Нереальная Реальность

Глава 23

12 мая

Сегодня мы гоняли по городу. Потрясающее чувство свободы, адреналина, скорости… Я чувствую себя счастливой, плотнее держусь за талию подруги, чувствую, как наши сердца бьются в унисон, понимаю без слов, когда нужно податься корпусом в бок. Мы словно единое целое, как Инь и Янь. Безмерно счастлива. Мне нравится видеть искры азарта в глазах Виты.

Позвонил Анатолий. Говорил, что скучает, переживает за наши отношения. У Витторины на него хроническая изжога, но она это никак не комментирует. Не знаю, что будет дальше, но хотелось бы простого уютного счастья.

Решив для приличия понаглеть, я выставила условие Толику. Ну а что?! Пусть хоть раз докажет свою любовь ко мне. Да и делов-то — помочь собрать рок-группу для Виты. Ему это — раз плюнуть.

13 мая

Я получила пятерку по английскому языку. Домашку по химии пришлось списать у Толика, алгебру у Витторины. Со следующего года решила пойти на автодело, вместо шитья. Во-первых, поближе к солнышку моему. А во-вторых, Вита всегда поможет. Уже потихоньку задумываюсь о поступлении. Хочется чего-то светлого, чтобы была польза для общества. Не хочу прожить в пустоту.

(«Неназванная книга», дневник Анечки)

Медленно…очень медленно. Боль становится острее. Я хочу кричать, но игла, впившаяся в мое горло не позволяет. Она повреждает мои связки. Рот наполнился кровью, стекающей по гортани и попадающей в желудок, отчего начинало тошнить. В мою голову кто-то вбивал гвозди. Адские ощущения. Пытаюсь вздохнуть и чувствую, что захлебываюсь собственной кровью. Больно. Очень больно. Мотаю головой, пытаюсь прокашляться, хочу избавиться от этих ощущений, но становится лишь хуже, игла царапает горло, раздирая все внутри. Я хочу зажмуриться, но мои глаза вырваны.

— Вита! Вита! Господи, Вита, очнись!

Мстислав снова и снова встряхивает меня за плечи, и я окончательно просыпаюсь. Сердце стучало о ребра с поразительной быстротой и силой, из-за чего дышать было трудно. Острая боль распространялась по всему телу волной.

— Кошмар, просто кошмар, слышишь меня? — мягко твердил Мстислав. По его лицу я поняла, что он предполагает, что я еще где-то там, в своем сне.

— Можно мне воды? Пожалуйста, — хрипло спрашиваю я, не узнавая собственный голос.

Он срывается в соседнюю комнату и практически сразу же возвращается со стаканом в руке, который протягивает мне. Жадно выпив, я тяжело вздыхаю, выравнивая дыхание. Меня бьет озноб, хотя в комнате тепло, даже жарковато.

— Пока тебя не было…это происходило каждый раз. Я спала часа по два-три, — с трудом произношу я.

— Знаю…потому что я появлялся всего лишь на пару часов и снова убегал.

— А сейчас?

— Я же сказал, что приду, как только сделаю два звонка… ты отрубилась сразу, я уже отключался и собирался идти к тебе, а ты вдруг захрипела. Я тебя с трудом разбудил, ты металась, как в припадке.

Я закрыла лицо руками, судорожно всхлипывая. На глаза впервые за все время навернулись слезы. Мстислав сел рядом, на кровать, и прижал меня к своей груди, ласково гладя по голове.

— Я не могу так…я сойду с ума, — еле слышно произношу я. — Два года…два года нормально спать не могу. Я так не могу…

— Тише, тише, мы найдем выход, — шепнул он на ухо. — Я тебя не оставлю в беде, не брошу. Мы что-нибудь придумаем.

— Я…согласна, — в горле застрял комок слез. — Ты говорил про обследование. Я согласна на него.

Он ничего не сказал, лишь еще крепче сжал меня в своих объятиях. Сразу стало так спокойно. По всему телу прошла теплая волна, исходящая от парня. Я уже была знакома с этим приемом — он просто делится своей положительной энергией со мной, помогая справиться со стрессом.

— Останься сейчас со мной, пожалуйста, не уходи никуда, — в моем голосе прозвучала мольба.

— Буду с тобой, только успокойся. Все будет хорошо. Мы справимся.

Я пододвинулась и Мстислав лег рядом. Я устроилась на его плече.

