Одержимость

24

— Я хочу, чтобы наш медовый месяц получился особенным… не обычной ерундой «ах-мы-едем-за-границу!» — Амрита лежала, примостив голову на коленях у Ракеша. Он только что вернулся из Нью-Йорка, и им нужно было определиться с многочисленными планами.

Ракеш поиграл с прядкой волос Амриты, потом очертил кончиком пальца контур ее золотисто-карих глаз.

— Милая, это будет лучший в мире медовый месяц.

Ракеш и Амрита решили сами заняться свадьбой, не доверяя подготовку родителям и другим родственникам. Ракеш твердо отстаивал это их решение на семейном совете:

— Мы хотим, чтобы это был самый запоминающийся день нашей жизни. А не цирк для всех остальных. Не будет лишних расходов, не будет расточительства. Мы запланировали простую церемонию. И вечеринку после.

Глядя на разочарованные лица вокруг, они неохотно согласились на скромный прием. Потом дружно хохотали над реакцией родни.

— Ты видел выражение лица мамы, когда я сказала: «Никаких украшений, кроме кольца и нити счастья[29]»? — смеялась Амрита.

— Я думал, папа-джи хватит удар, когда я сообщил, что мы не будем снимать для приема пятизвездочный отель.

Амрита сплела свои и его пальцы.

— Это первая свадьба в семье. Они, наверное, мечтали сделать из нее произведение искусства. Бедные родители.

— Я лучше потрачу эти деньги на наш новый дом, — задумчиво сказал Ракеш.

— Ты забыл про медовый месяц.

— Медовый месяц? Я думал, он у нас уже был, — засмеялся Ракеш. Он привычно поцеловал ее в губы, а его руки уже хорошо знали, как ее обнимать. Но Амрита вырвалась из объятий и подбежала к зеркалу.

— Скажи мне честно, — потребовала она, — я поправилась?

Ракеш покачал головой:

— Ты выглядишь роскошно. Зрелая и спелая.

Амрита критически изучала свое отражение.

— Согласна. Но прибавила я в весе или нет?

Ракеш подошел сзади и провел ладонями по восхитительным изгибам ее тела.

— Мягкая и сексуальная: такая ты мне нравишься, — прошептал он ей на ухо.

Амрита оттолкнула его руки.

— Мы, кажется, вообще больше ничем не занимаемся.

— А больше ничем и не стоит заниматься, — поддразнил ее Ракеш.

Амрита уселась на стул с прямой спинкой и хлопнула ладонью по стоявшему рядом столу:

— Сначала дела. Куда мы едем?

Ракеш расплылся в улыбке:

— Это сюрприз. Не стоит портить его, задавая столько вопросов. Я все спланировал с моим агентом. Просто расслабься и наслаждайся.

Амрита взглянула на него с непонятным для нее самой раздражением.

— А одежда? Мне нужно знать, что брать с собой.

Ракеш рассмеялся:

— Дорогая, там, куда мы поедем, одежда тебе не понадобится.

Амрита не пожелала разделить его веселье:

— Тогда забудь об этом. Лучше останемся дома. Кроме того, что бы ты там себе ни придумал, я же не могу ехать в аэропорт или на вокзал в костюме Евы. По крайней мере, расскажи, как мы будем уезжать.

— Я обо всем позаботился. И я буду совершенно счастлив, если в машине рядом со мной будет ехать обнаженная женщина — моя великолепная супруга. Я ответил на твой вопрос?

Амрита скомкала лист бумаги и кинула в него.

— Сексуальный маньяк! — закричала она, а Ракеш схватил ее и заломил руку за спину.

До свадьбы оставалось меньше двух недель. И хотя оба настаивали на том, что это будет воплощение простоты, они знали, что нужно продумать еще десятки деталей.

— Позже, — сказал Ракеш, жадно теребя ее за мочку уха.

«Позже», — подумала Амрита, закрывая глаза и смакуя щекочуще-острое прикосновение зубов к ее нежным ушкам.

