Невинность и страсть

Глава 4

Сюзетта вскрикнула, когда рука Дэниела крепко обвила ее бедра, проскользнула между телами и легла на ее грудь, укрытую влажной тканью. Сюзетта задохнулась от незнакомого сладкого чувства. Это прикосновение к нежной плоти обожгло ее, словно огнем. Ничего подобного она еще не испытывала. Когда пальцы Дэниела поймали и слегка стиснули ее отвердевший сосок, Сюзетта, боясь в возбуждении укусить его за язык, оторвала губы от губ Дэниела и протяжно застонала.

Дэниел тотчас скользнул губами по ее щеке, нашел мочку уха, слегка прикусил ее и двинулся вниз по запрокинутой шее. Все это время его рука не отрывалась от ее груди — ласкала, стискивала, прижимала, — вызывая столь острое наслаждение, что Сюзетта боялась не выдержать и потерять сознание. Ей вдруг стало трудно дышать, грудь высоко вздымалась, но, казалось, никак не могла втянуть в себя воздух.

Эта борьба между наслаждением и удушьем так заняла Сюзетту, что она совсем не заметила, как Дэниел подтолкнул ее к постели, и очнулась лишь, когда ощутила ногами край кровати.

— Дэниел, я не могу дыша… — слабо пролепетала она, чувствуя его губы у выреза своего платья, но слова обернулись тихим возгласом, когда это самое платье вдруг соскользнуло у нее с плеч.

Оказалось, Дэниел сумел ослабить застежку корсета, а потом сдвинул вырез платья так, что одна грудь обнажилась. В следующий миг его губы уже коснулись розового бутона ее соска и с силой втянули его в рот. Сюзетта стиснула зубы, чтобы не закричать, и едва дышала, чувствуя, как язык Дэниела ласкает и мучает ее беззащитную грудь. Наслаждение было таким острым, что причиняло ей боль. Сюзетта так и не смогла понять, дышит она или нет, но сейчас ей не было до этого дела.

Теперь Дэниел стал покусывать ее сосок зубами. Этого Сюзетта уже не могла вынести. Она запустила пальцы в гриву его волос и потянула голову Дэниела вверх, страстно желая, чтобы он снова поцеловал ее. К счастью, он понял — слегка разжал зубы, выпустил сосок и вновь вернулся к ее губам. Прежние поцелуи Дэниела казались Сюзетте страстными, но их даже сравнить нельзя было с этим. Его жадные губы раздвинулись и выпустили на волю язык, который ворвался ей в рот мощным, требовательным рывком. Сюзетта отвечала с не меньшей страстью, ее руки сцепились вокруг его шеи и прижимали Дэниела с такой силой, что пуговицы его сюртука больно вдавились в ее обнаженную грудь. Она, как в бреду, отстранилась, нащупала эти застежки и торопливыми движениями стала срывать одежду с его плеч. Дэниел понял, чего она хочет, стащил сюртук и отшвырнул его в сторону, а Сюзетта на ощупь расстегнула пуговицы жилета. Дэниел тотчас стряхнул его с себя, а Сюзетта взялась за галстук и сумела развязать его. Мягкая ткань скользнула на пол, а руки Дэниела вновь сошлись у нее на талии. Сюзетта задрожала, когда жесткие волосы у него на груди коснулись ее обнаженных сосков.

Она смутно помнила, что Дэниел еще раньше уложил ее на кровать, но не обратила на это внимания, а сейчас ощутила, как тяжесть его тела вдавила ее в постель. Прохладный ночной воздух из окна коснулся ее щиколоток, потом голеней. Затуманенным от страсти разумом она отметила, что он задирает ей юбку, но не стала сопротивляться. Все ее чувства сосредоточились там, где сливались их губы. Его поцелуи будили в ней новую, непонятную жажду. Когда Дэниел оторвался от ее губ и стал целовать обнаженные груди, Сюзетта вздохнула, потом застонала, вцепилась в его плечи и выгнулась под ним дугой, всем телом ощущая желание и растущую неудовлетворенность.

Рука Дэниела скользила по обнажившемуся бедру. Легкая ткань ее платья больше ничего не скрывала. Столь дерзкие прикосновения подняли настоящую бурю. Возбуждение, предвкушение, страх боролись в душе Сюзетты, находя выход в непроизвольных Движениях бедер. Тело, непривычное к таким смелым ласкам, реагировало самостоятельно.

