Незабываемый отпуск

Глава восьмая

Когда они приехали в Сараджи, Кэра, уже собираясь спрыгнуть с подножки грузовика, в котором она ехала вместе с Крейгом, увидела Квинн, выбежавшую из дома к ней навстречу.

— О, как же я рада тебя видеть! Говорят, поблизости от вас был пожар…

— Со мной все в порядке. Мне только нужно хорошенько вымыться.

Лукас поставил свой вездеход рядом с грузовиком Крейга и вылез из машины. Ни на кого не взглянув, он молча прошел к задней части дома.

— Что происходит? — спросила Квинн.

— Ничего. — Кэра попыталась улыбнуться, но улыбка вышла довольно жалкой.

Это «ничего» явно выглядело как «что-то», но Квинн решила не торопиться с расспросами. Из-за плеча сестры она посмотрела на Крейга. Он сделал жест в сторону гостиной, и она понимающе кивнула.

— Тебе на самом деле нужно принять душ, Кэра. Ты вся покрыта сажей.

Как только Кэра, обогнув веранду, скрылась за углом, Квинн вошла в комнату, где ее уже ждал Крейг.

— Итак? — промолвила она, усаживаясь на подлокотник дивана и вопрошающе глядя на него. Он плеснул в стакан содовой. — Что произошло?

— Ваша сестра и Лукас, очевидно, поссорились.

Квинн улыбнулась.

— Они постоянно ссорятся.

— Но это особый случай.

— С чего вы взяли? И что значит «особый»?

— Если моя догадка верна, они влюблены друг в друга.

На лице у Квинн появилось саркастическое выражение.

— О, не преувеличивайте. Мимолетное увлечение — это я еще могу понять. Но любовь? Между ними нет абсолютно ничего общего.

— С каких это пор людям надо иметь что-то общее, чтобы влюбиться?

— У нас с мужем было много общего. Мы во всем были согласны друг с другом.

— В таком случае вы представляли собой уникальную пару, с чем я вас и поздравляю. Только не думаю, что успех в их взаимоотношениях может основываться на вашем личном опыте.

— Но я…

— Кэра не такая, как вы. Конечно, я не могу похвастаться, что хорошо знаю ее, однако, по-моему, это очевидно.

— Возможно, в ваших словах есть доля правды. Но Кэра, как только мы возвратимся в цивилизованный мир, снова станет прежней.

Крейг допил воду и поставил пустой стакан на стойку бара.

— Что ж, Квинн, из нашей беседы я заключаю, что у нас совершенно противоположные намерения.

— В каком смысле?

— Я хотел поговорить с вами о том, как устроить, чтобы они снова помирились. Но вас, по-видимому, такой оборот совсем не устраивает.

— Все, чего я хочу, — это чтобы моя сестра была счастлива, а Лукас определенно не тот человек, который ей нужен.

Крейг с удивлением воззрился на нее.

— Ну-ну. Вы, я вижу, весьма решительная женщина.

— Я могу быть и такой.

— А Кэра продолжает думать, что вас необходимо всячески опекать.

— Мы с ней одна семья и обе должны заботиться друг о друге.

— По-вашему, проявлять заботу о Кэре — это переложить на нее ответственность за ваше состояние?

— Я была больна. Вы же знаете, у меня умер муж.

— Но вам теперь лучше, не так ли? Гораздо лучше, чем предполагает Кэра.

— Я люблю свою сестру, — сказала Квинн.

— Тогда, может быть, вы, хотя бы для разнообразия, подумаете о том, что нужно ей, чтобы чувствовать себя счастливой? — Он склонил голову в полупоклоне. — Всего доброго.

Квинн долго сидела в комнате одна, потом вышла на веранду и окинула взглядом простирающуюся до самого горизонта равнину. Невозможно позволить Кэре остаться здесь. Просто нельзя. В подобном месте ничего хорошего ее не ждет.

Кэра закончила мыться и, выйдя из-под душа, надела широкую мужскую рубашку, заправив ее в джинсы. У нее не было настроения ни с кем общаться. А кроме того, ей захотелось проведать щенка.

Сойдя с веранды, она увидела Аджани, направляющегося к загонам, и окликнула его.

— Привет, — обернулся он, одарив ее широкой белозубой улыбкой. — Теперь вы выглядите малость получше. — В его произношении явно угадывался британский выговор.

— Я и чувствую себя получше. Как поживает носорожиха?

— Что уж говорить, в саванне-то ей было раздолье. Пойдемте, я вам покажу.

Они прошли в центральную часть зверинца, где из толстых кольев, вбитых в землю и скрепленных проволокой, был сооружен загон. Внутри его что-то трещало, и весь он сотрясался от могучих ударов.

