Невиданное

Глава 11

Это была Сара, которой я никогда не была. Я никогда не поднималась по такой лестнице. За пределами выносливости, наклоняясь вперед, с меловой кожей.

Я синхронно следовала за ней, сгибая и выпрямляя онемевшие ноги. Преследование. Другая Сара остановилась на вершине, как будто прислушиваясь, затем повернулась, чтобы подняться на третий этаж. Когда я достигла верхнего коридора, она проходила через самую дальнюю дверь, в длинное чердачное помещение в самом конце.

Я остановилась. Не хочу идти дальше. Разумеется, она вела меня в старую детскую. Туда, где живут чудовища.

В зале темнота была реже, в окна меньших комнат светил свет от полной луны. Здесь она была ночью, хотя в моем мире это был день. Так в каком же мире я нахожусь? Я задумалась.

Детская была освещена светом от свечей, хотя никаких свечей я не видела. Другая Сара опустилась перед сундуком и заговорила громким голосом.

Я заставила себя войти в комнату, чтобы лучше все видеть. По моей коже бегали мурашки, как будто я теряла все свое тепло. Я остановилась позади девушки, чтобы слышать то, что она говорила.

— Ты можешь видеть себя в зеркале?

Она вытащила маленькую отполированную деревянную шкатулку и поставила ее на сундук. Затем покачала головой.

— Ты спишь, — медленно произнесла она, заплетающимся языком. — Тебе нужно проснуться.

Я почувствовала облегчение. Да, ну конечно, сказала я самой себе. В этом все дело. Я никогда не просыпалась. Сиреневая комната. Маленькая девочка. Стихотворение, кровь, темно-красный автомобиль. Сон. Кошмар.

Другая Сара с усилием снова заговорила. Она произнесла:

— Я пришла, чтобы найти тебя, Сэм.

Слова поразили меня. Мне показалось, как что-то сместилось в сторону. И внезапно, я увидела двух детей, рядышком сидевших возле сундука. Сэмми, его милое личико было безвольным. И маленькая девочка, не намного старше его, с чертами лица, схожими с ее сестрой, моей мамой. Мэгги.

Я знала, что должно произойти дальше. Сэмми подпрыгнет и побежит вон из комнаты, а потом Мэгги скажет…

— В зеркале темно.

Да. Да. Я видела однажды, как лицо Сэма попало в ловушку в зеркале. Разве? Пока я не отыскала его во сне. И Мэгги с ним.

Я простонала — звук походил на тот, когда ты хочешь закричать во сне, но не можешь.

Темный чердак исчез. Я пошатнулась и чуть не упала, удержавшись в вертикальном положении. Я стояла одна в пыльном помещении, освещенным слабым зимним светом.

Ничего из того, что я увидела, не имело смысла. Я опустилась возле сундука, попытавшись разобраться во всем.

Если все это мне приснилось — сиреневая комната, маленькая девочка, Джексон, Ричард, другая Сара — тогда когда же я успела переодеть пижаму? Почему на мне были рабочие брюки и свитер.

Это не был сон. Это было какое-то… видение… в котором я делала что-то, чего, я клянусь, я никогда не делала… кроме того, что кажется, помнила об этом. Но каким образом я могу помнить то, чего не происходило? Или забыть что-то настолько безумное? Мой младший брат… попавший в ловушку в зеркале.

Я сошла с ума. Это единственный ответ.

Мне показалось, что свет потускнел. У меня появилось тошнотворное чувство, что со мной в комнате есть кто-то еще, стоит в дальнем углу комнаты, в тени.

Я повернулась и побежала.

Я подножия лестницы, я схватилась за перила, чтобы успокоиться. Мама бабушки была сумасшедшей. Это у меня в крови. Я глотала воздух, как будто долгое время не дышала.

Я услышала, как со смехом ко мне бежит Сэмми. Я постаралась собраться, чтобы с улыбкой встретить его. Но когда я повернулась, это был не Сэм.