Дэниел тотчас оторвался от ее грудей, приподнял голову и впился в губы. Как ни странно, этот поцелуй словно бы развеял ее страх и напряжение. Через мгновение Сюзетта негромко застонала и слегка раздвинула ноги, но Дэниел не успел воспользоваться этой победой — в дверь постучали. Они замерли без движения.

— Сюзетта! — раздался из-за двери голос Лизы. Она еще раз постучалась. — Сюзетта, мне надо с тобой поговорить.

Дэниел прервал застывший поцелуй и поднял голову. Сюзетта закусила губу и впилась взглядом в дверь, надеясь, что Лиза уйдет, не дождавшись ответа. Однако получилось иначе — дверная ручка слегка звякнула, а сестра заявила:

— Я вхожу!

— Нет! — с ужасом выкрикнула Сюзетта. Дэниел соскользнул на пол, а она села в постели. К их облегчению, дверь не открылась. Сюзетта в спешке пыталась всунуть руки в рукава платья, а Дэниел, схватив жилет и сюртук, бросился к окну. — Подожди, — добавила она и вскочила на ноги, чтобы расправить платье. Обеспокоенным взглядом она следила, как он натягивает на себя одежду. Он уже сел на подоконник и перекинул наружу ноги, но вдруг замер, оглянулся и снова бросился к Сюзетте. Быстрый поцелуй, краткое обещание «завтра», и он опять у окна.

— Сюзетта! — нетерпеливо позвала из-за двери Лиза.

— Секундочку, — отозвалась сестра, глядя, как исчезает за окном Дэниел.

— Что ты там делаешь? — продолжала Лиза.

Сюзетта вздохнула, поспешила к двери и распахнула ее. Появление сестры прервало волшебную интерлюдию, и Сюзетту это расстроило.

— Я собираюсь лечь спать, — Проворчала она. — А ты чем занята?

Лиза с тревогой вглядывалась в се лицо:

— Ты не больна? У тебя такой румянец…

Сюзетта на миг задержала дыхание, прижала ладони к щекам, потом спокойно ответила:

— У меня все в порядке. Поздно, я не хотела будить Джорджину и сама попыталась расстегнуть корсет. — Сюзетта непроизвольно сморщилась от необходимости лгать сестре. — О чем ты хочешь поговорить?

— О… я… — Лиза оглянулась на дверь в комнату Кристианы. — Я иду от Кристианы. Она говорила странные вещи. Мне очень тревожно. Она говорила про свадьбу с Джорджем и про… — Лиза беспомощно пожала плечами. — Все это так странно.

— Лиза, она просто пьяна, — успокоила ее Сюзетта. — Не обращай внимания на то, что она говорит. Господи! Да, когда мы отводили ее в спальню, она что-то плела про зад Дикки, про клубнику… Я уверена, завтра все будет в порядке.

— Может быть, — вздохнув, протянула Лиза. — Прости, что я не даю тебе спать. Наверное, мне лучше пойти и лечь.

— А вот это правильная мысль, — поддержала ее Сюзетта.

Лиза кивнула, но вдруг обернулась и сказала:

— О, я совсем забыла. Чтобы попасть к себе в спальню, Дикки должен пройти через комнату Кристианы. Утром надо не забыть отпереть его дверь.

— Я отопру, — успокоила ее Сюзетта. — А теперь ложись. День был нелегкий.

— Да уж… — пробормотала Лиза и побрела по коридору.

Сюзетта проследила за сестрой, пока та не вошла в свою комнату, потом со вздохом прошла к окну. Во дворе было пусто. Дэниел уже скрылся. Должно быть, он отправился к парадному крыльцу, туда, где оставил свой экипаж. Да, если он приехал в карете, то его дом не близко, подумала Сюзетта, если у него вообще есть дом в городе. Он ведь мог прийти и пешком. Как мало она о нем знает…

Она закрыла окно и пошла к кровати, но тут ее взгляд остановился на куске белой ткани. Да это же галстук Дэниела! Не успев ничего обдумать, Сюзетта схватила его и бросилась вон из комнаты. Разумеется, он уже ушел, но она еще может догнать его! И Сюзетта поспешила к лестнице.