Аджани залез на помост, высота которого доходила до половины загородки, и подал руку Кэре, чтобы помочь ей взобраться.

— Видите, — сказал он, указывая на самку носорога, — она очень недовольна.

— Может быть, ей тоскливо без детеныша.

Загон был совсем небольшим и не оставлял пространства для маневра, однако животное было таким огромным, что, когда оно атаковало колья, содрогалась земля.

— Странно, что я так мало слышала об угрозе исчезновения носорогов, тогда как по поводу слонов то и дело возникают разговоры.

Аджани улыбнулся.

— Слоны вызывают больше сочувствия. И на фотографиях они лучше получаются. Гораздо легче уговорить людей помочь животным, которые вызывают симпатию.

Кэра окинула самку придирчивым взглядом.

— Мне кажется, она очень мила. Вид у нее, конечно, довольно устрашающий, но все равно она славная.

— Тут, наверное, и скверный нрав сослужил им недобрую службу.

Самка бросилась в очередную атаку на загородку.

— Будешь иметь скверный нрав, когда тебя вот так запрут.

— Ваша правда. Только, скажу честно, это не такое животное, с каким хотелось бы иметь дело, даже если б его и не запирать.

— Когда вы ее перевозите? — спросила Кэра.

— Завтра на рассвете.

— Вместе с Лукасом?

— Да, — прозвучал знакомый голос, — я тоже еду.

Вздрогнув от неожиданности, Кэра посмотрела вниз. Сердце у нее учащенно забилось.

— Можно я поеду с вами, чтобы…

— Нет.

— Но…

— Я сказал — нет.

Аджани поглядывал на них, пытаясь скрыть улыбку.

— Почему я не могу поехать? — не сдавалась Кэра.

Лукас, запрокинув голову, посмотрел ей прямо в глаза.

— Потому что вы вечно попадаете в неприятности, а у меня больше нет времени, чтобы заниматься вами.

Возразить было нечего. Неприятности, казалось, преследовали ее по пятам.

— Аджани, мне нужна твоя помощь, чтобы справиться с жирафом.

— Конечно. — Тот спрыгнул с помоста, и они ушли.

Самка носорога продолжала таранить колья, сотрясая загон. Наблюдая за ней, Кэра со страхом подумала, что произойдет, если они в конце концов не выдержат такого натиска. Ей все еще трудно было свыкнуться с мыслью, что этих удивительных животных осталось ничтожно мало в дикой природе. Что-то необходимо предпринять.

Позади себя она услышала взволнованные голоса и, обернувшись, обнаружила, что Суди и еще один африканец гонятся за двумя слонятами, которые, размахивая хоботами, улепетывают от них со всех ног.

Кэра быстро соскочила с помоста и бросилась вдогонку.

Аджани и Лукас, видимо услышав, что происходит что-то необычное, выбежали и тоже присоединились к погоне, стараясь направить виновников переполоха к просторному вольеру. Когда Кэра подбежала к нему, дверца за слонятами уже захлопнулась.

— Где вы нашли их? — спросила Кэра.

— Скорее, это они нас нашли, — ответил Суди, с трудом переводя дыхание. — То ли отбились от стада, то ли у них погибла мать.

— Как вы это выясните?

— О, это просто. Если появится слониха — значит, за ними.

— А если не появится?

— Тогда нам самим придется о них позаботиться.

Кэра перегнулась через невысокую изгородь и протянула руку к слонятам. Они оба подошли к ней и, привлеченные новым запахом, выставив хоботы, принялись исследовать ее ладонь.

— У вас здесь словно приют для сирот, — промолвила Кэра. — Место, где их накормят и защитят. Страшно представить, что бы случилось с ними, не попади они сюда.

— Вот потому-то мы здесь всегда и будем, — произнес Лукас и, войдя в вольер, начал осмотр.

— А если у вас закончатся деньги?

— Найдем выход. Всегда удается что-нибудь придумать.

Кэра наблюдала, как Лукас тщательно осматривал каждого слоненка.

— С этими двумя придется понянчиться, — наконец объявил он. — Суди, разведи концентрат молоком и дай им прямо сейчас.

Тот мгновенно исчез.

— Чем я могу помочь? — спросила Кэра.

— Возвращайтесь в Чикаго, — ответил он без тени улыбки. Ей не удалось скрыть боль, мелькнувшую в обращенном к нему взгляде. — И не смотрите так, — сказал Лукас, выпрямляясь.

— А как я должна на вас смотреть?

— Разгневанно.

