Ненавидь меня

Глава 10 Винить можно только себя

Финн

Настоящее время

Получив анонимную жалобу, мы направили городского инспектора, который обнаружил, что кирпичный фасад вашего здания потерял значительную глубину раствора. Чтобы избежать нарушения строительных норм и правил, необходимо в течение 30 дней вызвать лицензированного подрядчика для переклейки всего кирпича с глубиной раствора 1/4 дюйма и более, чтобы избежать штрафа в размере не менее 5 тыс. долл.

Я перечитал письмо из Совета и не смог сдержать ухмылку на своем лице.

Моя непослушная игрушка решила на этот раз играть по правилам и сказала мне правду.

Полагаю, это означает, что пришло время для ее вознаграждения.

Я делаю мысленную заметку, чтобы узнать, кому дать взятку в мэрии, чтобы отсрочить это нарушение — если таковое будет. Наверняка Les Arnaqueuses подмазали несколько ладоней, чтобы получить это письмо, и мне придется найти тех, кому они заплатили, и предложить им больше.

Я набираю половину текста, но решаю, что лучше позвонить Эффи. Когда телефон звонит, я стучу пальцем по бедру.

Она отвечает, но все, что я слышу, — это прерывистый вздох. Я жду, по коже ползут мурашки, понимая, как ее тревожит мое молчание. Я оказываюсь прав, когда она вздыхает: "Ты звонил мне, Финнеас. Что тебе нужно?"

Я усмехаюсь и рассеянно поворачиваюсь в кресле в кабинете Дена. "Я хочу тебя видеть".

"О боже, тогда я просто подскочу", — говорит она язвительным тоном, от которого я усмехаюсь.

"Отвлекать нервы сарказмом — обычный защитный механизм".

"Ты не заставишь меня нервничать, Финн".

"Я заставляю тебя что-то чувствовать". Я чувствую, что она уже несколько секунд как положила трубку, поэтому быстро добавляю: "С другой стороны, я всегда выполняю свои обещания. Хочешь убедиться в этом сама?"

" Ты собираешься все удалить?" Я слышу в ее голосе осторожную надежду.

"Да. Пещера откроется только через несколько часов. Приходи". Я не могу объяснить, почему у меня в горле стоит комок, когда я чертовски нервно жду ее ответа.

"Хорошо", — говорит она, и звонок заканчивается.

Я и не подозревал, как отчаянно хочу ее увидеть, пока эти несколько секунд не захватили мои легкие.

Это становится чертовски нелепым.

Против моей воли она владеет каждым моим мгновением бодрствования — и, если честно, большинством мгновений сна тоже. Я больше не могу притворяться, что это происходит из-за заботы о моей семье и разгорающейся войне.

В кабинете Персика она велела мне встать на колени, и я упал, как грешник, молящий о спасении.

Что-то изменилось во мне, когда я увидел, как загорелись ее глаза на той пыльной парковке. Я всегда был собственником, когда речь шла о ней, но когда я увидел эти шрамы, я тоже стал защищать ее. Вызывая старые чувства, которые только и делают, что причиняют боль людям.

Я постукиваю пальцами по столу в ритме, который знаю наизусть, и решительно выдыхаю, ущипнув себя за переносицу. В следующий раз, когда я увижу ее, я воспользуюсь возможностью напомнить себе, что сотрудничающий объект шантажа — это еще не союзник.

Она все еще Лучано, она все еще враг.

Через десять минут она входит в тяжелые деревянные двери "Дена". Ее темные волосы собраны на макушке, как будто беспорядочно разбросаны, но этот беспорядок ей идет. Ее глаза напрягаются, когда встречаются с моими из-за барной стойки; она поднимает подбородок в знак приветствия.

Она пробирается через столики ко мне и поднимает брови. "Ну что ж, давай приступим к делу".

Моя рука нащупывает ее спину, когда я веду ее в кабинет Дена. Это автоматический жест. Но в тот момент, когда я прикасаюсь к ней, я понимаю, в какой жопе я нахожусь. Потому что я не хочу просто легонько прикоснуться к ней ладонью, я хочу впиться в нее пальцами до синяков и клейма на коже. Я хочу расчесывать пряди волос, спадающие ей на шею, и впиваться в нее зубами, пока на ней не появятся мои следы.

Я так много хочу сделать с ней, с ней.

