Непокорная жена повелителя иллюзий

Глава 15

Брендон де Клермон не сводил взгляда с увитой белоснежными цветами беседки. За последние несколько месяцев сад заметно преобразился, и это полностью заслуга его жены.

Жены…

Он вовсе не рассчитывал так быстро заковать себя в кандалы брака, тем более с первой встречной, но обстоятельства вынудили, и вот теперь он стоит и тайком любуется на нее.

Маленький восторженный садовник… Зря он подшучивал над Изабель — у девушки прекрасный вкус, но дело не только в этом. Она разговаривает с цветами, едва выдается свободная минутка. Он не знает — о чем именно, но сад в ответ цветет так отчаянно, так благодарно…

Брак по расчету не бывает счастливым, мальчик. Запомни это, хорошо?

Он словно наяву услышал голос матери. Даже вздрогнул. Надо же… Мама была удивительной. Красивой, доброй, ласковой. Он вдруг вспомнил — те самые белоснежные цветы, что Изабель посадила возле беседки, были ее любимыми. Теперь они растут в саду, и дух мамы приходит поговорить во снах. Его жена точно не маг? Последнее время он в этом не уверен…

Брендон помнил нежные объятия, аромат чуть терпких духов — запах оставался на долго, сопровождая в ночных путешествиях после поцелуя в лоб перед сном. Мама учила игре на рояле, утешала, утирая ладонями горькие слезы, катившиеся из детских глаз. Никто и никогда не понимал его так, как она, никто и никогда понимать так его уже не будет.

Каких только оскорблений и проклятий в свой адрес он не наслушался от родни. Особенно дед не стеснялся в выражениях.

Убери его, с глаз долой! Выродок, демонское отродье…

Шестой граф Арундел презирал старшего сына за то, что тот женился на плебейке, дочери торговца шелком. Старик грозил лишить наследства, впрочем, как оказалось, оставлять ему особо было нечего. За всю свою никчемную жизнь его сиятельство не заработал и лира, бездарно прожигая остатки некогда огромного состояния де Клермонов.

Согласно законам Аверлении, Брендону после кончины деда достались долги, титул и развалины замка, в которые пришлось вложить целое состояние, сохраняя видимость родового гнезда неизвестно зачем. Все, что он сейчас имеет — уважение друзей, роскошное поместье, деньги, — всего этого он добился сам. Собственными силами, а именно — проклятой магией, за которую так отчаянно презирала и продолжает презирать собственная родня. Как оказалось, родственники всерьез не прочь избавиться от него, присвоив себе все, что останется, а останется от него не мало. Он опять посмотрел на стройный женский силуэт возле цветущей беседки.

Изабель…

Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы кто-нибудь помнил о нем, когда он отправится в мир иной. Помнил по-настоящему, храня в сердце если не любовь, то хотя бы добрую память…

Жаль, не получилось проучить кузенов. Гертруда и Гарольд заслужили наказание. Маг усмехнулся, вспомнив, как Изабель мужественно бросилась на защиту Герти, облив сестрицу помоями.

Смелая, яркая, язвительная и… совершенно бескорыстная. Она ведь могла воспользоваться ситуацией, потребовать любые условия, но предпочла полагаться на его честное слово. Так может поступить либо очень бесхитростный человек, либо очень глупый. Что-что, а в остром уме девушке не откажешь — она сообразительна, изобретательна, даже талантлива! В обществе не так часто встретишь молодую леди, всерьез увлеченную любимым делом.

Сначала вся эта история его просто забавляла, не считая, конечно, того, что он по-настоящему мог расстаться с жизнью. Но потом… Потом появилось нечто большее. Не интерес и не любопытство. Нежность. Страх потерять. Жгучая ревность, пропитанным ядом лезвием полоснувшая сердце. Он помнил бешеную злость, желание оторвать руки тому напыщенному хлыщу, что беззастенчиво лапал жену на глазах у всех! Гнев острой иглой впился в сознание, свет померк перед глазами! Никто не вправе так близко приближаться к ней, никто, кроме него самого.