Я увидела, как мимо меня пронеслась рыжеволосая девочка и побежала через арку в западное крыло, ее светло-голубое платье развевалось за ее спиной.

Я крепко зажмурилась.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Пожалуйста, пусть это исчезнет. — Но я слышала, как шаги девочки замедляются и замирают. И голоса, дальше по коридору.

Я осторожно посмотрела в сторону холла. Несколькими футами ниже, девочка стояла лицом ко мне и слушала женщину, которая сидела перед ней на корточках и умоляла. Женщина была похожа на мою бабушку, младше на пару десятилетий.

— Ты же обещала мне, что перестанешь так делать. Разве ты не понимаешь, милая? Я почти потеряла тебя. Я думала, что потеряла тебя. Я видела тебя в зеркалах, но не знала, как вытащить тебя.

— В зеркалах, — повторила девочка и я вслед за ней.

— Это слишком опасно. Мы не должны больше слушать их. Им не нужна наша помощь, — Она протянула руку и взяла девочку за подбородок. — Ты должна пообещать мне, — пообещай мне — что ты прекратишь видеть, перестанешь слушать. Пообещай мне, Мэгги, сладенькая.

— Мэгги, — произнесла я.

Женщина и ребенок исчезли и на то место, где они стояли, шагнула другая женщина.

— Сара, — позвала меня, моя выросшая тетя.

Мэгги подвела меня к скамейке и заставила сесть. Затем присела передо мной, как ее мать перед ней.

— Расскажи мне, что ты видела.

Я поняла, что бесшумно плачу. Я вытерла щеки. Затем постаралась найти какую-то отправную точку, чтобы ответить на вопрос моей тети.

— Бабушку. Из очень далекого прошлого. Она просила тебя… перестать видеть.

— Да. — Моя тетя кивнула.

— Да, что? В смысле это было? — переспросила я. — В настоящей жизни?

— Да, — ответила она. — Это было.

Я не могла вынести того, что чувствовала. Я просто продолжаю оказываться на все новых уровнях непонимания.

— Я не понимаю, — сказала я. — Ты не кажешься… удивленной из-за того, что я видела это. Почему?

— Я тоже их вижу. Твоя бабушка называла их тенями.

Тени. Само слово отозвалось в моей голове, как что-то знакомое.

— И это то, что бабушка просила тебя перестать видеть?

— Да, сказала она. — Она считала, что они виновны в моей коме. И наверно, так и было, немного.

Мэгги могла их видеть. Все происходило по-настоящему. Я не придумала это. Я не была сумасшедшей.

— Стой, — снова заговорила я. — А откуда бабушка о них знала?

— Она тоже могла их видеть. Много бабушек могли.

Замечательно, подумала я. Я, наконец, поняла, какой семейный дар я унаследовала. Нужно сказать Ричарду. Какая-то часть меня хихикала. Я перевела дыхание.

— Ты должна мне все объяснить лучше, Мэгги, — потому что это чертовски пугает меня. — «Тени», что это?

— Это похоже на повторное проигрывание прошлого. Момент, который снова повторяется. Как сцена из фильма. Но только определенные люди могут видеть их.

Я как будто проваливалась в кроличью нору. Слова, казалось, не имели того смысла, какой должны были иметь. И еще это все ужасным образом выглядело так, как будто я это уже знала, как будто переживала это раньше. Повторяющееся прошлое.

— А почему ты не видишь тени сейчас? Ведь ты же видела их, когда была маленькая.

— С каждым человеком это происходит по-разному. — Она пожала плечами. — А твоя мама усиленно работала над тем, чтобы убедить тебя, что ты вообще их не видишь.

Странности, подумала я, а вслух, удивленно спросила:

— Мама может видеть их?

— Раньше могла, — до того, как бабушка заставила ее пообещать перестать. Наверное, может до сих пор, но не говорит. Как и я.

— А почему бабушка заставила вас обеих пообещать?

