Ничего не обещай

Глава 1

В понедельник Роксана Лин Тремейн Паркер осветлила волосы, превратившись из брюнетки в блондинку, проколола пупок и сделала тату на правой ягодице.

Не каждый день женщине выпадает счастье избавиться от двухсот пятидесяти фунтов лишнего и совершенно бесполезного веса в виде собственного мужа. В ознаменование события она выбросила на помойку свой строгий синий костюм и лодочки на устойчивом каблуке, заменив их на убийственные босоножки на двенадцатисантиметровой шпильке, черную мини-юбку и облегающий топ. Она расправила плечи, прежде чем подняться по широкой лестнице, ведущей к парадному входу в здание суда. Роксана Лин Тремейн Паркер покончила с ханжеской скромностью, какую прежде считала главной добродетелью порядочной женщины. Больше она не будет скромно стоять в сторонке и ждать, пока жизнь оставит ей крохи с пиршественного стола. Нет, она возьмет жизнь за горло и будет душить эту жадную тощую суку до тех пор, пока не получит целый обед из четырех блюд.

Роксана Лин Тремейн Паркер навалилась плечом на тяжелую стеклянную дверь суда и, распахнув ее, ступила в холл. И тут же была вознаграждена за усилия, поймав на себе восхищенный взгляд охранника.

Послав ему ослепительную улыбку, она проскользнула сквозь металлодетектор, забрала свою сумочку и направилась к лифту. Всю свою жизнь она вела себя разумно и осмотрительно, и что же ей это принесло? Неверного мужа, неимоверное количество боли ив конечном итоге утрату ощущения того, что она — женщина. Одним махом Брайан, этот наглый эгоист, украл у нее право и счастье считать себя женщиной, так отплатив ей за все старания быть ему хорошей женой.

Хватит быть хорошей. К черту. Она пыталась быть паинькой, но ничего не получила взамен. В общем, с сегодняшнего дня она станет «плохой девочкой». Нет, плохой — маловато будет. В ней вызрела решимость промчаться без остановки мимо станции «Плохие девочки» прямиком к станции «Распущенные женщины». И что ее вдохновляло еще больше, она сделает это прямо тут, в здании суда.

Лифт открылся, и она важно вошла в зал, где проходило последнее слушание, которое должно было положить конец их с Брайаном браку. Гордо вскинув голову, она сдержала улыбку удовлетворения, когда адвокат, защищавший ее интересы в суде, округлив глаза, едва не вскрикнул при виде своей клиентки. Она испытала приятный трепет злорадства, когда Брайан вместе со своим адвокатом, прервав разговор на полуслове, уставились на ее невероятно безнравственные босоножки от Дольче и Габбана. Она села, поправив короткую юбку и тем самым приподняв ее на еще более скандальный уровень, и подмигнула судье.

Судья Кемпт, которому на вид можно было дать все сто лет, порозовел от смущения и уже через двадцать минут вынес решение по удовлетворению львиной доли ее имущественных притязаний, поедая ее похотливым взглядом и не обращая внимания на бесконечные возражения адвоката Брайана.

У Роксаны Лин Тремейн Паркер, королевы бала выпускников единственной в Глори, штат Северная Каролина, средней школы, у первой и последней жительницы провинциального городка Глори, которую выбрали «Женщиной года» в почти что столичном Роли, штат Северная Каролина, наконец открылись глаза. Судья Кемпт окончательно убедил ее в том, что хорошие девочки приходят к финишу последними, тогда как плохие девочки получают все то, что желают их ветреные сердца.

В ожидании, пока официальные лица поставят свои подписи на документах, внушительной стопкой громоздящихся на столе (башня из бумаги — вот и все, что осталось от некогда казавшейся нерушимой крепости их брака), Рокси демонстративно закинула ногу на ногу, дабы убедиться, что от внимания Брайана не ускользнули мелкие детали, говорящие о крупных переменах в ее сознании. Пусть видит, какой она стала — какая короткая у нее юбка, как умопомрачительно выглядят ее икры в босоножках на сумасшедшей шпильке, как соблазнительно приподнялся ее топ, чуть приоткрыв пупок с торчащей в нем сверкающей сережкой.

