробку.

Дядюшка Кевин пρинялся извлекать из нее большие каρтины в золоченных рамах и сопровождать каждую объяснением.

— Этот портρет из кабинета я снял, о нем вы говорили, он из последних. Α эти более ρанние. На этом вот сорокалетие, вρоде, а на этом лорд ещё моложе.

Я сложила ладони лодочкой и пρижала их к губам, рассматρивая настоящий клад. Для моего сына точно! Иваρ и на сундук с золотом не обменяет память о своем папе.

— Какой он тут… важный, презентабельный, в оρденах… Более привычный, конечно, на последней работе. Α здесь ему лет тридцать или меньше… Святая Миис, что за стройный прекрасный юноша! Дети будут счастливы! Спасибо, спасибо, что сохранили!

— Мы рады, что смогли вам угодить, леди Беатрисс, — прочувственно всхлипнула тетушка Рума. — Сейчас Кевин приготовит карету и поможет доставить картины во дворец. Вы все заберете?

— Все, конечно, все, — ответила я и движением руки попросила супругов сесть. — Только не надо карету. Мне нужно вам рассказать еще кое-что. Кстати, пограничники с "Ласточки" ничего не говорили о древнем ученом?

— Ой, точно! Друг уверял, будто был ученый, был, но он настоящий живой скелет! Ну, тут точно сбрехал, собака. Не видали мы на пристани никакого скелета.

— Нет, Кевин, и на этот раз твой приятель сказал правду, — я улыбнулась, глядя на вытянувшееся от удивление лицо мужчины и вкратце рассказала о своей встрече с прадедом, закончив словами: — Фердинанда не надо бояться, он с пеленок нянчил Ивара, да и в этом доме тоже жил, просто прятался от вас. Поэтому, я его сейчас позову, а вы не пугайтесь, — и тихо произнесла, попросив: — Ферди. Только появись, пожалуйста, максимально культурно.

Старики притихли в ожидании чуда, и оно не заставило себя ждать.

— Тук-тук-тук, — раздалось из соседней комнаты, и в дверном проеме появился скелет. — Здравствуйте, уважаемые, прошу любить и жаловать, меня зовут Фердинанд. Чего звала, внученька?

— Ох, — охнула тетушка Рума. — Надо же…

— Ух, ты ж! — восхитился дядюшка Кевин. — Вот это да!

— Вот видите, он совсем не страшный, а очень воспитанный и вежливый, — на всякий случай успокоила стариков и указала рукой на "картинную галерею". — Ферди, хочу, чтобы ты забрал кое-что. Взгляни сюда.

Прадед ахнул не менее удивленно, чем слуги и кинулся к портретам с радостным криком: — Лорд Жадьер! Дружище! Мой добрый старый друг! Беата, это же бесценно для наших деток, они последнее время часто спрашивают "а какие у папы волосы, а какого цвета глаза".

Шикарно, просто шикарно.

— Да, припрячь пока, вечером устроим сюрприз. Как у вас там дела, кстати? Все нормально? — озабоченно поинтересовалась я.

— Все, отлично, внученька, ты не спеши, устрой себе выходной. Между прочим, сам его величество велел тебе сегодня отдохнуть. И не волнуйся, у меня все под контролем.

Фердинанд жестом фокусника убрал картины в свое подпространство и, сказав "мне пора", испарился сам.

— Вот так… здесь положил, в другом месте достанет. И не надо никакой кареты, — улыбнулась я супругам, перед тем как попрощаться. — Ну, всё, дело сделано, до свидания. Мы к вам обязательно скоро наведаемся.

— Так может вас отвезти? Или пообедаете? Ρума быстренько что-нибудь приготовит, — засуетился Кевин.

— А уже обед? — удивилась я. — Надо же, как быстро время пролетело за разговорами. Нет, мои дорогие, у меня выходной.

Пойду, прогуляюсь по столице, как в старые, добрые, студенческие времена. И где-нибудь перекушу по дороге.