Когда Дэниел добрался до экипажа, возница дремал на облучке. Дэниел не стал его будить, а заглянул в окно кареты. Внутри никого не было. Дэниел, нахмурившись, обернулся к дому. Тело Джорджа исчезло с того места, куда он сбросил его из окна Сюзетты. Дэниел думал, что Ричард перетащил его в экипаж. Но черт возьми, куда делся Ричард, и что он сделал с Джорджем?

Раздался звук открывающейся парадной двери. Дэниел облегченно вздохнул, он надеялся, что на пороге появится Ричард с телом Джорджа на руках. Однако вместо Ричарда вышла Сюзетта и стала вглядываться в дорогу. В руках у нее светился кусок белой ткани. Дэниел не успел решить, как ему поступить, а Сюзетта уже заметила карету и поспешила к ней.

Дэниел не стал ждать и направился ей навстречу, но не успел сделать и пару шагов, как заметил Движение в одном из оконных проемов. Зрелище настолько поразило его, что Дэниел замер на месте с открытым от удивления ртом. Теперь стало ясно, куда делся Ричард. Друг стоял в открытом окне собственной спальни и, обнаженный, целовал такие же обнаженные груди леди Кристианы.

— О Боже!

Это удивленное восклицание заставило Дэниела опомниться. Оно вырвалось из груди Сюзетты, которая уже подошла к Дэниелу и, проследив за его взглядом, тоже во все глаза смотрела, чем занимается ее сестра.

Дэниел снова перевел взгляд на окно и увидел, как Кристиана обвила ногу вокруг торса Ричарда, а тот поднял голову, чтобы поцеловать ее, потом подхватил Кристиану на руки и унес в глубь комнаты. Дэниелу показалось, что друг не собирается встречаться с ним этой ночью. Однако вопрос, что он сделал с телом Джорджа, оставался открытым. Дэниел решил, что следует вернуться в дом и нарушить идиллию в супружеской спальне. Все-таки дело важное.

— Ты забыл это, — прервала его размышления Сюзетта, протягивая галстук.

Дэниел с удивлением заметил, что она выскочила на улицу, даже не успев привести в порядок свой туалет, и вырез платья придерживала рукой. Пока Дэниел разглядывал все подробности ее наряда, раздался стук подков о мостовую. На дороге показалась карета. Она двигалась в их сторону.

Мгновенно осознав свое положение — он сам стоит без галстука, в распахнутом сюртуке, а она — явно в растрепанном виде, — Дэниел выругался, распахнул дверцу экипажа, втолкнул туда Сюзетту, запрыгнул сам, одной рукой захлопнул дверцу, а другой — опустил шторку на окне. Закончив со шторами, он решил, что пассажиры встречного экипажа не могли ничего заметить, опустился на Сиденье напротив и улыбнулся кривой улыбкой.

— Простите, миледи, но я подумал… — Он попытался откинуться на спинку, но ощутил нечто твердое, оглянулся, чтобы понять, что именно занимает место рядом с ним, и только тут заметил покрытые простынею ноги, которые свисали с соседнего сиденья. Все остальное покоилось на сиденье.

Дэниел пришел в ужас. Обернувшись к Сюзетте, он одной рукой схватил ее руку, а другой — ручку дверцы, намереваясь вытолкнуть девушку из кареты, но тут заметил, что стук копыт раздается совсем рядом — очевидно, экипаж как раз проезжал мимо. Пробурчав под нос ругательство, Дэниел снова захлопнул дверцу и резко повернулся к Сюзетте. Та привстала с сиденья, видимо, полагая, что, взяв за руку, Дэниел хотел притянуть ее к себе.

В карете было темно, но его глаза успели привыкнуть к мраку, он уже хорошо различал темную массу у себя за спиной и понимал, что, поверни Сюзетта голову, она тоже ее заметит, а потому Дэниел быстро привлек Сюзетту к себе и боком усадил на колени, надеясь отвлечь ее внимание.

Сюзетта легко вздохнула и подчинилась. Ее рука легла ему на плечо, она быстро поцеловала его в уголок рта и прошептала:

— Вам незачем извиняться, милорд. Я тоже вся горю и не могу ждать.

Дэниел не был уверен, что правильно понял смысл ее слов, но у него был и другие заботы. Нельзя допустить, чтобы она заметила присутствие Джорджа. Как только чужой экипаж будет достаточно далеко, они выйдут из кареты, а сейчас, чтобы отвлечь ее, он сделал единственное, что смог придумать, — поцеловал ее. Он сам искренне верил, что другой причины у него не было. Во всяком случае, Дэниел считал именно так, заставляя Сюзетту приоткрыть губы и с жаром впиваясь в них поцелуем.

