– Рианон! Рианон!
Улыбаясь и одновременно хмурясь, Рианон окинула взглядом зал прилета, стараясь определить, откуда раздается голос.
– Сюда! – кричала ей Галина.
Наконец Рианон увидела ее. Галина стояла на цыпочках, размахивая рукой. Рианон со смехом протолкнула тележку с багажом мимо медленно двигавшихся пассажиров и, оказавшись рядом с Галиной, выпустила ручку. Последовали бурные объятия.
– Глазам своим не верю! – вопила Галина, совершенно не обращая внимания на то, что несколько голов повернулись в ее сторону. – Выглядишь блестяще. – Она отстранила Рианон от себя и вгляделась в ее лицо. – Боже, до чего ты хороша! – Галина снова стиснула Рианон. – Я страшно по тебе скучала. Не могу поверить, что ты здесь.
– И я по тебе соскучилась, – отозвалась Рианон, с удивлением осознав, что это правда. – А ты всегда была красавицей, а теперь просто ослепительна!
В живых голубых глазах Галины вспыхнул смех. Она ловко подхватила тележку с багажом Рианон и покатила к выходу из зала. В коридоре, ведущем из терминала на улицу, она опустила со лба солнечные очки и потребовала:
– Рассказывай. Я хочу знать обо всем, чем ты занималась в то время, что мы с тобой не виделись. Во-первых: как долетела? Устала? Спать хочешь? – Она радостно рассмеялась. – Нет, ты представить себе не можешь, до чего я рада тебя видеть. Я так боялась, что ты не прилетишь! Успокоилась, только когда убедилась, что ты меня не бросишь. Для тебя все приготовлено. Все-все тебя ждут, прямо изнывают от нетерпения. Ты раньше бывала в Лос-Анджелесе? Тут тебе понравится. Город совершенно безумный, черт-те что творится, но, должна тебе сказать, подруга, если тебе нужен мужчина, который помог бы тебе забыть того кретина, про которого ты мне говорила, то я этим займусь прежде всего. Не так-то просто нормального мужика найти, в этом городе полно голубых, но кто знает, может, повезет и ты влюбишься до сумасшествия, до потери пульса и останешься здесь! Какова идея? Мы опять будем вместе, как раньше. Слушай, как здорово! Я так рада, что сегодня смогла быть в городе и сама тебя встретила. Должна была встречать Ула – это помощница Макса, ты ее тоже полюбишь. Ее все любят. Совершенно бесцеремонная особа, но ей почему-то прощают все что угодно. Она живет с Эллисом. А еще есть Морис, юрист Макса. У него жена Дион, немножко взбалмошная, но в общем ничего. Так, кто еще?..
Ах да, конечно! Дети! Марина и Алекс. Очаровательные зайки. Ты в них с первого взгляда влюбишься. И они в тебя наверняка влюбятся. Я всем про тебя рассказывала…
– Галина, перестань трещать, – улыбнулась Рианон. Та расхохоталась.
– Извини. – Колесо тележки уперлось в бордюр. – Меня понесло. Все потому, что я рада тебя видеть. Постой тут, а я сбегаю на стоянку. Подгоню машину сюда, и нам не придется ждать лифта.
Она еще раз порывисто обняла Рианон и побежала в сторону многоэтажной автостоянки.
Рианон, улыбаясь, провожала ее взглядом. Сердце вдруг наполнилось нежностью к Галине. Пять лет – долгий срок. Подумать только, что по крайней мере в течение первых трех лет она с наслаждением открутила бы Галине голову за ту боль, что та ей причинила. А еще более странно, как поблек в ее памяти образ Филиппа, того, кто был когда-то смыслом ее жизни. Неужели когда-нибудь она так же подумает об Оливере…
Она глянула на часы. Начало пятого по калифорнийскому времени, значит, в Лондоне полночь. Интересно, что сейчас делает Лиззи? Рианон вдруг ощутила приступ тоски по дому. Приступ, мягко говоря, несвоевременный, если учесть, что самолет только что сел. И тем не менее тоска закралась в ее душу, словно напоминая, что предстоящие две недели, как бы весело они ни прошли, ничего по существу не изменят. Все, что она оставила дома, будет дожидаться ее возвращения. Проблемы никуда не денутся, и ничего поправить нельзя.
Рианон прикрыла глаза и опустила голову. Страх охватил ее, а она чувствовала себя чересчур усталой для того, чтобы с ним бороться.
Услышав громкий гудок, она вздрогнула и открыла глаза. На губах, несмотря на грусть, сразу появилась улыбка. Перед ней стоял сверкающий белый “мерседес”, за рулем которого сидела Галина. Господи, да ведь это же замечательно – вырваться из Англии, сбежать от хмурых туч и дождя туда, где ярко светит солнце, где люди веселы и дружелюбны, где Галина так забавно выражает свои восторги по поводу новой встречи.
Когда Галина выбралась из машины и принялась помогать подруге складывать чемоданы в багажник, Рианон сказала:
– Кстати, позволь тебе ответить. В Лос-Анджелесе я уже была. Но всего три дня. Так что можешь меня уверять, что мне здесь понравится.
Галина рассмеялась и захлопнула крышку багажника.
