Один путь

Глава 7

К тому времени, когда я немного потусил с Фрэнки и заплатил за татуировку, в животе заурчало. Я забыл, каково это — на самом деле есть.

Когда я был в запое, то обычно удовлетворял голод чем-нибудь с большим количеством таблеток. Или выпивкой. Или тем, что находилось под рукой. Теперь, когда я привык к трехразовому питанию в реабилитационном центре, мне нужно было немного гребаных блинов.

Блинная все еще была открыта, поэтому я вошел в нее и надо мной зазвенел колокольчик. Может, она и была открыта, но выглядела как долбаный город-призрак.

Сэм вышла из задней двери и вздохнула, увидев меня.

— Черт, я думала, ты настоящий клиент. У нас тихо всю ночь.

— Значит, теперь я не настоящий клиент? — спросил я, проскользнув в одну из кабинок.

— Ты действительно собираешься что-то заказать? — она положила руку на бедро.

— Да. Я хочу несколько блинов с орехами пекан.

Она покачала головой.

— Эй, не надо требовать.

Сэм наклонила голову, ее взгляд переместился на мою шею.

— Тебя подстрелили, и теперь ты требуешь еды, чтобы прикрыть дыру?

— Что? — я поднял пальцы и провел ими по повязке на шее, почти забыв, что она там была. — О. Ха. Нет. Я только что набил новую тату и проголодался.

— Ходил в «Phoenix Ink»?

Я молча кивнул.

— Да, Фрэнки — мой любимчик.

Она улыбнулась.

— Он мне тоже нравится. — Она посмотрела куда-то вдаль, словно ее мысли были где-то далеко, прежде чем похлопать по сиденью перед собой. — Хорошо, я оформлю заказ. Хочешь кофе?

— Господи, уже почти девять часов. Кто пьет кофе так поздно?

Она подняла бровь.

— Тогда кофе без кофеина?

Я поднял руки.

— Окей. Я понимаю, пороки. И возьму немного твоего крэка без кофеина.

Она улыбнулась.

— Скоро будут крэк без кофеина и оладьи с кокаином.

Вскоре она вернулась с графином кофе, двумя кружками и небольшой стопкой блинов. Затем поставила их передо мной и скользнула в кабинку напротив.

— Разве я сказал, что ты можешь присоединиться ко мне?

Она взяла кофейник, налила себе чашку, подвинула ее ко мне и налила себе.

— Эй, если ты собираешься выпить кофе, то знаешь, что я не могу устоять.

— Ладно, думаю, я могу поделиться с тобой.

— Ну, как прошла твоя ночь? Что-нибудь интересное случилось в тату-салоне?

Я мог бы рассказать ей о том, что Фрэнки думал, будто она моя подружка, или о том, что цыпочка за стойкой приставала ко мне, но решил оставить это в стороне.

— Нет, просто еще одна тату в коллекции. Возможно, это поможет моей безработице.

Она сделала глоток кофе.

— Не думаю, что тебя не берут из-за тату.

Я приподнял бровь.

— Неужели? И как ты думаешь, почему? Мое обаяние?

Она покачала головой.

— Нет. Я думаю, это потому, что ты действительно не хочешь быть ни на одной из этих скучных канцелярских работ, поэтому сам себя саботируешь, чтобы не устроиться на них.

Я моргнул. Даже не знал, как на это ответить. В основном потому, что она была отчасти права. Я не знал, какого черта хотел делать, но понимал, что не мог вечно сидеть на одной из этих скучных работ с эргономичными клавиатурами, и единственный свет, который бы я видел, был от лампы в моей кабинке.

Я наклонился вперед, сложив руки на столе.

— Окей, мисс ассистентка, если ты такая умная, то чего же я хочу на самом деле?

Она пожала плечами.

— Даже не знаю. Я не профессиональный консультант. Просто официантка.

— А ты всегда хотела быть официанткой? Ты сказала, что училась в колледже.

Она сделала глоток кофе, ее взгляд скользнул по столу.

— Да, я училась в колледже. Но никогда не говорила, что закончила его.

— А почему нет?

Она провела пальцем по ручке кружки, которая стояла на столе.

