Нюта, или Второй шанс для Антихриста

Глава 22

В больницу я все-таки загремела.

Ну, что поделать, если я — человек-везение?

Даже отшутиться как следует не смогла: не выдержав серьезных рож вокруг, захихикала первой, за что тут же и поплатилась. Не, никаких там звездочек в глазах или диких хрипов с трясущимися коленками… Просто мне в лицо как-то неожиданно прыгнул паркет. И всё!

Очнулась уже в больничке, с кучей врачей вокруг, с бледным, до синевы, Демьяном, и отчаянно матерящимся Васькой в коридоре.

Где пропадал Костя, выяснилось потом, по завершению медицинских манипуляций.

Едва только отбулькала последняя капельница, явился мой друг детства вместе с лечащим врачом, которого обычно фиг когда дождешься и в принципе не найдешь. Но нет, Котя его где-то достал (причем во всех смыслах этого слова), а тот, потрясая снимком мой буйной головушки, ахал, охал, клял на все лады нерадивого фельдшера и клялся всячески содействовать в ее наказании. Ибо отпустить с места ДТП человека с закрытой черепно-мозговой травмой, просто ее не заметив — это, по его словам, надо постараться.

Ну, и что, что я сразу сознание не теряла и вообще, чувствовала себя хорошо? Такое бывает!

Плохо, очень плохо становится потом — иногда даже вплоть до летального исхода.

На мое счастье, прилетело мне слабо. Никакой операции не требовалось, особых манипуляций тоже, супер-пупер мастера нейрохирургии тоже были без надобности. Моя ЧМТ практически ничем не отличалось от банального такого сотрясения, вроде как средней степени тяжести, даже чуть слабее. Естественно, от врача прозвучали более точные зубодробительные диагнозы с подробной классификацией, но я мало запомнила из его бодрой трескотни.

У меня кружилась голова, меня подташнивало от количества народа в палате, хотелось просто завернуться в рулетик из одеялка и поспать…

Но нет. Кому-то в голову пришло торжественно препроводить меня (нет, не в мир иной), а на другой этаж в платную одноместную палату, которая даже на вид напоминала люксовый номер!

Уж не знаю, чья то была идея, но потому, как от моего хмурого лица начинал дрожать весь обслуживающий персонал, я, в принципе, поняла, кто приложил к этому руку. Точнее — серебряные клыки.

Да лан, все втроем они там поучаствовали! Я ж их насилу выгнала, что б поспать, пришлось даже врача просить, дабы выставил вон этих неугомонных. Часы посещения, больной требуется покой и всё такое…

Дольше всех, естественно, выгонялся Исаев, но вскоре и он решил сдаться. А я смогла поспать.

В ближайшее время это вообще стало моим кредо. Не, не выставлять вон назойливого Антихриста. А спать!

В меня вливали столько капельниц и лекарств, что от них бесконечно тянуло в сон. И я не то, что частых, я вообще любых посетителей выдерживала с заметным трудом. А сколько их было, у-у-у! Костя с Сеней ходили парой, Джокер с Исаевым заглядывали реже и по одному. А вот любимый брательник объявлялся исключительно с Инессой, причм с такими новостями, от которых я ударными темпами пошла на поправку. Приезжал и Осман с Евой. Ну, и, естественно, работники кофейни приходили в двойном и тройном экземпляре, заставляя мою и так бестолковую голову кружиться.

Впрочем, после явления тройняшек, косоглазие заработало все отделение травматологии разом.

А я чувствовала себя как медведь в спячке, разве что не успевший нагулять положенный жирок. Выспалась, наверное, на всю оставшуюся жизнь, блин! Особенно первые дней десять. Потом, вроде, стало полегче.

Часы бодрствования потихоньку стали увеличиваться, мне было разрешено ненадолго включать телевизор или залазить в интернет. Потом дали добро на чтение, и еще десяток календарных суток пролетел почти незаметно. А вот потом я стала тухнуть! И вроде все удобства есть, и кормят вкусно, и развлечения какие-никакие имеются, и время посещений уже не ограничивали…

Но божечки-кошечки, как же мне было скучно!

