Один путь

Глава 11

Я проснулся от запаха бекона. Не сгоревшее дерьмо, своим дымом заставлявшее сработать пожарную сигнализацию, которое некоторые девушки пытались сделать после того, как провели ночь со мной. А настоящий, жирный бекон.

Я медленно сел и увидел, что другая сторона моей кровати пуста и застелена. Сэм никогда не готовила в квартире, но, возможно, она пыталась произвести хорошее впечатление на моего брата.

Я скатился с кровати и побрел на кухню. Когда мои глаза наконец привыкли к темноте, я понял, что это Тригг стоял у плиты, а не рыжая.

— Какого хрена, с каких это пор ты готовишь? — я заглянул ему через плечо и увидел шипящий бекон и еще одну сковородку с яйцами.

Тригг принялся ковырять бекон лопаточкой, о существовании которой я даже не подозревал.

— Я всегда готовил по субботам для Рони и Беллы. Рони любила все это натуральное дерьмо, поэтому мы обычно ели яичный белок и бекон из индейки, прежде чем она уходила на йогу. Я думаю, что настоящие блюда лучше, поэтому всегда готовил их для себя и Беллы после ее ухода.

Я провел рукой по лицу. Для меня было слишком рано даже пытаться анализировать своего брата.

— Полагаю, ты собираешься зарабатывать себе на жизнь.

Я отступил назад и снял одну из чашек Сэм с полки, вместе с одной из единственных чашек для кофе, прежде чем поставить ее в машину.

— Если ты ищешь Сэм, то она уехала сегодня рано утром. Сказала, что ей нужно кое-что сделать, но у нее есть напоминалка о твоем собеседовании.

У меня перехватило дыхание, и я не хотел, чтобы Тригг это заметил, поэтому повернулся к нему спиной и кивнул.

— Это круто. Хотя я и не искал ее.

— Неужели? Так вот почему вы двое ушли посреди ночи и спали в одной постели?

Я обернулся, слишком ошеломленный, чтобы говорить. Когда я уходил, парень, твою мать, храпел. Как он нас увидел?

Тригг улыбнулся, не отрываясь от кастрюль.

— Вы двое не очень тихие, но я бы посоветовал не смешивать приятное с полезным. Ты либо с этой цыпочкой, или она твоя ассистентка, либо вы друзья. Выбери одно.

Он выключил огонь и схватил две тарелки, положив на них еду, прежде чем вручить одну мне.

— Все совсем не так. Мы просто друзья, и технически она не работает на меня. Сэм просто помогает мне, так как я разрешил ей остаться здесь, — сказал я, пытаясь убедить больше себя, чем его.

Тригг сел на табурет перед стойкой. Я ненавидел эти табуретки.

Их выбрала мама, потому что они подходили по стилю, но на самом деле ощущались как холодные металлические шипы на моей заднице.

— Ну, если она просто друг, то ты пригласишь ее на День Благодарения, или она просто будет сидеть здесь со своей кошкой весь день, пока мы будем на живописном ужине.

Я ухмыльнулся и сунул в рот кусок бекона. Удивительно, но это было вкусно. Не слишком хрустящий. Не слишком хрупкий. Этот парень действительно умел готовить.

— Ты действительно думаешь, что девушка, которая выглядит и ведет себя как она, захочет общаться с нашей семьей?

Он улыбнулся.

— Ты имеешь в виду свою женскую версию?

Я приподнял бровь.

— Не знаю, стоит ли мне на это обижаться.

Тригг покачал головой.

— Это не так уж плохо. Я просто говорю, что, похоже, у вас двоих все хорошо, поэтому я просто спросил, что случилось.

— Это что-то очень хорошее. Что-то другое.

Я не знал, как еще описать наши отношения или что там еще было. Нравилась ли мне эта девушка? Да, она была довольно крутая. Хотел ли я увидеть эти изгибы, и какие еще чернила были у нее под этими маленькими майками? Да, черт возьми. Но собирался ли я двигаться дальше? Нет.

Я не собирался облажаться, что бы это ни было, как я делал со всем остальным в моей жизни.

— По крайней мере, у тебя хоть что-то есть. Это лучше, чем я ожидал от тебя. Я не знал, что получу, войдя сюда, но был действительно счастлив увидеть девушку и кота.

Я отрицательно покачал головой.

— Тогда зачем ты пришел сюда? Ты мог пойти к Трэю, или к маме с папой, или, черт возьми, сказать Рони, чтобы она убралась на некоторое время.