Когда она застонала и плотнее прижалась к нему, он — разумеется, чтобы отвлечь ее, — положил ладонь на ее отвердевшие груди, скрытые под уже высохшей тканью. Сюзетта опять застонала и зашевелилась у него на коленях…

Дэниел, не останавливаясь, сжимал и разжимал ладонь в одном ритме с движениями языка до тех пор, пока Сюзетта не прервала поцелуй и не откинула голову в бессильной истоме. Ее бедра непроизвольно подрагивали, она, сама того не ведая, все больше возбуждала Дэниела, и он не смог устоять — сдвинул вниз корсаж ее незастегнутого платья. Чтобы помочь ему, Сюзетта убрала руки с его плеч и вдруг задрожала, когда ее обнаженная грудь оказалась прямо у него перед глазами. Ему потребовалось лишь чуть-чуть наклониться, чтобы поймать губами сосок. Лаская его языком, Дэниел слышал низкие грудные стоны, вылетающие из ее груди, и чувствовал, как нежный бутон соска превращается в твердый камешек. Он чуть сильнее стиснул его зубами и услышал короткий крик.

— Дэниел… — задыхаясь, произнесла Сюзетта, запустила пальцы в его волосы и подтянула голову вверх.

Он тотчас поднял голову и вернулся к губам Сюзетты. Она ответила ему страстным поцелуем. Их языки сплелись. Тело девушки извивалось в его объятиях, возбуждая Дэниела все больше и больше. Рыча от разгоревшегося желания, Дэниел прихватил зубами ее нижнюю губу. Сюзетта издала сладостный стон наслаждения, колени ее раздвинулись, да так широко, что одна нога соскользнула с его колен.

Дэниел потянул платье вверх и с облегчением вздохнул, когда его рука нашла подол и проникла под юбку. Сюзетта затрепетала от прикосновения к беззащитной коже и губами почувствовала, как он улыбнулся, проводя ладонью по голени, колену и бедру.

Сюзетта застонала еще громче, потом протянула руку, накрыла его ладонь и замерла без движения, ощущая каждым своим нервом, как его пальцы нащупывают горячую, сладкую сердцевину ее женского существа.

— О, Дэниел… — прошептала она, отрываясь от его губ. — Я больше не могу… Пожалуйста, пожалуйста…

— Ш-ш-ш… — негромко произнес он, легонько поцеловал ее в ухо и втянул мочку себе в рот, а сам немного раздвинул ноги, отчего Сюзетта опустилась глубже и еще плотнее прижалась к нему.

Он ободряюще прошептал:

— Да, так, так… — Высвободил ее мочку и рукой сдвинул платье на спине, чтобы до конца обнажить груди. Впервые он видел их полностью и сейчас наслаждался каждым мгновением этого зрелища, тогда как его пальцы продолжали бесчинствовать. Сюзетта распростерлась у него на коленях. Она извивалась, дрожала, выгибалась дугой, своими движениями все сильнее возбуждая его желание. В голове шумело, и хотелось лишь одного — тут же, на месте, оседлать ее. Однако Дэниел не настолько лишился разума, чтобы лишить девушку невинности столь грубым образом, а потому он стиснул зубы и изо всех сил пытался сдержаться.

Сюзетта в который раз удивила его, когда повернула голову и вдруг укусила за грудь. Его жилет и сюртук были распахнуты, и грудь оказалась голой, так что ее зубы впились в него без всякой помехи. Больше Сюзетта никуда не могла дотянуться. Укус был не сильный, просто некий знак неудовлетворенности, которая нарастала в ней по мере того, как зрело желание. Дэниел изумленно хохотнул, а Сюзетта нашла губами его сосок и чуть прикусила. Смех замер у него в горле. Удовольствие, которое он испытал, поразило его самого. У Дэниела было много женщин, но ни одна из них никогда не обращала внимания на его грудь. Разумеется, он и не ждал этого, потому что не думал, что это может принести наслаждение. Оказывается, может. Каждое движение ее губ приносило ему удовольствие, и Дэниел ощутил разочарование, когда Сюзетта вдруг замерла, потом развернулась и заявила:

— Дэниел, я хочу тебя. — И она крепко стиснула его руку.