А домой обещали отпустить только перед самым Новым Годом, то есть еще через недельку. Как врач сказал — дабы еще понаблюдать и окончательно удостовериться, что все со мной в порядке!

Я зверела. О, как я зверела!

Но прикинув в уме, что в платной, тщательно охраняемой больнице мне вроде как безопаснее всего, немного угомонилась. Да и остальные поддержали, особенно те, кто знал, что на самом деле послужило причиной того ДТП. Мне оставалось потерпеть всего-ничего.

А после праздников уехать со мной в Китай пообещал Демьян.

Мы снова, по умолчанию, оба избегали неприятных бесед, и отношения не выясняли. Но на этот раз причина была самая серьезная и значимая из всех возможных — пока я прохлаждалась на больничной койке, Максу пришли вести, что родителям стало гораздо лучше.

Осталось только съездить и убедиться, что это действительно так, может быть даже забрать их домой… Конечно, последнее маловероятно, но сколько разом решилось бы проблем!

Но даже простой новости, что они интенсивно идут на поправку (подтвержденной новости!), с лихвой хватило бы, чтобы круто повернуть мою жизнь. Знание, что мой отец скоро вернется, и уже точно вернется, отбило бы желание у всех несостоявшихся женихов, даже самых полоумных, вроде того придурка на «Порше». А если нет…

Я, во всяком случае, собиралась серьезно поговорить с папой, и заставить прямо там изменить свое завещание. Главное, чтобы ему на это хватило сил и здоровья, а уж местного нотариуса, или кто там у них, я в клинику как-нибудь притащу!

Да и папуля, узнав, в какие… неприятности меня втравил, обязательно сделает все, чтобы это исправить.

Оставалось только немного подождать.

Собственно, лишь эта надежда давала сил и заставляла дальше торчать в опостылевшей больничке и не кидаться на персонал в попытках отгрызть им уши.

Но только до тех пор, пока в день моего рождения, почти в полночь на пороге моей палаты не объявился один незваный гость…

Я специально просила всех в этот день не приезжать, чтобы не ставить медучреждение на уши. Еще вчера утром в соседнюю палату привезли двух мелких мальчишек, очень неудачно столкнувшихся на ледяной горке. Почему даже не родственников определили вместе, я сразу не поняла, но одна из медсестер украдкой проболталась: виновником, который специально врезался на санках в мальчишку поменьше, оказался сынок до опупения богатых родителей, и те, дабы замять неприятный инцидент, оплатили лечение второму.

А сразу после них доставили взрослую, вроде, девицу, попытавшуюся покончить с собой. Уж не знаю, чего у нее там приключилось на самом деле, но слухи ходили, будто нежная барышня связалась с женатиком, и тот, вместо развода и новой любви, грубо ее кинул. От того нежная девочка Даша и вышла в окно, правда высоты пятого этажа, слава Богу, не хватило, чтобы она убилась окончательно.

Вот и чего добивалась, глупая? Мужика это к ней не привяжет, родители перепугались до седин, а жизнь продолжилась дальше, добавив к остальным неприятностям долгие мучения тела и муки совести. Никогда не понимала таких людей…

А, ну и на закуску, к вечерку, принесли бабушку — божьего одуванчика, с поломанным копчиком и раскрошенной челюстью. Поскользнулась, бедная, на крылечке собственного подъезда, да и скатилась вниз, на тротуар. Не частое явление, в общем-то, каждый год одно и то же со всех экранов — зима пришла неожиданно, к ней просто не успели подготовиться! В общем, ох уж этот гололед… И ох уж, эти коммунальщики!

Короче говоря, ночь прошла бурно и безрадостно. Несмотря на звукоизоляцию, слышно было, как бегают врачи, санитары и медсестры, как ревут дети, как хрипло охает старушка, и как тонко стонет «попрыгунья». Ну и как на следующий день устраивать тут мини-праздник? Итак, могло возникнуть столпотворение, кто-нибудь додумался бы еще шарики с огромным тортом приволочь!