— Я застряла, — сказала она, — пока ты не напомнила мне, что я должна проснуться.

То другое видение, которое я видела только что.

— На чердаке, — сказала я.

— Да.

Я разбудила Мэгги и Сэма. Они уснули — и та, другая Сара — я — разговаривала с их… чем? Их спящими двойниками? Душами?

— А почему я не помню, как сделала это, Мэгги? Если эти видения это тени прошлого, как они могут показывать мне что-то, чего я не помню, как делала?

— Я не знаю. — Мэгги выглядела недоумевающей. — Я всегда считала, что для тебя это еще не случилось, но если ты видела это…

Я мысленно закончила ее предложение, если я видела это, то была в прошлом. Но я могла бы поклясться на Библии, что не делала этого.

— Может быть, я видела тени из будущего? — спросила я.

Мэгги покачала головой.

— Насколько я знаю, в нашей семье такого не случалось.

— Сара, — позвала мама с лестницы.

— Что скажет мама, если я расскажу ей об этом? Почему она вообще ничего не рассказывала мне?

— Что такое, Энни? — Мэгги ответила вместо меня.

Я заставила себя собраться.

— Звонил твой отец. — Она стояла у подножия лестницы и улыбалась мне. — С Джексоном все хорошо, никаких проблем. — Парни из клиники даже позволили твоему отцу зашить его, что очень хорошо, потому что никто не делает более аккуратные стежки, чем он.

— Спасибо мам, — я постаралась, чтобы мой голос был выше. Даже радостным.

— Ты не поможешь мне немного, детка? Мне нужно упаковать остатки вещей для выставки.

— Милостивый Боже, только не это, — подумала я, но вслух сказала. — Конечно, сейчас спущусь.

Мэгги остановила меня, легонько взяв за локоть. Ее голос был тихим, умоляющим.

— Пожалуйста, не говори об этом с твоей мамой.

— Почему нет? Почему она не должна знать?

Она покачала головой, пытаясь найти нужные слова.

— Ей это не понравится. А есть еще кое-что, что ты должна увидеть.

— Я должна увидеть? — Это будет происходить и дальше. Одна идея безумнее другой. — Что ты имеешь в виду?

Она выглядела смущенной. Как будто понимала, что говорит безумные вещи.

— Сара, дом делает это. Вот что происходит. Просто дай этому шанс.

Она сказала это обыденным тоном. Я подумала, понимает ли она, что предлагает.

— Мэгги, — сказала я. — Это просто дом. Просто камни и дерево.

— Я не думаю, что все то, чем кажется, Сара. — Она терпеливо ответила. — Кажется, что внутри каждой вещи есть душа. Только мы не знаем об этом, потому что в основном мы не чувствуем этого. Но в Доме Эмбер женщины нашей семьи могут.

Я не ответила ей. Я не знала, что ответить. Я просто развернулась и ушла.

Мы с мамой провели час, упаковывая экспонаты для выставки, которые были расставлены у нас по дому для вечеринки. Я хотела рассказать ей все, но каждый раз останавливалась. Как будто какая-то часть меня хотела… желала знать, что еще «дом» хочет сказать мне.

Так что я перенаправила свои мысли на то, что я уже увидела и узнала. Я пыталась быть «нормальной». Впервые в жизни я старалась вызвать маму на разговор. Уже по одному этому она должна была догадаться, что что-то происходит.

Мы все упаковали, затем я заклеивала коробки, пока мама писала адрес на наклейках и рисовала огромные стрелки со словами ЭТОЙ СТОРОНОЙ ВВЕРХ.

— Я вспомнила, что хотела спросить у тебя, — сказала она, — о чем с тобой разговаривал тот мужчина?

— Какой мужчина?

— Тот… немец. На вечеринке. — Она слегка покраснела.

Тот нацист, подумала я.

— Он просто решил представиться. Сказал что слышал, что в Доме Эмбер водятся призраки.