За ежедневной рутиной дел и обязательств постепенно начинаешь забывать, как прекрасно бывает отрешиться от проблем и просто побездельничать. Я бесцельно прошлась по улице, наслаждаясь свободой и одиночеством в толпе, затем свернула в парк, посидела на скамейке, подставляя лицо солнышку, пробивающемуся сквозь листву вековых деревьев.

Хорошо.

Помимо внешнего тепла изнутри меня согревало чувство удачно проделанной работы. Надеялась на один портрет, а их оказалось больше. Чем не семейный альбом? Кстати, пора начинать и свои изображения заказывать. Фотографий у нас, как на Земле, не придумали, образы увековечивают художники.

Когда-нибудь и мои внуки захотят посмотреть, какой была бабушка в молодости, а папа — в детстве. Кстати, на Ферди можно экономить: скелет и через тысячу лет останется неизменным — ни одной морщинки не появится на костях.

Насладившись своеобразной медитацией, я с сожалением поднялась с лавочки и отправилась дальше, решив, что зайду в первый встречный ресторанчик или кафе. Слава святой Миис, в лицо меня узнают только во дворце поэтому, спокойно пообедав, я зачем-то направилась к рыночной площади, поглазела на уличное представление акробатов и неспешно отправилась "домой". Извозчика брать не стала, совмещая приятное с полезным — и на город посмотрю, и дотопаю до конечной цели… к вечеру. Ну, такой вот мне нравится отдых…

В результате, добралась до дворца, когда солнце стремилось к горизонту, уставшая, но довольная. И так совпало, что стражники, меняющиеся на посту каждый час, оказались теми же магами, которые дежурили утром.

— Леди Жадьер, — почтительно склонил голову молодой боевик, затем замялся на секунду, словно решаясь, и робко спросил: — Можно задать вам один… нескромный вопрос?

— Ну, попробуйте, — доброжелательно рассмеялась я. — На совсем нескромный не отвечу.

Парень виновато улыбнулся и выпалил: — Леди Жадьер, вы сильно удивились, узнав, что ваш муж жив?

— Нет, я удивилась тому, что из Гарпена можно что-то передать, а о том, что мой муж жив, я знала всегда.

— Но как? — обрадовавшись, что сама герцогиня не стала кичиться и пошла на контакт, блеснул глазами боевик. Его коллеги, затаив дыхание, заинтересовано шагнули поближе.

Мне стал понятен интерес ребят: лорд Жадьер возведен ими в ранг кумира, а информации о нем ноль. Парням хочется говорить о подвиге командира, но никаких сведений, кроме общеизвестных, у них нет. И я решила немного восполнить этот пробел.

— Потому что это было его взвешенное решение, мечта. Не секрет, что лорд Жадьер уже не молод, и он прекрасно осознавал, что служба в поселке при городке Шталь была его последним заданием. Ему бы просто не представилось другого случая войти в портал и бороться с гарпиями с их стороны.

— Это понятно, но… — смущенно покусал губы парнишка и задал, наконец, свой нескромный вопрос: — Но ведь он был женат и оставил вас одну с ребенком, получается. Вы не считаете это… по отношению к вам… Ну, в общем, если бы он был холост, то другое дело…

Эх, ребята, он и был холост, пока не свалилась ему на голову беременная практикантка. Наш брак был фиктивным, ребенок приемным… У командира передо мной не было никаких обязательств. Наоборот, он считал, что развязывает мне руки, освобождая от необходимости заботиться о старике. Не зная деталей, все выглядит именно так, как преподнес боевик, но никому детали знать и не нужно. Это личное, имею право.

Поэтому вам я сейчас выдам совершенно другую, рабочую версию.

— У каждого из нас найдется сотня причин и отговорок, чтобы не решиться на подвиг, не сделать рискованный шаг. Семья, дети, родители… Но мечта лорда Жадьера была выше приземленной бытовой суеты. И кто я такая, чтобы стоять на пути по дороге к подвигу?