— Прости, пожалуйста, — всхлипнула я. — Не подумай обо мне ничего плохого и…

— Тише, тише. Девочка моя, ну что же ты так беспокоишься. Я все понимаю. Мы же с тобой не сексом занимаемся. Мы лежим полностью одетые и просто собираемся спать. Ничего больше, малышка. А теперь спи. Я никуда не уйду, буду здесь, рядом с тобой.

— Ты иногда бываешь таким душкой, — заметила я, закрывая глаза.

— Это только видимость, — Мстислав усмехнулся и нежно чмокнул меня в висок.

— А что насчет гитары? Это ведь ты?

— Я, — не стал отпираться сосед. — Хотел сделать приятное, не предполагал, что ты разозлишься. А когда ты вспылила, я решил сделать так, чтобы у тебя были деньги на новую гитару, поэтому договорился о работе для тебя. Работник так и так нужен, но лучше, чтобы это был знакомый человек. Только не злись ладно? Я хотел как лучше.

— Спасибо…за все, — я зевнула. — А что за Феникс?

— Это подтверждение того, что я принадлежу тебе.

Я медленно засыпаю, хотя вопросов в голове много, но задать их не успеваю.

Открываю глаза. Мстислав еще спит, прижимая меня к себе. Надо же, он как и обещал никуда не ушел. Я глуповато улыбаюсь и снова закрываю глаза, наслаждаясь тем, что я больше не одинока. Мне так хорошо, так спокойно.

— Проснулась?

Я вздрагиваю. Вот наивная, думала, что он спит, а не тут-то было.

— Аюта? — Мстислав улыбнулся, глядя на меня, накручивая на палец прядь моих волос.

— Ты и это знаешь?! — я удивленно воззрилась на него.

— И это тоже.

В детстве я плохо разговаривала, но много — компенсировать же как-то надо было. Половину букв вообще не выговаривала и «Доброе утро» поэтому у меня звучало как «Аюта».

— Спала тихо, — тут же добавил он, предугадывая мой следующий вопрос. — Так интересно, днем твоя кожа ледяная, а ночью обжигающе горячая. Завтракать будешь? Чай? Кофе?

— Кофе.

— Чай… зеленый, — Мстислав усмехнулся и, встав, вышел из комнаты и уже оттуда громко добавил. — Кофе тебе нельзя, сердце окончательно посадишь, а у меня на твою жизнь грандиозные планы.

Он бывает таким милым и заботливым. Встаю, причесываюсь, всячески привожу себя в порядок и попутно смотрюсь в зеркало. На щеках проступил румянец, а в глазах появился блеск. Ох, неужели оживаю?! Я улыбаюсь своему отражению и понимаю, что очень нравлюсь себе такой. Заплетаю два хвостика и становлюсь похожа на Усаги Цукино из «Sailor Moon». И отчего-то мое настроение становится еще лучше. Я подпрыгиваю, наблюдая, как волосы повторяют движение за мной. Такие красивые, длинные, блестящие, шелковистые, очень густые и…тяжелые. Натянув джинсы и черную майку с надписью любимой рок-группы, я выхожу в общую комнату. Вообще непонятно как-то — у меня есть своя комната, а у Мстислава теперь только угол. Как так получилось?

На столике уже стоят две чашки с горячим ароматным чаем, а на тарелке тостики. Здорово! Мстислав смотрит на меня с прищуром.

— Что? — я невольно оглядываю себя. Да нет, все в порядке, даже лучше, чем всегда.

— Выглядишь прекрасно. Неужели умеешь быть не только ледяной?! — иронично спрашивает он.

— Видимо, да, — я пожимаю плечами, мысленно надеясь, что такой и останусь.

— Знаешь, я на тебя когда смотрю, каждый раз мысленно напоминаю, что тебе двадцать два года, а не восемнадцать лет. А с этими хвостиками можно дать все шестнадцать, — улыбнулся краешком рта. — Очень мило смотрится. Яна права, тебе необходимо расслабляться и веселиться.

— Некогда, сегодня вон экзамен. Из старшеков опять кто-то будет?

— Ну, наша команда точно придет в полном составе, чтобы поддержать тебя, ну и заодно оценить уровень подготовки. Влад, как врач, просто обязан там присутствовать.

— Как долго ты удерживал Барьер?

— Двенадцать часов с полной самоотдачей, — Мстислав хмыкнул. — Планируешь мой рекорд побить?