— И что же ты ответила?

— Никаких привидений. Только зомби, которым нравятся немцы.

Она усмехнулась и закатила глаза.

— Где же они были, когда были нам нужны?

Я усмехнулась в ответ. Это было правильно. Это было нормально.

— Знаешь, о чем он спрашивал меня? — В ее голосе появились нотки недоверия. — Он спросил, не хотим ли мы продать Дом Эмбер. Можешь такое представить? Он сказал, что может заплатить золотом.

— И что ты ему ответила?

— Я сказала, что Дом Эмбер не будет выставлен на продажу ни при каких обстоятельствах.

Именно. Никогда не будет продаваться. Но потом мне показалось, что когда-то такое все же случилось. Однажды.

Мама начала смеяться.

— Что? — спросила я.

— Нам еще повезло, что твоей бабушки здесь нет.

Я тоже засмеялась.

— Боже мой, — сказала я. — И правда повезло.

Она засмеялась еще сильнее.

— Помнишь того риелтора, которая постучал в двери?

— Она не знала, что ее ждет. Бабушка была так возмущена. «Что вы имеете в виду „если я когда-нибудь решу продать Дом Эмбер?“».

— Тот нацист тоже не знал. — Она вытерла слезы, появившиеся оттого, что она сильно смеялась. — Нам не понадобились бы зомби.

— О, мой бог, — выдавила я, — бабушка бы сжевала его и выплюнула. — Мы посмеялись еще немного, затем наши улыбки увяли.

Мама произнесла:

— Ты же не забудешь ее? Ты расскажешь о ней своим детям? В ее глазах снова появились слезы. Другие слезы.

— Я расскажу, мам. Я буду помнить.

— Хорошо. — Она кивнула.

Потом я задала ей тот же вопрос, который задавала Мэгги.

— А ты помнишь свою бабушку? Фиону?

Мама задумчиво посмотрела вдаль.

— Наверное, я не слишком много рассказывала тебе о ней. — Она снова перевела взгляд на меня. — Я помню ее. Она всегда немножко пугала меня, — наверное, поэтому я не часто говорила о ней. Она… — мама задумалась над выбором слов. — Она мне никогда не казалась счастливой. Я знаю, что она любила бабушку и Мэгги, и меня, но всегда казалось, что она дистанцировалась от всего. Наверное, это из-за тех вещей, которые делали с ней, когда она была молодой. Возможно, она была шизофреником — в те времена не слишком много знали об этой болезни. Ее лечили электрошоком, и другими вещами… Наверное, они старались ей помочь.

— Ты думаешь, что она была сумасшедшей?

— Иногда, мне кажется, что так считала моя мама. Наверное, и я тоже. Должна тебе сказать, что не так уж весело жить в семье, где есть убеждения, что в их роду могут быть сумасшедшие. — Она покачала головой. — Но в те времена было слишком легко представить женщину безумной. Она была мечтательницей. В своем роде она была замечательным человеком. Писательница. Поэт. Знаешь, она ведь опубликовала несколько книг.

В роду могут быть сумасшедшие. Наверное, Мэгги была права — наверное, следует подождать еще немного, прежде чем я скажу моей маме, что у меня бывают видения.

Мы собрали упаковочные ленты и ножницы, чтобы положить все на место в кухонные ящички. Без Розы в кухне было холодно. Я помешала угли кочергой, бросила сверху пару бревен. Затем заметила, что пропустила пятнышко крови, когда убиралась. Это напомнило мне о слове, которое написал Джексон.

— Мам, а ты когда-нибудь слышала слово «янус»?

— Ян-ус, — поправила она мое произношение. — Это был Римский бог.

— Серьезно? Бог чего?

— Янус был двуликим богом, — сказала она. Считается, что одно лицо было лицом красивого молодого человека, второе принадлежало старому, бородатому мужчине. Символически, старик смотрел в прошлое, а молодой парень — в будущее. Он был богом начинаний и свершений. Богом времени. Месяц январь назван в его честь. А почему ты спросила?