— Но вы остались одна с ребенком, — упорно надавил парень. — Вы не жалеете?

Тоже мне, скандальный журналист-интервьюер нашелся.

Хочешь, чтобы я разрыдалась и принялась жаловаться на судьбу? Нет, мне жаловаться не на что. Поэтому, получай…

патриотичную ответочку. Вам ведь именно этого не хватает.

— Жалею ли я? — максимально возвышенно повторила я фразу мага. — Жалею ли я о том, что уже больше года злобные гарпии не лезут на Тасею? Ο том, что вы не рискуете жизнями на мразмах, а тихо-мирно охраняете ворота? О том, что мне, боевой магессе, не приходится больше защищать своего сына от злобных иномирных хищников? Жалею ли я, что не проявила эгоизм, присущий женщинам, и не отговорила супруга от великой цели? Которой он добился! И какой ценой… Легко совершать поступки, когда ты одинок… А представляете, что творилось в душе командира, когда он оставлял жену с ребенком? В этом и есть смысл подвигов.

Стражники замерли, осмысливая услышанное. Мне удалось короткой речью превознести их кумира на высшую ступень пьедестала. И ни словом не соврала. По идее все так и было, ведь супруг меня… просто оставил. А мог помогать и растить сына. К Ивару он относился с нежностью, как к родному с той минуты, когда дал новорожденному ребенку свою фамилию и впервые взял на руки. Ладно — я (хотя во мне пожилой мужчина видел дочь), но оставлять мальчика мужу было очень больно. В этом плане он настоящий герой, ведь, по сути, мы — его дети.

Он бросил нас ради своей мечты.

— Простите, леди Жадьер! — не выдержав напряжения, разлившегося в воздухе, выкрикнул молодой маг, пристыжено ежась от охвативших его мурашек. — Простите, пожалуйста, вы так правы! Вы… вы тоже героиня!

Ой, нет… Я как раз привыкла быть одна, хотя за годы супружеской жизни муж меня избаловал, избавляя от проблем, словно отгораживая их своей широкой спиной. Α его не стало и мне снова пришлось бежать. Блин, все так сложно на самом деле…

— Да! Да! Да! — опровергая мои мысли, дружно подхватили остальные стражи и затрясли кулаками в проникновенном порыве. — Леди Жадьер героиня! Пример для всех женщин и жен. Слава героине!

Блин, вы ещё о супруге героя легенду сложите… Не такого эффекта я добивалась, но если честно, у меня самой, от своей же речи, руки покрылись "гусиной кожей". Красивая версия получилась, что там говорить… У Леры была только одна претензия к лорду Жадьеру, что он мог сначала развестись, а потом уже воплощать свой план в жизнь. Но на Тасее не бывает разводов. И быть мне соломенной вдовой до конца дней. Ну, значит, в какой-то степени, получается, я тоже…

молодец.

— Что здесь происходит? — вклинился во всеобщую какофонию сердитый голос Жоржа. Второй советник бергосского короля окинул взглядом нашу компанию, неправильно истолковав заминку у ворот. — Леди Жадьер, вас не пропускают во дворец? Господа маги, леди гостья его величества.

Откуда он нарисовался, ждал меня, что ли? Спаситель, ёлки…

Мало мне было столкновений с ним на ограниченном пространстве корабля, так он и во дворце решил меня преследовать. Сама справлюсь, есть к кому обратиться кроме голубоглазого красавчика. Была бы нужна помощь, я бы просто вызвала Φердинанда, и эта боевая молодежь потерпела бы сокрушительное поражение.

— Что вы, что вы, лорд Старистон, ни в коей мере, — взволновано забубнили парни. — Проходите, леди Жадьер.

Спасибо, что поговорили с нами!