— Попытаться стоит. А средний результат вообще какой?

— До четырех часов обычно удерживают. Дольше не могут. С вашего потока, если хотя бы час продержатся, то уже хорошо.

Я кивнула. Ну что ж, я хочу доказать, что я тоже Могу и имею полное право находиться в этой Академии. Я не по блату здесь, я могу! Я докажу! Хотя бы самой себе.

Через час все были в аудитории. Шли последние приготовления. Весь первый курс стоял у доски, а за партами расположились старшеки. Они все время о чем-то разговаривали, оглядывали нас, делали ставки. Сергей приветливо улыбнулся мне с дальней парты, обсуждая что-то с Мстиславом. Олег, Сашка и Яна тоже были здесь. Интересно, я смогу побить рекорд своего соседа? Постараюсь, однозначно.

Ольга Юрьевна вошла в аудиторию, кивнула и направилась ко мне.

— Приветик, Вита, — она улыбнулась.

— Доброе утро.

— Я тебе книжку принесла, о которой мы разговаривали вчера, — преподавательница достала из кейса толстенный фолиант, явно старый.

— Ой, спасибо, — я расцвела, принимаю книгу. — Я как прочитаю, сразу же верну.

— Не стоит. Я тебе ее дарю, — Ольга Юрьевна сняла очки, протерла стекла платочком. — Мне она вряд ли уже пригодится, а тебе однозначно понадобится.

— Спасибо большое! — от эмоций я невольно подпрыгнула, как ребенок.

— Ты сегодня как-то иначе выглядишь!? Цветешь, сияешь. Шархан так действует?

— Не без его помощи.

— Это хорошо. Если вопросы появятся, обращайся, я всегда тебе помогу. Ну как? Готова Барьер выставить и утереть нос своим одногруппникам?

— Ольга Юрьевна, я планирую побить рекорд Мстислава.

— Думаешь, получится?

— Я постараюсь.

— Ну, тогда удачи.

— Спасибо.

Она подмигнула и пошла к последним партам, к моему соседу. Парни дружно встали, поприветствовав преподавателя и, освободили одно место, рядом с Шарханом. Они о чем-то стали увлеченно беседовать то и дело, поглядывая на меня. Причем по лицу, я поняла, что Ольга Юрьевна просто что-то спрашивает, а мой сосед лишь отвечает и что-то доказывает или объясняет. Сергей помахал мне рукой, улыбаясь. Я ответно скромненько махнула ладошкой.

— Всем доброе утро, — Татьяна Павловна вбежала в аудиторию бодрая и счастливая. — Познакомьтесь, директор Академии Лемур, Грендель-Эдуард Васильевич.

Следом за Татьяной Павловной вошел высокий худой лысоватый мужчина в дорогом темно-синем костюме-тройке с белоснежной рубашкой. Хотя его лицо (если это можно было назвать лицом — череп, обтянутый кожей) мне почему-то давало лишь одну ассоциацию — Кощей-Бессмертный, и оно не вязалось с сильным более-менее молодым телом.

— Доброе утро, студенты и рабочие, — он кивнул Мстиславу и тот что-то показал на пальцах, отчего Кощей ухмыльнулся. — Я буду присутствовать на сегодняшнем экзамене. Как многим из вас уже стало известно, нам нужен человек для выполнения задания, поскольку один из факультетов несколько подвел с информацией, Ночная Стража не может далее действовать. Так что сегодня Вы не только проверяете силу своего Барьера, но и можете получить рабочее место в своем Факультете и получать не только стипендию, но и полноценную зарплату.

Далее, он прошелся и поздоровался с каждым из первокурсников лично, пожимая руку и что-то негромко говоря, видимо как индивидуальное наставление. Когда очередь дошла до меня, Грендель-Эдуард с восхищением, как мне показалось, осмотрел меня своими карими глазами, которые отсвечивали алым цветом.

— Удивишь? — спросил он с улыбкой.

— У Вас глаза красные, — я усмехнулась.

— Удивила, — признал он. — Шархан был прав, у Вас потрясающе развиты способности. Так держать, Витторина Соколова. Вы ведь хотите получить место в отряде?

— Хочу. Я постараюсь и сделаю все возможное.

— Удачи! — он улыбнулся и перешел к следующему студенту.

— Ты в курсе, что у Шархана самый долгий и сильный Барьер был? — шепнул мне на ухо Роман. — Говорят, он двенадцать часов его держал до полной потери сознания. Нас из-за этого пораньше подняли, ожидают, что среди нас есть таланты.

