Обречен тобой

Глава 5

– Ну, не знаю, Виктория, – замечает моя очередная заказчица, изучая накладные. – Вы уверены, что все это можно высаживать осенью?

Тут мне довольно сложно не закатить глаза. Мы тысячу раз это проговаривали. И по телефону, и в переписке, и при личной встрече. И примерно столько же раз я повторяла одно и то же:

– Да, Зоя Константиновна. Люди зря не решаются на высадку саженцев в зиму. Здесь есть одно существенное преимущество – после того, как надземная часть растения уходит на покой, в пока еще теплой земле, вплоть до полного ее остывания, продолжается наращивание корешков. Что позволяет растению лучше приспособиться к новому месту, и практически полностью снимается вопрос полива – природа делает все за вас. Ну и за зиму у саженца вырабатывается отличный иммунитет. Ему будут не страшны весенние перепады температуры, что, согласитесь, довольно частое явление в нашей местности.

– Угу. Я помню… Вы это уже объясняли, но поймите, это все так дорого… Не хочется выбросить деньги на ветер.

– Конечно. Удовольствие и впрямь не из дешевых. Но я вам гарантирую, что большинство растений приживется. С этим питомником мы сотрудничаем не один год, можете не сомневаться, что здесь продаются самые лучшие саженцы.

Собственно, ящики с ними уже приготовлены и радуют глаз. Всю эту пеструю красоту осталось лишь оплатить и высадить. Вот будет хохма, если Зоя Константиновна включит заднюю… В работе с простыми людьми такое порой случается. Другое дело – крупные заказчики вроде каких-нибудь строительных компаний или органов исполнительной власти, отвечающих за благоустройство города. Впрочем, с последними столько гемора, что пару раз сунувшись в эту тему и обжегшись на откатах, я решила сосредоточиться исключительно на частных заказах. Да, не так круто и престижно, но гораздо спокойнее.

– Ладно. Тогда какие наши дальнейшие действия?

– Вы оплачиваете счет, я гружу в багажник то, что планирую высадить сегодня – вот этот можжевельник и спиреи. Остальное довезут вечером.

– Отлично. Я могу рассчитывать, что вы задержитесь, чтобы произвести приемку?

– Конечно. Об этом можете не беспокоиться.

Кивнув, Зоя Константиновна уплывает в сторону офиса. Все же, несмотря на некоторые нюансы, она вполне адекватная баба. Не капризная. Из тех, что сделали себя сами, заработали и разбогатели, но не утратили связи с реальностью.

Довольная тем, как разворачиваются события, надеваю рабочие рукавицы.

– Так, Викуля, ты опять собралась таскать ящики?! – окликает меня местный садовод – дядя Женя.

– Да тут нетяжело.

– Уйди с глаз моих! Совсем с ума посходили с этой вашей эмансипацией. Ты сама-то хоть сколько весишь? – возмущается дядя Женя, подхватывая ящик с саженцами. – Нести куда? На стоянку?

– Ага. И зря вы меня ругаете. Мне это вместо фитнеса. – Смеюсь.

– Лучше уж на фитнес пойди, – хмыкает, окидывая мою тощую фигурку полным жалости взглядом. – Ты свою развалюху еще не поменяла, я смотрю.

– Эй! Попрошу! Это, между прочим, настоящий пикап.

– Может, когда-то давно так он и звался. А сейчас просто корыто с болтами.

– Ну, поржавел немного. А так вполне ничего.

Это правда. Старый форд служил мне верой и правдой не один год, но в последнее время я и впрямь начала задумываться, что настало время его поменять на машину поновее. Вон, у китайцев вроде ничего стали получаться.

– Так нормально?

Дядя Женя осторожно ставит ящик в кузов.

– Поперек лучше. Я в нагрузку и можжевельник хочу забрать. Сделаете еще одну ходку? Или все же мне позволите? – кокетничаю.

– Схожу. Куда тебя девать?

Пока мы возимся, на стоянке появляется молодая пара, которую я заприметила, как только они подъехали. По парочке сразу было видно, что проект своего сада они составляли сами, решив сэкономить на специалисте. И, похоже, до сих пор не сошлись во мнении, какие растения им стоит приобрести сегодня. Бродя между рядами саженцев, они шипели друг на друга как две змеи, споря буквально по каждому поводу, и не замечали, как их ругань отражается на ребенке – чудесной малышке в милой шапочке с подсолнухом. А у той губки дрожали… Уж не знаю, от обиды или от страха. В любом случае я едва удержалась от того, чтобы не сделать им замечание. Ведь еще вопрос, как я сама бы справлялась с ребенком. Какой бы матерью для него или для нее стала, учитывая, что у меня не было нормального примера. Может, и не зря у меня с этим не срастается?

