Невинная для командора

Глава 11

Когда эта неприятная женщина ушла, я выдохнула с облегчением.

После неё хотелось уйти в уборную и умыться.

Я дождалась, когда покупательницы разошлись, и так и сделала.

Стало немного легче.

– Ну, Каська, ты совсем стала неженка, – улыбнулась я своему отражению в зеркале, вытирая лицо пушистым, мягким полотенцем.

Я гнала волнение, заставила себя вернуться в зал. С Магдой делала вид, что чувствую себя отлично. За обеденным столом старалась улыбаться, но Аарен заметил, что мне нехорошо.

– Сладкая, в чём дело? – Он подался вперёд и взял мою руку в свою. – Я же обещал тебе, что всё будет хорошо. Никто не посмеет обижать тебя. Я не позволю.

Ох, как забилось моё сердце. От счастья и боли, от нежности и страха потерять Аарена.

Будь в нём недостатки, мне было бы легче думать о предстоящей разлуке, но великодушный, заботливый, красивый, смелый. Я всю жизнь, до последнего дыхания буду помнить его. Помнить и каждого мужчину, который встретится на моём пути, буду вольно или невольно сравнивать с ним.

Это моё счастье, что он стал моим первым мужчиной, что встретился мне. И моя боль – потому что нам не суждено быть вместе. Рано или поздно, Аарену захочется иметь законных наследников, и он должен будет жениться. А я никогда не смогу делить его с другой. От одной мысли об этом мне становилось так тошно, что начинало заходиться сердце и дрожать руки.

– Сладкая, я всегда рядом.

После общения с Аареном мне стало легче. Мы ещё поболтали немного, обсудили свежую прессу, следующую вечернюю прогулку к целебным водам Ауриса, новую работницу, после чего я пожелала Аарену хорошего дня и снова спустилась вниз.

Магда улыбнулась мне, рассказала про смешную ситуацию с покупательницей, и я окончательно развеялась. Зря.

Я присела на стул и стала записывать продажи, которые сегодня были в первой половине дня, когда нервно звякнул колокольчик и громыхнула входная дверь.

Не поднимая головы, я отметила про себя, что вошедшая женщина явно не в духе и достаточно сильна. Потом краем глаза заметила, что Магда подозрительно вытянулась в струнку. А потом за спиной раздался яростный, визгливый вопль:

– Шлюха! Потаскуха!

Я вздрогнула от ора Галахара. Он орал, как будто его резали. Хотелось заткнуть уши, но я сдержалась и, чтобы не смотреть на него снизу вверх, встала.

Мерзавец воспользовался этим, протянул свою длинную руку – хотел вцепился в мои волосы, но я чудом увернулась. Вот только убегать некуда, я зажата в крохотном закутке.

– Грязная девка! – Он снова попытался добраться до меня. Я прижалась к стеллажу спиной и боялась шевельнуться. От страха перед глазами встала пелена.

– Думала, не узнаю! Да я тебя в порошок сотру, дочь преступника! Ах ты… – Он перегнулся через прилавок, чтобы ударить меня наотмашь, но прежде по залу разнёсся чёткий, жёсткий, суровый голос:

– Довольно!

Я перестала дышать, ожидая, что вот теперь Галахар точно выложит Аарену как на духу мою сокровенную тайну. Однако прежде чем мерзавец успел открыть свой грязный рот, трость с серебряным набалдашником обрушилась на спину Галахара. Он согнулся и завизжал как женщина.

Ему на помощь бросились два бугая. Трусливый Галахар прихватил их с собой, чтобы усмирить Аарена. Но просчитался. Трость пролетела по воздуху, обрушила на первого верзилу пугающего вида, одним махом лишив его всех передних зубов. А затем могучий кулак обрушился на второго, который успел добежать до Аарена.

Верзила сложился пополам и рухнул на пол.

Всё произошло столь молниеносно, что я не успела ахнуть, а Магда даже пискнуть.