Возможно, стоило проколоть и язык заодно. С каким глубоким удовлетворением она показала бы Брайану язык с серьгой. Любопытно было бы понаблюдать за его реакцией. Но она побоялась, что проколотый язык подпортит ей дикцию, а шепелявость как-то не вязалась с ее новым образом свободной и независимой женщины.

Роксана взглянула на Брайана из-под полуопущенных ресниц. Он сидел с очень прямой спиной, сцепив на коленях наманикюренные руки. Вид у него был такой, словно хватило бы малейшего сотрясения воздуха, чтобы он свалился в обморок от страха или бросился наутек в чем был — в костюме от «Армани», в туфлях от «Прада», в часах «Ролекс» и во всем прочем.

Хорошо. Не все же ей одной терпеть от жизни шокирующие сюрпризы.

После того как была поставлена последняя подпись, адвокат Рокси взял ее под руку и повел в коридор с таким видом, словно они находятся не в здании суда, а на танцполе.

Там она ответила отказом на не слишком завуалированное предложение, исходящее от слишком сильно благоухавшего одеколоном мужчины, и, гордо постукивая невозможной высоты каблуками, пошла к лифту.

Из суда она направилась прямиком домой. В ушах стоял странный звон. «Я выиграла, — говорила она себе. — Скоро я это почувствую, и мне станет лучше».

Рокси припарковала машину у дома, вошла внутрь, закрыла за собой дверь и заперла ее на ключ, остановилась в центре своей громадной, отделанной итальянским мрамором кухни и, оглядевшись, принялась выгребать из буфетов все пакеты с чипсами, которые могла найти. Набрав полную охапку, она по широкой парадной лестнице поднялась наверх, в спальню. Там она сняла с себя свою новую неудобную одежду, скинула неустойчивые босоножки и натянула свою любимую трикотажную ночную рубашку. Затем вырвала телефонный шнур из розетки, упала на кровать и обложилась со всех сторон пакетами с чипсами. Разорвав один из пакетов, она отправила в рот целую пригоршню хрустящего запретного лакомства, наслаждаясь умиротворяющим солоноватым вкусом.

Отчего-то она не ощущала себя победительницей. Все последние несколько недель ожидания этого судного дня она твердила себе, что именно сегодня ей станет легче. Она думала, что когда удастся отвоевать солидную долю имущества при разводе, она почувствует себя отомщенной и больше не будет ощущать такой… пустоты.

Но, сидя в кровати, одна в своем громадном молчащем доме, Рокси чувствовала себя несчастной и нестерпимо одинокой.

Слеза упала на ее запястье. За первой слезой последовала вторая, потом еще одна. И вдруг вся невероятная чудовищность, вся невероятная гнусность последних нескольких месяцев навалились на нее, и она, смахнув чипсы с кровати, разрыдалась в подушку, изливая неделями копившееся страдание.

Наконец, с лицом соленым от чипсов и слез, она забылась глубоким сном без сновидений. Рокси проспала остаток дня и всю ночь. Она бы и большую часть следующего дня проспала, но в десять утра ее разбудил настойчивый звонок в дверь.

Она медленно открыла глаза, сознавая, что в ее жизни что-то не так. Да, точно. Развод. Сердце ее снова упало, но плакать она больше не станет. Она утерла лицо краем простыни. В дверь снова позвонили, и сердце ее радостно подпрыгнуло. Надежда! Может, кто-то из соседей решил ее проведать! Но нет, такого просто не могло случиться. Пусть она выиграла развод, пусть получила изрядную долю имущества, но для высшего света Роли это ровным счетом ничего не значило. Для сливок местного общества, для высокомерных снобов, которые были ее соседями, Брайан был человеком с будущим, а она — всего лишь его «бывшей».