— И не подумаю доставить вам такое удовольствие. Кажется, вы намеревались меня обидеть. Только без намерения у вас это получается несравненно лучше.

Лукас подошел к ней. Слонята потянулись вслед за ним и снова принялись обнюхивать руки Кэры.

— Я надеялся, что мне удастся настолько вас рассердить, что вы захотите отсюда уехать.

— Но зачем?

— Полагаю, случившееся между нами сегодня утром является достаточной причиной.

— Что уж такого особенного между нами случилось?

— Я не могу позволить себе увлечься вами.

— А разве за три недели вы способны серьезно мною увлечься?

— Серьезнее, чем мне бы хотелось. Однако я предпочел бы, чтобы этого не произошло.

— Думаю, если бы вы только это позволили, — сказала Кэра, в то время как один из слонят обвивал хоботом ее руку и настойчиво тянул к себе, — то обнаружили бы, что я далеко не самый худший представитель рода человеческого. Возможно, мне даже удалось бы вам понравиться.

— Мне все равно, какая вы, и я не хочу, чтобы вы мне нравились.

— Чего вы так боитесь, Лукас?

Он шагнул из вольера, запер дверцу и приблизился к Кэре вплотную. Его синие глаза потемнели.

— Не провоцируйте меня, Кэра. Вас может не устроить конечный результат.

Кэра смотрела, как он уходит, и сердце глухими толчками отдавалось у нее в груди. Ни один человек даже отдаленно не оказывал на нее такого воздействия, как Лукас. Это повергало ее в смятение, более того — просто пугало.

Один из слонят, вытянув хобот, взлохматил ей волосы и тут же начал отфыркиваться. Кэре стало щекотно, и она засмеялась.

Но мысли о Лукасе по-прежнему не оставляли ее.

Она провела со слонятами целый день, наблюдая за их кормлением и играя с ними. Они совершенно ее не боялись и были просто восхитительны.

Когда пришла пора обедать, Кэра сполоснулась под душем, переоделась, выбрав блузку с легкой цветастой юбкой, и вошла в гостиную. Квинн, стоя у шкафа, разглядывала корешки книг, но, заметив сестру, обернулась к ней.

— Где ты пропадала? — спросила она Кэру, которая, подойдя к бару, налила себе минеральной воды.

— В зверинце. Там сегодня появились слонята. Ты непременно должна на них посмотреть.

— Нисколько не сомневаюсь, что они забавны.

Кэра, взяв стакан с водой, присела на диван.

— Сегодня был длинный день. Я невероятно устала.

Гепард, развалившийся в кресле, встал, потянулся и вспрыгнул на диван рядом с Кэрой.

— Похоже, ты нашла себе подружку, — заметила Квинн.

Кэра, взглянув на Софию, улыбнулась.

— Ну разве она не красавица?

— Думаю, в виде манто этот зверь смотрелся бы лучше.

— Квинн! Что за ужасные вещи ты говоришь! — Кэра опустила ладонь на шею Софии, словно стремясь оградить ее от опасности.

— Знаешь, твоя возросшая сознательность просто смехотворна. — Квинн, мимолетно взглянув на гепарда, вздохнула. — Признаюсь, я не испытываю большой симпатии к тварям, которые при случае с удовольствием бы мною закусили.

— Эта славная киска не заслуживает таких слов.

— Ты можешь возиться с ней сколько тебе угодно, а меня уволь.

— Тебе правда здесь совсем не нравится? — тихо спросила Кэра.

— Я дни считаю до отъезда. — Вытащив из шкафа книгу, Квинн села в кресло. — А ты как будто в восторге от всего этого.

— Мне здесь очень хорошо. Я словно у себя дома. — (У Квинн при этих словах округлились глаза.) — Да и ты, сестренка, выглядишь поздоровевшей. У тебя явно прибавилось сил.

— Это всего лишь вынужденная самозащита. Попробуй только проявить слабость, и тебя мгновенно слопают живьем.

О том, что приближаются Хильда и Берти, можно было догадаться еще до их появления. Когда они вошли в комнату, сестры удивленно переглянулись. На лице у Хильды сияла довольная улыбка. Кэра привстала с дивана, собираясь уступить им место, но Хильда замахала на нее рукой:

— Сидите, сидите. Мы с Берти найдем, где пристроиться.

— Вы хорошо провели время? — поинтересовалась Кэра.

— О, это было просто как в сказке, — ответила Хильда, плюхаясь в кресло. — Боюсь, вы лишились массы удовольствия, не поехав с нами на сафари. Джо оказался потрясающим гидом. Он безукоризненно выполнял свои обязанности.

— Значит, стоило терпеть неудобства? — улыбнулась Кэра.