И это злит меня, потому что я с тревожной ясностью осознаю, что не контролирую себя, когда дело касается Эффи Лучано.

Я иду за ней в кабинет, оставляю дверь открытой и опускаюсь в кресло за столом. Я уже открыл папку и смотрю на нее, сканируя ее лицо, когда она просматривает десятки фотографий и видеозаписей.

К чести Эффи, ее лицо мало что выдает. Но потом она закусывает губу, и я замечаю, как напрягаются ее бедра там, где она стоит рядом со мной.

Я встаю, и она поворачивается ко мне лицом. Я провожу большим пальцем по ее губам, проводя по зубам, которые впились в них. "Может, мне нажать "play", чтобы сохранить потомство?" Это хриплый шепот, от которого ее зрачки расширяются, а ресницы трепещут.

Ее губы разошлись, и дыхание перехватило, когда я оттянул вниз ее мягкую нижнюю губу. Черт, я хочу погубить ее.

"Удали файлы, Финн", — почти беззвучно произносит она. Но я не могу отстраниться, мой контроль висит на хрупкой ниточке, я почти слышу, как рвутся волокна, когда провожу тыльной стороной ладони по ее шее.

Я слегка касаюсь основания ее горла, большой палец нежно поглаживает впадинку между ключицами. Я чувствую, как она сглатывает, и мой желудок переворачивается. Ее глаза похожи на лед, холодный, но хрупкий. И способны растаять, если их достаточно сильно нагреть. "Ты хочешь меня, принцесса?"

"Я хочу тебя…" Мой пульс скачет. " Удали файлы". Она выпячивает подбородок и вжимается в мою руку. "Сейчас же".

"Как скажешь", — сухо говорю я и сажусь обратно. Несколько щелчков, и я зачитываю ей диалоговое окно, хотя она смотрит через мое плечо. "Удаление этих 237 файлов из облака приведет к их окончательному стиранию со всех устройств. Вы хотите продолжить?"

"Хорошо. Сделай это."

Еще один щелчок, и все свидетельства той ночи исчезли. Кроме воспоминаний. Они никогда не покинут меня, как клеймо от раскаленного утюга.

"Что ж, как всегда, приятно иметь дело, принцесса", — я поворачиваюсь в кресле лицом к ней, и мой желудок опускается, когда я понимаю, какими мягкими стали ее глаза. Оттаяли.

Ее рот едва заметно шевелится, затем частично приоткрывается, как будто она собирается прикусить губу, но останавливает себя. "Спроси меня еще раз".

Я наклоняю голову в вопросе, и она поднимает брови в ответ. Я вздыхаю через нос, когда понимаю, что она имеет в виду, и мое тело напрягается, как будто я готовлюсь к драке. Несмотря на учащенное биение в груди, я продеваю большие пальцы в петли ремня ее джинсов и притягиваю ее к себе. "Ты хочешь меня?"

Ее крепкие бедра оказываются зажатыми между моими, и я опускаю большие пальцы, чтобы провести ладонями по ее круглой попке. Она кивает и подается тазом вперед, в ее глазах появляется робкий, но возбужденный блеск.

"Это "да"?" Мне кажется, что мой позвоночник сделан из керосина, и я чувствую предвкушение спички, которая вот-вот должна вспыхнуть. Она снова кивает, на ее губах появляется крошечная улыбка.

Я встаю, крепче сжимаю ее бедра и прижимаю к себе, пока наши лбы почти не соприкасаются. "Скажи. Скажи."

Мы обмениваемся дыханием.

"Я хочу тебя". И спичка вспыхивает, зажигая мое тело.

Я хватаю ее за бедра и поднимаю с пола, и она голодно отвечает, обхватывая меня за талию. Мягкий, полный нужды стон, который она издает, когда наши рты сталкиваются, — это все, что мне нужно, чтобы сказать "к черту".

Я разворачиваю нас и усаживаю ее на стол перед компьютером. Голод грызет меня, когда она просовывает руки под мою футболку и стягивает ее через голову. Если потеря контроля над собой — это то, что нужно, чтобы удовлетворить этот голод, то считайте, что я сошел с рельсов.

