Обречен тобой

Глава 17

О своем приближающемся бесплодии я узнала неожиданно. Мы были с Миром всего второй месяц вместе, когда наша встреча пришлась на первый день месячных. Учитывая то, как болезненно они у меня протекали, обычно я ждала их с ужасом, но из-за Мира все на свете забыла. Боль застала врасплох. Как назло, необычно сильная. Помнится, я даже плакала… Пока не отъехала вовсе.

Мира это испугало. Он поднял все свои связи, нашел лучших врачей. Заставил меня пройти через кучу серьезных обследований, хотя диагноз был понятен практически сразу. Что меня удивило, так это то, что Мир воспринял новости едва ли не с облегчением. Удивило и вызвало лютый протест. Тогда я не понимала, как он так может? Оказалось – все просто. Мир не хотел детей. И потому мое бесплодие стало для него настоящим подарком, ведь это полностью исключало, что со временем я все-таки захочу родить. А я, никогда не задумывающаяся об этом прежде, стала просто одержима идеей стать матерью, как только мне был поставлен диагноз. Это было навязчивое, изматывающее желание, которое я не могла игнорировать, ведь мне в затылок дышало время, сводящее на нет мои и без того скудные шансы забеременеть. Мир видел, что со мной происходит. Расспрашивал, психовал… В конечном счете рассказал о своем детстве в надежде, что я сумею его понять и смириться. Понять его я смогла, а вот смириться не получилось. Прошел где-то год, прежде чем Мир осознал, что смириться придется ему. Думаю, к этому его подтолкнуло полученное в тот период ранение.

А дальше все закрутилось с какой-то нечеловеческой скоростью. Еще одно обследование, обсуждение вариантов… Решение заморозить эмбрионы. Несмотря ни на что, это было счастливое время. Я расцветала, наконец, получив уверенность, что все у нас получится, стоит лишь захотеть. Последовавшие за этим месяцы были самыми яркими в моей жизни. А потом я каким-то чудом забеременела, Мир пропал… И жизни просто не стало.

– Виктория, может быть, все-таки седативные? Вы вся дрожите.

– Нет! Не нужно лекарств. Сейчас… Я успокоюсь.

Запрокинув голову к операционной лампе, часто-часто моргаю. Я в гинекологическом кресле. Час икс настал. Нужно просто продышаться, и все получится.

– Начнем? Или еще немного подождем папу? – широко улыбается врач, которому я доверила здоровье и жизни своих детей. Доченьки и сыночка. Не описать словами, как я рада, что с эмбрионами все в порядке. Разве это не доказывает, что я на верном пути? Нет-нет, я не позволю себе сомнений.

– Начнем.

Я не уверена, что Мир приедет. В конце концов, он не приехал, когда я проходила контрольное обследование, хотя обещал. После того, как я кончила от его пальцев на своей кухне, Тарута полностью исчез с моих радаров. Лишь однажды поинтересовавшись результатами обследования в сообщении. Я ответила, что все нормально. И тогда он пропал окончательно.

Почему? О, я догадываюсь. Он пожалел о случившемся, как только убрал руку. Я же хоть и ни о чем не жалела, дала себе слово, что не стану превращать свою жизнь в бесконечное ожидание. Так что, да, нужно начинать.

– Сейчас я введу гинекологическое зеркало, потом под контролем УЗИ помещу в полость матки проводник. Это абсолютно безболезненная процедура.

Нина Борисовна комментирует то, что мне и так известно, ведь решаясь на процедуру ЭКО, я детально изучила то, как она протекает. Но, тем не менее, я благодарна, что ее уверенный голос разбавляет тишину. Он действует на меня лучше всякого седативного.

– Вот так. Волноваться не стоит. Прохождение эмбрионов через катетер не может их повредить. Наши малыши надежно защищены. Еще секундочку потерпите… Отлично. Я извлекаю катетер. Осталось только проверить, чтобы в нем не осталось ничего важного, и можно переводить вас в палату.

Так просто! Гораздо сложнее оказалось провести необходимую подготовку. Организм не всегда благосклонно реагировал на прием лекарств. Меня немилосердно колбасило. Но все это стоило того, чтобы попытаться. Я ни о чем не жалею.

Минут через пятнадцать меня переводят в палату. Дверь открывается, коляску со мной толкают через порог…

– Привет.

