Невинная для командора

Глава 16

Аарен

Без Кассии я вновь стал затворником. Лишь визит лекаря нарушил однообразие дней.

В сопровождении моего помощника Аретер бодро вошёл в кабинет.

Его короткие, с проседью волосы были гладко зачесаны, костюм на худом теле висел, но, несмотря на нелепый вид, он лучший лекарь столицы.

Поставив саквояж на стул, Аретер направился в уборную, вымыть с дороги руки.

В это время Гранд распахнул шторы, зажег настольную лампу.

Яркий свет залил часть кабинета.

– Я поспешил к вам, лорд Сандлер, – вернулся Аретер, – как только получил сообщение. Однако должен признаться, я не знаю, как вас лечить. Проклятье как паутина пронизывает вас и иссушает.

– Не нойте, Аретер, – я уперся в подлокотник, удобнее уселся в кресле. – Я пригласил вас по иной причине: в последние дни левая половина тела словно горит в огне.

– Как сильна боль?

– Это не боль, скорее – зуд.

– Не зря я прихватил обезболивающее.

– Я не нуждаюсь в обезболивающем. Меня интересует странная реакция тела.

– Снимайте жилет и рубашку.

Едва я стянул их, Аретер выпучил глаза, пальцем поправил очки и подался ко мне.

– Ага… – произнес задумчиво. Протянул руку, отковырнул с моего плеча окаменевшую чешую.

Через минуту последовало очередное замечание:

– Угу…

Аретер отковырнул окаменевшую чешую в другом месте, затем щекотно поскреб ногтем по шрамам и издал:

– Хм…

Я хранил молчание, ожидая вердикт и подозревая, что начинаю терять куски плоти.

Длинной худой рукой Аретер выудил из недр саквояжа блестящий молоточек, повернулся ко мне и ударил по моему колену.

Неподвижная нога дернулась, саданув его по голени.

– Ау-у! – скривился от боли Аретер и стукнул молоточком уже по изгибу локтя.

Моя рука тоже дернулась.

Он продолжал вертеться и осыпать меня ударами. Изрядно поколотив, отложил инструмент и коснулся моей кожи холодными пальцами.

– Чувствуете?

– Вы как лягушка, – поморщился я.

Аретер блаженно улыбнулся, закрыл глаза и сосредоточился.

Я не дышал, ожидая, что он скажет.

– Неведомым образом вы исцеляетесь, лорд Сандлер, – огорошил меня он, открыв глаза. – В левой половине тела восстанавливаются не только сосуды и мышцы, но и магические каналы. Окаменевшая чешуя отслаивается. Под ней чистая кожа.

Я почувствовал, как сердце забилось быстрее, как в ушах зашумела кровь.

– Но как?!

Пока я ошарашенно искал объяснение, Аретер опустился на соседнее кресло, задумчиво потер гадко выбритый подбородок. – Я вот думаю, вернётся ли связь со зверем?

– Уже восстанавливается.

– Удивительно! – замахал он руками. – Но где же ваша радость? Где ликование? Разве вы не об этом мечтали?

– Мечтал, – кивнул я, думая о том, что Кассия не дождалась совсем немного.

От Аретера не ускользнула моя грусть. Пришлось коротко обозначить причину.

– Дела сердечные.

– С кем не бывает. Найдите другую, выбейте клин клином.

– Другой такой, как Кассия, не найти… – вздохнул я и заметил, что худое лицо Аретера вытянулась.

– О, я слышал о некой Кассиаре, – начал он, но я сразу осёк его:

– Вряд ли мы думает об одной и тоже персоне.

– Почему вы так уверены?

– Кассия обычная девушка, простолюдинка.

– Допустим. Но вы же нашли в ней несомненные достоинства?

– Конечно, – я невольно улыбнулся. – Она смогла выдернуть меня из беспросветной тоски, вывести на прогулки. Я даже могу сказать, что в какой-то мере именно с её появлением я почувствовал, что мне легче.

– Ваши слова лишь подтверждают мою догадку, – хитро улыбнулся Аретер.

– Не может этого быть.

– Простите за бестактный вопрос. А не произошло ли ваше исцеление после… м… ночи любви?

– Странный вопрос.

– И всё же?

Я задумался.

– Возможно. Но это лишь совпадение.

– Я так не думаю, – Аретер внезапно оживился, заёрзал в кресле. – Я, лорд Сандлер, удивлен, что в вашем состоянии вам удалось найти беглянку, но, тем не менее, это так.

– Я никого не искал. Кассия пришла в магазин в поисках работы.

– Допустим, Кассиара ди Берьере скрыла своё имя, сама пришла к вам. Удивительно, но… видимо, она выбрала вас.

– Что значит выбрала?