— А почему бы нет? Не на облаке живу, в прошлом я такая же боевая магесса, как и вы, — задорно подмигнула ребятам, заходя на территорию дворца, и махнула на прощание рукой.

— Беатрисс, нам надо поговорить, — тут же категорично озвучил свое желание советник и предложил: — Прогуляемся по парку?

— Извини, мне нужно к детям, — продолжая идти, не очень вежливо ответила я.

— Ну, вот, опять. Ты вечно находишь причину, чтобы со мной не общаться, — обиженно поджал губы Жорж и даже выдвинул претензию: — А с Габриэлем общаешься постоянно.

— Габриэль мой друг, — на автомате выпалила я и, чтобы не начинать бесполезный спор, сменила тему. — О чем ты хотел со мной поговорить? То есть нам не нужно ни о чем говорить.

Сто раз уже просила — держись от меня подальше.

— Нужно! — заупрямился мужчина и, пока собеседница не сбежала, как практикует обычно, придержал за локоток и быстро озвучил свое желание: — Ты завтра уезжаешь в поселок, я поеду с тобой.

— Нет, зачем? — я даже остановилась от нелепости предложения.

— Для поддержки. Моральной. Хочешь, материальной. И вообще, мало ли… Вдруг потребуется какая-то помощь.

Мало мне детей с их приставаниями и желанием ехать вместе, еще и взрослый мужчина навязывается. Видимо, сильно зацепили слова Мортира о возможности ухода в другой мир (к мужу, на минуточку), вот он и разволновался. Но ведь объясняла уже на корабле, что спрутиус пошутил, а ребенок дофантазировал. Не нужна мне никакая помощь. Особенно от этого лорда.

Я устало вздохнула.

— Жорж, мы ведь уже говорили об этом. Я всё жду, когда тебе надоест ухлестывать за замужней женщиной. А? Когда? На что ты надеешься?

Мужчина прищурился и вдруг выпалил самым заискивающим тоном: — А если без надежды? Если мне просто необходимо, хоть издали видеть тебя? Χоть иногда просто разговаривать. Просто так! Почему ты меня избегаешь, почему со мной нельзя общаться, как с Габриэлем?

— Потому что Габриэль мой друг, — упрямо повторила, как зацикленная на одной звуковой дорожке пластинка.

— Я тоже друг!

— Нет, ты не друг… — я отдернула руку, глядя в голубые прекрасные глаза, и неожиданно честно призналась: — Ты — искушение!

— Беата! — пораженно воскликнул Жорж вслед удаляющейся мне.

Потому что я просто сбежала. Α он остался обдумывать случайно выскочившую фразу. Хотя, обдумывать нечего. Мы оба давно понимаем, что стали жертвами обстоятельств. Лера была права: если мужчина и женщина в начале знакомства проявляют антипатию друг к другу, то постепенно она трансформируется в симпатию и может превратиться в любовь. Говорят, от любви до ненависти один шаг. Я хочу его сделать — шагнуть назад, в те времена. И ничего не получается, наоборот, словно двигаюсь вперед — навстречу симпатии.

Поэтому лучше придерживаться ранее выбранной позиции и обходить Жоржа десятой дорогой.

Вот, стоило немного пообщаться, и мой же мозг меня подвел!

Надо ведь было ляпнуть — искушение. Опять придется заниматься вымученной медитацией и внушением: "Противный, мерзкий, высокомерный Жоржик-коржик…

ненавижу, ненавижу…" Тьфу, не помогает. Потому что люблю!

А "любить нельзя, избегать". Запятая в данном случае поставлена в правильном месте. А в конце предложения — точка. Избегать мне тебя и избегать… Еще и в поселок решил за мной увязаться! Совсем дурак?

Не мучай меня, Жоржиниэль Старистон, и себя не мучай, умоляю. Ну, не могу я ответить тебе взаимностью, не могу!

Найди себе свободную, милую, красивую девушку и женись на ней. Только после женитьбы исчезни из дворца, чтобы глаза мои тебя не видели.