Я обнимаю ее лицо ладонями, чтобы углубить наш поцелуй. Он неистовый и торопливый, как у возбужденных подростков, но в то же время идеальный. Как она сопротивляется, когда я пытаюсь проникнуть языком дальше в ее рот. Ни один из нас не хочет сдаваться. Она разжигает маленькие костры везде, к чему прикасается. Моей груди. Пресс. Моя спина.

Она задыхается, когда я прерываю наш поцелуй. Что-то мелькает в ее глазах — настороженность, сожаление, принятие — я не могу определить. Но это неважно, потому что все, о чем я могу думать, — это взять ее. Взять ее. Владеть ею.

"Я уже говорил тебе однажды, что ты принадлежишь мне, помнишь, Эф? Это значит все". Я обнимаю ее киску.

Она стонет в ответ. И я работаю над пуговицей на ее джинсах, продолжая: "Ты принадлежишь мне, не из-за каких-то гребаных фотографий, не для того, чтобы поиздеваться над каким-то фальшивым женихом, а потому что…" Мы всегда должны были быть вместе — вот что я хочу сказать, но это не выходит у меня изо рта. "Потому что ты так же отчаянно нуждаешься во мне, как твоя пизда — в моем члене".

Я целую и покусываю дорожку на ее шее, и она откидывается назад, поощряя то, как я жажду поглотить ее. Одной рукой я крепко держу ее за волосы, а другой воюю с молнией — этими чертовыми джинсами. Я так близок к тому, чтобы достать нож и просто отрезать их.

Я протискиваюсь бедрами между ее ног, и даже в одежде она жадно стонет, когда мой твердый член трется о ее киску. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо. "Так охрененно хочешь мой член, просто умоляешь, чтобы тебя взяли и оттрахали по полной… "1.

Краем глаза я улавливаю движение, и мое тело наполняется льдом.

Я хватаю ее за запястье и дергаю вперед. Она вскрикивает от болезненного захвата. "Что это, черт возьми, такое?"

Она сжимает кулак, но я разжимаю его. Флешка. Та самая, которую она пыталась вставить в мой компьютер.

"Ты думаешь, что ты выше нас, жалких человечков, но ты такой же, как и все остальные гребаные мужчины: ведешься на свой член". Она рычит, и лед превращается в раскаленную до бела ярость.

Она, блядь, разыграла меня.

Я слишком ошеломлен тем, как далеко я упал, чтобы заметить, как она бьет меня коленом в пах и отталкивает от стола. Она выбегает из комнаты, и я с ревом ударяю кулаком по столу.

Всего один раз. Только один раз, а потом я собираюсь с мыслями и быстро думаю. Несколько нажатий на телефоне — и через несколько секунд я уже дистанционно заблокировал всю берлогу. Она в ловушке.

Я слышу, как она стучит в межкомнатные двери, дергает за ручку и ругается. Как ни прекрасны были ее сладостные хныканья, но те разочарованные, измученные звуки, которые она издает сейчас, могут быть даже лучше.

"О, принцесса, — напеваю я, выходя из кабинета, засунув руки в карманы. Нет необходимости спешить. Она никуда не уйдет. Это всегда моя любимая часть — знать, что моя добыча в ловушке и ждет, когда я ее найду.

Мое сознание легко переключается с одной передачи на другую. Из развратного дурня я превращаюсь в хищника. Я вживаюсь в свою кожу и чувствую себя как дома. Я знаю это. Именно тогда я действительно контролирую ситуацию.

"Я дал тебе фору, но ты не сможешь спрятаться. Я найду тебя. Лучше начинай молиться, чтобы я проявил милосердие, когда найду".

Я вхожу в зал и вижу, как она пробирается через столы в сторону кухни. Идеально. Мне не терпится разложить ее на большом столе и заставить умолять.

Мое сердце колотится, когда я вхожу в кухню. Она дергает за ручку задней двери, и мой рот жаждет возмездия, чтобы уравновесить чашу весов. Она нарушила перемирие и снова предала меня, совершив этот двойной обман.

"Тук-тук", — хихикаю я, и она оборачивается, глаза широкие и растерянные. Ее грудь вздымается и опускается. Ее взгляд бегает по комнате, пока не останавливается и не фокусируется на далекой стене. Я точно знаю, что она видела, я знаю каждый сантиметр этого места. Ножи, выстроенные на магнитной полосе.

"Думаешь, у тебя получится?" поддразниваю я, видя расчет на ее лице.