– Тебе здесь понравится, – послушно подтвердила она, снова усаживаясь за руль. – Нет, серьезно, понравится. Здесь здорово, хотя иногда хочется выбраться отсюда. Макс тут постоянно живет, но он половину времени проводит в разъездах. Да и я в общем-то тоже – с тех пор как работаю на “Конспираси”. Да, ты видела мою рекламу? В Англии ее показывают?
– Издеваешься? – Рианон улыбнулась. – Стоит только открыть журнал или включить телевизор – всюду ты.
Галина, явно польщенная, захлопнула дверцу и нажала на газ. Бросив на Рианон несколько быстрых взглядов, словно желая удостовериться, что подруга в самом деле с ней, она сказала:
– Неужели прошло пять лет с тех пор, как мы виделись в последний раз?
– Трудно поверить, правда? – согласилась Рианон. Галина улыбнулась.
– Если посмотреть на тебя, скажешь, что прошло не больше пяти дней. Мы же с тобой всегда так дружили! Как можно было не встречаться целых пять лет?
Брови Рианон изогнулись.
– А тебе не кажется, что у нас возникла одна маленькая проблема, когда ты убежала с Филиппом? – саркастически осведомилась она.
– Господи Боже мой! – Галина зажала рот ладонью. – Совсем об этом забыла.
– Черта с два ты забыла! – со смехом возразила Рианон, забирая волосы в хвост, чтобы прохладный ветерок овевал затылок.
Галина рассмеялась:
– Ну правильно, не забыла. Но я надеялась, что ты, может, забыла.
Рианон ошалело уставилась на Галину. Потом улыбнулась.
– Нет, ты не изменилась, – заключила гостья, разглядывая вереницу гостиниц и гаражей, предлагавших в аренду автомобили.
– Ты тоже, – отозвалась Галина.
По всей видимости, она приняла слова Рианон за комплимент. Вероятно, она права, подумала Рианон.
– А теперь, – заявила Галина, обгоняя белый лимузин, – расскажи-ка мне про этого козла. Ты говорила, что вышла за него замуж?
– Верно. Но мне не хочется об этом вспоминать.
– Почему? – воскликнула Галина.
– Потому что мне все еще больно, – искренне призналась Рианон.
– Тогда тем более надо рассказать, – возразила Галина. – В конце концов, мы же подруги. А если ты не хочешь обсудить это с подругой, с кем же ты можешь поговорить?
– Хорошо, расскажу, – сдалась Рианон. – Но не сейчас, ладно?
– Ладно, поговорим, когда приедем, – согласилась Галина, задорно посмотрела на Рианон и расхохоталась. – А ты уверена, что хочешь остановиться в моей квартире? В доме тебе будут ужасно рады. Места там сколько угодно, и всем не терпится взглянуть на тебя.
– Ты уже говорила, – перебила ее Рианон. – Но мне бы хотелось некоторое время не знакомиться ни с кем и просто передохнуть. Понимаешь, мне нужно свыкнуться со всем дерьмом, которое со мной случилось. Недавно я потеряла работу.
– Как?! – изумилась Галина. – Да, похоже, тебе действительно тяжело. А чем ты занимаешься? Когда я уехала, ты еще работала на Би-би-си.
Рианон рассказала Галине историю программы “Хочу все знать”, отметив, что подруга до сих пор оказывает на нее какое-то гипнотическое воздействие.
Когда она закончила, Галина сказала:
– Не надо так мучить себя. Поверь, это совершенно естественно. Ты пережила два сильных потрясения: сначала потеряла мужа, потом работу. Тебе нужно время и мужество, чтобы смириться с утратами. И то и другое у тебя есть, можешь мне поверить, хотя сейчас тебе, наверное, так не кажется.
Рианон смотрела на нее с удивлением. Галина сжала ее руку. В глазах красавицы опять вспыхнули озорные огоньки. Шутливо стукнув Рианон по колену, она сказала:
– Ладно, в конце концов, ты приехала сюда, чтобы как следует развлечься и забыть про все дерьмо на свете. Ну и понятно, чтобы быть подружкой невесты. – Галина помолчала, склонив голову на плечо. – Знаешь, может быть, на этой неделе мне удастся выкроить пару дней. Если получится, давай проведем их вместе? Только мы с тобой, а? Побегаем по магазинам, пообедаем вдвоем, потом, как голливудские звезды, коррекцию груди сделаем, татуировку… Ой, как хорошо, что я вспомнила, мне же до приезда Макса надо еще успеть сделать маникюр. Кстати, ты знаешь, что его арестовали?
– Да, я в газетах читала перед отъездом. – Рианон тут же пожалела о сказанном, но прямой вопрос Галины застал ее врасплох. – Честно говоря, – добавила она, – я из-за этого сильно сомневалась, стоит ли ехать.
– Да ладно тебе, ни в чем он не виноват, – отмахнулась Галина.
– Меня не это смущало, – сказала Рианон с обезоруживающей улыбкой, вдруг подумав: Лиззи бы такую искренность оценила. – Дело в том, что из-за этого могла произойти задержка со свадьбой. Так когда ты его ждешь?
– Сегодня вечером. Я знаю, настроение у него будет ни к черту. Он не в восторге от тюрем.
Рианон, не в силах сдержаться, хихикнула. Галина взглянула на нее.
– По крайней мере на этот раз он не провел в камере и дня, – пояснила она. – В прошлый раз ему пришлось просидеть несколько недель.