— Когда мама умерла, и все пошло наперекосяк с моим бывшим, я просто не хотела больше ничего делать. Это включало в себя посещение работы или занятий. Я потеряла работу и просто не вернулась в колледж на следующий год. Похоже, никто этого не заметил. Все мои друзья были сначала друзьями моего бывшего, поэтому они встали на его сторону, а моя соседка по комнате всегда находилась у своего парня, так что я осталась одна. Наедине со своими мыслями.

Я посмотрел на свои блинчики и начал их резать. Главным образом потому, что мне нужно было чем-то занять руки. Я привык к слезливым историям в реабилитационном центре, но у Сэм все было по-другому. Она не искала жалости или даже способа исцелиться. Просто доверяла мне информацию.

Разговаривала со мной как с другом. Я не мог припомнить, когда в последний раз мне было так легко с кем-то разговаривать.

— Ну вот, теперь у тебя есть кот и бывший сосед-наркоман в маленькой квартирке. Мы всегда можем позвонить на MTV и узнать, хотят ли они сделать реалити-шоу о нас.

Она рассмеялась.

— Да, я уверена, что твоему отцу это понравится.

Я перестал резать блины и встретился с ней взглядом.

— Я не всегда поступаю так, как хотел бы мой отец. Это же очевидно.

Она улыбнулась.

— Ты определенно сам по себе, и мне это нравится.

— Так ты говоришь, что теперь я тебе нравлюсь? — я сунул в рот кусок блинчика, едва почувствовав его вкус, и проглотил. Я не знал, какой ответ мне от нее нужен. Если бы между нами что-то было, или если бы я просто хотел кого-то, с кем мог бы сидеть и есть блины.

В любом случае, было в ней что-то такое, от чего мне нравилось, когда она находилась рядом.

Она посмотрела на пустую кухню позади себя и встала.

— Не надейся на это, Трипп. Я просто говорю, что могу тебя терпеть. Ты не так крут, как пытаешься казаться.

Я положил руку на сердце.

— Я ранен!

Она ухмыльнулась.

— Я в этом не сомневаюсь.

Я мог бы вызвать такси, чтобы добраться домой, но вместо этого что-то удерживало меня на мом месте в закусочной до окончания смены Сэм.

С тех пор, как я появился, пришел только один человек, и она заставила меня помогать ей наполнять сахарницы на столах. К закрытию все было почти готово, и ей оставалось только закончить уборку.

— Дружище, если ты собираешься помогать мне в работе, я бы хотела, чтобы ты почаще ходил со мной.

— Эй, я делаю все, что могу, — сказал я, наблюдая, как она вытирала остатки потрескавшегося линолеума.

— Это действительно не помогает твоей дурной репутации. Уборка. Помощь бездомной официантке. Не успеешь оглянуться, как начнешь заниматься благотворительностью и станешь демократом.

— Ты точно знаешь, что нужно сказать, чтобы парень почувствовал себя желанным.

Сэм поставила швабру и ведро в небольшую кладовку рядом со стойкой.

— Да, конечно. Не слишком привыкай к моему очаровательному остроумию. Мы все еще едем домой, а я быстро вожу. Здесь полно гребаных детишек, которые не пользуются пешеходным переходом, чтобы встретить мой передний бампер.

Я рассмеялся.

— Я не стану судить тебя слишком строго, а если дело примет слишком серьезный оборот, уверен, что мы сможем представить это как несчастный случай, если убьем одного из них.

Она накинула пальто. Это была старая зеленая военная куртка. С тонной английских булавок и нашивок. Я не знал, были ли они для украшения, но по тому, насколько поношенной она выглядела, думаю, что они могли бы помочь сохранить куртку вместе.

— Знаешь, тебе действительно стоит сменить его на что-нибудь потеплее. Ты же знаешь, что в Чикаго зимой холодно, — сказал я, открыв перед ней входную дверь, когда мы выскользнули наружу.

Она засунула руки в карманы.

— Это все, что у меня есть.

— Ты серьезно?

Я знал, что у девушки не так уж много денег, а если бы и было, то она не осталась бы со мной. Но у нее нет даже приличного пальто? Я собирался исправить это.

— Да. Прости. Тебя беспокоит мое чувство стиля?

Я отрицательно покачал головой.

— Нисколько.