В общем, совесть во мне возобладала над желанием отхватить хоть какое-то подобие праздника, и я мужественно сдержала всех желающих меня навестить и поздравить. Телефон, естественно, разрядился дважды за день — столько было звонков и смс, а уж мессенджеры с соцсетями вовсе будто с ума посходили.

На то, чтобы угомонить всех и сообщить, что я скоро буду дома, тогда и загудим, ушло почти все время. Всё вроде обошлось…

А уже почти ночью ко мне заявился неучтенный посетитель.

— Крестный? — я удивленно моргнула, отрываясь от книжки, которую дочитывала перед сном, из всего освещения оставив только скудную подсветку над кроватью. — Да ладно? Как?

— Ну, привет, привет, звезда моя, — добродушно рассмеялся мужчина в возрасте, но все еще подтянутый и, пожалуй, даже шикарный. И мы, кстати, с ним созванивались днем, и он ни слова ни произнес о своих планах! — Рад, что узнала. Не выгонишь старика?

— Да тьфу на вас, дядь Лёня, — негромко рассмеялась я, откладывая букинистическое издание на тумбочку. — Скажете тоже. Вам же не девяносто сегодня стукнуло, а всего пятьдесят. Как отметили? Да вы проходите!

— Спасибо, — от души улыбнулся крестный, который был сегодня слегка небрит, слегка нетрезв, одет с иголочки и сжимал в руках красивый керамический горшочек с небольшим «денежным» деревом.

К-хм. Я, надеюсь, это не намек?!

Интересоваться было глупо. А еще — бесполезно. До конца зажившей головой чую, он всё скажет сам. Ну, не просто же так он сюда пришел на ночь глядя!

Так что я просто подвинулась и сгребла к краю одеяло, давая папиному другу возможность присесть прямо на комфортную койку. Запасных кресел у меня в палате, увы, не водилось, а единственный стул куда-то уволокла медсестра — вроде как снова собиралась просидеть всю ночь у палаты мальчишек.

— Ну, рассказывай, как ты тут, дочка? — пристроив не цветущий, а, значит, безопасный для меня цветок прямо на полу, крестный невозмутимо устроился рядышком. — Лучше?

— Да домой уже скоро, — фыркнула я, не удержав детское желание наябедничать. — Надоели эти стены хуже горькой редьки. Но Костю и Ваську не убедишь, они же упрямые. А врач только их и слушает. Эти жулики мне кроме пижамы никакой одежды не привезли, чтобы не сбежала! Так что там с праздником-то? Как всё прошло?

— Скучно, Нютка, — мужчина легонько щелкнул меня по носу. — Старпёры с коньяком, их тощие швабры в брюлликах, редкая молодежь, причем какая — куда не плюнь, в блогера попадешь. Журналисты пытались прорваться, охрана пугала, резали помпезный торт, который невозможно жрать. И мой сын с кислой рожей! Ладно, хоть Васька ради случая в приличный вид себя привел… Отца твоего не хватало, Нютка. И тебя тоже.

— Ничего, — я прильнула к крестному, охватив того ладошками за плечо. — Скоро, я надеюсь, ему станет лучше. И вы обязательно увидитесь.

— Твои б слова, — папа Котика вздохнул. Всё-таки, как бы там ни было, он скучал по другу. — Но ты же понимаешь, всё не так просто. Сегодня ему лучше, а завтра…

— Эй, дядь Лёнь, полегче на поворотах, — покосилась я на него, и даже руку отпустила. — Что за негатив? Врачи пока только хорошие вести шлют. Я на зимних каникулах как раз съезжу туда и все подробно разузнаю. А до этого, что б ни-ни! Даже не задумываться ни о чем! Ладно?

— Это вряд ли, дочка, — к моему вящему удивлению, Леонид Олегович вдруг усмехнулся. — Не получится у тебя. Видишь ли, у меня на вас с Костей совершенно другие планы. А к твоему отцу слетаю я сам, немного позже.

— Крестный… — протянула я, натягивая одеяло на коленки, которые вдруг стали мерзнуть. — Я, конечно, не знаю, чего ты задумал. Но мне это не нравится!

