Огни юга

Глава 9

Невысокий, но хорошо сложенный мужчина смотрел, как пришедшие рассаживаются вокруг небольшого круглого стола, затем откинулся в шикарном начальственном кресле и улыбнулся.

– Ну, джентльмены, – произнес он, – теперь, когда вы все собрались, можем начинать.

Никто не проявил заметного энтузиазма, и Ньютон Андерсон нахмурился: что у них на лицах – скука или злость?

Черт возьми, он надеялся, что с этими людьми у него не будет неприятностей! Он подобрал их сам и знал, что все трое богаты, влиятельны и умны. Более того, они способны к действиям и переменам. По крайней мере он так думал. А сейчас они сидели, сами на себя непохожие. Кошмар!

Возможно, причина их летаргии в слишком раннем часе встречи – он назначил ее у себя в офисе в Атланте на семь часов утра в субботу. Но ему не терпелось. Он встал в четыре тридцать, пробежал свои каждодневные пять миль, затем отправился в офис, горя желанием уладить предстоящие дела. Он оставил «леди» в своей постели, не дожидаясь, когда она проснется. Стоило ему вспомнить о том, что она делала с его телом и что еще будет делать, как ему срочно пришлось положить ногу на ногу.

Это движение, кажется, немного разбудило собравшихся за столом.

– Господи Иисусе, Ньютон, ну почему в такую рань?

– Только не говори, Эдвин, что у тебя именно поэтому пусто в кошельке.

Банкир вздрогнул, как будто его попросили не дышать, подумал Ньютон. Но если это его единственный недостаток, то он просто нервный. А поскольку у Эдвина Миншу денег как грязи, на этот недостаток можно закрыть глаза.

– Я тоже хотел бы знать, почему в такую рань. – Бартон Энглес скривился и полез в правый карман рубашки, в котором держал пачку сигарет.

Ньютон подумал, что офис Энглеса наверняка пропах табаком. Но воняло там или нет, его фирма одна из самых престижных архитектурных фирм в Атланте.

– Чертовски хочется курить, – проскулил Энглес. – Черт, в этот час мне необходим кофеин.

– Да пошел ты, Энглес, – сказал Уинстон Тейлор, последний из трех присутствующих. Его строительные компании были разбросаны по всему миру.

Ньютон улыбался мужчинам, которых он выбрал. Они должны сделать его таким же богатым, как и они, хотя сами преследовали совершенно иную цель.

– Ты зациклился на этом чертовом пойле и не хочешь признаться себе в этом, – добавил Тейлор. – Вон твой кофе – иди и бери.

Энглес впился свирепым взглядом в своего друга, но встал и пошел за кофе.

Как только архитектор вернулся на свое место, Ньютон подался вперед и собрался заговорить, но Эдвин Миншу вдруг прикрыл лицо рукой и сказал:

– Проклятие, Ньют, ты что, принимал одеколоновую ванну? Уж лучше нюхать дым Энглеса.

Все засмеялись, кроме Ньютона. Он почувствовал, что краснеет, но снисходительно улыбнулся.

– Ну что я могу сказать, парни. После того как Шерил задала мне работенку, она настояла на том, чтобы я обтерся одеколоном.

– Убирайся из города! – с отвращением процедил Тейлор.

– Ну и несет от тебя, Ньютон! – добавил Энглес. – Но сделай одолжение – постарайся использовать чуть меньше этого хорошо пахнущего товара в следующий раз.

На этот раз улыбка Ньютона была искусственной, похожей на пластмассовую.

– Ну все, вы повеселились. Теперь давайте перейдем к делу.

– Мы слушаем, – сказал Тейлор. – Это твое дитя, тебе и начинать.

– Я думаю, что у нас есть отличный шанс купить землю.

– Теперь объясни толком, где эта земля, – начал Миншу.

– В Шарлотсвилле, в Виргинии.

– И ты по-прежнему думаешь, что это наилучшее место для реализации нашего проекта?

– Без сомнения, – заявил неколебимым тоном Ньютон. – Как известно большинству из вас, там есть университет и больница, они привлекают народ, но все больше туристов гонятся за красотой тех мест. Так что сами видите – золотая жила. – Он усмехнулся.

– Никто не раскопал еще, – заявил Энглес и снова похлопал себя по карману.

– Так почему ты до сих пор не купил эту землю? – спросил Тейлор. – Мы доверяем тебе, иначе никто из нас не сидел бы здесь в этот безбожный час.

– Это не так просто, – нахмурился Ньютон.

– Почему? Черт, с деньгами никаких проблем. Если не хватит, любой банк даст нам кредит.

Ньютон массировал чисто выбритый подбородок.

– Есть люди, которые хотят тот же самый кусок земли.

– Так их надо опередить.

– Это не так просто, – повторил Ньют, возвышаясь в кресле и оглядывая присутствующих. – Причина, по которой я вас позвал на эту встречу, состоит в том, что я хочу предложить план, по которому следует действовать. Конечно, с моей точки зрения.

Все внимательно посмотрели на него.

– Другая группа – местные жители, которые хотят заполучить эту землю под больницу для женщин. На прилегающей к этому участку земле уже есть клиника, которую они хотят соединить с больницей.