— Ну, пускаясь в столь рискованное путешествие, вряд ли следует рассчитывать на хороший, комфортабельный отель. Тут уж ничего не поделаешь, приходится мириться с обстоятельствами…

В дверях показался Крейг и, чуть усмехаясь, оглядел присутствующих.

— Извините за опоздание. Что вам предложить?

Кэра приподняла стакан.

— Я уже себе налила, спасибо.

Хильда, начав говорить, просто неспособна была остановиться. Она во всех подробностях поведала им о каждом увиденном ею животном, о каждой особенности ландшафта, не забывая упомянуть, какое они произвели на нее впечатление, и сопровождая свои описания обрывками сведений, почерпнутых из объяснений экскурсовода.

Вскоре появился Лукас и, ни слова не говоря, направился к письменному столу в дальнем конце комнаты.

Кэра пыталась заставить себя не смотреть в его сторону, но ее глаза тянуло туда, будто магнитом.

Квинн, сжав рот, украдкой наблюдала за ними.

На ужин была подана традиционная американская еда — гамбургеры и обжаренный во фритюре картофель. Вместо того чтобы собраться за общим столом, все разбрелись по комнате и расселись где попало с тарелками на коленях, за исключением Лукаса, который предпочел остаться в своем углу.

Хильда продолжала тараторить.

Незаметно подкрался вечер, и в гостиной зажгли огни. Крейг включил музыку.

— Потанцуем? — обратился он к Квинн.

Она изумленно уставилась на него.

— Простите?

— Я пригласил вас на танец, — сказал он, беря ее за руку и вынуждая подняться.

— Но я не…

— Что еще за «не»? Не хотите доставить всем нам удовольствие? — Он, отступив на шаг, заставил Квинн сделать стремительный поворот и снова притянул к себе. — Обманщица. Вы превосходно танцуете.

Квинн засмеялась и покачала головой. Не так-то просто было устоять перед обаянием Крейга.

Несколько минут спустя Хильда и Берти последовали их примеру. Они представляли собой странную пару, но каким-то образом им удавалось подлаживаться друг к другу.

Кэра в очередной раз посмотрела на Лукаса. Он все так же, не притрагиваясь к еде, сидел за своим столом, спиной к остальным, и что-то писал. Она поставила тарелку на низкий кофейный столик и молча вышла. София последовала за ней.

Вместе они направились к каменистой гряде, но на этот раз Кэра решила не взбираться наверх. Она просто встала у подножия и устремила взгляд на узкий серп луны. Из дома до нее доносились негромкие звуки музыки. Прикрыв глаза, она тихонько закружилась им в такт.

Вдруг уверенная рука обхватила ее за талию.

Кэра, распахнув ресницы, встретилась взглядом с Лукасом.

Он молча смотрел на нее, а их тела, подчиняясь музыкальному ритму, слились в едином движении. Боясь разрушить колдовское очарование момента, молчала и Кэра. Казалось, скажи она хоть слово — и Лукас растворится в ночи так же внезапно, как и возник.

Одна его рука лежала у Кэры на талии, а другой он прижимал ее ладонь к своей груди.

В свете луны, под взглядом горящих глаз Софии, они, соприкасаясь телами, медленно покачивались в такт музыке.

Кэра приникла щекой к его плечу, а Лукас, отпустив ее руку, погрузил пальцы в рыжий водопад волос, разметавшихся у нее по плечам.

Глаза гепарда завороженно следили за медленно кружащейся парой, озаренной бледным светом луны.

Музыка оборвалась.

А Лукас продолжал смотреть Кэре в лицо, белевшее в ночном сумраке. Ей хотелось понять, о чем он думает в эти мгновения.

Потом он осторожно прошелся пальцами по бархатистой коже ее лица. Затем руки его опустились, и Лукас исчез в темноте так же безмолвно, как появился.

Кэра глядела ему вслед, не предполагая, что увидит его снова только через две недели.

И не подозревая, что ее сестра всматривается с веранды сквозь ночную мглу в их туманные силуэты и что сердце Квинн сжимается от тревожного предчувствия.

Кэра, сложив руки на груди и прислонившись спиной к теплому валуну, смотрела на простиравшуюся перед ней бескрайнюю саванну, в которой скрылся Лукас. Раньше ей никак не удавалось понять своего отношения к нему и это мучило ее. Он возбуждал в ней чувство, какого прежде ей никогда в жизни не приходилось испытывать.

Но теперь все сомнения разрешились. Она твердо знала, что любит его. И то, как он держался с нею сейчас, доказывает, что и он ее любит.

Нежная улыбка тронула ее губы. Ведь где любовь, там и надежда.