— Нют, ну чего ты? — мужчина попытался ласково фыркнуть, однако при этом разговаривал со мной, как с маленькой девочкой. — Ты же мне как дочка. Я забочусь о тебе, как могу. И если я принимаю какие-то решения о твоей судьбе, то исключительно ради твоего блага. И потому, что твой отец меня просил.

— Крё-ё-ё-ёстный, — по-моему, я начала немного шипеть, как комнатная кобра. Конечно, как тут не шипеть? Я-то прекрасно поняла, в какую сторону он клонит! — Вот только не надо старую песню начинать! Я девочка взрослая, и сама со всем справлюсь.

— Ой, да не надо мне тут! — отмахнувшись от меня, как от мелкой глупой козявки, дядь Леня встал и принялся нервно расхаживать по палате, периодически запуская суховатые пальцы в темные волосы, уже покрытые первой сединой. — Взрослая она, самостоятельная. Куда твоя самостоятельность тебя привела, а? На больничную койку?

Ругаться, если честно, я не хотела. Не в такой день, да и вообще, в ближайшее время. Я ему слова поперек никогда не говорила, и на их с отцом решения не жаловалась. Но тут… извиняйте! Раз уж начал сам, молчать я теперь точно не собираюсь!

— То есть, в том, что вы с отцом решили поженить нас с Костей, составили чертово завещание, благодаря которому на меня охотились придурки с разной степенью отсутствия совести, и чуть меня же не убили — это всё моя вина?!

— А что вас не устраивает? — резко обернулся тот, взмахнув полами дорого, идеально сидящего на нем пиджака. — Вы вместе с самого детства, твой отец мне не чужой, у нас общее дело. Какого хрена вы нос воротите, я не пойму? Любви захотелось? Так любите друг друга, что за детский сад?!

— А, то есть это так просто! — окончательно вспылила я, чуть ли не подпрыгивая на кровати. — Захотел и увидел в друге — мужа. Класс! Нет, Леонид Олегович, вы, конечно, извиняйте, но мы так не умеем!

— А вы учитесь, дети, учитесь! — крестный тоже перешел на повышенные тона, откровенно начиная терять терпение. — Вам лет-то уже сколько, а? Вы не знаете, как серьезные дела делаются? Надо — пошли и женились, надо — детей нарожали, а надо — и на публику изобразили большую чистую любовь! Ты серьезно думаешь, мы с твоим отцом не видим, что на самом деле между вами с Костей происходит? Нет чувств — хрен с вами. Уважение, дружба, понимание — это более чем достаточно! У других и того нет, и ничего. И женятся, и живут годами, и бизнес не страдает!

— Крестный, вот вы сейчас не обижайтесь, — я зло прищурила глаза. — Но мне до вашего бизнеса дела нет! Вы сами эту кашу заварили, сами и расхлебывайте. Нет, я понимаю, если б в ваших решениях часть выгоды отводилась и мне… Но нет, вы же упомянули исключительно моего будущего мужа! А я так, средство достижения. Так что звиняйте, но участвовать в этом я отказываюсь. Категорически! Я поеду на каникулах в Китай, и я уговорю отца переписать завещание. Если вам так хочется видеть наследником Костю, пускай папа всё переписывает сразу на него. Я не просто не обижусь, я еще и спасибо скажу!

— Высказалась? — выслушав весь мой монолог, спокойно спросил дядя Лёня. — Молодец. А сейчас собирайся, мы едем домой. Водитель ждет у крыльца клиники.

— Леонид Олегович… Что во фразе «я в этом не участвую» вы сумели понять? — я упрямо сложила руки на груди, злясь все и больше на этот балаган вообще и на папиного друга в частности. — Я. Не. Пойду. Замуж. Точка!

— Пойдешь! — сделав шаг, мужчина вдруг вцепился в одеяло и резко его с меня сдернул. — Еще как пойдешь! Я уже объявил об этом на юбилее. Теперь для всего города ты официально невестка Фоминых.

— Крестный! — я округлила глаза, подавившись воздухом. — В смысле объявили?! Как вы могли?!