— Джексон упоминал о нем, — сказала я. — Впечатляющие знания римской мифологии, мам. Спасибо.

Вошел папа.

— Где он? — спросила я.

Какое-то мгновение он не понимал о чем речь.

— А, я отвез Джексона прямо домой.

— С ним все в порядке?

— Да, с ним все в порядке, детка. У Джексона случаются судороги после аварии. Ты знала об этом? Он учился справляться с ними.

Да, я знала о приступах эпилепсии у Джексона. Много лет назад папа усадил меня на диван и постарался подготовить меня к тому, что с ним может случиться приступ, когда мы будем вместе играть. Но на протяжении десятилетия, я не видела ничего подобного. Такая жестокость, кровь… Что за ужас, когда над тобой постоянно висит такое. Это ужасно, что кому-то приходится учиться, чтобы справляться с подобным.

Мама попросила папу отнести запечатанные коробки в автомобиль.

— Нужно отвезти их в службу доставки до пяти часов, — сказала она, — чтобы к утру они могли доставить их.

Я помахала им на прощание. Когда я вошла внутрь и закрыла входную дверь, на меня нахлынули мысли о тенях и чердаке. Я подняла глаза к лестнице. Там стояла Мэгги.

— Ты рассказала ей?

— Нет, пока. — Я покачала головой.

— Просто попробуй подождать, — сказала она, — посмотри, что случится дальше.

Я поняла, что остался безумный вопрос, с тех пор, как она впервые упомянула о чердаке.

— Мэгги, если ты спала, когда я нашла тебя-девочку на чердаке, как я могла разговаривать с тобой? Это ведь не была тень, ведь так?

— Ты видела прошлое, так что для тебя это была тень.

— Допустим, — сказала я. — А что насчет тебя?

— Я спала в прошлом — тень сновидения.

— А ты можешь возвращаться в прошлое, в твоих снах?

Она кивнула и слегка пожала плечами.

— Иногда, ты просто наблюдаешь за чем-то, но иногда, ты являешься конкретным человеком, думаешь ее мыслями. С тобой так бывало?

— Да, — я поняла, это случалось. Наверное, мои сны о маленькой Дейрдре и Фионе были тенями. Вот только… — А как мы можем разговаривать, видеть друг друга?

Она снова пожала плечами.

— Я думаю, наверное, психические переживания как-то связаны с энергией. Наверное, где бы мы ни были, твоя энергия может видеть мою энергию и наоборот. — Наверное, это вызывает сомнение; она постаралась объяснить. — Знаешь, что я узнала когда-то от учителя? Если ядра атома взорвать до размеров горошины, его электроны будут размером с булавочную головку на орбите этой горошины — и шириной с футбольное поле. Можешь себе это представить? Горошина, булавочные головки по краям футбольного поля, а все остальное это просто пустое место.

Я покачала головой, ожидая кульминации.

— Видишь ли, мы думаем о себе, как о твердой субстанции — она похлопала себя по руке, — но это не так. В действительности, мы в основном являемся пустыми. Твердыми нас заставляет казаться энергия, которая нас соединяет. И энергия не управляется временем или пространством. Все это часть духа. На чердаке мы обе вернулись в один и тот же момент в прошлом. Мы были в видении, но ни одна из нас не была его частью. И поэтому мы могли видеть друг друга и разговаривать. Наверное.

Именно, что «наверное». Подумала я. Может быть мне не нужно знать все ответы. Но было что-то, что я должна знать.

— А тени могут навредить мне?

— Думаю, что нет. Некоторые из них не настолько приятны как другие, но я не представляю, каким образом они могут тебе навредить.

— А что могло произойти с тобой и Сэмом, если бы вы не проснулись?

Какое-то время она стояла в молчании.

— Я не знаю. Мы могли проснуться сами, раньше или позже, я надеюсь.