— Ну да, четыре утра это круто, — хмыкнула я, глядя на своего соседа, который уже о чем-то весело общался с директором Академии.

Татьяна Павловна расставила нас в шахматном порядке и приказала, Барьер выставлять ровно по команде.

— На счет три. Приготовились?! Раз, два, три!

Девять Барьеров зажглись одновременно. Мой купол был светлым, напоминающим стекло. Несколько Резонансов от старшекурсников ударило в наши защиты. Да, нас предупредили, что они будут испытывать нас. В мой Барьер одновременно ударило десять или даже больше атак. Я усмехнулась. Моя защита спокойно выдержала напор, продолжая сиять легким голубоватым свечение. Но звук, с которым Резонанс врезался в Барьер, был похожим на гром, среди ясного неба, оглушая всех присутствующих в аудитории.

Час мы стояли неподвижно. Но стоять надоело. В пределах нашего Барьера нам разрешено делать что угодно. Я достала из кармана плеер и, вставив наушники, включила музыку. Но медленный ритм песни быстро надоел, и я переключила на более агрессивный метал. Еще несколько Резонансов ударило в мой Барьер, впрочем, не нарушая общей звуковой композиции в моей голове. Я усмехнулась в такт кивая головой и тихо подпевая. Мой Барьер начал пульсировать, подстраиваясь под мелодию, под мое настроение. Композиция «Дыхание» группы ТруМен грела душу, заставляя петь вслух, заглушая стоны боли моих одноклассников и обращая внимание старшеков на меня. Мстислав смотрел с любопытством, словно его что-то удивляло.

Первым вышел из «игры» Леша — его Барьер не выстоял против очередной атаки и он кубарем пролетел до стены, растянувшись на спине. Футболка задралась, оголяя толстый живот. Парень неуклюже поднялся, держась за голову, по всей видимости сильно ударившись.

— Час десять, — громко объявила Татьяна Павловна, вписывая результат в журнал.

Еще через пять минут сдалась Марина. Она устало покачнулась, Барьер сначала ослаб, а потом и окончательно пропал. К ней сразу же подошли двое медиков, которые девушку отвели в сторону и надели на ее лицо кислородную маску. Даже так?

— Час пятнадцать, — снова объявила преподавательница.

Резонансы с удвоенной силой стали лететь в нас. Следующей выбыла Олеся. Час двадцать три. Нас становилось все меньше и меньше. Испытуемые уже начали волноваться. Макс упал в обморок, выдержав свой Барьер один час и сорок пять минут. Следом за ним и Юлька «сгорела», ровно через минуту. Еще минут пятнадцать смогли простоять Вера и Карина. Мы остались вдвоем с Романом. Он выглядел так, словно держал на себе штангу. Странно. Почему я не чувствую никакого давления? Мой Барьер по-прежнему не колышется и очень стабилен.

Мстислав помахал рукой, привлекая мое внимание. Я вытащила наушники, положив их во второй карман, из-за чего шнур протянулся с одной стороны до второй, повиснув как цепочка на джинсы спереди.

— Ребятки, вы уже стоите почти три часа, — сказал он. — Мне не хочется, чтобы мы сидели дольше.

Его Резонанс был невероятно сильным, мощным, оглушающим и ярким по своей энергетике. Роман не выдержал и его откинуло на стену. А я снова ничего не почувствовала. Моя защита была стабильна. Даже не знаю, как описать лица сидящих в аудитории — удивление, потрясение. Глаза у всех круглые-круглые и это почему-то так забавляет. Шархан в два прыжка оказался рядом с моей защитой. Он обошел ее по кругу, приглядываясь и негромко сказал:

— Так ты всерьез решила побить мой рекорд?

— А почему нет?

— То есть ты думаешь, что это легко?

— Нелегко…но возможно.

— Тогда держи еще несколько Импульсов.

Резонанс за Резонансом огненными шарами ударяли в купол, сменяясь молниями и другими атаками. Я тяжело вздохнула, отстраненно наблюдая за этим.

— Устала? — сочувственно спросил Шархан, снова становясь напротив меня.

— Нет, — я пожала плечами. — Просто скучно.

— Не понял!