— Как, как… Взял и объявил! Надо было раньше, да я, старый дурак, всё на сына надеялся. Ну как же, мужиком воспитывал, думал, увидит других придурков рядом с тобой, ревность взыграет, и он образумится. А нет, так хоть о благородстве вспомнит, и хотя бы по дружбе решит тебе помочь, на фиктивный брак уговорит. А он что?

— А он что? — может, это было и резко, но мужчину я передразнила очень ядовито. — Поступил как настоящий друг и оставил выбор за мной? Какой он нехороший!

— Не язви, — мне резко погрозили пальцем. — Умные какие пошли, а! Сопли под носом не обсохли, а уже выбор им подавай! Научились бы нормально выбирать, этого разговора вообще не было бы. Вы бы давно поженились и всё! Потому что только романтичная сопля предпочитает какие-то там чувства и требует свободы воли, а взрослый самодостаточный человек всегда делает выбор в пользу дела, выгоды и сытой старости!

— Дядь Лёнь, не заставляйте меня цитировать Аршавина, ради всего святого, — схватилась за голову я, уже полностью окосев от этого авангарда.

— В смысле? — удивленно моргнул мужчина, запинаясь на ходу. Все это время он продолжал курсировать по палате, всем своим видом продолжая давить на мою совесть, нервы и терпение…

И черт знает, чем закончился бы наш разговор в стиле двух упрямых баранов на мосту, но тут со стороны двери раздался ленивый, насмешливый голос:

— Она имеет ввиду, что если она не оправдала ваших ожиданий — это ваши проблемы.

Я с облегчением откинулась на подушку.

Демьян!

Пришел-таки, хотя я три раза запретила.

Хотя… разве ему вообще реально что-то запретить? Да у него же принцип по жизни: вижу цель, не вижу препятствий!

Антихрист, что б его за ногу. Вечно делает все по-своему!

— Ты? — резко развернулся крестный, кривясь как при виде особо наглого таракана, невесть как пробравшегося на его стерильную и почти профессиональную кухню. — Опять?!

Я заерзала, устраиваясь поудобнее, и складывая руки на груди.

Надо же, как интересно… И внешний вид их, и разговоры — неужели Антихрист умудрился зарулить к крестному на юбилей?

— Снова, — хмыкнул вошедший Исаев, который сегодня выглядел просто умопомрачительно. Ему итак шел классический костюм, но когда он не «рабочий», а такой… праздничный — это просто что-то с чем-то! Офигенный темный галстук, запонки с черными камнями, платиновый зажим, прическа волосок к волоску, а в руках — затейливо обернутый букет.

Вот тут-то мне чуть не поплохело.

Однако когда парень наклонился, целуя меня в щеку, кроме родного запаха апельсинок я больше ничего не почувствовала. А когда рассмотрела презентованный мне букет, сообразила — натуральных цветов там не было! Огромные белоснежные лилии на самом деле были сотворены чьими-то умелыми ручками из маршмеллоу, а остальные цветочки заменили большие разноцветные мармеладные мишки, присыпанные сахаром. Зеленые же веточки оказались лакричными палочками.

Вот блин. Где он только такую красоту взял? Это ж не только ми-ми-ми, но и вкуснотища!

А приятно-то как…

— В любом случае, — дядя Леня на удивление быстро взял себя в руки. Поправил галстук, причесал пятерней все еще густые волосы и коротко приказал. — Поздравил? Молодец. А теперь до свидания! Нюта едет домой со мной.

— Кажется, вы меня снова не поняли, Леонид Олегович, — Исаев усмехнулся, присаживаясь рядом со мной на кровать, точно так же, как это раньше сделал крестный. — Я прихожу туда, куда хочу, и остаюсь там столько, сколько захочу. Я не Костя. И спрашивать никого не обязан. Аня с вами никуда не поедет. Верно?

Я в это время кое-как расковыряла букет, нашла лазейку, залезла под крафтовую упаковочную бумагу, стянула с деревянной шпажки одного медведя, с наслаждением откусила ему голову…

И только потом поняла, что на меня в это время очень требовательно смотрят.

Ой, а чего, они там что-то спросили?

— Демьян, не забывайся, — мужчина снова чуть повысил голос. — Я уважаю твоего отца и не горю желанием с ним ругаться. Но ты лезешь не в свое дело!