– Когда погибла его жена? – спросила Рианон.
– Да. – Галина заговорщицки подмигнула. – Кошмар. Об этом здесь у нас не говорят. По крайней мере нам нельзя. Но мы все равно говорим, как же иначе?
Рианон не знала, что и сказать, поэтому попыталась задать вопрос:
– Это он ее убил?
– Ну… – Галина замялась, потом кивнула. – Да, он убил. Я-то думала, это и так все знают.
Некоторое время Рианон, несколько шокированная такой прямотой, молчала, не зная, как вести себя дальше. Потом спросила:
– Как же он избежал обвинения?
Галина расплылась в улыбке:
– Да если бы я и знала, то тебе не смогла бы рассказать. Но я на самом деле не знаю. Одно время считалось, что ее убила я. Ты об этом слышала? – Лицо Галины внезапно сделалось злым. – Наверное, – добавила она, – кто-то и сейчас так думает. Но я не убивала. Когда она умерла, я была здесь, в Лос-Анджелесе, в больнице. Про пистолеты, которые могли бы выстрелить в Лос-Анджелесе и настичь жертву в Нью-Йорке, я не слышала. Особенно если они стреляют пулями тридцать восьмого калибра.
Рианон рассмеялась, вновь ощутив растерянность. Галина говорила таким тоном, будто обсуждала наряд школьной подружки, а не убийство первой жены своего жениха, убийство, в котором так или иначе оказалась замешана она сама.
– Если ты знаешь наверняка, что Макс – убийца, – осмелилась продолжить Рианон, – то зачем выходишь за него замуж? Разве это тебе безразлично?
Галина пожала плечами.
– В общем-то да. Макс постоянно кого-нибудь убивает. То есть не сам, конечно, это Каролин он сам убил. Обычно он для убийств нанимает других. Ну там гангстеров, киллеров, наркоманов…
Рианон таращилась на Галину в изумлении, но та вдруг прыснула, и журналистке стало ясно, что ее надули.
– Ну хорошо, – произнесла она, поджав губы.
Машина проезжала мимо яхт-клуба, за ресторанчиками виднелся лес мачт с американскими флагами.
– Так, значит, это был несчастный случай? – не сдавалась Рианон. – Так надо понимать?
– Конечно, несчастный случай; а что я еще могу ответить? Обвинения с Макса сняты, я собираюсь стать его женой. Вот и посуди сама, могу ли я говорить во всеуслышание, что он убийца?
– Но ты знаешь наверняка? – настаивала Рианон. – Он говорил с тобой об этом?
– Естественно.
– И что сказал?
– Несчастный случай.
– Как это произошло?
– Она пыталась застрелить его, он хотел выхватить у нее пистолет. В схватке пистолет выстрелил. Ты сама сто раз видела в кино, как это бывает.
– Ты ему веришь?
– Абсолютно.
Машина затормозила возле шестиэтажного дома. Над белыми балконами были натянуты тенты с белыми и бирюзовыми полосами.
Зная, насколько упрямой может быть Галина, Рианон решила сменить тему.
– Почему ты попала в больницу? – спросила она.
– На меня напали, – объяснила Галина. Когда обе выбрались из машины, она добавила: – Честно говоря, я была сильно изранена. Синяки долго не проходили, а уж о порезах и говорить нечего. Мне наложили двадцать три шва. На спине, на руках, на ногах – везде. Вот и на горле шрамы, смотри. Ну сейчас их уже не видно, но были. Врач сказал, что мне повезло, я вообще могла умереть.
– А того человека поймали? – поинтересовалась Рианон, подходя к багажнику.
– Насколько мне известно, нет. Преступников никогда не ловят. Хорошо еще, что лицо не тронул. Иначе не работать бы мне там, где я сейчас работаю, это уж точно.
– Он тебя ограбил?
Подруги приступили к выгрузке багажа.
– Нет. На мне ничего не было.
– А где это случилось?
– В Венеции, недалеко от моей прежней квартиры. Макс с тех пор не позволял мне там бывать. Но я твердо решила сохранить независимость, так что ему пришлось купить для меня квартиру здесь. Дом хороший, охраняется, Максу не о чем беспокоиться. И мне здесь нравится. Никто не пристает с расспросами.
– И много времени ты тут проводишь?
Рианон взялась за ручку чемодана, но ее опередил подскочивший носильщик.
– Наверное, процентов пятьдесят, – подумав, сказала Галина. – Макс хочет, чтобы после свадьбы я отсюда уехала, а мне хотелось бы оставить за собой эту квартиру. Понимаешь, когда он в дрянном настроении, я смогу приезжать сюда. Вообще люблю побыть одна там, где меня никто не трогает. А ты?
Рианон глубоко вздохнула – уединение с некоторых пор она воспринимала как одиночество.
– Да-да, конечно, я тоже, – ответила она. – Но разве брак не означает в определенном смысле потерю независимости? Это же и есть оборотная сторона семейной жизни, хотя я понимаю, что в замужестве есть большие преимущества. По крайней мере так мне говорили. Кроме того, я по твоему рассказу поняла, что дом у Романова большой и найти уединенное место не проблема.