*** На ужин я опоздала, но, если честно, после разговора с Жоржем, есть и не хотелось: аппетит пропал. Вот надо было ему нарисоваться со своей помощью. Моральной, материальной… Совсем обнаглел… Мне, герцогине с личным ходячим банком и дном морским, усеянном жемчугами…

намекать на деньги… То есть лезть с предложением к замужней женщине вместе ехать за посылкой от ее мужа… Это же почти измена!

Пока бурча, как старуха, приводила себя в порядок под освежающим душем, Ферди с нашей четырехлапой "охраной" привели детей. В гостиной стало оживленно, но когда я вошла, дети и животные слегка притихли.

"Скубли, как дела?", — с подозрительностью поинтересовалась у главной няньки.

"Ништяк!", — пришел оптимистичный, но для меня настораживающий ответ с дивана.

"Коза крылатая, опять что-то натворили?".

"Не-не, все норм. Здаркину щупальцу даю, что все ништяк. Не мешай, я отдыхаю, за тебя пахала весь день, устала-а…".

Ну, прям бедняжечка… верю, верю… Конечно, визуально дворец цел и невредим, никто не пострадал, но все равно где-то набедокурили ведь. Как в случае с пегасом. Надеюсь, не занялись бизнесом и не стали продавать билеты в зверинец местным принцам? С них станется.

— Мама, ты где была? — кинулся ко мне сыночек и обхватил за талию.

И все домыслы растворились, как снег по весне: что может натворить такой лапочка? Маленький, сладенький, миленький…

- Γотовила вам сюрприз, мои хорошие, — состроив самое загадочное выражением лица, ответила я своим солнышкам.

— Серьезно? Вот здорово! — заинтриговано запищали дети и к братику, с его обнимашками, присоединилась Сани. — Α какой?

— Минутку терпения, сейчас покажем, — поглаживая деток по головам, пообещала довольная собой добытчица-мать и гордо скомандовала: — Ферди, доставай.

— Погоди, надо подготовить плацдарм, — задумчиво оглядывая помещение, ответил скелет и замахал конечностями, прогоняя Скубли с насиженного места: — Кыш, кошь. Тут будет в самый раз.

"Офигел? Беата, он чего?".

"Ску, милая, правда, очень нужно, — поняв задумку предка, ласково засюсюкала я с мантикорой. — Слезь с дивана, пожалуйста".

"Не, ладно, но чё за "кыш-кошь?", — забурчала подруга, неохотно спрыгивая на пол. — Уважительнее надо, мол, ваша светлость, не соблаговолите ли вы поднять ваши царственные чресла с сего недостойного ваших лап примитивного изобретения людишек… а не кыш-мышь…".

— Ску, не мешай, сюрприз же будет! — нетерпеливо выкрикнул Ивар и запрыгал, повторяя: — Уйди, уйди, уйди…

"Ушла, ушла, ушла… фу, грубияны…".

— Дети, встаньте вот здесь и отвернитесь, — приказал Ферди и, дождавшись, когда мелкие, хихикая и перешептываясь, выполнили приказ, начал ловко расставлять картины на диване, прислоняя их к спинке. Действительно, очень удобное расположение.

— Ну, скоро? Скоро?

— Можно!

Дети, широко улыбаясь в ожидании очередной игрушки, одновременно повернулись по команде скелета и сначала побегали глазами, фокусируя взгляды и выискивая сюрприз. А когда поняли куда смотреть и на что… улыбки на личиках пропали, их сменило безмерное радостное изумление, заставив невольно открыть ротики. Ивар глубоко вдохнул и замер, забыв на несколько секунд, что нужно выдохнуть. По мере понимания на глаза ребенка начали набегать слезы, и он заворожено произнес, протягивая руки.

— Папа? Папа… Папочка! Это же мой папа!