В ночь перед свадьбой Амрита провела несколько часов с матерью. Воспоминания детства ожили, и они хохотали над смешными моментами своих поездок в Наинитал на летние каникулы. Далеко за полночь миссис Аггарвал заставила дочку лечь: той нужно было поспать, чтобы на свадьбе хорошо выглядеть. Амрита послушно выключила свет, но еще некоторое время лежала без сна. Уже несколько дней на душе у нее было неспокойно. Минкс. Ее молчание пугало больше, чем присутствие. Пару раз она хотела позвонить Карану, расспросить, но сдерживалась: звонок мог растревожить чувства, которые лучше не будить. Впрочем, сегодня ей придется встретиться с собой лицом к лицу — дольше откладывать невозможно. Минкс стала частью ее сознания. Как ни пыталась, она не могла стереть память. Иногда — слишком часто! — ей приходилось прилагать усилия, чтобы отбросить мысли о Минкс, занимаясь любовью с Ракешем. Бывшая подруга преследовала ее ночами — в странных снах без начала и конца. Иногда она представлялась великодушной, иногда — деспотичной и безумной. Такие сны — без исключения — были сложными, насыщенными, тревожными и пугающими. Даже днем Амрита не чувствовала себя свободной. Ей не с кем было поговорить — не с Ракешем же… После мучительного вечера, когда Амриту потянуло на откровенность, а несчастный жених был вынужден слушать, на этой теме лежало табу. Она отчаянно желала выговорить ее из своего мира. Оживить в памяти все: ужас и — да — наслаждение. Примириться со своим жизненным опытом. Она инстинктивно чувствовала, что только тогда Минкс сможет раствориться в прошлом и там остаться, не вторгаясь в настоящее и будущее. Но до тех пор Амрита была вынуждена сосуществовать с призраком, беспрестанно ожидая, когда он явится, чтобы снова тревожить и мучить ее.

Священное пламя взметнулось выше, в разукрашенной мандапе[30] заклубился дым. Амрита подняла глаза, щурясь, чтобы удержать слезы. И вдруг сквозь дымку, в толпе, она увидела Карана, встретила его пристальный взгляд. Амрита так обрадовалась ему! Она чуть не подняла усыпанную драгоценностями руку, чтобы помахать старому другу, но вовремя остановилась, потупилась и приняла застенчивый вид, подобающий невесте. Она не ждала его. Последняя встреча в аэропорту вышла нелепой и скомканной. И все же сейчас она была в восторге. Чутье подсказывало, что Ракеш не будет против… не будет ни ревновать, ни нервничать. Ей не терпелось их познакомить. Она обернулась к своему без пяти минут мужу. В пышном тюрбане, в безупречно сидящем ачкане[31] Ракеш был прекрасен.

Знакомый мягкий щелчок заставил ее снова поднять глаза — Каран запечатлел счастливую пару для потомков. Щёлк! Щёлк! Щёлк! Похоже, он сделал не одну дюжину кадров. После церемонии, когда они стояли втроем и дружески болтали, Каран сказал Ракешу:

— Я не снимаю свадьбы. Эта — единственная. Я фотографировал для себя… и для вас. Вот увидите, как все получится. Простите, может показаться, что я хвастаю, но я знаю: это будет великолепный репортаж. Ты заполучил в жены самую прекрасную девушку в мире… и вместе вы смотритесь превосходно.

Амрита не могла сдержать слез. Она крепко сжала руку Карана и обернулась к Ракешу:

— Он мой лучший друг. Он несколько раз спас мне жизнь.

Ракеш улыбнулся и обнял Амриту.

— Не нужно рассказывать… Я знаю. Надеюсь, теперь он станет нашим другом.

Каран категорично качнул головой:

— Нет, братец. Я не мазохист. Фотографии будут для вас двойным подарком — свадебным и прощальным. Когда-то я любил Амриту. И до сих пор люблю. Будет просто нечестно…

Мужчины пожали друг другу руки.