Хотел ли он обладать ей? О да… попробовать вкус ее губ, почувствовать шелк фарфоровой кожи. Там, на балконе, он не сдержался, не совладал с обжигающим желанием, а уж после того, как сорвал поцелуй, пропал окончательно.

Впереди долгое путешествие. Пару месяцев, а может и больше, им предстоит провести вместе, и часть времени придется оставаться наедине. Брендон знал — один необдуманный шаг — и все. Он лишит выбора и себя и ее. Мимолетная страсть может обернуться годами кошмара в вынужденном несчастливом браке. Он будет ждать. Будет ждать столько, сколько потребуется, и если есть хоть один шанс из тысячи состариться рядом с этой женщиной, чувствуя не поддельное, не наигранное, а истинное, настоящее родство душ между ними — он не упустит его.

— Карета подана, господин, — на выстланной горным камнем дорожке показался дворецкий.

— Уже иду, — кивнул Брендон.

Он хотел еще немного прогуляться по парку — размять ноги перед долгой дорогой. Еще немного побыть наедине с собственными мыслями. Изабель исчезла — беседка была пуста. Видимо, девушка также поспешила к карете, отдать последние распоряжения. Хотя о чем это он? Изабель все делала сама. Порой казалось, «графиня» теряется в искренних догадках — что ей делать с собственной горничной? Брендон улыбнулся. В отличии от него, Изабель с нетерпением ждет предстоящее путешествие. Найлирия — рай садовника, он уже устал об этом слушать…

— Ваше сиятельство, — как бы невзначай начал Перкинс — А вы не могли бы это… и миссис Лавуан с собой забрать, а?

Брендон едва сдержал смех. Бабушка Изабель — энергичная, веселая, острая на язычок «бабуля Мэрион», как она сама просила себя называть, искренне ему нравилась. Но, к сожалению, она не оставляла попытки подтолкнуть свою внучку в его объятия, а он же не железный… Так что пусть лучше бабуля Мэрион остается в поместье. От греха подальше. Да и за Перкинсом присмотрит. А уж лучшего стража поместью и придумать нельзя! К их возвращению все буде в полном порядке, в этом нет сомнений. Разве это плохо? Он всегда заботился о собственном имуществе — жизнь научила быть бдительным.

Перкинс, услышав отрицательный ответ, заметно скис, а граф Арундел поспешил к экипажу, возле которого нетерпеливо прохаживалась его молодая супруга. Изящные пальчики в кружевных перчатках нервно сжимали неизменный зонтик. В другой руке Изабель держала увесистую корзинку со снедью.

— Не многовато ли, для нас двоих? — полюбопытствовал маг.

— Скажете спасибо, — парировала девушка, — когда будете выпрашивать лишний пирожок.

Если ты заменишь их поцелуями, я согласен неделю ходить голодным.

Вслух Брендон предпочел отшутиться, а через пару часов услышал победный смех — он, и правда, просил добавки.

Ага! Что я вам говорила, ваша светлость? Ха-ха-ха…

Порт встретил не по-летнему ледяным проливным дождем. Экипаж остановился у пристани — путь до трапа пришлось преодолевать пешком. Соленый ветер с ожесточением накинулся на прически гордо шествующих дам, а у одной особы и вовсе сорвал шляпку. Под визг и крики чаек, кружащих в небе, лакеи бросились догонять сбежавшую часть туалета, но не успели. Порыв воздуха, словно в насмешку, остановил шляпку у покачивающихся цепей ограждения, а когда слуга потянулся за ней — задира-ветер унес ее прочь, уронив в зеркальную гладь воды.

