Невольница: его проклятие

Глава 44

— Гектор!

Я колотила ладонями в стекло, кричала так громко, как только могла, но он не видел и, конечно же, не слышал. Я колотила снова и снова, до разливающейся боли. Не отводила взгляд, панически боясь, что он исчезнет, растворится, как пустынный мираж. Я не могла броситься к двери, потому что заплутаю в коридорах и точно потеряю его. Я хотела выбить это стекло. Убрать, чтобы оно не разделяло нас. Я огляделась, схватила со стола серебряную статуэтку и стукнула изо всех сил, но стекло лишь протяжно загудело — не было даже царапины.

Я видела, как Хозяйка развернулась и зашагала по лестнице. Гектор какое-то время стоял, опираясь на блестящие перила, вдруг поднял голову и посмотрел на меня. Прямо на меня. Я замерла, жадно перехватывая этот взгляд. Готова поклясться: он видел меня. Какое-то время я онемело стояла, не в силах шевельнуться, наконец, опомнилась и вновь забилась, отчаянно работая кулаками.

— Гектор!

Я колотила и колотила, но он вел себя так, будто смотрел в пустоту. Неужели не узнал меня? Или… о чем он мог говорить с этой жирной тварью?

— Что ты делаешь?

Хозяйка стояла на пороге и смотрела на валяющуюся посреди кабинета статуэтку.

Я вздрогнула и опустила голову, не понимая, как поступить.

— Я смотрела в зал, — голос рассыпался, как песок из пробитой колбы песочных часов.

Она окинула меня недоверчивым взглядом, обошла стол, отпиннув статуэтку носком туфли. Ее ножки выглядели на удивление крохотными, как свиные копытца. Лигурка вернулась в свое кресло, вновь задымила сигаретой.

— И как тебе зал?

Меня трясло. И, несомненно, она это видела. Я бросила быстрый взгляд за стекло, но Гектора на лестнице уже не было. Я тут же начала опасаться, что это воображение сыграло со мной подлую шутку. Я прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание, наконец, открыто посмотрела на Хозяйку:

— Омерзительно.

Та расхохоталась, показывая крысиные зубы:

— Правильно, — она стряхнула пепел, и улыбка пропала. — Зал не для тебя.

Я сглотнула, вглядываясь в ее лоснящееся лицо, будто хотела невероятным образом различить на нем отголоски слов, которые говорил ей Гектор:

— А что для меня?

Она выпустила струю дыма, скривила полоску фиолетовых губ:

— Ты — штучный товар для таких же штучных особых покупателей. Я уже говорила.

Спину колко обдало холодом. Сейчас она снова понесет про аукцион и черный рынок.

— Что это значит?

— Это значит, моя милая, что мы устроим аукцион. В лучших традициях и, конечно же, обязательно с шиком.

Я сглотнула:

— Сколько вы рассчитываете получить за меня?

Лигурка вытянула чернильные губы, нахмурилась, будто пыталась решить непосильную задачу, наконец, мечтательно затянулась:

— О… Здесь предполагать — лишь гневить мироздание. Дело столь деликатное, моя дорогая… что я не возьмусь даже прогнозировать.

Если бы слова могли убивать, я бы уже лежала мертвой, бездыханной. Но я лишь онемела, отчаянно чувствуя, что должна сделать хоть что-то. Любую попытку. Любую глупость. Хоть что-то, только не стоять, опустив голову и смиряясь. Это выглядело жалко, но у меня просто не было других вариантов:

— Отсрочьте, Хозяйка. Предложите Великому Сенатору выкупить меня. Умоляю. Я уверена, он заплатит столько, сколько вы потребуете. Назначьте любую сумму. Разве деньги не важны?

Но, я уже даже сама не верила в то, что говорила. Надеялась хотя бы хоть немного отсрочить кошмар, который меня ожидает. Де Во переменился. Думаю, он попросту охладел ко мне. Перегорел. Даже гнал меня из покоев. К тому же… разве осмелится кто возвращать в дом шлюху из борделя. На это и рассчитывал Тенал. И не просчитался. Проклятый старик.

Толстуха смотрела на меня, как на дуру:

— Забудь об этом. Даже не напоминай. Да я скорее продам тебя за бесценок на невольничьем рынке, чем верну этому выродку.

Да… эта жирная жаба может позволить себе не гнаться за деньгами. Я не могла даже вообразить, сколько миллионов вложено в это проклятое заведение. Одни только люди стоят астрономическую сумму. Да, у нее, бесспорно, есть влиятельные покровители, меценаты, спонсоры. Эта жирная корова, явно, не бедствует. Она затушила сигарету и потянулась к маленькой расписной коробочке на столе. Открыла, послюнявила палец, обмакнула в красный порошок и растерла его по зубам. Знакомый теплый красный цвет. Кажется, я знаю, что это — порошок из листьев дарны. Она какое-то время жевала губами, как беззубая старуха, наконец, откинулась на спинку кресла. Ее взгляд изменился, подернулся поволокой.

— Ладно, хватит занимать мое драгоценное время. Я назначила аукцион через два дня. Твоя задача хорошо есть и побольше спать. Чтобы лучше выглядеть. И пеняй на себя, если хоть что-то пойдет не так.