— Так это взаимно, Леонид Олегович, — парень ухмылялся, ни капли не ощущая морального давления со стороны более старшего и опытного мужика. — Или я не прав?

— Да ты! Как ты смеешь?! Ты ей никто, щенок!

— И снова это взаимно, Леонид Олегович, — или мне кажется, или Антихрист знатно развлекался. И, если честно, я совсем ничего не имела против!

И тут вырисовывается сразу два варианта: или я уже настолько устала, что мне глубоко пофиг…

Или мне просто понравилось, когда кто-то взвалил на себя весь неподъемный груз моих проблем.

— Да ты…

— Хватит! — внезапно отрезал Демьян, и с него как-то разом слетело всё веселье. — Два часа назад я уже вам сказал: или вы оставляете Нюту в покое, или вам придется позавидовать участи Аларского. Вы — один, нас с отцом двое, и он полностью на моей стороне. Костя вмешиваться не будет.

— Ты думаешь, тебе эти угрозы сойдут с рук?

И вот тут железного выражения лица крестного я всерьез испугалась. Не знаю, как Исаев это почувствовал, но почти сразу он нащупал мою свободную от сладостей ладонь и ободряюще ее сжал. Не скажу, что мне это сильно помогло…

Но вмешиваться в происходящее я до сих пор не собиралась.

— А я не угрожаю, я просто ставлю перед фактом, — даже по тону было понятно, что Антихрист не шутил. — Это ее жизнь и ее выбор. Она поедет к отцу, и они обо всем договорятся, без какого-либо вашего участия. Я лично прослежу. Всё! Базар закончен.

Дядя Лёня ни сразу нашел, что ответить. Он сжимал и разжимал кулаки, тяжело дышал и на лице его ходили желваки. Я даже немного заволновалась, как бы его удар не хватил! Но нет.

Зло сплюнув прямо на пол, мужчина процедил:

— Я этого так не оставлю.

И, круто развернувшись на каблуках, стремительно вышел. Слава Богу, что хоть дверью не саданул — думаю, персоналу и так хватило разборок в первом часу ночи. На все дальнейшее ночное дежурство есть тема для беседы!

А Демьян, тем временем, скинув пиджак, стянул галстук, закатал рукава рубашки и, как ни в чем не бывало, окончательно устроился на моей кровати полулежа, вытягивая длинные ноги. Да еще имел гадость, в смысле, наглость, стырить у меня надкусанного мармеладного медведя!

Пришлось надуться и лезть за вторым, мимоходом усмехаясь:

— Да уж. Эпичней дня рождения у меня еще не было.

— Злишься? — только и вскинул брови Антихрист, с которым мы тихо и мирно сидели бок о бок.

Ругаться настроения не было, устраивать разборки — тоже. Разговаривать, спорить, что-то выяснять, обсуждать… а, нафиг! За последнее время в нашей жизни итак было полно этого всего. И сейчас мы больше напоминали двух единственных выживших после кораблекрушения, чем влюбленную парочку, у которых, вроде как, больше не осталось преград для того чтобы быть вместе.

В душе было как-то… пусто.

— На что? — я фыркнула, пристраивая голову на его плече. И вроде такой обыденный такой жест, который проворачивала десятки, если ни сотни раз. Но почему-то именно сейчас он воспринимался совершенно иначе. Стало как-то… тепло. Спокойно. — Мы наконец-то разобрались со всем этим бардаком. И даже почти безболезненно.

— Что я слышу, Соболева? — насмешливо покосился он на меня. А вскоре, после секундных раздумий, поднял руку, приглашая устроиться у него под боком. Естественно, я сразу согласилась! — Я больше не мировое зло?

— Эй, — я пихнула его кулаком в живот. — Я такого никогда не говорила!

Мою внезапную атаку, естественно, легко и играючи остановили. А еще убрали подальше букет, подтянули к себе поближе и прижали к груди, заставляя угомониться.

А я что? Я плюнула, устроилась поудобнее и закинула на него ногу. Мы и так уже побили все рамки приличия, причем во всех сферах и смыслах. Хуже уже никому не будет, а вот для меня — одно сплошное удовольствие.