Я вцепилась в вуалетку, одновременно пытаясь придержать подол платья, развевающийся, словно флаг пиратского фрегата. Брендон мужественно шел впереди, защищая от разбушевавшейся стихии — я же благодарно пряталась за широкой спиной, и от этого на сердце почему-то было светло, словно не под ледяным ветром идем по трапу, а сидим под яблоней в саду возле старого замка…

Хейли семенила за нами, а следом торжественно шествовали лакеи с бесчисленным количеством багажа.

Только оказавшись на палубе корабля, поняла, что промокла до нитки — хотелось поскорее оказаться в каюте и сменить наряд.

— Ваше сиятельство, — мужчина в белоснежном камзоле с красной оторочкой подскочил к нам и склонился в почтительно поклоне. — Вот сюда… осторожно. Мое имя — Леру. От лица команды приветствую вас на «Аркадии».

Я попыталась приветливо улыбнуться, стараясь не думать о дождевых струйках, стекающих за шиворот. Холодно. Зябко. Но ведь я пойду в каюту и согреюсь, а эти люди до самой Найлирии будут на боевом посту — бороться с безжалостной стихией…

— Шторма не обещали, но… — мистер Леру нахмурился, вглядываясь в серые тучи. — Осторожно, не поскользнитесь.

Аверления словно злилась на незадачливых путешественников, собиравшихся покинуть родные земли. Мистер Леру проводил нас до каюты и поспешил обратно — приветствовать других гостей. Хейли принялась командовать нерасторопными лакеями, а я, стянув с головы маленькую шляпку с прилипшим к щеке пышным пером, присела, разглядывая каюту.

— Сколько дней до Найлирии? — поинтересовалась я у Брендона, опасливо косясь на единственную кровать.

Кому-то из нас придется провести ночь в кресле. Наверное, Брендону. Я ведь женщина, поэтому…

— Четыре, пять… Точно не знаю, надо будет спросить у капитана.

— Пять дней спать, скрючившись в кресле — то еще удовольствие, — вздохнула я как бы между прочим.

— Хм… я предпочитаю все же постель.

— Но она одна, — прошептала я, кивая в сторону кровати — Разве вы не видите?

— Прекрасно вижу, но с чего вы решили, что я уступлю ее вам?

— Но… вы… Вы же джентльмен!

— Предлагаю бросить жребий, — Брендон вытащил из кармана монету— Решка — кровать ваша, орел — моя. Идет?

Пришлось соглашаться. Маг подбросил золотой лир, тот сверкнул, несколько раз перевернулся в воздухе и упал на ладонь, которую граф тут же прикрыл другой рукой.

— Готовы? Сейчас узнаем, на чьей стороне удача.

Скрестила пальцы. Ну же… ну… о нет!

— Орел. Увы, вы проиграли, Изабель.

— Дайте-ка посмотреть, — сощурилась я, подозревая подвох.

Ага! Так я и думала, едва я потянулась за лиром, как монетка самым наглым образом растеклась туманной дымкой. Опять иллюзия.

— Провести меня хотели?

— Просто развлечь, — усмехнулся Брендон.

— Так уж и быть, выделю вам подушку и плед. На большее не рассчитывайте.

— И вам будет не жаль бедного, несчастного мужа? Что о нас подумают? Законный супруг, словно сиротинушка, лежит на коврике у ваших ног?

— Ладно, берите одеяло тоже, — смилостивилась я.

— Вы жестоки, Изабель.

— Если хотите, можете надеть мою фланелевую пижаму. Она теплая.

— Щедро, но вынужден отказаться. Представляете, какие пойдут слухи про наше семейство, когда горничная обнаружит почтенного графа в белье своей супруги, возлежащего на полу?

Не успела я заверить Брендона, что Хейли наверняка умеет держать язык за зубами, иначе Перкинс не принял бы ее на работу, как в коридоре послышался звонкий лай. В приоткрытую дверь с разбегу влетела маленькая серая собачка. Она отряхнулась, окатив нас брызгами грязной дождевой воды, и вновь принялась лаять — да так, что у нас с Брендоном руки невольно потянулись к ушам.