– Чтобы передать дар. Род Берьере славился тем, что женщины их рода могут исцелить от любой хвори, отдав невинность.

– Нет! – Решительно разрубил я ладонью воздух. Однако вспомнив, как держалась Кассия, как много знала о дорогих тканях, как могла себя подать, её хороший почерк, я открыл и… закрыл рот.

– Последние полтора года вы живете уединенно, лорд Сандлер, а я знаю, о чём говорят в особняках моих влиятельных клиентов, и утверждаю, что о даре Кассиары ди Берьере только и говорят. Но раз она передала вам свой дар, то… – Аретер цокнул языком. – Даже не знаю, что теперь с ней будет.

– Вы о чём? – разговор всё больше напрягал меня.

– Вы в самом деле ничего не знаете о Берьерах? – он скептично покосился на меня. – Ах да, когда разразился скандал, вы были на границе… Что ж...

– Не томите.

– Два года назад, барона Пьеара ди Берьере обвинили в заговоре против короны. Эта глупость стоила ему и его супруге жизни.

– Хм…– Я представил Кассию. Нет, не может быть, чтобы она была дочь коварного изменщика. Чтобы убедиться, спросил: – Как выглядит Кассиара Берьере?

– Миловидная, высокая, с каштановыми локонами...

Я перестал дышать, вспомнив, что Кассия постоянно подкрашивала каштановые корни, придавая им сероватый, тусклый цвет. Тогда я не понимал, зачем он так делает…

– Вижу, вы убедились, – улыбнулся Аретер. – Только её даром я и могу объяснить ваше исцеление. Ведь отправляясь к вам, я ожидал увидеть вас иссохшим. А вы выглядите великолепно. Если не учитывать влияние ваших сердечных мук. Уверен, уже скоро вы начнете ходить без трости.

Желая получить как можно больше сведений, я пригласил лекаря к обеду.

Он не отказался. За столом поведал столичные новости. Но я слушал их в пол уха.

Позже, покидая особняк, Аретер посоветовал:

– Если хотите развеять последние сомнения, наведайтесь в тайное отделение. Говорят, там в деле есть портрет Кассиары. Так вы точно узнаете: она это или нет?

Что-то подсказывало мне, что это именно она. Внезапно вспомнив о клятве, которую я давал Кассии, я сжал костлявое плечо лекаря.

– Аретер, я требую сохранить в тайне нашу беседу!

Он хотел возразить, но, оценив мой решительный взгляд, сдался. Коснулся моего кольца своим и произнёс:

– Не оброню ни слова. – Сверкнула магия. – Но рано или поздно, беглянку найдут, и тайна перестанет быть тайной.

У меня из головы не выходило, что Кассия, нежная, хрупкая, ласковая, – дочь изменщика.

Я пребывал в смешанных чувствах, но больше всего меня поразило, что она отдала мне свой ценный дар, за которым ведётся настоящая охота, просто так, ничего не попросив взамен.

Представил, что будет с ней, когда её найдут, и по позвоночнику прошёл омерзительный холодок дурного предчувствия.

– Это уже не ваша забота, – отчеканил я холодно.

– Мой совет: если вы, в самом деле, привязались к Кассиаре, то лучшее, что можете для неё сделать – это подать прошение Адриану. Король не откажет вам за ваши заслуги.

Распрощавшись, Аретер ушел порталом, а я остаток дня провёл в размышлениях.

Если отбросить мысль, что Кассия из опального рода, то весь её грех передо мной заключался лишь в том, что она встретилась с братом, а когда я начал требовать объяснений, не выдала его.

Это меня бесило. Но теперь я хотя бы понимал, почему она так поступила. Это не что иное, как верность роду.

Будь я на её месте, поступил бы так же. И всё же горько, что она предпочла не меня. Однако я в её жизни появился позже…

Очнулся, услышав треск.

В раздумьях я выпустил когти на левой руке и неосознанно провел по подлокотнику, оставляя глубокие борозды…

Дракон давал о себе знать. Благодаря Кассии.

Утром следующего дня я порталом перенесся в столицу.

Ступая по каменным мозаичным плитам тайного отделения, я громко стучал тростью.

Как же она надоела мне! Хотелось её отбросить и идти, хоть и медленно, но самостоятельно, однако стоило подумать, что тогда возникнут ненужные разговоры, крепче сжал набалдашник трости.

Слава и моё положение открыло мне двери архива тайного отдела.

Получив на руки пыльную папку, я открыл её и первым делом наткнулся по портрет юной Кассии.

Хрупкая, тоненькая, ещё совсем девчонка, в голубом наряде, она смотрела на меня.

Художнику удалось запечатлеть её нежную улыбку, чуть лукавый взгляд светлых глаз.

Проведя пальцем по портрету, я ощутил мучительную тревогу за неё.

Что же ты наделала, Сладкая.