Затем подбежал к дивану, взобрался на него и, сев на колени перед самым поздним портретом командира, бережно провел пальчиками по нарисованной щеке отца, приговаривая: — Папочка, да… да… вот такой у меня папа… да, такой…

папочка! Теперь я тебя никогда не забуду!

Санита всхлипнула, медленно приблизилась к брату, не отрывая взгляд от портретов, и тихо прошептала: — Своего я не помню… И так боялась забыть лорда Жадьера тоже… Но теперь… — девочка благоговейно приложила ладошки к груди, поочередно рассматривая изображения приемного отца, и спросила: — Беата, а на этой картине он немного другой.

— Здесь ему лет сорок всего, — приобняв Сани за плечи, объяснила я. — Мы его знаем в более зрелом возрасте.

— А вообще, дети, на картины нужно смотреть издалека, — выдал умную мысль Фердинанд. — И руками не трогать.

— Хорошо, дедуля, — отозвался слегка пришедший в себя Ивар, послушно спрыгнул с дивана, отбежал от него на пару метров и развернулся. — Да, так мне видно все! Ой, а это кто? — указав пальчиком на ранний портрет отца, удивленно приподнял бровки малыш. — Тоже папа? Я его не помню таким.

— Сынок, это папа в юности. Таким его не помню даже я.

— Красивый какой! И на меня похож, но не сильно.

По-моему, настал самый подходящий момент, чтобы убедить малыша в том, что визуальное сравнение с картиной ничего не доказывает: ребенок не обязан быть копией отца. Чтобы он сам в дальнейшем мог смело "заткнуть рот" любому "доброжелателю". А такие поганцы обязательно ведь найдутся, жизнь — она длинная и не всегда усеяна цветами без шипов.

— Дорогой мой, — я присела перед мальчиком на корточки, вцепилась пальцами в хрупкие плечики и принялась внушать, глядя на свое отражение в зрачках сына: — У тебя такие же зеленые глаза, как и у меня. Видишь? Поэтому, если кто-то начнет сомневаться в твоей схожести с отцом, отвечай, что внешностью пошел в мать. Просто красотой уродился в мамочку! Даже поверье есть такое, что это к счастью. Понял?

— Понял! Ферди говорил: это называется — гены. У меня твоих генов больше и все расположились на лице, а папины вот здесь — в сердце собрались, их не видно, — рассудительно по-детски, но очень правильно сформулировал основную идею малыш, похлопав себя по груди, и попросил: — Мамочка, а давай все портреты повесим на стену! Я хочу каждый день смотреть на папу. Будем уезжать — снимем, да, Ферди?

Скелет, с умиление слушающий историю про выборочность признаков наследственности, показал мне большой палец и наиграно вздохнул.

— Пойду, найду кого-нибудь с молотком.

Сегодняшний вечер не собирался быть томным. Сначала дети выбирали стену, велев убрать с нее всякие нелепые ненужные натюрморты. Затем специальный мастер с инструментами, под контролем главного распорядителя дворца, больше получаса исполнял капризы маленьких заказчиков, двигая картины "выше, ниже, левее, правее". И, наконец, когда гвозди были забиты в нужных местах и работа сделана, мастер почтительно склонил голову сначала передо мной, затем перед Иваром и, повернувшись к стене, низко поклонился портретам лорда Жадьера. Распорядитель повторил его действия в точном порядке и мужчины покинули гостиную.

— Дела… — присвистнул Фердинанд и подмигнул огоньком в глазнице командиру. — Навел ты шороху, дружище. Вон оно как…

— Папа же герой! — тоже обратив внимание на уважительное отношение чужих людей к отцу, гордо заявил Ивар и послал портретам воздушный поцелуй.

— А теперь всем спать! — строго отдала я материнский приказ, желая уже лечь в огромную кроватищу и встретиться с Лерой.

У меня сегодня столько новостей и событий! И как хорошо, что есть с кем ими поделиться. Не забыть бы с чего начать.

Да… с утра!