Мир! Ох ты ж черт. Неожиданно-то как. Сердце беснуется, а ведь для зачатия важна каждая мелочь, и лучше бы Миру было меня не волновать своим внезапным приходом.

– Привет, Мир.

– Я не стал заходить в манипуляционную, чтобы тебя не смущать. Был здесь.

– М-м-м. А мы тебя ждали. Надо же.

Стараясь не делать резких движений, перемещаюсь на кровать. Я видела фото палаты, когда оплачивала договор с клиникой, и поскольку они один в один совпадают с действительностью, мне как будто не на что отвлечься. Залипаю на праздничном букете георгин на тумбочке.

– Это тебе.

– Спасибо. Очень мило.

– Как все прошло? – Мир ведет ладонью от шеи к затылку, бросая на меня колкий взгляд.

– В штатном режиме. Результаты узнаем через пару недель. Если хочешь, я сразу тебе сообщу.

– Вообще-то письма с результатами придут нам на почту одновременно.

– Да? Не знала.

Поймав взгляд Мира, направленный куда-то вниз, опускаю ресницы и понимаю, что все время нашего разговора я продолжала, сама того не осознавая, поглаживать низ живота.

– Хочешь потрогать? – сиплю.

– Нет. – Мир хмурит брови и, не задумавшись ни на секунду, резко ведет головой из стороны сторону. – Может, потом. Когда живот подрастет.

– Ну да, – мямлю я.

– Слушай, Вик… Сейчас не время, я понимаю, но все же я должен расставить точки. Тот случай был ошибкой. Понимаешь? Лена этого не заслуживает. У нас все серьезно, поэтому…

– Поэтому что?

– Да ничего. Просто хочу, чтобы ты понимала.

– Я понимаю, Мир.

Все понимаю, да.

Отворачиваюсь к окну, в которое бьется почти полностью голая ветка клена. Я столько раз ходила под ним за последние дни, собирая ногами палые листья в кучу у бордюров и траурно похрустывая скелетами обломанных веток, что и не сосчитать.

– Ну, раз все нормально, то я пойду.

– Конечно. Меня тоже отпустят через пару часов.

– Хочешь, я пришлю за тобой водителя?

– Нет. Я на машине.

– Как гордо ты зовешь эту развалюху.

– Когда-то у тебя была машина не намного лучше.

Мир хмыкает и, отсалютовав, уходит. Ну, вот и зачем он вообще приперся? Чтобы пропитать собой воздух моей палаты? Интересный у него парфюм. В нем настолько ярко выражены минеральные нотки, что я почти уверена в том, что так пахнут астероиды и кометы… Далекие и манящие, как и сам Мир.

Чтобы в очередной раз не загнаться, лезу почитать мессенджеры. Отвечаю обеспокоенной Наташке, что все уже позади, листаю новостные каналы. И давлю в себе желание сделать тест тотчас, потому что он, один черт, ничего не покажет.

Надо подождать две недели. Просто набраться терпения и подождать, да. Уверена, я смогу. Да и какой у меня выход?

Маленькие мои, давайте… Укрепляйтесь в мамочке. Располагайтесь поудобнее и держитесь. Держитесь за меня, что бы ни случилось.

Почему я убедила себя в том, что не готова стать мамой? По-моему, я создана для этого. Во мне скопился океан нерастраченной любви. И скорее мне нужно переживать о том, как ее дозировать.

Примерно через полчаса приносят обед. Палата мной оплачена на целые сутки, поэтому домой я не спешу. Да, это бред, я знаю, но почему-то кажется, что если я чуть дольше полежу, у детишек будет больше шансов выжить. Вот я и не дышу практически.

«Все хорошо?» – приходит от Мира.

«Более чем. Лежу в палате, отдыхаю».

«Ясно. Предупредила бы, а то я прислал водителя».

«Я же говорила, что на колесах!» – сержусь.

«Больше нет. Я изъял твой драндулет».

«Ты же сейчас шутишь?»

«Езда на нем может быть небезопасной».

«Я собиралась сменить машину!»

«Вот и славно. Завтра-послезавтра ее подгонят, а пока поездишь с Михалычем».

«Кого – ее?!» – переспрашиваю настороженно.

«Твою новую машину, естественно».

Он когда-нибудь сведет меня с ума! Клянусь. Это непременно случится!

«Ты купил мне машину?»

«Это не обсуждается».