Он положил вилку и посмотрел на меня. Его лицо не выражало эмоций.

— Потому что я подумал, что нам обоим не помешает помощь, и, возможно, мне нужно что-то другое. Я приехал не для того, чтобы увидеть счастливую беременную пару или справиться с гневом мамы и папы. Может, ты всегда и был паршивой овцой, но именно это мне в тебе и нравится. Тебе, твою мать, все равно, и ты живешь своей жизнью так, как хочешь. Я подумал, что могу помочь тебе в поисках работы, или что ты там хочешь делать, а ты сможешь отвлечь меня от всего нормального.

Я покачал головой и не смог сдержать улыбку, расплывшуюся по моему лицу.

— Это оскорбительно и смешно одновременно. Но думаю, что это не повредит, если ты будешь рядом некоторое время, даже если здесь тесно.

— Не будет так тесно, если Сэм продолжит спать в твоей кровати, — он наколол яичницу вилкой и пошевелил бровями.

— Ты такой гребаный извращенец. — Я хлопнул его по плечу.

— Ой. — Он схватился за то место, куда я его ударил.

— Да ладно тебе, киска, это же не больно.

— Да, так оно и было! — он потер это место. — В последнее время поднимаешь тяжести?

— Вообще-то, в моем комплексе есть спортзал, и он был в реабилитационном центре. Отличное отвлечение. Наверное, еще одно средство от стресса.

— Ты только посмотри, мой брат — качок. — Он понизил голос и выпятил грудь. — Эй, братан, не найдется ли у тебя ложечки протеина?

— Да пошел ты. Разве ты не занимаешься тайцзи или чем-то еще?

Он рассмеялся.

— Это Крав-мага. Израильская военная техника.

— Лучше не говори папе, а то он подумает, что ты либеральный террорист.

— Ну, я уже отрастил бороду, и у меня действительно хорошая прическа, новые очки в квадратной оправе, которые я использую для чтения.

Я скривил губы.

— Это худший гребаный стереотип для либерала. Я бы предпочел что-нибудь получше, например, чтобы ты присоединился к протестующим и носил галстук-бабочку.

Он поднял бровь.

— Разве ты не участвовал в акциях протеста в колледже?

Я ухмыльнулся и принялся жевать кусок бекона.

— Да, но паршивой овце такие вещи с рук сходят.

Мое собеседование проходило в центре города, недалеко от квартиры, но на улице было достаточно холодно, чтобы я надел пальто на подкладке поверх костюма.

Места, где я проходил интервью, начали сливаться воедино.

Будь то банк или инвестиционная фирма, все они имели одинаковые высокие небоскребы с большими окнами, но все сотрудники были заперты в кабинках, проводя дни за компьютером. Действительно ли я этого хотел?

Неужели Сэм права?

Черт.

Я заставлял ее трудиться, подавать заявки на вакансии, соответствующие определенным критериям — шестизначная зарплата, обязательная степень магистра и центр города — но действительно ли я этого хотел?

Я посмотрел на последнее здание. Хотел ли я провести остаток своей жизни за просиживанием штанов, пялясь в компьютер?

Нет. Нет. Не хотел.

Поэтому повернулся и пошел в другую сторону. Я точно не знал, куда направлялся, просто не хотел там находиться.

Проходя мимо дронов в костюмах и галстуках, которые почти не обращали внимания ни на что, кроме телефона, мне стало душно. Я ослабил галстук, затем полностью снял его и сунул в карман.

Я все еще не мог вздохнуть с облегчением.

Поэтому расстегнул несколько первых пуговиц на рубашке и раскрыл воротник, обнажив свои татуировки. Это вызвало несколько поворотов головы у людей, оторвав их от телефонов, но не настолько, чтобы они остановились. Они просто продолжали идти туда, куда направлялись. Поскольку знали, куда шли, в то время, как я был так же потерян, как и всегда.

Я все шел и шел, пока не оказался перед блинной. Это не то место, где я ожидал оказаться, но мне необходимо было знать, что все дороги приведут меня туда, где я чувствовал себя комфортно. И это было лучше, чем оказаться у входной двери моего дилера.

Сэм нигде не было видно, поэтому я сел за стойку рядом с парнем в толстовке, натянутой на голову.

Я заказал чашку с кофе, затем снял пиджак и закатал рукава рубашки. Если бы не мороз, я бы снял эту чертову штуку и просто сидел в майке.

— Классные чернила, — произнес высокий голос.