— Чего же ты хочешь? — переспросил он, уверенный, что она покраснеет и застенчиво уйдет от ответа.

Вместо этого Сюзетта высвободила руку, притянула его голову для поцелуя и яростно зашептала:

— Мне нет дела до того, что в первый раз бывает больно. Я хочу тебя. Хочу, чтобы твой жезл оказался во мне.

— Мой — что? — задохнулся от удивления Дэниел, отстранился и заглянул ей в лицо.

Сюзетта рассержено фыркнула, сдвинулась на самый край его коленей и положила ладонь на твердый бугор у него между ног.

— Он.

Дэниел уже не забавлялся. Это дерзкое прикосновение заставило его прикрыть глаза и застонать. В результате он даже не заметил, что она сделала с его бриджами, но ткань вдруг раскрылась. Сюзетта взяла в ладонь его обнажившийся стержень и провела по нему рукой. У Дэниела чуть глаза не выскочили из орбит.

— Черт возьми! Где ты этому научилась?

— Прочитала, — прошептала в ответ Сюзетта.

Дэниел взял в ладони ее голову и впился в губы Сюзетты, а ее пальчики продолжали свое дело. Сюзетта страстно отвечала, не прекращая свои неумелые ласки, и все благородные мысли о сдержанности постепенно улетучивались из его затуманенной головы. Одним движением он пересадил ее на край сиденья, а сам встал перед ней на колени. Сейчас он мечтал только об одном — вонзить свой раскаленный стержень в ее зовущую плоть.

— Да… о да… — прошептала Сюзетта и шире раздвинула ноги, чтобы он мог приблизиться, а сама раскинула руки и уперлась ими в скамью по обе стороны от себя.

Дэниел поцеловал ее коротким, требовательным, поцелуем и движением бедер коснулся горячего женского естества. Сюзетта оторвалась от его губ, повернула голову и, выгибаясь навстречу этой новой ласке, прошептала:

— Как холодно…

— Я согрею тебя, — пообещал Дэниел.

— Не мне холодно, — засмеялась Сюзетта. — Это у тебя рука холодная. Та, которую я держу.

Дэниел замер. Она не держала его за руку. Одной рукой он придерживал ее на сиденье, а другой направлял…

В этот миг он вспомнил о Джордже.

— Что случилось? — спросила Сюзетта, чувствуя, что Дэниел застыл на месте. Дурман страсти сошел с ее лица, сменившись выражением обеспокоенности, — даже в темноте она разглядела, как исказились черты Дэниела.

Несколько мгновений Дэниел не двигался, потом слегка передвинул руку с ее бедер на талию и притянул Сюзетту к себе так, чтобы ее голова легла ему на грудь. Только тогда он решился посмотреть сначала на одну ее руку, потом на другую. Все стало ясно, Возня в карете сместила положение трупа, и рука Джорджа вывалилась из простыни, ее-то и держала сейчас Сюзетта.

— О Боже! — пробормотал Дэниел, сердясь на себя за то, что на минуту забыл о присутствии трупа.

— Что? — спросила Сюзетта, отпуская холодную ладонь и стараясь выпрямиться.

Секунду Дэниел не пускал ее, но потом позволил приподнять голову так, чтобы он мог ее поцеловать. На этот раз у него действительно был только один мотив — отвлечь ее, не позволить оглядеться и заметить, что они не одни, кроме того, ему нужно было привести в порядок свои бриджи. Целуя ее, он справился со штанами, прервал поцелуй и подхватил ее с сиденья. К счастью, Сюзетта инстинктивно обхватила его руками и ногами, чтобы Дэниел, поднимаясь во весь рост, не уронил ее.

Конечно, он не уронил, хотя пол кареты задрожал под тяжестью их удвоенного веса. Несколько мгновений Дэниел стоял, не двигаясь, на полусогнутых коленях и с прижатой к груди Сюзеттой. Передышка была кстати, ибо он понятия не имел, что делать дальше. Сюзетта была полураздета — лиф болтался у нее на талии, юбка задралась к бедрам. Сам он выглядел столь же неприлично — без галстука, жилет и сюртук расстегнуты. Выходить из кареты в таком виде нельзя но и внутри нельзя оставаться. Сюзетта чудом не заметила обернутого простыней трупа.