Он кивнул и преподаватели, во главе с директором, подошли к нам. Они что-то обсуждали, проверяли мой Барьер, удивлялись, что я все такая же бодренькая. А в голове я себе напевала «веселенькую» песенку «Воспоминания о былой любви» Короля и Шута, а потом решила исполнить Кукрыниксов «Шел солдат с войны».

— Витторина, вы как себя чувствуете? — Грендель-Эдуард провел рукой по своему гладкому черепу.

— Замечательно, — я улыбнулась.

— Усталости нет? Может голова болит? Тошнит? Или покалывает как-то неприятно? — уточнил он.

— Нет, все хорошо, — я пожала плечами.

— Вы чувствуете циркуляцию Импульса через свое тело?

— Слабо, но да.

— Странно, — протянул он и начал еще пристальнее осматривать Барьер.

Так прошли следующие два часа. Я уже изнывала от безделья и случайно вспомнила про книгу, которую мне дала Ольга Юрьевна. Сев прямо на пол, скрестив ноги и прислонившись спиной к преподавательскому столу, который оказался в поле моего Барьера, я пролистала несколько страничек и начала с упоением читать. Резонансы изредка еще ударяли в мой Барьер, но я уже не обращала на это внимания. Книга оказалась очень интересно, хотя и неожиданно философской.

— Ольга Юрьевна, а вопрос можно? — наконец-то произнесла я, поднимая голову. На меня уже смотрели с нескрываемым потрясением. Интересно, на Шархана также глядели?

— Да, конечно.

— Тут написано, что Барьеры можно сочетать и скрещивать. То есть наслаивать купол на купол?

— Да, либо даже поиграть в радугу и поставить еще парочку Барьеров, бОльшего диаметра, — согласилась Ольга Юрьевна. — Проблема в том, что такой подход требует очень больших затрат именно эмоциональных, Импульс необходимо создавать так… — и она ахнула (вместе со всей аудиторией) в ужасе глядя, как рядом со мной возникло еще два Барьера, чуть больше по размеру, чем первый.

— Как-то так? — уточнила я.

— Да.

— А движение Барьера? Зависит только от моего передвижения или только от моего желания?

— От твоего желания. Можешь при этом оставаться на одном месте, — откликнулся Мстислав. — Причем этот трюк очень полезен при сильном Резонансе. Иначе говоря, чтобы тебя не расплющило собственным же Барьером, проще откатиться вместе с ним на пару метров, и тогда атака пройдет вскользь и как бы соскользнёт, а может и отскочит, все опять-таки зависит от того, как именно ты воспользуешься сферой своего Барьера. Его не обязательно выставлять на полную жесткость, напротив, иногда проще сделать резиновым, упругим, мягким.

— Странно от тебя столько слов слышать, — я улыбнулась.

— А с тобой отмолчаться не всегда получается, — Шархан хмыкнул.

— А Резонанс. В книге написано, что есть несколько видов.

— Да, но это продвинутый курс и не всем старшекам удавалось это освоить.

— О, еще вопрос. Мстислав, помнишь, ты говорил, что при таком Хаосе, меня должны были засечь.

— Понятие Хаос в нашем случае… — парень задумался, подбирая слова. — Остаточная энергия Импульса, по которой можно определить силу направленности этого самого Импульса. И естественно благодаря этому можно засечь человека, это как отпечаток пальца — у каждого индивидуален. Хаос может оставлять свой Слепок на человеке. В твоем случае, на концертах каждый чувствует этот Слепок в виде положительных эмоций, за счет вытягивания из людей самых темных и плохих воспоминаний и эмоций, оставляя душу очищенной. Нас всех вычисляют по этому Слепку, кроме тебя. Если бы не наводка… — сосед прервался и отошел в сторону с телефоном, что-то выслушивая. Я чувствовала поток ярость исходящий от парня. Интересно, что там? Проблемы?

— Интересно, почему Анатолий ничего Вам не сказал, — пробормотала я себе под нос, поглядывая на парня, с которым встречалась моя подруга.

— У него хорошо развит Резонанс, информационная часть не его сильная сторона, — хмыкнула Ольга Юрьевна.

— А вы отбираете именно по способностям? По сильным качествам?

— Не всегда, — Татьяна Павловна покосилась на Мстислава, который закончил уже разговор по мобильному и вернулся к нам. — Ты хорошо подошла бы для Информационного отделения, но Шархан сразу выбил все права на тебя. Впрочем, никто не против. Хотя при желании, ты можешь теперь перейти на любой другой факультет.

— Только аккуратно! — подал голос со своей парты Анатолий.