– Если земля такая ценность, как ты говоришь, было бы настоящим преступлением тратить ее на другую больницу. Незачем возводить еще одну. Университетская больница разрастается, как раковая опухоль.

– Я тоже так считаю, – сказал Ньют, – вот почему я уже запустил план в действие.

– Ну так просвети нас, – хором заявили все трое.

– Я действую по всем направлениям. Я начал с Янси Грейнджера, самого главного доктора, который намеревается стать во главе больницы. Я начал дискредитировать его.

– Это необходимо? – поинтересовался Энглес.

– Абсолютно. Я выполнил свое домашнее задание. Идея создания новой больницы принадлежит Грейнджеру. Без него и его исследований в области бесплодия никто бы ничего подобного не придумал. Больница была бы просто не нужна.

– И что ты сделал?

Ньют удовлетворенно улыбнулся.

– Доктору Янси Грейнджеру официально предъявлен иск в связи со смертью новорожденного. – Улыбка стала еще шире. – И женщина, которая предъявила этот иск, очень счастлива – еще бы! – она получила весьма приличную компенсацию.

– Ага, так обвинение сфабриковано, – заметил Миншу, потирая темную щетину на подбородке. – Но у нее есть шанс выиграть? Вы знаете, как трудно натравить одного доктора на другого.

– Никакой другой доктор не нужен. Головешка для костра, на котором сгорит Грейнджер, свалилась прямо куда надо. Его видели на вечеринке перед срочной операцией с выпивкой в руке.

Наступила тишина.

– Так ты говоришь, он был пьян? – спросил Энглес.

– Это не важно, – сказал Ньют, и лицо его стало хмурым. – У нас есть два свидетеля, они подтвердят, что он пил алкогольные напитки. Так что мы подвесим Грейнджера за яйца.

Тейлор бросил на Ньюта странный взгляд.

– Черт, способ, которым ты действуешь, заставляет меня подумать, будто ты лично имеешь что-то против этого парня.

– Только бизнес, мой друг, и ничего, кроме бизнеса.

Но это не был лишь бизнес. А собравшимся в комнате людям вовсе незачем знать о его собственном интересе к Грейнджеру. Однако следует быть осторожным: эти парни могут оказаться проницательными, гораздо более проницательными, чем ему хотелось бы.

Да, было дело, и очень непростое. Но в жизни порой случается такое, что легко может показаться вымыслом. Ньютон мысленно перенесся на несколько лет назад, в то время, когда его первая жена хотела ребенка. Она услышала о Грейнджере раньше, чем он стал известным далеко за пределами своей больницы, и настояла на том, чтобы муж прошел обследование. И оно показало, что Ньютон «стреляет холостыми», то есть он не мог иметь детей.

С того самого дня, когда Янси Грейнджер пришел в его кабинет и сообщил ему об этом, Ньютон возненавидел его всеми фибрами души и мысленно поклялся отомстить. Еще бы – никто и никогда в жизни не наносил большего оскорбления Ньютону Андерсону, следовательно, этот человек не должен остаться безнаказанным.

Теперь был шанс расквитаться с этим сукиным сыном, и он собирался воспользоваться им. Кроме того, когда он провернет намеченное дельце, у него будет денег больше, чем он или любая из его любовниц смогли бы потратить.

– Ньют?

Он запустил руку в волосы цвета помоев и помотал головой, словно освобождаясь от нахлынувших воспоминаний.

– Извините. Стратегия состоит в том, чтобы разрушить репутацию Грейнджера еще раньше, чем начнется судебное разбирательство. Вот способ заполучить землю.

– Другими словами, если испортить репутацию Грейнджера, то горожане не расщедрятся и не раскроют свои кошельки. – Уинстон замолчал, устремив взгляд на Ньютона. – Мне нравится.

– Отлично, – сказал Ньют с улыбкой. – И чтобы подлить масла в огонь, я должен сказать, что хозяин земли ненавидит скандалы – он так чтит старинные традиции, что само это слово вызывает у него отвращение.

– Значит, с его точки зрения, доктор обязан быть порядочным человеком, – добавил Энглес.

Ньют кивнул.

– И чтобы еще больше подсластить пилюлю, скажу: женщина, которой мы заплатили, позвонила и сказала, что к ней приходила любознательная репортерша, которая готовит статью о Янси Грейнджере.

Миншу захихикал.

– А она не зря кудахтала, как обычно женщины на своих вечеринках?

– Нет, не должна была. Очевидно, репортерша знала о том случае и поехала расспросить о деталях.

– Звучит неплохо, – сказал Энглес.

– По-моему, тоже, – поддержал его Уинстон. – Получай наше благословение, Ньют. Так держать! Нет ничего лучше хорошей схватки, – он улыбнулся, – за всемогущий доллар.

– Приятно слышать, – сказал Ньют, – я намерен победить, господа. Если мы не совершим ошибки, то эта земля будет наша.