Она бросается бежать, но я быстрее, сокращаю расстояние между нами как раз в тот момент, когда она тянется через прилавок за ножом. Я переваливаю ее через прилавок и обхватываю за шею. На долю секунды мелькнуло разочарование, может быть, даже потеря, что все так получилось.

Но она исчезла так же быстро, как и появилась.

Я достаю с пояса пистолет, сглатываю нарастающий ком в горле и прижимаю дуло к ее затылку.

Как раз над прядями волос, которые я хотел откинуть в сторону несколько минут назад, чтобы вдохнуть аромат ее кожи.

Чертов дурак.

"Назови мне хоть одну причину, чтобы не убить тебя прямо сейчас".

Она перестала сопротивляться, как только я приставил пистолет к ее голове, но теперь она повернула щеку так далеко, как только могла, чтобы посмотреть на меня, пронзительный взгляд, настолько полный яда, что я почти почувствовал укус. "Ты думал, что я могу хотеть тебя после всего, что ты сделал? Ты отвратителен для меня, Финн".

Я игнорирую удар, нанесенный ее словами по моему нутру, говоря себе, что это ложь, хотя я не уверен, что это так. "Это должно заставить меня меньше хотеть убить тебя? Сказать, что я тебе противен?" Я принужденно смеюсь, но в смехе сквозит темная горечь.

Ее взгляд не ослабевает. "Ты не убьешь меня, потому что не сможешь жить с собой, если убьешь".

Я насмехаюсь. "Я убивал людей за гораздо меньшее, принцесса. И я прекрасно сплю".

"Ты можешь говорить себе, что ненавидишь меня, но это не так. Ты презираешь себя, потому что не можешь меня ненавидеть, как бы ты ни старался". Правда ее слов — это бомба в моем желудке. "Вот почему я смогла так близко подойти к тебе сегодня. Потому что, несмотря на то, что я никогда не смогу заставить себя трахнуть тебя, ты не мог дождаться момента, когда ухватился за эту возможность".

Еще одно лезвие вонзается мне в спину, и на этот раз я сам его туда всадил. Потому что она права. Мое желание к ней — это нож к моему собственному горлу.

Но я не могу позволить ей узнать об этом. Нет, она не должна знать, как опасно правдивы ее слова. Я тянусь к пряжке ремня, стараясь, чтобы она услышала звон металла. Она вздрагивает подо мной. "Я должен отвезти тебя сюда. Показать тебе, как ты ошибаешься. Как мало меня волнует".

Она смеется, но в ее голосе слышится едва заметное колебание: "Ты прав, это мало".

Я рычу, оттаскивая ее от стойки и толкая плечом. "Встань на свои гребаные колени, Эффи. И следи за своим ртом, пока я его не заполнил". Я щелкаю пистолетом между ней и полом, и она падает на колени, на ее губах появляется наглая ухмылка.

"Давай, Финн. Заставь меня отсосать тебе под дулом пистолета. Я не могу ненавидеть тебя больше, чем уже ненавижу. Так что давай, потому что, видимо, единственный способ заставить девушку прикоснуться к тебе — это шантаж или пистолет". Она облизывает губы, затем приоткрывает рот, высовывает язык, приветствуя, но в ее глазах — чистая и неприкрытая угроза.

Я смотрю на ее влажный язык и рот, открытый и готовый для меня. Я так легко могу просунуть свой член между ее рубиново-красными губами и заставить ее задыхаться, когда я буду безжалостно трахать ее. Ее глаза слезятся, когда я вгоняю член в ее горло, пока она не задыхается. А потом я бы заставил ее проглотить меня, до последней капли.

Я мог бы это сделать.

Но не делаю этого.

Вместо этого я засовываю пистолет обратно в брюки и иду к задней двери. Набираю код на клавиатуре, она отпирается, и я открываю ее. "Убирайся к чертовой матери".

Она настороженно оглядывается через плечо, но медленно поднимается на ноги. Она делает неуверенные шаги в сторону меня и свободы, как будто это ловушка.

"Иди." говорю я с горечью.

Она торопится уйти, но когда до нее остается несколько шагов, я окликаю ее: "Пока мы свободны…" Она останавливается и оглядывается на меня. "Что бы ни случилось дальше, тебе придется винить только себя".

1. Houndin — Layto |