И странная, непривычная, почти иррациональная мысль: неужели всё действительно закончилось?

— Не говорила, — как-то серьезно произнес он, приобнимая меня за плечи. — Но думала. И молчала.

— И думала, — покорно согласилась, принимаясь машинально вырисовывать узоры на его груди. — И молчала. И ни капли об этом ни жалею. Я серьезно! Пока я мучилась сомневашками, ты проявил самостоятельность. И всё закончилось хорошо. Разве не так?

— Ты же понимаешь, то еще ничего не закончилось? — склонил голову на бок Исаев, и я почувствовала, как его пальцы скользнули в мои волосы. — Нас ждет Китай. И твои родители.

— Это уже детали, — я фыркнула в нагрудный карман его дорогущей рубашки. — Я больше всего боялась разговора с крестным, и он состоялся. Правда, если бы не ты, все могло закончится плохо. Спасибо.

— Да не за что, — меня легонько чмокнули в макушку, заставляя улыбнуться. — Правда, я ожидал, что будет хуже. Даже продумал запасной вариант. И рад, что он не пригодился.

— Это какой же? — всерьез заинтересовалась я, поднимая голову. Ответ не заставил себя долго ждать.

Исаев свободной рукой полез в карман брюк… и вытащил оттуда симпатичное золотое колечко с ярким зеленым камушком. Я аж села!

— Но раз все обошлось и так, ты его не получишь, — насмешливо протянул Антихрист, преспокойно так убирая украшение обратно в карман, вместе, как я понимаю, с предложением руки и сердца.

И, что самое странное, как бы я всему этому раньше не сопротивлялась… подобные маневры меня порядком задели!

— То есть, только благодаря какой-нибудь жесткой угрозе я достойна быть приглашена замуж? — как-то нервно, даже зло спросила я, складывая на груди руки.

Нет, ну серьезно! Я же все-таки девочка, я на такие выверты и обидиться могу!

Исаев же отреагировал очень спокойно. Он тоже сел, спустил ноги… и хмыкнул, ероша собственные волосы пятерней:

— Глупая ты, Нюта. Ты серьезно ничего не понимаешь? Я не из тех идиотов, которые колец и свадьбы боятся, как огня. Скорее наоборот, я всегда относился к подобному очень легкомысленно. Но ты заставила меня передумать.

— Интересно, это как?!

— А вот так, — парень цепко ухватил меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, а не дуться куда-то в сторону. — Я слишком много косячил раньше, и не хочу делать это снова. Просто так шлепнуть печать в паспорт, даже ради спасения — это для тебя мало. Не для меня, для тебя! Все должно быть по-настоящему. Встречаемся, значит, встречаемся, захотим разойтись — разойдемся. Я не принц, Нюта, и далеко не ангел. Ты можешь рано или поздно меня не выдержать. И я не хочу, чтобы ты оставалась со мной только потому, что чувствуешь себя моей должницей. Понимаешь?

— Кажется, я поняла, — я даже не сразу сообразила, как начала улыбаться. Еще робко, неуверенно, но всё же. — Ты хочешь начать все с чистого лица?

— Именно, — со своей фирменной ухмылкой подтвердил Антихрист. — Без всяких недомолвок, недоговорок и геморроя в виде постоянных подозрений. А так же давления со всех сторон в виде родственников и обстоятельств. Я сделал всё, чтобы ты смогла спокойно выбирать и самостоятельно принять решение. Я не буду клясться в большой и чистой любви сейчас. Но ты мне нравишься, Соболева. Рискнешь?

Рискну ли я? Серьезно?!

Да это как раз то, чего я с самого начала хотела! Чтобы мы просто попробовали быть вместе, без всяких запутанных отношений и условностей, сомнений и метаний. Все события вокруг постоянно напоминали плохую драматическую постановку, а все положительные моменты и редкая романтика стиралась напрочь дурацким сюром. Всё было как попало. А теперь…

— Риску, — думала я недолго. — Я не знаю, что из этого получится. Но… давай попробуем.