– Мы уже сажали эти гребаные елки в зиму! Я всю премию на них извел. И что? Они пропали!

– Потому что кто-то не сподобился их укрыть.

– Когда мне было этим заниматься?! Я ебошу по двенадцать часов.

– А я, по-твоему, отдыхаю, да? Не декрет, а сплошная, блин, вечеринка…

Отсекая себя от вынужденной необходимости наблюдать за чужой ругней, забираюсь в машину и завожу мотор. Тот сегодня выделывается. Вот и сейчас глохнет. Выругавшись под нос, толкаю дверь. Открываю капот, с умным видом туда заглядываю, хотя мои познания об устройстве скрытого там агрегата уверенно стремятся к нулю.

– Вот, Викуль, это же ваши?

– Ага. Вы не видели, куда запропастилась моя заказчица? Отправила ее оплатить счет, а та пропала. Такая большая шатенка? – рисую руками круг.

– Не-а, – качает головой дядя Женя, водружая еще один ящик в кузов и оглядываясь на продолжающую собачиться парочку.

– Ладно, сейчас ей позвоню.

Пока я достаю из поясной сумки айфон, припаркованная ближе к воротам газель начинает сдавать задним ходом. Я отхожу, давая водителю больше пространства для маневра, и краем глаза ловлю стремительное движение чуть левее, а дальше… Дальше какие-то инстинкты срабатывают – не иначе. Понимаю, что времени нет, что девчушка, выбравшаяся из своей коляски, попала в слепую зону. Бросаюсь к ней на пределе физических возможностей, а в голове пульсирует – только бы успеть! Только бы успеть, а?! Но, кажется, я слишком медленно для этого двигаюсь.

Дядя Женя успевает охнуть. Кто-то закричать… Девочка распахивает глаза, я хватаю ее и, что есть сил прижав к груди, отлетаю в сторону. Боль в коленях настолько сильная, что меня на пару секунд оглушает. Адреналин пузырится в крови, дыхание сбилось, воздух шипит в легких, выжигая нутро странной химической реакцией. Кто-то опять кричит. Кто-то к нам подлетает. Где-то хлопает дверь. А я не могу взгляда отвести от испуганных глаз малышки.

– Ты как, Вик? Ударилась? Больно? – беспокоится дядя Женя.

– Боже мой! Анютка, котик, иди к маме… Ты куда смотрел, идиот?! Ее чуть не сбила машина!

– То есть, твоей вины в этом нет? – цежу я, с трудом поднимаясь на ноги.

– Что? – оборачивается ко мне истеричка.

– Ничего! За ребенком смотри. В другой раз меня может рядом не оказаться, мамаша, блин.

Лицо женщины, которая оказывается примерно моей ровесницей, вспыхивает. Она шевелит губами в инстинктивном желании что-то возразить, ответить агрессией на агрессию, но ее рот болезненно кривится, прежде чем она успевает сказать хоть что-то. Осознание накрывает ее постепенно. Страх лишиться любимой дочери вытесняет собой все… Все вообще.

– Анют… Анюточка, – плачет, забирая дочь из моих резко ослабевших рук. Папаша бросается к ним обеим.

– Спасибо вам, – сипит, крепко обнимая своих девчонок.

Я киваю, потому что тупо не могу ответить. Откат проходится по телу волнами колючей безудержной дрожи.

– Вика, я все оплатила. Можем ехать.

Оглядываюсь на Зою Константиновну, о которой умудрилась забыть.

– У вас все хорошо? Что-то случилось?

– Девочка чуть под машину не попала, – хриплю я. – Но уже все нормально, как видите.

– Да какое же нормально, если на вас лица нет?

– Ничего. Мне предстоит много работы, а она меня успокаивает. Так что? Едем?

– Если вы уверены, что сможете управлять машиной в таком состоянии.

– А какие варианты? – вздыхаю я. – Все уже загрузили.

– Я могу сесть за руль.

– А ваша машина как же?

– Поручу кому-нибудь пригнать, не переживайте.

Пожевав в нерешительности губы, я все же вынуждена согласиться, что так будет лучше. Протягиваю Зое Константиновне ключи.

– Ну, какая у меня машина, вы видите, – говорю вместо извинений.