– Да, дом не маленький, – со смешком подтвердила Галина, – но он все-таки недостаточно велик, чтобы сбежать от Макса, если он этого не хочет. Да во всем Лос-Анджелесе скрыться от Макса некуда. Его сволочные шпионы повсюду. Я уверена, он нанимает специальных людей, чтобы они следили за мной и докладывали ему, во сколько я ушла, во сколько пришла, кто у меня был и как долго… – Она рассмеялась. – Я даже подозреваю, что они копаются в моем белье.
– Зачем? – удивилась Рианон.
– Его всегда интересовало, не сплю ли я с кем-нибудь. – Рианон брезгливо поморщилась.
Подруги вошли в прохладный, отделанный мрамором холл и направились к лифту. Войдя, Галина кивнула консьержу.
– И для того, чтобы это установить, шпионы должны рыться в твоем белье? – спросила Рианон.
Галина, смеясь, пожала плечами.
– Не знаю. – Она нажала на кнопку вызова лифта. – Он на все способен.
– Да как же ты терпишь слежку? – воскликнула Рианон.
– А мне нравится. – Красавица усмехнулась. – Это только доказывает, как сильно он меня любит и как боится, что в моей жизни появится другой мужчина.
Лифт поднялся на третий этаж. Галина выглядела самодовольной и безмятежной.
– А другие у тебя бывают? – спросила Рианон, когда двери лифта открылись.
– А как же! – со смехом воскликнула Галина. – Когда представляется случай.
Она ступила на покрытый ковром пол, вынула ключи и решительно направилась к самой дальней квартире.
– Et voila*! – крикнула она, распахивая дверь и приглашая Рианон в залитую солнцем великолепно обставленную гостиную, большие окна которой выходили на море. – Вот твой дом.
* Вот (фр.)
Она наслаждалась изумлением Рианон, которое та и не пыталась скрыть. Англичанка молча взирала на пышные белые диваны, стеклянные кофейные столики, огромные опахала из перьев и белый ворсистый ковер. Все здесь было белым, даже садовые стулья на террасе были обтянуты мягкими белыми чехлами. Единственными цветными пятнами были картины на стенах да иллюстрированные журналы, в беспорядке сваленные на одном из столиков.
– А вот это, – объявила Галина, указывая на колоссальную вазу с букетом белых лилий, – я сама утром купила для тебя.
Рианон, тронутая детской гордостью Галины, улыбнулась; ведь подруга не могла знать, что этим подарком причинит гостье боль. Лилии живо напомнили ей медовый месяц в Марракеше, номер в гостинице… Рианон поспешно отогнала эти мысли, понюхала цветы и сказала:
– Прелесть! Спасибо тебе, Галина.
Она улыбнулась в ответ. В синих глазах светилась та же нежность, что звучала в ее голосе. В ослепительных лучах солнечного света ее волосы казались белее, чем обычно, а безупречная кожа отливала золотом. Никогда, подумала Рианон, она не была такой красивой.
Галина взглянула на часы.
– Ах черт! – воскликнула она. – Я должна быть у маникюрши в пять часов, так что всё, полетела. У нас есть пара дней, так что успеем посплетничать. Сейчас Пьер принесет твой багаж. – Она полезла в сумочку и извлекла пятидолларовую купюру. – Дай ему, пожалуйста. Не скучай, хорошо? Мы обо всем позаботились. Ула даже взяла для тебя напрокат машину. Пьер ее тебе покажет. Ула где-то оставила записку, по крайней мере она так сказала. Может, у кровати. Спальня там. – Она указала на закрытую дверь дымчатого стекла. – Где-то должен быть список телефонов. Мой, Улы, Макса и основной телефон дома. Ула собиралась оставить в машине несколько карт. В холодильнике полно еды. Рядом на Линкольн-стрит – мы по этой улице ехали из аэропорта – есть супермаркет. Здесь в округе сколько угодно кафе, магазинов с доставкой товаров на дом, есть бистро, рестораны, бары. В доме внизу спортзал и бассейн. По воскресеньям с утра все жильцы собираются и чешут языки насчет разводов и психотерапии. Так что туда ни ногой. – Галина рассмеялась в ответ на кислую гримасу Рианон. – В общем, я побегу. Ты уверена, что тебе ничего не нужно? Если что-нибудь понадобится, звони. Не исключено, что я вечером приеду, если Макс будет злиться. А если нет, то завтра я вас с ним познакомлю. Тебе будет интересно, это я обещаю. Все, привет. Делай что хочешь. Если что-нибудь сломается, позвони в холл, и все тебе починят.
Быстро расцеловав подругу в обе щеки, Галина умчалась.
Рианон некоторое время стояла на месте и моргала, пытаясь собраться с мыслями. Она чувствовала себя так, будто над ней пронесся тайфун. Она не знала, что ее ждет в Лос-Анджелесе, но, во всяком случае, не рассчитывала, что так быстро останется одна. Но это произошло, и сколько ни стой в растерянности, ничто не изменится.
Рианон подошла к окну и распахнула створки. В комнате было прохладно благодаря кондиционерам, и солнце буквально обожгло кожу. Она отошла от окна, сбросила жакет и вышла на крытую балюстраду, чтобы взглянуть на океан. Очень, очень хотелось не думать об Оливере, но в эту минуту она чувствовала, что не в силах справиться с тоской. Не надо было приезжать сюда. Если бы можно было вернуться назад, оказаться в том времени, когда в душе не было страха и боли, когда еще верилось в мечты.