— Конфетка! Ну, куда же ты? Милая, иди к мамочке.

Следом за собачонкой в каюту вплыла пышнотелая дама в безобразном кремовом платье с бесчисленным количеством бантиков и оборок.

— Леди Нэйтан? — граф напрягся, но через долю секунды уже вновь излучал добродушие.

— Ах, и вы здесь, негодник де Клермон, — хихикнула леди, кокетливо хлопая шелковыми искусственными ресницами (румянец, судя по подтекам, тоже был не настоящим).

— Вы еще не знакомы с моей женой? Изабель, разреши представить тебе леди Кэтрин Нэйтан. Ее супруг — один из советников ее величества, королевы Эдвины.

— Приятно познакомиться, — буркнула дама, едва удостоив меня взглядом — Наслышана я о вашей женитьбе, ну и наделали вы шума в обществе.

Собачка, поняв, что на нее уже не обращают внимания, презрительно фыркнула (видимо, она тоже знала, сколько шума наделала в обществе наша с Брендоном женитьба…).

— Конфетка! — леди Нэйтан наклонилась и подняла своего питомца, — Моя служанка совершенная неумеха! Даже Конфетку не смогла удержать. Она, видите ли, прокусила ей палец! Скажите пожалуйста… Но не откусила же. Правда?

Я сглотнула, представив подобную картину. Так и не дождавшись от нас одобрительного кивка, незваная гостья поджала губы.

— Ах, заболтали вы меня, пойду. Надеюсь, продолжим беседу за ужином? Я жду подробностей, де Клермон, не забудьте!

Леди Нэйтан погрозила пухлым пальчиком и ушла, оставив после себя удушающий шлейф терпких духов.

Я поморщилась, стараясь не расчихаться. Брендон проводил даму странным взглядом, словно задумался о чем-то.

— Все в порядке? — спросила я.

Кэтрин Нэйтан, конечно, особа неприятная, но не из-за нее же исчезло игривое настроение мага? На Брендона не похоже, тут что-то другое…

— Пока не знаю, — голос графа звучал настороженно, — Простите, Изабель, вынужден вас оставить. Хочу проверить списки пассажиров. Не люблю неприятные сюрпризы.

— Ваше сиятельство, что происходит?

— Ничего. Пока ничего. Но знаете… Изабель…

— Да? — с готовностью откликнулась я.

Брендон шагнул ко мне, сокращая и так довольно близкое расстояние.

— У вас на лице остались пушинки от перьев, — горячие пальцы коснулись озябшей кожи, — Вот. Так, кажется, лучше…

— С-спасибо, — выдохнула я, не в силах отвести от него взор.

Упрямый подбородок с ямочкой, чуть пухлые изогнутые губы и острые скулы, до которых так хотелось дотронуться… Прочертить линию подушечками пальцев.

Дьявольски красив, чертовски притягателен… Как же тянуло к этому мужчине! Манило нестерпимо, словно к танцующему пламени свечи стайку мотыльков южной ночью. А что их ждет, тех бедных мотыльков? Беспомощных, очарованных светом? Мгновение — и крылья вспыхнут, опадая горьким пеплом разочарования.

— Может, пора перейти на ты? — вкрадчиво проговорил Брендон, воспользовавшись моей нечаянной задумчивостью.

— Не стоит, — я вскочила со стула, вода в туфельках хлюпнула, напоминая о том, что во избежание простуды, стоит поскорее переодеться в сухую одежду.

— Что ж… не буду настаивать.

Дверь каюты плавно закрылась, граф ушел, а мне оставалось лишь гадать о целях столь внезапного побега.