— За языком следи, — негромко обратился к нему Мстислав.

Какое-то время все молчали. Потом я снова не выдержала.

— Соседушка, а как ты двенадцать часов стоял? Мне вот уже надоело и вообще скучно.

— В этом и загвоздка, мне вот не до этого было, — он оглядел меня с ног до головы. — Ты себя до сих пор нормально чувствуешь?

— Угу.

— Грендель, а возможно, что она черпает из…

— Это очень большая редкость, — директор покачал головой. — На моей памяти таких было всего двое. Собственно говоря, ты их знал.

— Знал, — кивнул Мстислав. — Только даже у них спустя шесть часов начинало все тело болеть. Говорили, что есть какой-то Предел самого организма пропускать через себя Импульс. А тут таким и не пахнет. Вита, ты говорила, чувствуешь Импульс!?

— Чувствую…но не совсем через организм, — я смутилась.

— То есть? — преподаватели насторожили.

— Он как будто рядом, если и касается организма, то лишь кожи… — я сосредоточилась, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы описать свое состояние. — Это немного щекотно.

— Не пропуская Импульс через тело… — директор обернулся к моему соседу. — Такое даже тебе не под силу.

— Получается, что она его воссоздает из воздуха. Даже не из собственной энергии, а именно беря из окружающей среды, — Ольга Юрьевна поправила очки. — Никогда такого не видела. Девочка, да у тебя талант. Не шуточный! Шархан, займись изучением. Ты сам знаешь, что и как делать.

— Мы планировали, но кое-кто, — он выразительно посмотрел на меня, а все его чувства, хлынули на меня потоком, криком и картинками, прося молчать и подыгрывать. — Отказывался.

— А что ж так? — Грендель удивленно обернулся ко мне.

— Ну, как-то так, — я пожала плечами. — Я не хочу обследоваться. Или не имею на это права?

— Да нет, имеете, конечно. Ладно, сворачиваем эксперимент. И так понятно, что это лучший результат в Академии.

Я убрала Барьер. Мне аплодировали, поздравляли. Так приятно! Но Мстислав всех резким приказом разогнал по комнатам.

Он дернул меня за руку, потянув за собой, и почти втолкнул на наш этаж, в нашу квартирку.

— Собирайся, выезжаем!

— Куда, чего?

— Вита! — рявкнул он так, что я подпрыгнула. Мстислав закатил глаза и, смягчившись, добавил. — Я сейчас все по дороге объясню. Хорошо?

— А что хоть брать?

— Мы в больницу едем, — со значением сказал он, и у меня похолодело на душе.

— Я готова, — схватив маленькую сумку, я поспешила за своим соседом.

Какими-то короткими путями, через гобелены, мы спустились в подвал на лифте, в гараж и сели в машину. Ух, класс!

— Пыжик девятьсот седьмой. Почти пятьсот лошадиных сил, — невольно произнесла я.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? Что-нибудь еще скажешь? — усмехнулся Мстислав, плавно выезжая из отсека, по пандусу наверх, на дорогу. Академия осталась позади. Автомобиль вылетел на шоссе, вдавливая нас в сидения.

— Смотря что, — я робко улыбнулась. — Двигатель V-образный, двенадцать цилиндров, шесть передач на механике. Привод передний, тормоза дисковые вентилируемые. Состоит практически весь из карбоновых деталей и это сильно сказывается на массе автомобиля и соответственно на скорости. Ориентировочно максимальная скорость составляет триста километров в час, а разгон берет за четыре секунды. Привод осуществляется на заднюю ось. У меня в школе автодело было, по пять часов механики каждую неделю, — я невольно усмехнулась.

— Любишь скорость?

— Очень.

— Тогда держись.

Меня вдавило в сидение, автомобиль взял хороший разгон, примерно сто пятьдесят километров в час и выше. Было не страшно. Напротив, здорово, я очень скучала по скорости.

— Елена Васильевна в больнице с сердечным приступом. Должны успеть. Тебе нужно воспользоваться своим Импульсом, сможешь ей помочь. Главное, успеть.

Пыжик еще ускорился.

— Не страшно?

— Нет. Но надеюсь, что ты хорошо водишь.

— Ты вроде бы тоже.

— Ну да, — я кивнула.