Услышав, что в спальню вносят чемоданы, она поспешила, чтобы передать чаевые, но опоздала. Входная дверь уже захлопнулась.
Зазвонил телефон. Рианон взяла трубку, но не успела произнести ни звука, как услышала незнакомый голос:
– Привет, это Рианон?
– Да, – ответила она.
– Это Ула говорит, я помощница Макса. Добро пожаловать в Лос-Анджелес.
– Спасибо, – улыбнулась Рианон.
– У вас все хорошо? – спросила Ула.
– Да-да, все прекрасно, – заверила ее Рианон и с телефоном в руке прошла в спальню.
На душе у нее сразу потеплело, как только она увидела огромную деревянную кровать, гору подушек и белоснежные плисовые шторы. Одним словом, комната была необыкновенно уютной.
– Галина только что позвонила мне из машины и сказала, что бросила вас, – продолжала Ула. – Я бы к вам подъехала, но Макс должен появиться часа через два и…
– Ничего страшного, – с улыбкой перебила ее Рианон. – Все нормально.
– Если что-нибудь понадобится, звоните. Слышите? Я оставила вам все телефоны. Список возле аппарата. Вам понравилась квартира? Классная, правда? Вам там будет удобно, но если вдруг передумаете и решите перебраться в дом, только скажите мне, идет?
– Да, конечно, спасибо, – сказала Рианон. – У меня к вам только один вопрос: здесь не опасно гулять одной поздним вечером?
Ула ответила – после небольшой паузы:
– Скорее всего ничего не случится, но все-таки я бы на вашем месте не рисковала выходить после того, как стемнеет. На машине, конечно, другое дело. Кстати, я взяла для вас напрокат “шеви-кабриолет”. Если куда-нибудь поедете вечером, заприте двери изнутри. И не спускайтесь на пляж ночью, там действительно может быть опасно. Если захотите поужинать не дома, советую “Кафе дель рей”. Это на улице Адмиралтейства. Туда придется ехать на машине, но там удобная стоянка. У вас есть доллары? Я вам оставила в шкафу возле кровати на всякий случай.
– Господи, да есть ли что-нибудь, о чем бы вы не позаботились? – со смехом спросила Рианон.
– Надеюсь, мы предусмотрели все, – серьезно ответила Ула. – А если есть упущения, Макс с Галиной оттяпают мне башку. Сейчас мне будут звонить, так что до завтра. Отдыхайте и не забудьте позвонить, если что-то понадобится.
Рианон вернулась в гостиную, положила на место радиотелефон и взглянула на перечень номеров. Рядом с запиской лежали ключи от “шевроле” и сложенная карта Лос-Анджелеса. Рианон взяла ключи, повертела их в руке и рассеянно взглянула на карту. Голос Улы все еще звучал в ушах. Положив ключи, она подошла к входной двери и заперлась. Наверное, это перестраховка, сказала она себе. Где здравый смысл? Что может случиться в таком надежном доме? И тем не менее вид роскошной комнаты вселял необъяснимую тревогу. Она внимательно посмотрела в углы, бог весть зачем. Напряжение нарастало, как будто в полумраке затаилась неведомая угроза. Безумная мысль, разумеется, однако чем больше Рианон неподвижно стояла у двери, тем сильнее становилось ощущение, что что-то здесь не так.
Лишь через несколько минут она сообразила, что виной всему дорожная усталость, стряхнула с себя оцепенение и направилась в спальню, чтобы начать разбирать вещи. Она решила последовать совету Улы и поужинать в “Кафе дель рей”. А завтра, если удастся проснуться достаточно рано, Рианон начнет свой первый день в Калифорнии с прогулки по Венис-Бич.
В начале четвертого ночи телефонный звонок ворвался в ее путаное, неприятное сновидение. Несколько секунд Рианон приходила в себя, потом включила настольную лампу и потянулась к телефону.
– Галина? – спросил мужской голос.
– М-м-м?
Сон никак не отпускал ее.
– Я тебя разбудил? Ничего, ты должна быть рада.
– Прошу прощения, – хрипло произнесла Рианон. – Это не Галина. Передать ей что-нибудь?
Последовало молчание, потом Рианон услышала щелчок опускаемой на рычаг трубки.
Рианон отключила связь и свернулась под простыней. Долго она лежала неподвижно, глядя в пустоту. Ночь была тихая. Лунный свет заливал комнату. Кровь билась в висках. Почему-то звонок встревожил ее, хотя тому не могло быть рационального объяснения. Но постепенно начало действовать принятое вечером снотворное, и она вновь стала проваливаться в мрачный, свинцово-тяжелый сон. Когда телефонный звонок опять разбудил ее, уже было утро.
– Привет! Я разбудила тебя, да? – кричала в трубку Лиззи. – Сколько там у вас времени?
Рианон поморгала и глянула на часы:
– Десять минут девятого. Ну да, ты меня разбудила.
– Тебя что, в самолете сильно укачало? – засмеялась Лиззи. – Ты должна была проснуться часа в четыре. Ладно, как там дела? Точнее, как Галина?
Рианон улыбнулась:
– Шикарная. Ни капельки не переменилась. Хотя нет. Все такая же наивная, зато стала вдвое красивее. Чуть повзрослела. Еще более ненормальная. С толку ее сбить невозможно… Да ну, не знаю, я сто лет ее не видела. Но я рада, что приехала, мне уже лучше. Или мне так кажется.