Воспользовавшись временным отсутствием Брендона, я отправилась переодеваться. Выбор пал на темно-зеленое муслиновое платье, в котором мне предстояло появиться сегодня на ужине. Довершила образ сложная прическа, украшенная ниткой жемчуга. Наряжаться для рядового вечера, просто чтобы поесть… глупо и расточительно. По крайней мере, так я считала раньше, но сейчас все изменилось. У высшей аристократии свои порядки, свои законы, и пока я в стане врага так сказать, придется их не только уважать, но и полюбить. Самый верный способ выиграть, а проиграть я просто не могу — на кону счастье Брендона. С чего я так волнуюсь за его счастье? Ну… Он мне дорог. Как память. Мы многое вместе прошли, и потом если бы не он — не видать нам с бабулей и Люком сытой, беззаботной жизни. Жизни, где нет места страхам, таким, как, к примеру, потерять крышу над головой. Я вспомнила те дни. Подумать только — все это было буквально вчера, а сейчас те проблемы кажутся такими далекими…

Всю предыдущую неделю я приставала к мисс Бейкер, стараясь освежить в памяти этикет То зубрила предметы сервировки, то просматривала вечерами светскую хронику старых газет Усилия не пропали даром — теперь я могла поддержать болтовню сплетниц, делая вид, что вовсе не вспоминаю, какую вилку следует брать для очередного блюда, а просто… Задумалась. Молодым женщинам свойственно витать в облаках во время приема пищи, в высшем обществе это даже приветствуется. Гораздо сложнее будет делать вид, что аппетитные блюда меня вовсе не интересуют… Голодные годы сделали свое дело — быть равнодушной к по-настоящему вкусной еде я так и не научилась. Но это мелочи — главное, мне совершенно точно не придется краснеть. Я хорошо подготовилась и не подведу Брендона. Надеюсь…

Едва мы отплыли от берега, ливень, барабанной дробью стучавший в иллюминаторы, смолк. Тучи рассеялись, и над кораблем расцвела радуга.

— Красота какая, — взвизгнула Хейли, выглянув из каюты — Миледи, не желаете прогуляться по палубе?

Юная горничная смотрела с затаенной надеждой. Девушке, так же, как и мне, не терпелось поближе познакомиться с кораблем, командой, рассмотреть все до мелочей. Я еще никогда не путешествовала по воде, да что там… я море-то увидела первый раз в жизни!

— Почему бы и нет?

Обменявшись улыбками, мы выскользнули из каюты. Оказалось, мы с Хейли вовсе не одиноки в своем желании. Возле борта несколько человек любовались радугой, искрящейся над парусами.

Немного поодаль от степенных матрон и одного любопытного джентльмена расположилась необычная компания: двое магов с бесстрастными лицами, в одинаковых черных плащах и хрупкая девушка в дорожном платье. Что удивительно, совершенно сухим, в отличие от моего собственного, которое хоть выжимай! Идеально уложенные волосы не пострадали от ветра — магия, не иначе.

Я знала, кто это — счастливая невеста принца Найлирии. Правда, на счет «счастливой», я бы поспорила, ибо ее высочество Линель выглядела угрюмой. Еще более неприветливое выражение лица было у сопровождающей принцессу фрейлины, судя по возрасту, годившейся ей в матери.

— Смотрите, дельфины! — одна из леди не смогла сдержать восторгов.

Стайка восхитительных животных скользила по волнам, рассекая морскую гладь. Дельфины плыли параллельно короблю, то и дело появляясь на поверхности, грациозно демонстрируя гладкие, совершенные тела.

— Как красиво, — ахнула принцесса Линель, на ее губах заиграла радостная улыбка, на секунду даже показалось, что она вот-вот хлопнет в ладоши, но девушка сдержалась.

— Ваше высочество, — скрипучим голосом многозначительно проговорила фрейлина, поджимая и без того тонкие губы.

Вслух дама не решилась произнести то, что так рьяно демонстрировала взглядом. Дескать, негоже будущей королеве веселиться, словно безродной девке, рассматривающей скоморохов на ярмарке.

Сверкнувшие на мгновение искренней радостью изумрудные глаза Линель потухли, она коротко кивнула, и, выпрямив спину, последовала за фрейлиной и стражей.