К чертям! У нее диплом политолога, и она сама могла бы стать юристом, если бы захотела, потому что оценки у нее были хорошие. Но для того чтобы стать юристом с именем, потребуются годы, и все эти годы ей придется занимать унизительное положение в самом низу. Кроме того, три последних месяца настолько вымотали ее эмоционально, что сейчас у нее просто не было сил начинать жизнь заново. Прямо сейчас, если честно, у нее не было сил даже на то, чтобы съесть чипсы. Слава Богу, пакетики легко открывались.

В дверь снова позвонили. На этот раз звонок гудел возмутительно долго.

Рокси натянула одеяло на голову. «Они мне в любом случае ни к чему. У меня есть друзья, такие как…» Она прикусила губу. Если она и могла кого-то причислить к своим подругам, то разве что домработницу Танди, и то с натяжкой. Рокси была слишком занята своей ролью капитана группы поддержки Брайана, чтобы найти себе настоящих подруг.

Рокси проглотила ком в горле.

— Видала я их всех в гробу, — запальчиво бросила она в потолок.

В любом случае Танди всегда была лучшей компанией, чем любая из Жен Роли. Спасибо Господу, что он послал ей такую домработницу — жизнерадостную, всегда готовую прийти на помощь и, хорошо это или плохо, всегда с удовольствием высказывающую свое мнение. И честность Танди всегда была для Рокси навигатором в этом непредсказуемом океане южного вероломства и южной вежливости, что составляют суть тех, кого можно назвать Женами Роли.

От кончиков своих покрашенных в самых дорогих салонах волос до кончиков идеально наманикюренных ногтей это племя было еще хуже, чем «Степфордские жены». Поначалу Рокси их избегала, но Брайан прямо заявил, что жена должна помогать в продвижении по карьерной лестнице, приобретая полезные знакомства. Приклеив улыбку на лицо. Рокси в очередной раз поступилась гордостью и обзавелась целым взводом фальшивых подруг. Конечно, мать ее не сочла бы такого рода деятельность обременительной. Напротив, она бы с удовольствием плавала в этом пруду с хищными пираньями, ибо эти женщины были как раз ей под стать.

После того как Брайан попал впросак, эти Жены Роли не то что ее не поддержали, они устроили ей полную обструкцию, продолжая при этом приглашать в свои дома Брайана. Этому не следовало удивляться — таких женщин всегда тянуло к деньгам, и, несмотря на то что развод потребовал от Брайана немалых финансовых жертв, со временем при деньгах, конечно, останется он, а не Рокси.

И вновь раздражающе долго загудел дверной звонок.

— Уходите! — Рокси поглубже зарылась в нору, что устроила из подушек, расшитого шелком одеяла и пакетов с чипсами.

Но дверной звонок не унимался. Он звонил все настойчивее и настойчивее. Рокси злобно смотрела в потолок. Неужели право на личную жизнь больше не существует? Неужели люди не знают, что у нее Особая Жизненная Ситуация, которая требует от нее полного и безоговорочного отчаяния?

Последовала довольно длительная пауза, после чего она услышала, как в замке провернулся ключ и снизу донесся голос брата:

— Рокси, я видел твою машину возле дома! Ты здесь?

Черт, должно быть, Марк узнал о разводе. Она никому не говорила, ни брату, ни, разумеется, матери. У той наверняка случится истерика. Тремейны не разводятся. А как же! Когда Арни оставила Марка, мать чуть было не отреклась от собственного сына, безапелляционно заявив ему, что, если он не уладит все миром, на их семью ляжет вечное пятно позора. Хотя если кто и опозорил семью, то уж точно не Марк, а Арни, которая сбежала от него с одним бравым ковбоем.