– Что слышно про Макса? Он еще в тюрьме?
Рианон прижала трубку к уху плечом, выбралась из постели и направилась на кухню.
– Насколько мне известно, его должны были выпустить вчера вечером, – ответила она. – Между прочим, Галина говорит, что он убил жену.
– Что? – Лиззи присвистнула. – То есть это был не несчастный случай?
– Нет, она-то сказала – несчастный случай, но тоном дала понять, что врет.
– Неужели? – Лиззи опять засмеялась. – Надеюсь, ты времени не теряла? Закинула удочку насчет интервью?
– Не надо на меня наседать, – возмутилась Рианон. – Я же только вечером прилетела.
– Но шанс есть, как ты думаешь? Рианон пожала плечами.
– Трудно сказать, я же еще не видела Макса. Если бы все зависело только от Галины, я почти на сто процентов уверена, что она дала бы мне интервью. Естественно, про Макса она бы говорить не стала, а вот о себе и о жизни супермодели – с удовольствием. Могу даже утверждать, что она дала бы это интервью только для того, чтобы помочь мне возобновить профессиональную карьеру.
– Она тебе побольше задолжала, – проворчала Лиззи. – Когда собираешься в Вавилон?
Спросонья Рианон. не сразу сообразила, о чем говорит подруга. Потом улыбнулась и ответила:
– Думаю, сегодня. – Вдруг, совершенно безо всякой связи с разговором, она вспомнила про звонок, разбудивший ее ночью. Уже хотела рассказать о нем Лиззи, но вовремя поняла, что рассказывать, собственно, нечего. Вместо этого она спросила: – Ты звонила Энди?
– Боже сохрани, нет. – Голос Лиззи дрогнул. – Я целый день собиралась с духом.
– Но ты ему позвонишь, прежде чем ехать?
– Да. Давай о чем-нибудь другом. Ты говорила с Галиной насчет видеозаписи свадьбы?
– Пока нет.
– Будешь?
– Да. Когда настанет подходящий момент.
– Только не затягивай, – посоветовала Лиззи.
– Ты бы справилась с интервью лучше меня, – вздохнула Рианон, открывая жалюзи.
– Издеваешься? Разве не ты всего за десять минут вытрясла из нее, что преступник – Макс? Теперь тебе осталось только выяснить, кому он позолотил ручку или оказал услугу, чтобы выпутаться. Ты сделаешь себе на этом такое имя, что войдешь в историю.
– Несчастный случай, – напомнила Рианон. Лиззи недоверчиво фыркнула:
– Так всегда говорят.
– Ладно, если это и не так, то полиция Лос-Анджелеса… Хотя нет, это же произошло в Нью-Йорке, правильно? Полиция Нью-Йорка не смогла доказать, что это было намеренное, заранее обдуманное и какое там еще преступление. Так что у меня, судя по всему, шансов не много, согласна?
– Нет. В полиции Нью-Йорка не служат ближайшие подруги Галины. Можешь считать меня старомодной, но мне почему-то кажется, что подруге рассказывают больше, чем следователю.
Рианон уже открыла рот, чтобы возразить, но внезапно ей пришло в голову, что Лиззи, возможно, в чем-то права.
– Вообще-то надо учесть, – проговорила она, лихорадочно обдумывая ситуацию с новой точки зрения, – что полиция ее вообще не допрашивала.
– Что ты этим хочешь сказать?
– В ночь убийства Галина находилась здесь, в Лос-Анджелесе, – объяснила Рианон. – В больнице. Значит, полиция вполне могла установить местонахождение и не тревожить человека. Сама посуди, какой она свидетель, если лежала на больничной койке на другом побережье Штатов?
– Да, пожалуй. Но они должны были по крайней мере спросить ее, не говорил ли чего-нибудь Макс насчет убийства.
Рианон рассмеялась:
– А что, если они ее спросили и она солгала?
– Почему она попала в больницу? – поинтересовалась Лиззи.
– На нее напали.
Несколько секунд ошарашенная Лиззи молчала.
– Несчастливая ночь для женщин Макса Романова, – задумчиво произнесла она. – Одна стреляет в себя, на другую нападают.
– М-да, мне и самой это приходило в голову, – призналась Рианон. – Но если выяснять, что произошло на самом деле, нужно действовать постепенно. Прежде всего я прозондирую почву насчет интервью с Галиной. Только с ней. Не сомневаюсь, что она согласится. И дело не только в наших отношениях. Люди из “Конспираси” руками и ногами ухватятся за возможность бесплатной рекламы. Конечно, в том случае, если будет ясно, что мне удастся протолкнуть программу в эфир.
– С этим проблем не будет, – уверенно сказала Лиззи.
– Ну пожалуй, так. В общем, затем я посмотрю, как Галина отнесется к предложению снять свадьбу на видео. Тут, разумеется, понадобится согласие Макса. А он, как я полагаю, может разрешить съемку только при условии, что запись не станет достоянием широкой публики. Если так, то запускать фильм на телевидение было бы аморально. Самое лучшее, конечно, это если он разрешит съемку для демонстрации в эфире и вместе с Галиной даст мне интервью, причем позволит задавать ему вопросы об обстоятельствах смерти его первой жены. Если он на это пойдет, тогда я поверю в лампу Аладдина. Хотя, конечно, оптимизм всегда плодотворнее, чем пессимизм.
