Одержимость

1

— Миссис Аггарвал, вы слишком балуете свою дочь. Как можно отпускать ребенка одного в Бомбей?!

Мать Амриты терпеливо улыбнулась, в который раз приготовившись объяснять соседке, что дочь уже не ребенок. Ей двадцать лет, и она весьма ответственная и благоразумная юная леди. Опять же, какое будущее ждет ее в Дели?

Но соседка никак не хотела угомониться, что, впрочем, не мешало обеим женщинам мирно вышивать, сидя на лужайке позади дома Аггарвалов.

Неяркое солнце поднималось все выше в зимнем небе, из дома доносился дразнящий запах паранта и гхи.[1]

— Этих моделек в Дели пруд пруди, — бурчала миссис Сетхья.

Услышав эти слова, Амрита презрительно фыркнула.

— Я не собираюсь пополнять ряды третьесортных красоток, позирующих для «Ludhiana Woolen Mills». Это слишком мелко.

Мать с затаенной гордостью посмотрела на красавицу-дочку и украдкой приложила палец к губам, призывая соседку воздержаться от замечаний.

На веранде стоял внушительных размеров чемодан, доверху набитый платьями. Мать лихорадочно соображала, что еще может пригодиться дочурке в дорогу. Амрита обожала вещи, ей всегда их было мало. Миссис Аггарвал не видела в этом ничего дурного, ведь это так естественно для юной красавицы, собирающейся затмить всех на модельном небосклоне!

Судьба была ласкова к Армите с самого ее рождения. Когда она появилась на свет, все в один голос говорили, что боги любят эту девочку. А братья, восхищенно глядя на новенькую сестричку, заявили, что это самый прекрасный ребенок на земле. Глава семейства полностью разделял сыновний восторг. Он смотрел на свою дочку, мирно посапывающую на материнской груди, и повторял: «Это совершенно особенный ребенок».

Аггарвал начинал карьеру в качестве бабу[2] в госучреждении, потом бросил работу и на накопленные деньги открыл небольшое дело. Когда дочери исполнилось пять лет, Аггарвалы уже довольно прочно стояли на ногах и смогли перевезти семью из Старого Дели в их нынешнее жилище — уютное небольшое бунгало в Васант Вихар. Теперь отец трудился на собственном предприятии по производству полуфабрикатов в Гурджоне, штат которого насчитывал около двухсот человек.

Девочка играючи закончила школу. С эскортом из неотступно сопровождавших ее братьев и отцом, который исполнял каждое ее желание, Амрита определенно возбуждала зависть одноклассников. Мать считала, что завидовали скорее ее красоте и постоянным обновкам, ведь большинство сверстников были неуклюжи, угловаты, да и одевали их родители уныло и однообразно. Звезд с неба Амрита не хватала, но из толпы резко выделялась. Может, тому причиной были золотые искорки, плясавшие в ее карих глазах, или юный задор, с которым она бросала взгляд на прохожего или собеседника. И разумеется, точеная смуглая фигурка, словно для обложки глянцевого журнала: длинные ноги, осиная талия, высокая, упругая грудь.

Ее не портила ни едва заметная косинка в огромных глазах, опушенных сказочно густыми ресницами, ни чуть скошенный кончик носа, правда, создававший проблему фотографам, но безусловно придававший лицу неповторимое очарование. А как умилительна была ямочка на подбородке! Без нее красота девушки была бы слишком совершенной, слишком симметричной, слишком вызывающей. Смеясь, Амрита откидывала голову, и волосы покрывали чуть ли не всю спину, струясь, как морская волна. Ее смех, открытый и заразительный, переливался счастьем, он очаровывал и завораживал.

— Пора, — старший брат Амриш протянул младшему, Ашишу, ключи от «Марути-1000». Заслышав звук мотора, мать не могла удержаться от слез.

На Амрите был ее любимый наряд — изрядно потертые джинсы от «Guess» и черная футболка от «Gap».

Отец взглянул неодобрительно:

— Это не слишком ли… не слишком ли…

Амрита, хохоча, прервала его:

— Потрепано? Облезло? — и повисла у отца на шее.

— Мы верим в тебя, девочка. — Он крепко прижал ее к себе. — Бомбей не Дели. Помни об этом. Береги себя. Не ходи одна вечером. Звони почаще. Ешь и высыпайся. И помни: если хоть самая крошечная проблема возникнет — мы рядом, только сообщи.

Амрита была слишком взволнована, чтобы ответить. Она уткнулась в отцовское плечо, ее вдруг охватил страх. С языка чуть не сорвалось: «Я передумала. Я хочу остаться». Но она промолчала. В Бомбей! Она слишком давно мечтала об этом. Слишком давно и очень сильно.