Мне стало ее жаль, но я тут же вспомнила, что и сама должна следовать правилам приличия. Те самые правила относились, прежде всего, к выражению чувств: счастлива — достаточно легкой улыбки, горе — приложи кончик накрахмаленного платочка к глазам и опусти ресницы. Влюблена — блеск в глазах и легкий румянец — желательно, правда, чтобы этого никто не заметил. Любовь к ребенку накрыла — что ж, можешь погладить малыша по волосам.

Именно поэтому вместо того, чтобы взяться за руки с Хейли и кружиться под водопадом цветных лучей, льющихся с неба, смеяться, всматриваясь до боли в глазах в океан… Вместо этого я улыбнулась, Хейли улыбнулась, и мы медленно двинулись дальше, раскланиваясь и одобрительно кивая…

Нет! Я не хочу так жить! Ни за какие деньги…

Прогулка удалась (с точки зрения высшего общества, конечно), и на ужин я шла в хорошем настроении, которое, впрочем, улетучилось, как только я увидела соседей по столику. Леди Кэтрин Нэйтан, котфетка и, судя по всему, ее супруг, советник королевы. Пожилой господин что-то оживленно выговаривал лакею и брезгливо морщился.

Брендон подвел меня к свободному стулу и отодвинул его, помогая сесть. Стол был сервирован на четыре персоны. Сервиз бледно-голубого фарфора гармонировал с большой расписной вазой и букетом синих цветов. Я любовалась композицией, мысленно посылая комплименты флористу. Орхидеи, листратус, этлея…

Тут я почувствовала, что что-то не так. Но что — никак не могла сообразить. Возможно, дело в слишком терпком аромате? Для вечера в замкнутом пространстве можно было подобрать более спокойное сочетание запахов.

— Но милорд, тарелка была абсолютно чистая, уверяю вас.

— Я же сказал — убери!

Слуга поклонился, а лорд Нейтан, повернувшись к нам, на секунду замер, словно не ожидал увидеть графа, но тут же взял себя в руки и кивнул.

— Удивительно встретить вас здесь, лорд Нейтан, — начал разговор Брендон.

— Тоже самое могу сказать и о вас, Арундел.

— Меня пригласила ее величество. Лично, — напомнил маг— Я слишком предан короне, чтобы отказаться от такой высокой чести. А вот как сюда попали, вы?

— Ах, там такая забавная история приключилась, — влезла в разговор леди Нейтан. — Ну, прямо смех. Маркиз Стафорд умудрился свалиться с лошади и сломать обе ноги, прямо накануне поездки. Роберт предложил королеве Эдвине свою кандидатуру. Ну, право слово, кто, как не один из ее советников, достоин занять место в свите принцессы? Не понимаю, почему ее величество сами не догадались об этом.

Лорд Нейтан схватил бокал вина и сделал несколько глотков. Он занервничал. На лбу появилась испарина, трясущиеся пальцы потянулись к шейному платку, ослабляя узел. Его супруга продолжала болтать, поглаживая собачку, устроившуюся на ее коленях.

Лакей тем временем принес для почтенного лорда новую тарелку, но тот даже не обратил на это никакого внимания, хотя еще несколько минут назад самозабвенно бранил слугу.

— Вы верно слышали о досадном происшествии, случившемся со мной три недели назад? — как бы невзначай поинтересовался Брендон.

— Не имею привычки следить за сплетнями, — голос советника неожиданно осип.

— Роберт, как не помнишь? — раскатисто засмеялась его супруга.

Конфетка навострила уши и громко гавкнула.

— Мы же вместе… э-э-э… смея… Мы так расстроились! Такая нелепая смерть, потерять собственно тело. Ах, Арундел, ну и… огорчили вы нас тогда.

Соседи по столику мне не нравились. Завтра откажусь от ужина, даже перепелки в брусничном соусе не стоят таких жертв.

— Леди де Клермон, почему вы не носите обручальное кольцо?

— Что? — вопрос застал врасплох.