Лиззи хихикнула:
– Могу поспорить, ты его переиграешь. Раз Галина будет на твоей стороне, непременно все получится.
– Мне бы твою уверенность, – усмехнулась Рианон. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что означал бы мой успех: несмотря на сопротивление нью-йоркской полиции, в моих руках окажется то, чего добивались все журналисты и все частные детективы Штатов с того дня, как Макса оправдали.
На мгновение даже у Лиззи дух захватило от перспективы.
– Тогда я могу только сказать: “Правь, Британия”, – выдохнула она.
Рианон засмеялась.
– Что-то щелкает в трубке, – сказала она. – Видимо, кто-то пытается дозвониться. Давай-ка заканчивать.
– Хорошо. Звони, если будут новости.
– Ты тоже, – отозвалась Рианон. – И давай-ка звони Энди!
Не дав Лиззи ответить, она отключила связь.
Тут же позвонила Ула и спросила, будет ли гостья к десяти часам готова ехать в Малибу.
Без пяти минут десять Рианон стояла перед зеркалом, подавляя в себе желание разорвать в клочья платье от Армани, которое, казалось ей, выглядело как старая тряпка. Черт возьми, что же надо надевать, отправляясь в шикарный особняк? Как должна выглядеть женщина во время первого знакомства с одним из крупнейших магнатов Америки, который, помимо всего прочего, собирается жениться на ее школьной подруге? Да какая разница, что надеть? Было бы смешно представить, что Романов в эту минуту изучает свой гардероб, прикидывая, чем он может произвести впечатление на Рианон. Да кто он такой, чтобы стараться производить на него впечатление? Мужчина, только и всего. Мультимиллионер, да, возможно, убийца, но по большому счету всего лишь мужчина.
Только сейчас, после этого идиотского внутреннего монолога, когда часы пробили десять, Рианон осознала, насколько она нервничает перед встречей с Максом Романовым.
Усилием воли она попыталась взять себя в руки, но тут снизу позвонил консьерж и доложил о прибытии Улы. Рианон решила, что придется удовлетвориться платьем от Армани, подхватила сумочку и ключи, бросила на себя последний взгляд в зеркало, вышла, заперла за собой дверь и побежала вниз по лестнице. В холле она остановилась, и консьерж, видя ее замешательство, указал на черную “тойоту”, возле которой стояла высокая румяная голубоглазая брюнетка с тонкими чертами лица и очень светлой кожей. Она с нетерпением смотрела в сторону двери подъезда.
– Мы все тут столько о вас слышали, – сказала брюнетка, сжимая руку Рианон обеими руками. – Господи, да я вас как будто сто лет знаю. Вы хорошо спали? Наверное, разница во времени ощущается?
– Нет, все отлично, – возразила Рианон, отметив про себя, что в ее речи откуда-то появился легкий американский акцент. – Нервничаю немного, а так все хорошо.
– Нервничаете? – удивилась Ула. – Надеюсь, не из-за Макса? Он лапочка.
Рианон недоверчиво вскинула левую бровь, и Ула немедленно рассмеялась.
– Клянусь вам, – сказала она, открывая перед Рианон дверцу. – Едем на моей машине. Потом кто-нибудь отвезет вас обратно. И поверьте, Макс действительно лапуля. Он прямо-таки жаждет с вами познакомиться.
Последним словам Рианон не вполне поверила. Она уселась, дождалась, пока Ула скользнет на водительское место, пристегнула ремень и спросила:
– А где Галина?
– Как, я разве не сказала по телефону? – Ула поморщилась, досадуя на свою забывчивость. – Им с Максом сегодня с утра нужно побывать у раввина. Когда мы приедем, они уже должны быть дома, – добавила она. “Тойота” выехала на набережную. – Вы, наверное, знаете, Макс только вчера прилетел из Нью-Йорка, так что, возможно, как только вернется от раввина, сразу начнет совещаться с ребятами. Ребята – это Морис и Эллис. Галина вам о них рассказывала? Да? Прекрасно. Вы, конечно, читаете газеты, значит, знаете – Макса обвиняют в использовании конфиденциальной информации при заключении сделки. Он здорово развеселился, скажу я вам, обожает, когда на него вешают преступления, которых он не совершал. Вы наверняка знаете, его уже не в первый раз обвиняют.
В голосе секретарши проскользнула несколько истеричная веселость. Рианон хотела попытаться ее успокоить, но не стала этого делать, подумав, что не мешало бы прежде узнать Улу получше.
Через несколько минут они уже ехали по бульвару в сторону Тихоокеанского шоссе, ведущего к Малибу. Ула все болтала про Макса, его детей, Галину, Эллиса и кота Повесу, которого недавно кастрировали. Рианон слушала, смеялась, глазела на залив Санта-Моника, на горы, которые были прекрасно видны, несмотря на морской туман, и думала: смогла бы она жить в Лос-Анджелесе? Пару лет назад она провела здесь несколько дней, и впечатлений было столько, что пресыщение наступило практически сразу. Этот город показался ей тогда одним колоссальным киноэкраном, на котором сменяли друг друга бесконечные сцены жизни и смерти, страха и любви, чудачеств и открытий. Одним словом, мечта Голливуда, гипнотизирующий и внушающий ужас город, абсолютно нереальный. Наверное, думала Рианон, и жизнь здесь настолько же призрачна.