А я и не собиралась. Ни отказываться, ни обсуждать. О, нет. Я дала себе слово ничего не ждать, но я не обещала его отталкивать. Пусть. Если ему хочется. Если для него это важно… Главное ведь что? Дать мужику почувствовать свою важность. Внушить мысль, что со мной ему хорошо – тихо и спокойно. А там… Там, вполне возможно, все не так радужно. Интересно, Лена в курсе, что во мне, может быть, уже растет ребенок Мира? И вероятно, даже не один. По Миру, как всегда, было очень сложно угадать его настроение, но я все же почувствовала некоторое напряжение.

«Как скажешь».

«Ты выучила новые слова?» – прилетает после длинной-длинной паузы, которая наталкивает меня на мысль, что отвечать Мир не собирался, а потом просто не сдержался.

«Я выросла».

«Не везде».

Ох! Он же намекает… На что-то намекает!

Пальцы моментально начинают дрожать. Тянусь ответить, но бью себя по рукам – не стоит. В этом месте лучше оставить легкую недосказанность. Не надо, чтобы Мир знал, что я готова к нему броситься, стоит ему поманить меня пальцем. Нет-нет. Это будет неправильно.

Мне приходится наступить себе на глотку. И не написать ему больше ни слова. Да что там, вообще не заходить в гребаный мессенджер. Он сам объявится, если посчитает нужным. Не существует ни единой разумной причины, почему бы мужчине чуть-чуть не напрячься, если он в вас действительно заинтересован. Отговорки, которые мы себе любим придумывать, не имеют ничего общего с реальностью. Они нужны исключительно для того, чтобы найти хоть какие-то доказательства собственным заблуждениям. И больше ни для чего.

Собираю свои нехитрые вещи, выхожу из палаты, ставлю подписи в документах на ресепшене и выхожу во двор, где меня поджидает водитель Таруты. Бедный мужик. Я так основательно задержалась!

Проскальзываю в учтиво приоткрытую дверь Мерседеса. И за следующие пару дней успеваю к нему даже привыкнуть. Так что когда в очередную пятницу Мир подгоняет мне обещанный подарок – огромную Тойоту-Тундру, я думаю не о том, насколько же классная машина мне досталась, а о том, что закончились мои «мерседесовские» денечки. Впрочем, ладно. Тундра тоже прекрасная машина.

Веду по лакированному черному боку. Эмоции душат.

«Спасибо за машину».

Мир не просматривает и, естественно, не отвечает. Вечер, пятница… Может, он с Леной. Дома. Или в ресторане. Может, им хорошо. И, что особенно удивительно, мне тоже неплохо. Все же необычайно трогает меня забота, которую Мир проявил в случае с машиной. Это то, что даже время не способно было в нем изменить. Он и раньше запросто мог отдать мне последнее. Правда, когда его возможности были скромнее, это производило более сильный эффект.

«Катайся».

И я каталась. С удовольствием. Новая машина скрашивала мое ожидание. Я заправляла полный бак и после работы колесила по городу – никуда конкретно не направляясь и нисколько не торопясь. Брала кофе и ехала в мало растиражированные местечки, откуда открывался великолепный вид на город.

В одной из таких кофеен мы и сталкиваемся с Леной. Точнее – около. Я как раз закрываю машину, когда она с высоким стаканом в руке выныривает из кафе. Наши взгляды встречаются. Я, давя волнение, киваю.

– Привет.

– Привет.

– Как дела? Смотрю, машину сменила.

– Это подарок, – пробрасываю будто вскользь. А сама хочу, да, даже скрывать не буду, чтобы она догадалась чей. И не спрашивайте, зачем мне это нужно. Ведь все и так понятно.

– Отмечу неплохой вкус дарителя. В таком сегменте найти нормальную машину – проблема.

– Это точно. Пойду куплю кофе.

– Разве тебе можно?

– Если это такая попытка узнать, беременна я или нет, то ответ – я пока не знаю. А если ты хочешь выставить меня безответственной мамашей, то врачи сходятся во мнении, что кофеин в небольших дозах не оказывает на ребенка никакого отрицательного воздействия.

Разворачиваюсь на пятках и уверенно шагаю к кофейне. Надеюсь, кое-кому сегодня вынесут мозг, и Мир поймет, что не такое уж сокровище ему досталось. Хотя, чего уж, мы все становимся истеричками в те или иные моменты жизни. Что, впрочем, не мешает использовать чувства оппонента против него же. Прости, Лен, ничего личного. Просто я тоже его люблю. Все еще люблю, да, Лена.