— «Сонга», красная, — Мстислав улыбнулся. — Я тебя первое время ненавидел, когда ты выезжала на своем мотоцикле. Помню, как впервые испугался, увидев…

— Я поняла… — я кивнула. — Когда «Сонга» слетела с асфальта. Я…задумалась, ушла куда-то в себя, открыла глаза, и показалось, что увидела кого-то лежащего на дороге. Как-то само получилось. Всего мгновение и уже качусь по асфальту. Отделалась легким испугом. Синяки, конечно, были на ребрах, но ничего не сломано и даже не поцарапано, ну кроме пластика.

— Еще и дорога была пустынной.

— Как сейчас. А что, мы так далеко от города находимся?

— Километров триста сорок, извини, — он вытащил из кармана куртки телефон (бог ты мой, на нем классная кожаная куртка, а я и не заметила) и ответил на звонок. — Да! Где нашли? Черт, я не могу. Да, Серж, я с девушкой и я по делам еду. Ну, сами, что как маленькие и не упустите его.

— Здесь сверни! — резко вклинилась я. Машину слегка занесло, свистнули шины, но в поворот исправно вписались.

— Повиси на линии, — Мстислав обернулся ко мне.

— Высади меня через три квартала, — попросила я. — Мой мотоцикл там в гараже. Больница же семьдесят шестая?

— Да, — помедлив, ответил он.

— О’ Кей, на обратном пути пересечёмся. Я не хочу отвлекать тебя от работы.

Мстислав колебался, явно мое предложение ему не нравилось.

— Если что, ты заедешь за мной. Телефон у меня с собой, — я демонстративно достала из сумочки подаренный айфон. — Только объясни, почему там такие странные…позывные в телефонной книжке?

— Первый это Санек. Второй Олег. Третий Сергей. Четвертый Влад. Пятый — Яна. Шестой мой номер. Твой номер — Семь, поэтому не удивляйся, если вдруг к тебе именно так и обратятся. Если что-то случится — звони. Я приеду сразу же.

— Не волнуйся.

— Я не волнуюсь.

— Я никуда не денусь. Я чувствую твой страх. Мстислав…ты единственный, кто меня поддержал. Я очень благодарна тебе. И я хочу работать в твоей команде. Я вернусь.

Он кивнул. Автомобиль плавно затормозил. Я выскочила на улицу и посмотрела, как Мстислав уезжает. А тачка класс! Но сейчас не об этом. Высадили меня в гаражном кооперативе, здесь я и один мой знакомый мент снимали место под его тачку — Мерс Шестисотый. Там же я ставила «Сонгу» — по блату, так сказать.

И вот я бегу туда, забирать свое двухколесное чудо. Мне понадобилось всего десять минут, чтобы открыть гараж, переодеться и выехать на Варшавское шоссе. Мотоцикл, дорога, ветер… Это напоминало полет. Мне не было страшно. Я просто летела, вперед и только вперед, обгоняя автомобили, и выкручивала ручку газа до предела.

Проскочив на «красный», я резко свернула на маленькую улочку, срезая значительный угол и вот она, больница. Я влетела в здание, в регистратуре узнала номер палаты и уже поднималась на шестой этаж. Естественно в палату меня не пустили, но разрешили посидеть в коридоре. Я нервничала. Как плохо, когда от тебя мало что зависит. Я пыталась сосредоточиться, использовать Импульс, но мне казалось, будто что-то идет не так, словно моя энергия возвращается обратно.

Телефон издал короткий звуковой сигнал. Я поспешно вытащила его из внутреннего кармана своей мотоциклетной куртки.

[Шестой]: Ты добралась?

[Седьмой]: Да. Жду. Идет операция. А у тебя как дела?

[Шестой]: Плохо. Не могу быть в двух местах одновременно. Нам нужна будет твоя помощь.

[Седьмой]: Хорошо. Как только — так сразу.

[Шестой]: Держись. Ты сильная!

Я кивнула своему телефону, словно сосед мог меня видеть, и снова принялась ждать, прокручивая в своих руках шлем. Ожидание сводит с ума. Я закрыла глаза. Время шло убийственно медленно. Поэтому когда телефон издал звуковой сигнал, я вздрогнула. Там значилась всего одна запись от Шестого: «Объект Ольга Петровна умер. Сердечный приступ». Почти тут же открылась дверь, из палаты вышел врач и сказал:

— Крепитесь. Елена Васильевна не перенесла операции.

Мир рухнул, а шлем с грохотом ухнул на пол, отчего звук эхом разнесся по коридору.