— Можно в последний раз поцеловать твою жену?

— Пожалуйста… конечно, если она сама не против.

Амрита встала на цыпочки и нежно обвила руками шею Карана, не беспокоясь, что на них смотрит толпа людей. Она расцеловала его в обе щеки и заглянула в глаза.

— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, спасибо, спасибо.

Амрита почувствовала, как напряглись обнимавшие ее руки. Она подумала, что Каран прижмет ее и будет держать так долго-долго. Но он резко высвободился и сделал шаг назад.

— Береги себя, малышка, и держись подальше от Минкс.

С этими словами он ушел из свадебного зала — и из их жизни.

Гости единодушно постановили, что торжество вышло восхитительным. Священник для разнообразия не стал устраивать механически-монотонных песнопений, их избавили от утомительного сидения на золоченых тронах. Амрита, одетая в традиционное красное с золотом сари, была упоительно прекрасна. Ракеш в курте цвета слоновой кости и ярко-розовом тюрбане отнюдь не выглядел игрушечным — он напоминал юного принца. Венки из ароматного жасмина и роз были сплетены по особому заказу, и когда молодожены возложили их друг на друга, не одна пара глаз в празднично украшенной мандапе наполнилась слезами. Краем глаза Амрита заметила Партху, скромно стоящего рядом с одним из ее братьев. Ракеш, к разочарованию родителей, отказался ехать на церемонию верхом.

Но братья Амриты восполнили недостаток гиканья и улюлюканья, без которого и свадьба не свадьба: когда появилась машина жениха, они сплясали бхангру.[32]

Прием не отличался размахом, и близкие родственники обсуждали скромность празднования.

— Единственный сын и единственная дочь — и только посмотрите, как просто все устроили, — говорила одна из теток соседу. Так гости шептались между собой, а Ракеш и Амрита обменивались заговорщицкими взглядами и тайными улыбками. Им все-таки удалось сделать по-своему.

Ракеш так и не рассказал Амрите, куда они поедут утром. Она знала только, что ночь они проведут в номере для новобрачных отеля «Оберой». Это была идея — и подарок — ее отца. Ракеш и Амрита не испытывали особого восторга, но решили не обижать отцовские чувства. Прием все продолжался, и Амрита поняла, что устала. Ее хрупкая фигурка была увешана тяжелыми драгоценностями — не только материнскими, но и из семьи Ракеша. Ракеш в хорошо скроенном шервани[33] отказался надевать другой пугри[34] и жемчужное ожерелье. Его друг из Америки, который специально прилетел на свадьбу, жаловался на упрямого жениха:

— Люди с непокрытой головой хуже получаются на фотографиях. Мои домашние будут разочарованы.

Амрита блистала в бледно-желтом наряде — этот цвет выгодно подчеркивал зеленые искры в ее золотистых глазах.

Невзирая на шиканье матери и критику теток, она распустила сложную прическу, созданную моднейшим парикмахером. Вынув шпильки, воткнутые, казалось, прямо в голову, Амрита почувствовала себя лучше. Она расчесала тяжелую волну волос и позволила темной гриве свободно лечь на плечи, обрамляя лицо. Войдя в шамиану[35] в сопровождении двух гордых братьев, она поняла, что, судя по довольному взгляду Ракеша, поступила правильно. Пинки, соседская девочка, с которой они вместе росли, подмигнула и отпустила какую-то шуточку по поводу брачной ночи. Приятель брата поинтересовался их планами на медовый месяц. Ракеш плутовато улыбнулся:

— Секрет! Никто не знает, куда я увезу эту прекрасную женщину — даже сама прекрасная женщина. Я собираюсь ее похитить.

— Надеемся, не ради выкупа? — съязвил кто-то.

— Почему бы нет? — парировал Ракеш. — Отличная идея — ведь никто в мире не сможет дать мне то, что я потребую за такую добычу.

Амрита весело рассмеялась вместе со всеми, уверенная, что сделала правильный выбор.