Я повернулась к Брендону, ловя его взгляд. Маг отреагировал совершенно неожиданно, прикоснулся рукой к моему запястью и поднес к своим губам, одаривая поцелуем.

— Ваше сиятельство, — настойчиво прошептала я, пытаясь вырвать руку и призвать мужа к порядку. — Брендон.

Я уже практически шипела, но тот продолжал удерживать, целуя каждый пальчик. Ошарашенно обернулась к сидевшей напротив леди Нейтан. Ох… Эта дама наговорит про нас завтра всем…

— Брендон! — муж продолжал блаженно улыбаться.

Положение спас явившийся с супницей лакей, который тут же попал в немилость леди Нейтан.

— Мало! — рявкнула она.

Конфетка заливисто вторила ей, приковывая к нашему столику внимание любопытных гостей.

Лакей невозмутимо добавил бульон в тарелку, долив почти до краев.

— Еще.

— Но уже не влезает, миледи.

— Тогда давай мне это!

— Простите, миледи. Я не могу…

Конфетка принялась самозабвенно облаивать лакея, но хозяйка не спешила усмирять питомицу.

— Мое!!! — Леди Нейтан обхватила горячую супницу руками, прижимая к себе, — И это, это тоже мое! Все мое!!!

Дама привстала, дабы выхватить у проходившего мимо парнишки поднос с креветками, но тот ловко увернулся, увильнув от разбушевавшейся толстушки.

В трапезной воцарилась тишина, разговоры смолкли и теперь уже лица всех присутствующих были обращены к нам.

Я, затаив дыхание, повернулась к Брендону, ловя его взгляд. Тот, кажется, даже не обратил внимания на скандал, разыгравшийся у него под носом.

— Ваша светлость, — прошептала я, нагибаясь к нему.

— Боже, Изабель… это…

— Леди Кэтрин ведет себя…

— Леди Кэтрин? — непонимающе переспросил Брендон — Бог с ней, Изабель. Твой запах… он сводит меня с ума. Ты сводишь меня с ума. Знала бы ты… я думаю о тебе. После поцелуя… там… на балконе… я теряю голову, каждый раз, когда думаю о…

Лорд Нейтан, сидевший до этого совершенно неподвижно, вдруг затрясся, словно осенний лист.

— Уберите, уберите от меня это чудовище! — плакал мужчина.

Дрожащий перст указывал на супругу.

— Кого убрать, милорд? — опешил лакей.

— Исчадие ада! А-а-а! Адская псина!

Так это он не о супруге, а о собачке!

Конфетка гавкнула, потряхивая кудрявыми ушками, а ее хозяин ойкнул и медленно сполз со стула.

— Лорд Нейтан, вы куда? — забеспокоилась я.

Он вцепился в мою ногу, прижимаясь щекой к щиколотке.

— С-страшно. Адская псина… боюсь…

Театр абсурда какой-то… Словно постановка острой сатиры на ярмарочной площади. Острой… О нет! Всевышний!

Внезапная догадка вспыхнула в голове. Я потянулась рукой к вазе, ища нужный цветок. А вот и она. Теперь я понимала, что меня смутило. Этлея, вернее диндрар, такой же насыщенный ультрамариновый цвет с золотистыми крапинками, но форма листьев… У этлеи они острые, а у диндрара, который я уже сжимала в руках — круглые.

Диндрар. Отлично помню цветную картинку в справочнике магических растений. Удивительный цветок! Кто бы не принес его сюда, этот человек знатно постарался. Отыскать диндрар не просто.

Во время цветения, диндрар источает особый аромат, действующий на чувства находящихся рядом людей. Лорд Нэйтан видимо, чего-то сильно боится. С его супругой тоже все ясно, у нее проснулась неуемная жадность. А вот Брендон… он… Ладно, не время думать о глупостях.

Я схватила букет и пулей рванула прочь из трапезной, дабы магический запах не добрался до других пассажиров.