Дана зевнула и отпила глоток кофе. Она никак не могла проснуться в это утро. Но сегодня воскресенье, и можно разрешить себе полениться. Нет, нельзя. Она должна взять интервью как можно у большего числа людей, расспросить их о Янси Грейнджере, но она подозревала, что провинциалы не любят тех, кто пытается выудить у них секреты, да еще в воскресенье.

Кроме того, она обещала провести день с Руни. Она несколько раз поднимала трубку и снова клала ее на место. Руни ей искренне нравился, и она чувствовала, что и он относится к ней так же.

Дана потянулась за газетой «Вашингтон пост». Она поставила чашку, пробежалась глазами по заголовкам и открыла на странице, посвященной проблемам общества, – интересно, о чем пишут.

Заголовок вверху сразу бросился ей в глаза.

Будет ли новый член в семье председателя палаты представителей?

«Ходят слухи о том, что спикер палаты представителей Клейтон Кроуфорд и его молодая прелестная жена Глория пытаются заиметь младенца. И поскольку это им никак не удается, она консультируется у известного специалиста по бесплодию.

Есть ли какая-то доля правды в этих слухах, конгрессмен?»

Рука Даны застыла на странице, а сердце пустилось вскачь. Янси Грейнджер! Должно быть, о нем идет речь. Но почему она ничего об этом не знала? Черт возьми! Если Нэнси Симмонс, репортер, которая работает на эту рубрику, узнала насчет жены конгрессмена, то и она должна была узнать. Все, что касается Янси Грейнджера, – это ее дело.

Дана вдруг вспомнила о звонке, который застал Янси в ресторане. Выражение его лица стало таким, которое невозможно забыть. Он тогда сказал, что ждет очень важную персону. Но она не придала значения этому заявлению, особенно после того, как потерпела фиаско. Тот поцелуй вытеснил все ее мысли.

– Черт возьми! – произнесла Дана.

Она должна убедиться, что Янси действительно именно тот доктор, который консультирует миссис Клейтон Кроуфорд, потом надо выяснить, что это для него значит. Можно предположить, что его интересуют деньги, престиж, слава, не говоря уж о том, что это вызвало бы новый приступ любви к нему обитателей Шарлотсвилла.

Но если он потерпит неудачу, пытаясь помочь столь важной персоне, это может иметь весьма неприятные последствия для него. Он может стать козлом отпущения.

В любом случае это факт, и надо действовать как можно скорее.

Она приняла решение и больше не могла оставаться в комнате. Дана быстро оделась и поехала в город. Она хотела перекусить и подумать над списком вопросов для беседы с Янси Грейнджером.

Запах свежеиспеченного хлеба щекотал ноздри уже перед входом в любимое кафе. Она собиралась сесть за столик, когда ее взгляд остановился на стойке.

Единственный посетитель встретил ее пристальный взгляд.

– Привет, Дана. Давненько не виделись.

Дана облокотилась на спинку стула, кровь застыла у нее в жилах, а мысли заметались. Альберт Рамзи, один из самых ненавистных ей «свободных художников» от журналистики, улыбался ей, как давнему другу, с которым давно не виделся. Она терпеть не могла этого типа и его манеры. Он ни перед чем не останавливался, если хотел что-нибудь состряпать. Ни перед чем. Он был из тех, у кого слишком толстая кожа, в него можно вколоть сколько угодно иголок, а он и не поежится. Он совершенно бесчувственный.

– Что ты тут делаешь, Рамзи? – спросила она с явной неприязнью.

Он приложил руку к своей широкой груди, но, увидев выражение его лица, она вздрогнула, и вовсе не из-за впечатления от изрытой прыщами кожи. Но из-за того вселенского презрения – презрения ко всем и ко всему, кроме собственной персоны, – которое отчетливо читалось на его физиономии.

Один журналист сказал о Рамзи: «Он смотрит так, будто только что вляпался в кучу собачьего дерьма». Лучше не скажешь, согласилась Дана. Коллега прав.

– Ну почему бы и не поговорить с другом? – сказал он.

– Ты мне не друг и никогда им не был.

– Да ладно, перестань, сегодня ты явно встала не с той ноги.

– Что ты тут делаешь? – Дана повторила вопрос, впиваясь в него взглядом.

– Видишь ли, когда я в последний раз узнавал, это была свободная страна. – Он произнес эту фразу, намеренно растягивая слова, и от этого смысл становился еще более оскорбительным. – И потом, дорогуша, я мог бы задать тебе тот же самый вопрос.

– Держись от меня подальше, Рамзи.

Он засмеялся.

– Я мог бы тебе то же сказать. Но я сегодня в хорошем настроении и отвечу на твой вопрос. Я здесь по делу, любовь моя.

Дану охватил страх, перед глазами запрыгал текст из только что прочитанной газеты. Ни в коем случае нельзя позволить этому ублюдку опередить ее, Рамзи нельзя и близко подпускать к Янси Грейнджеру. Ни за что.

Словно прочитав ее мысли, Рамзи рассмеялся.

– Ну, любовь моя, что это ты стала прямо как в воду опущенная?

Дана поджала губы.

– Ты пожалеешь, Рамзи, попомни мои слова, ты пожалеешь.

Чтобы совсем не потерять самообладание, она быстро развернулась на каблуках и вышла из кафе.