Путь к Малибу оказался гораздо короче, чем ожидала Рианон. Машина уже свернула с шоссе и ехала теперь вдоль обрыва к поднимавшимся впереди скалам.
– Почти приехали, – сказала Ула, снизив скорость, чтобы пропустить пошедший на обгон белый автомобиль.
Теперь дорога шла мимо частных владений. Таких громадных поместий Рианон в жизни не доводилось видеть. Подъехав к границе владений Макса, Ула затормозила. Охранник развел створки железных ворот и жестом показал, что можно ехать.
Рианон огляделась. Трудно было оторвать взгляд от моря и голубого неба, на фоне которого силуэты нависших над дорогой пальм казались особенно живописными. Рианон не часто приходилось чувствовать себя не в своей тарелке, но на сей раз ощущение было именно таким, и она не питала надежд на то, что станет легче, когда знакомство с Максом Романовым наконец состоится. Как ни странно, до нынешнего утра она очень мало думала об этом человеке, никогда не пыталась представить его себе как личность. Для нее он был главой крупнейшего издательского концерна, персонажем связанного с убийством скандала или же женихом Гaлины. А теперь вдруг стал для нее чуть ли не иконой, и она не знала, бояться его или же благоговеть перед ним.
– Ну что вы так помрачнели? – весело окликнула ее Ула, объезжая фонтан. – Мы на вашей стороне.
Рианон повернула голову.
– Я и не знала, что тут есть какие-то стороны, – заметила она. Ула засмеялась:
– Да не волнуйтесь вы. Я же вам говорила, Макс – отличный парень. Сами увидите. Вы – его гость, он будет с вами очень любезен. Он скажет, какая для него честь, что вы прилетели сюда аж из Англии, покажет вам дом, расскажет его историю. Пригласит вас переехать сюда, если вы заскучаете на квартире. Обеспечит вас отдельным телефоном и скажет, чтобы вы обязательно звонили, если что-нибудь понадобится. Познакомит с детьми… Черт побери, да не знаю я, что он сделает, но честное слово, как бы ни поворачивалась его жизнь, он сделает все, чтобы вам в его доме было лучше, чем где бы то ни было еще. Я-то знаю, сто раз видела, как он себя в таких случаях ведет. Он здорово умеет прятать все плохое и представать перед гостями в лучшем виде.
Рианон вышла из машины и встала, залюбовавшись великолепным фасадом дома, выстроенного в итальянском стиле – с колоннами и красной черепичной крышей. Откуда-то доносились плеск воды и детские крики. Было так жарко, что воздух дрожал и цветы увивших стены ползучих растений переливались.
– Где все? – спросила Ула у вышедшего им навстречу пожилого господина. Дожидаться ответа она, впрочем, не стала. – Рианон, познакомьтесь, это Лео. Он работал с родными Макса еще тогда, когда сам Макс только родился. Сейчас немножко глуховат, так что говорите, пожалуйста, погромче.
Рианон как во сне подала старику руку, после чего проследовала за Улой в огромный холл. В центре его бил очаровательный фонтан. Над ним находился венецианский балкон, на который вели две лестницы – справа и слева от середины холла.
– В жизни ничего красивее не видела, – пробормотала Рианон, жадно осматривая вознесшиеся к небу стены виллы и лестницы, сомкнувшиеся наверху, как две руки, готовые заключить гостя в объятия.
– Я рад, что вам нравится.
Рианон быстро обернулась, во рту мгновенно пересохло. К ней через холл приближался сам Макс Романов. Он был выше, чем она себе представляла, и значительно смуглее, с густыми темными бровями и большим носом. Его черные глаза сверкали. Он показался Рианон одним из самых привлекательных мужчин, которых она когда-либо встречала.
– Добро пожаловать, – произнес он и протянул руку.
В глазах хозяина не было ни тени улыбки.
Рианон попыталась что-то сказать, но была слишком шокирована нелюбезностью хозяина. И это после всего, что наговорила ей Ула! В это мгновение появился предлог, чтобы отвести глаза, – в холл вошел еще один человек.
Заметив направление взгляда гостьи, Макс обернулся. Он явно намеревался представить Рианон вошедшего, но неожиданно беззвучно выругался.
Взгляд Рианон перебегал с одного мужчины на другого. А Рамон невозмутимо, словно ожидал этой встречи, приближался.
Целуя ей руку, он сказал:
– Прекрасная сеньорита, очевидно, судьбе было угодно, чтобы мы свиделись вновь.
Несмотря на неожиданность, на то, что этот человек, казалось бы, должен был невольно напомнить ей самые страшные минуты в жизни, Рианон почувствовала, как улучшается настроение. Он отпустил ее руку, и при виде смуглого скуластого лица и белозубой улыбки она едва не рассмеялась. Вспомнились слова Лиззи об одном певце, которого они снимали: “Он из тех парней, кто прямой дорогой идет к твоему либидо и сразу заваливает в постель”.
Понятно, что Рамон относился именно к такому типу мужчин, но вот уже второй раз Рианон была невероятно рада его видеть. Он стоял, улыбался ей и грел ее, как теплое солнце Средиземноморья. А присутствие Макса ощущалось как приближение сибирской пурги.