Но на этом дело не закончилось.

Аарен дохромал до трясущегося, ссутулившегося, словно побитая собака, Галахара, схватил его за шкирку и поднял в воздух.

– Я рас-стерз-заю тебя-я! – прохрипел он жутким, нечеловеческим голосом и отшвырнул мерзавца.

Пролетев через весь зал, Галахар с сипящим свистом, вырвавшимся из его тщедушной груди, налетел беззубого верзилу, с залитым кровью ртом и рубашкой. Они оба рухнули на пол.

Без трости Аарену тяжело идти, однако он шёл к ним, издавая гневный, раскатистый рёв, от которого вибрировал воздух и дрожал пол.

Даже у меня душа ушла в пятки, потому что это было по-настоящему страшно.

Верзила грубо столкнул с себя стонущего Галахара и на четвереньках пополз к двери.

За ним бросил второй, полусогнутый, держась за живот и роняя крупные капли крови на пол.

Галахар тоже пытался удрать. Перевернулся и на четвереньках пополз к выходу на дрожащих ногах, но прежде до него добрался Аарен.

Схватив его за шкирку, хорошо тряхнул.

– Афь, – зубы мерзавца громко клацнули.

– Слушай внимательно, жалкая твар-рь. – Аарен снова его тряхнул, как кусок тряпья. – Не смей глаз поднимать на мою женщину. Или я тебе их выр-рву голыми р-руками. Затем выр-рву р-руки, ноги и оставлю подыхать. Мучительно и долго. А ес-сли с ней что-нибудь с-случится, ты пр-роклянёшь день, когда появился на с-свет… – Толкнул плечом входную дверь и вышвырнул Галахара на улицу.

Постоял немного, повернулся, и я съехала по опоре стеллажа, как подкошенная, потому что глаза у Аарена полыхали расплавленным золотом. Всего лишь капельками, небольшими вкраплениями, но этого хватило, чтобы всё сложить и понять: он дракон!

Именно этим можно объяснить его неимоверную силу, влияние, богатство, возможность по первому желанию, играючи переноситься в любую часть королевства, чтобы отдохнуть.

Он один из драконов, он приближен к королю-дракону! И встреча с ним, его покровительство мне – не иначе как жестокая насмешка судьбы!

И то, что сейчас он не дал Галахару высказаться и обличить меня, что я дочь изменщика, который якобы подстрекал к восстанию против Драконов – это же… просто сумасшествие!

Понимая, что я только что прошлась по лезвию ножа и ещё пройду не раз, пока нахожусь рядом с Аареном, на меня нашла оторопь, потом ужас, а потом истерика.

Я запрокинул голову, закрыла лицо руками и расхохоталась. А потом мой безудержный смех перешёл в безудержные слёзы.

– Касенька, ну будет, – взяв меня за руку, Аарен бережно подтянул к себе, помогая встать на ноги.

Я оказалась в его крепком объятии, прижатая к горячей, часто вздымающейся груди.

Рвано дыша и шепча мне слова утешения, Аарен гладил меня по волосам, по спине, плечам, а я продолжала рыдать. Не из-за Галахара. Я уверена, что подлый трусливый шакал больше не подойдёт ко мне. Никогда.

Я рыдала из-за горечи, потому что Аарен – мой враг, которого я, прежде чем опознать, полюбила, а теперь должна ему лгать, изворачиваться, и потом снова бежать, разбив своё сердце и его.

Не помню, как добралась до спальни, но когда нежные поцелуи Аарена перешли в жаркие, требовательные, когда горячие, властные губы дракона коснулись моих и стали жадно сминать, в груди, кроме горечи, разлилась сладкая истома. Она расходилась по телу, оттенённая любовью и ненавистью к дракону, заставляя меня дрожать. И даже в жгучей ненависти я не могла отказаться от его ласок и чувственности. Он приручил меня.