Я повернулся, чтобы посмотреть на парня рядом со мной, который смотрел на мои руки.

— Спасибо. А у тебя есть? — спросил я.

Он вытащил из ушей наушники и опустил капюшон, обнажив копну вьющихся рыжих волос. Парень выглядел даже моложе, чем я думал.

Наверное, он еще даже не закончил среднюю школу.

— Нет. Ещё нет. У моей мамы, наверное, случился бы припадок.

Я наклонился к нему.

— Да, но ты можешь сделать ее в таком месте, которое твоя мама не увидит.

— Майки, что я тебе говорила насчет разговоров с незнакомцами? — проревел густой ирландский акцент.

Я думал, что это парень, пока не поднял голову и не увидел коренастую женщину, вышедшую из кухни. У нее были вьющиеся каштановые волосы, собранные в тугой пучок, который так сильно стягивал ее лицо, что я не был уверен, сможет ли она даже пошевелить им.

— Пойдем, ма, — сказал Майки.

— Простите, мэм. Ваш сын просто заинтересовался моими татуировками, поэтому мы начали разговор, — сказал я, слегка улыбнувшись.

Она перевела взгляд с сына на меня и снова на сына.

— Этот джентльмен тоже помогал тебе готовиться к экзамену по истории? Потому что, если ты не сдашь его, то получишь татуировку конституции на руке, пока не запомнишь ее.

Я рассмеялся.

— Ну, я кое-что знаю об американской истории и правительстве. — Я кивнул в сторону потрепанной сумки Майки, лежавшей на табурете рядом с ним. — Что ты изучаешь?

Его глаза расширились, прежде чем он попытался вытащить блокнот вместе с книгой, которая была покрыта одним из тех коричневых бумажных пакетов и имела названия групп, написанные повсюду красным маркером.

— Ранняя Американская история. В основном война за независимость.

Я поднял глаза и увидел, что Сэм смотрела на меня из кухонного окна. Я улыбнулся ей, и она покачала головой, но я не мог не заметить, что она тоже улыбалась.

— Ладно, Майки, давай поговорим об истории.

— Это было очень мило с твоей стороны, — сказала Сэм, налив мне еще одну чашку кофе.

Майки и его мама ушли несколько минут назад. Она взяла перерыв пораньше, чтобы отвезти его в школу. Может, он и был молод, но это круто — тусоваться с кем-то, кто воспринимал меня всерьез только потому, что я был взрослым. Он не осуждал мои татуировки или то, что я действительно взволнован разговором об Америке. Он просто хотел, чтобы кто-то поговорил с ним на его уровне.

— Да, но мне пришлось помочь парню, чтобы мама не надрала ему задницу, — сказал я, поднеся чашку к губам.

— Майки пришлось нелегко. Бренда часто работает здесь в две смены, а малыш просто болтается в одной из кабинок, слушая музыку. Всегда один. Я никогда не видела, чтобы он с кем-то разговаривал, а сегодня впервые заметила, как он улыбается

— Неужели? — спросил я. — Парень заговорил со мной, как только я сел.

Она улыбнулась.

— В тебе действительно есть особый шарм.

— Наверное, это просто таблетки счастья.

— Которые ты, должно быть, не принял сегодня утром, иначе был бы на собеседовании, — сказала она, выжидательно подняв брови.

Я простонал.

— Я действительно принял их… Я просто… — я вздохнул. — Даже не знаю. Я подошел к зданию, посмотрел на него и подумал, что это не то место, где я хочу провести остаток своей жизни.

— Значит, ты предпочитаешь провести его здесь, в этой забегаловке, беседуя с детьми об истории? — спросила она.

Я думал об этом. На самом деле, это был один из лучших моментов с тех пор, как я покинул реабилитационный центр. Я был больше в своей стихии, когда сидел, разговаривал с ребенком и смеялся, чем за столом в кабинете.

— Да. Наверное, я бы так и сделал.

Сэм поставила графин с кофе на стол.

— Тогда, может, стоит поискать работу в этой сфере.

Я приподнял бровь.

— Ты хочешь сказать, что я должен стать учителем?

Она пожала плечами.

— Возможно. Или, может быть, что-то, что включает в себя помощь детям, которые похожи на Майки. Дети, которые находятся в депрессии и просто хотят, чтобы кто-то пообщался с ними.

Я никогда не думал о том, чтобы делать что-то, связанное с детьми, но, возможно, пришло время начать думать нестандартно и найти то, что действительно сделает меня счастливым.