— Куда ехать, милорд? — раздался вдруг голос кучера. Должно быть, его разбудила возня в карете.

— Прекрасно, — с раздражением пробурчал Дэниел. Возница благополучно проспал все предыдущие событиями проснулся именно теперь, когда Дэниелу было нужно, чтобы он крепко спал.

— Почему ты ему не ответишь? — спросила Сюзетта, поднимая голову.

— Да что отвечать-то? — пробормотал Дэниел, стараясь не позволить ей оглядеться.

— Поехали в Гретна-Грин, — сдавленно отвечала Сюзетта. Наверное, он слишком сильно прижал ее голову к своей груди.

Дэниел опустил на нее ошарашенный взгляд, но сумел разглядеть только макушку.

— Разве ты не об этом думал, когда посадил меня в карету? — спросила Сюзетта, не получив немедленного ответа.

Дэниел со вздохом прикрыл глаза и вспомнил ее счастливый голос: «Вам незачем извиняться, милорд. Я тоже вся горю и не могу ждать». При этом она осыпала его лицо горячечными поцелуями. Только теперь он понял смысл ее слов — бедняжка считала, что он увозит ее в Гретна-Грин.

— Прекрасно, — снова пробурчал себе под нос Дэниел.

— Дэниел? — позвала Сюзетта, попыталась снова поднять голову и на сей раз почти преуспела.

— Милорд? — в тот же миг подал голос возница.

Дэниел с рычанием повернулся к дверце, убрал одну руку со спины Сюзетты и быстро повернул ручку, потом сильнее прижал голову девушки к своей груди и соскочил на землю. Сюзетта в это время висела на нем, как обезьянка на стволе дерева. Затем он притиснул к себе ее обнаженные груди, спрятав их от чужих взглядов, и зашагал к дому.

К счастью, на дороге никого не было. Разумеется, оставался еще возница, но тут уж Дэниел ничего не мог поделать, разве что прибавить ему плату и тем заставить молчать. Дэниел тяжко вздохнул.

— Что мы делаем? — удивленно спросила Сюзетта, подняла голову и огляделась.

Дэниел не отвечал, просто стиснул зубы и продолжал идти.

Дверь оставалась открытой с тех пор, как Сюзетта выскочила вдогонку за ним. Дэниел широким шагом пересек холл и вошел в ближайшую дверь. Это оказалась гостиная. Отблески свечей в холле бросали на пол слабые блики. Дэниел поставил Сюзетту на пол и быстро стал приводить в порядок ее платье.

— Дэниел? — неуверенно повторила Сюзетта. Она не помогала ему, а просто стояла, пока он просовывал в рукава ее руки и натягивал корсаж платья, чтобы спрятать обнаженную грудь.

— Сегодня мы не поедем в Гретна-Грин, — наконец бесстрастно произнес он.

— А почему? Я думала…

Он не дал ей договорить.

— Что, если мы найдем другой способ выплатить долги твоего отца?

Сюзетта удивленно распахнула глаза и пожала плечами:

— Тогда я не стану выходить замуж. Мы с Лизой обе вернемся в деревню.

Дэниел нахмурился:

— Зачем же вам возвращаться? Когда-то вам все равно предстоит выйти замуж, а лондонский сезон — лучшее время, чтобы найти жениха. Я думал, что все девушки мечтают провести его здесь.

Вздохнув, Сюзетта призналась:

— Кажется, и я когда-то мечтала, но, увидев, как Дикки обращается с Кристианой, раздумала выходить замуж. Если мне не нужно будет приданое, чтобы избежать этого скандала, я, наверное, никогда не вступлю в брак.

— Не все мужичины похожи на Дикки, — быстро возразил Дэниел.

— До свадьбы Дикки тоже был не похож на себя теперешнего, — сухо проговорила Сюзетту. — Пока он ухаживал за Кристианой, он был просто очарователен. Откуда мне знать, что не все мужчины такие?

— Я ни за что не стал бы обращаться с женщиной так, как Дикки обращался с Кристианой, — торжественно произнес Дэниел. — Да никто не стал бы. Уверен, что твой отец не был жесток к вашей матери или к вам.

— Нет, конечно. Он всегда был добрым и любящим человеком. Если забыть, что своей страстью к игре он довел нас до разорения, то он прекрасный человек, — уныло проговорила Сюзетта. — Конечно, я рада слышать, что ты не стал бы вести себя так, как Дикки, однако до свадьбы с Крисси он сказал бы то же самое. Как женщина до свадьбы может узнать, каков в действительности ее жених?