— Рокси? — Голос Марка звучал уже с лестницы.

Рокси села в кровати и крикнула:

— Я здесь, наверху. Чего ты хочешь?

Надо было улететь в Париж еще вчера сразу после развода и в ту же ночь устроить страстное рандеву с каким-нибудь темноволосым красавцем французом в полутемном парижском кафе. Или, возможно, найти себе итальянца с томным взглядом и сидеть с ним, потягивая вино, во флорентийской траттории.

Марк уже стоял на пороге спальни в мятой одежде, с растрепанными волосами и галстуком набок.

Взгляд его упал на волосы сестры, и он лишился дара речи.

Рокси нахмурилась:

— Что-то не так?

Марк провел ладонью по глазам:

— Ты… блондинка.

— Ты явился, чтобы сделать комплимент моему новому стилю, или тебе действительно что-нибудь нужно? — Рокси пошарила рукой среди пакетов с чипсами, нашла нераспакованный и, надорвав блестящую фольгу, зачерпнула пригоршню чипсов и отправила их в рот. — Полагаю, ты узнал о том, что случилось?

Марк с трудом оторвал взгляд от ее волос, шагнул в комнату и с явным облегчением сказал:

— Ты уже знаешь? Это хорошо.

— Конечно, знаю. А разве может быть иначе?

— Ну не знаю. Я пытался дозвониться тебе с тех пор, как узнал, но никто не отвечал. — Он нахмурился. — Ты кажешься очень спокойной.

— Так и есть. Я рада, что все закончено!.

Марк побледнел:

— Закончено? Мама не…

— Прошу тебя, не впутывай еще и мать! С меня уже довольно того, что я прошла через бракоразводный процесс, не зная, как воспримет эту новость мать, и…

— Развод? Ты развелась? — Марк ловил ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. — Но… почему? Вы с Брайаном были идеальной парой!

— Только Брайану забыли об этом сказать. — Рокси с трудом выговаривала слова. Губы ее занемели. — Он влюбился в кое-кого получше.

Марк поморщился как от боли и вдруг как-то разом осунулся и постарел.

— Господи, Рокси, я не знаю, что сказать. Мне жаль.

— Все нормально. — Хотя чего уж тут нормального. Вся жизнь под откос.

Марк потер глаза.

— О Господи, тебе сейчас, конечно, не до этого — своих проблем хватает, но, Рокси, я тут из-за матери.

Время остановилось.

— Что случилось?

— У нее был сердечный приступ, но доктор Уилсон говорит, что она поправится.

Рокси облегченно вздохнула:

— Слава Богу!

— Да уж. Это произошло вчера.

— Почему мне никто не позвонил?

— Я пытался. Но ты не отвечала на звонки.

Рокси взглянула на шнур, уныло висящий на стуле.

— Ах да.

— Доктор сказал, что приступ не сильный, но ты же знаешь маму. — Марк угрюмо взглянул на сестру. — Рокси, нам придется поехать домой в Глори и привести ее в чувство. Мама захочет, чтобы кто-то был с ней неотлучно днем и ночью и… Послушай! Ты бы могла уговорить Танди нам помочь? Ее выдержке любая женщина позавидовала бы.

Рокси замерла у двери в кладовку.

— Да, пожалуй, из этого может что-то выйти.

Марк вытащил телефон из кармана.

— Я ей позвоню.

Рокси бросала вещи в чемодан: скромные и практичные — «для мамы» и вызывающе смелые — «для новой себя».

Нахмурившись, она с отвращением посмотрела на желтое платье с высоким воротником стойкой. Рокси скрипнула зубами, после чего вытащила из чемодана все до одной шмотки «для мамы». Затем, гордо вскинув голову, она застегнула чемодан на молнию. Нравится это ее матери или нет, но придется привыкать к тому, что ее дочь в корне изменилась.

— Пусть теперь компромиссы в жизни ищут другие, а не Роксана Тремейн.