– Это еще что! В молодости я и не на таких развалюхах гоняла. Была у меня как-то двадцатилетняя копейка… До сих пор ее с нежностью вспоминаю, хотя и нервов на нее ушло – мама дорогая. А ведь все равно выручала. Еще как, ты что? Я только-только бизнес начала, а тут Пашка родился. Зашивалась я в то время…

Если бы я верила в знаки, то подумала бы, что бог неспроста мне послал Зою Константиновну. Он будто разговаривал со мной через эту бойкую женщину, показывая на ее примере, что совмещать бизнес с материнством вполне возможно. И тем самым перечеркивая мой, пожалуй, самый жирный довод против, если не считать моего нежелания искать Мира, которое вряд ли что изменит.

– Но справились же? Кто-то помогал? Муж? Или родители?

– Ой, да какой муж, Вик? Мужики мне попадались сплошь ленивые. Домкратом с дивана их было не поднять. А родители, может, и помогли бы. Так жили за тысячи километров и ни в какую не хотели переезжать. Сама понимаешь, когда жизнь прошла на одном месте…

– Да, наверное, понимаю. Так у вас один сын?

– Два! И еще две дочки.

– Ничего себе.

– Ага! Все от разных папань. Прикинь, какой я была неугомонной? Все думала, ну вот этот уж точно тот самый, – гогочет, лихо вписываясь в поворот. Я смеюсь, уж очень мне импонирует то, с какой ироничной легкостью Зоя Константиновна относится и к себе, и к жизни.

– И черт с ним, что тот самый не встретился. Зато детей аж четверо.

– Ну почему не встретился? – лукаво поглядывает на меня заказчица. – Встретился. Но рожать от него мне уже поздно. Да и смысла в этом нет в нашем возрасте. Ну, а у вас есть дети? Или карьера пока важнее?

– Я как раз в раздумьях о том, как быть. У меня довольно сложная ситуация. Так что даже не знаю.

Пожимаю плечами, а у самой из головы не идет трагедия, которая чуть было не случилась. И глаза Анютки… Они затронули струны, спрятанные глубоко-глубоко в душе. Заставили на многие мои решения взглянуть иначе. Да, ребенок – это, безусловно, большая ответственность, с которой справляются далеко не все. Оставаясь бездетной, можно прожить жизнь в свое удовольствие, но так и не узнать, что бы привнесло в нее родительство. И тем самым посеять внутри мысль о том, что, возможно, ты упустил что-то важное и прекрасное. Мне бы не хотелось однажды пожалеть об упущенной возможности.

– Нашему поколению такие сомнения были чужды, – продолжает Зоя Константиновна. – С одной стороны, мне очень нравится то, что нынешние молодые люди подходят ко всему настолько осознанно, а с другой… Есть в этом как будто какой-то расчет, а значит, нет места божьему промыслу.

– В некоторых ситуациях без расчета никуда.

– Ох, конечно, не слушайте вы меня! Лучше скажите, когда, наконец, зацветут мои гортензии?

– Будущей весной, – улыбаюсь. – Мы же их только высадили.

Дальше разговор течет вокруг проекта и предстоящих посадок. Погода радует – денек солнечный и погожий. Работать на улице – одной удовольствие. В такие моменты я очень сожалею, что такая возможность мне выпадает нечасто. Прерываюсь, только чтобы выпить чаю с пирогом, не устояв перед приглашением хозяйки.

– Красота…

– У вас, наверное, сад – вообще прелесть.

– О, я сапожник без сапог, – смеюсь. – И живу в квартире. Только никому об этом не рассказывайте, иначе моя репутация будет безвозвратно потеряна.

Зоя Константиновна улыбается.

– Кстати, Виктория… Тут одна моя соседка интересовалась, кто проектировал мой сад. Мужик у нее при деньгах. Так что, если выгорит – получите хорошего заказчика, что скажете?

– Конечно. Почему нет? Я оставлю визитку.

– Ой, да какие визитки. Сейчас приглашу ее, тут все обсудите. Заодно и участок глянете. Там конь не валялся, а Ленка спешит сделать из него конфетку к свадьбе.

– Ну, это вряд ли, конечно. Осень на дворе, – глубокомысленно замечаю я.

– Так и ей еще, насколько я знаю, официального предложения никто не делал, – замечает Зоя Константиновна, в очередной раз являя мне язвительную сторону своей личности.

– Ну, тогда зовите, – благодушно соглашаюсь я, еще не зная, чем эта встреча закончится.