Дэниел нахмурился, не зная, как отвечать на такой вопрос, а Сюзетта продолжала:

— Не понимаю, зачем мы все это обсуждаем. Нет никакого другого способа раздобыть деньги. Я должна выйти замуж, а тебе нужна жена с деньгами. Думаю, у нас нет особого выбора. Даты и сам это знаешь. Ты ведь приехал сюда, чтобы объявить мне, что принимаешь мое предложение. И я считала, что мы прямо сейчас отправимся в Гретна-Грин. Зачем мы вернулись в дом и говорим о постороннем?

Секунду Дэниел смотрел ей в лицо, готовый объяснить, что приехал не для разговоров о предстоящем браке, но в прищуренных глазах Сюзетты он прочитал подозрение и не смог придумать другого объяснения своему появлению в ее комнате, а правда не годилась. Наконец он произнес:

— Мы просто не можем уехать среди ночи, никому ничего не сказав. Мы договорились, что я дам ответ завтра утром. Давай придерживаться этого плана.

Возражений Сюзетты он слушать не стал, а она непременно стала бы возражать. Потому Дэниел развернулся, шагнул к двери, выскочил сначала из комнаты, а потом и из дома. Однако, захлопнув за собой парадную дверь, он не слишком удивился, когда дверь вновь открылась, но не оглянулся на зов Сюзетты, а подбежал к экипажу, заскочил внутрь и бросил вознице:

— Домой.

Прихлопнув дверцу, он облегченно вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Экипаж тронулся с места. Снаружи раздался голос Сюзетты. Дэниел посмотрел на занавешенное окно, но устоял перед искушением и не стал смотреть, вернулась ли она в дом, а перевел взгляд на обернутый простыней сверток. Джордж. Дэниелу предстояло заняться трупом, а он по-прежнему не имел понятия, как поступить.

Вздохнув, он покачал головой. Даже в смерти Джордж доставляет неприятности. Если бы не Джордж, Дэниел ни за что не оказался бы в комнате Сюзетты, Она не застала бы его там. Он не стал бы с нею заигрывать и не потерял бы по рассеянности галстук. Она не бросилась бы вдогонку и не завела бы его так, что он едва не лишил ее девственности прямо в этой чертовой карете!

Все из-за Джорджа! Если бы не этот труп в карете, он, Дэниел сейчас бы уже овладел девчонкой и они оба были бы на вершине блаженства. Но не вышло. Дэниел чувствовал сильное искушение как следует пнуть своего окоченелого соседа… хотя на самом деле он должен быть ему благодарен. Ведь тот невольно остановил Дэниела, не дав совершить непоправимое.

Мотнув головой, чтобы прогнать противоречивые мысли, Дэниел откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и постарался обдумать сложившееся положение.

Как джентльмен он не может получить Сюзетту, не женившись. К тому же он не хочет, чтобы она вышла замуж за кого-нибудь другого, например, за Гаррисона. Однако Дэниел был вовсе не уверен, что сам хочет жениться на ней. В конце концов, они познакомились только сегодня вечером. О Боже!

Что ему нужно, так это время. Время, чтобы узнать ее лучше, чтобы понять, есть ли между ними что-то еще, кроме вожделения. Они так мало знают друг о друге. Конечно, она ему нравится, но жизнь длинная. Не пришлось бы потом долгие годы сожалеть о поспешном решении. Однако Дэниел понимал, что времени у него не будет. Сюзетта хочет выйти замуж лишь потому, что ей нужно получить приданое. Если он сам или Ричард выплатят долги ее отца и Сюзетте больше не будет нужен брак, она тут же умчится к себе в деревню и думать забудет о женихах. Все это опять же благодаря мертвецу на соседнем сиденье и тому, как чудовищно он обращался с Кристианой.

Дэниел открыл глаза и мрачно посмотрел на Джорджа, потом вздохнул и покачал головой. Ему еще предстоит спрятать труп. Потом они с Ричардом должны выяснить, кто убил Джорджа и почему. Все это, не считая необходимости разобраться с собственными внезапными и очень пылкими чувствами к Сюзетте Мэдисон. Дэниел чувствовал, что за несколько часов его жизнь превратилась черт знает во что.