Огни юга

Глава 41

– Пожалуйста! О Боже, ну скорее!

– Успокойтесь, мадам. – Диспетчер службы 911 привык к подобным истерикам. – Что случилось?

– Пожар! Пожар!

– Где? Дайте адрес, – снова раздался в трубке спокойный голос.

– Да-да, сейчас… – Женщина запнулась. – Это у Тримейнов, особняк на Эбби-роуд. Боже, пожалуйста, поспешите! Горит!

– Кто вы, мадам?

– Соседка!

– Назовите, пожалуйста, ваше имя.

– О Боже! Ну поспешите же!

Тишину ночи разорвал вой сирен.

Дана вскочила, глаза округлились от ужаса. Она ненавидела этот звук; она слышала его в детстве слишком часто, когда один из дружков матери в приступе ревности колотил ее, как боксерскую грушу. Приезжала «скорая помощь» и увозила мать.

Дана дрожала, хотя ночь была теплая. Отбросив легкую простыню, она вышла на балкон.

Сирены не умолкали. Она не могла понять, то ли это воют пожарные машины, то ли машины «скорой помощи». Она надеялась, что никто серьезно не пострадал, хотя по количеству машин было ясно: произошло что-то серьезное.

Она дрожала все сильнее и подумала, что лучше вернуться в постель. Сейчас три часа утра, но она не сомкнула глаз. И вообще она толком не спала с тех пор, как Мисти Грейнджер три дня назад рассказала ей о Янси.

Ее силы, казалось, истаяли, она не могла ни думать, ни поступать разумно, поэтому сидела дома, у себя в комнате, иногда выходя на кухню что-нибудь съесть.

После ухода Мисти Грейнджер Дане захотелось лететь в больницу и схватиться с Янси. Но конечно, ничего подобного она не совершила. У нее не было сил. Несколько часов она сидела на полу, раскачиваясь, как маятник, стоны перемежались с воплями ярости.

Подумать только, она обнажила перед ним душу, рассказала о том случае! А он ничем не выдал себя, ни разу не намекнул, что это он – тот ублюдок, который ударил ее машину и сбежал!

Без сомнения, Мисти сказала правду. Дана была в этом уверена. Но эта правда походила на вымысел, как в романе. И если бы даже она прочла такое, ситуация показалась бы надуманной и неправдоподобной. Слишком много совпадений!

И все же это случилось. Ночной кошмар, воплотившийся в реальность. Если бы преступником оказался кто угодно, кроме Янси, она была бы в исступлении – эта пьянь такое натворила и скрылась!

Дана все еще собиралась наказать его, но теперь это был мужчина, которого она любила. Любила. Она задушила крик, рвавшийся из глубины ее существа. Нет, больше она не будет валяться здесь и изнывать от жалости к себе.

Когда она ехала сюда, то была уверена, что не встретит никаких призраков прошлого. Нет, думала она, они уже оставили ее в покое давным-давно. Очевидно, она ошибалась, и как плохо, что не к кому обратиться за помощью! Она уехала бы из этого города без оглядки, но сделает это только после того, как сведет счеты с Янси.

Однако перво-наперво ей надо закончить материал, то есть не отходить от собственных журналистских принципов, несмотря на все причуды личной жизни. Ее работа – это то, ради чего она сюда приехала.

Скоро решится вопрос с землей, а это ключевой момент статьи. Что касается получения Грейнджером Нобелевской премии, то решение об этом будет принято позднее. И вообще это не ее забота, ее дело написать статью.

Уехав отсюда, она будет скучать только по Эйприл. В эти печальные дни Дана лишь один раз поговорила с подругой.

– Привет, детка, – сказала Эйприл, – я только хотела узнать, не уехала ли ты, не позвонив мне.

Дана попробовала взбодриться, но у нее ничего не получилось.

– Я была очень занята.

– У тебя больной голос.

– Да нет, мне лучше.

– Могу я тебе помочь?

– Нет. Я в порядке, – солгала Дана.

– У меня есть кое-какая информация, которая могла бы тебе пригодиться. А может, ты и сама уже знаешь.

– Что именно?

– Помнишь Элис Креншоу? Из комитета.

– Конечно.

– Ну так вот, они наконец достигли своей цели и могут заплатить Шелби Тримейну за землю столько, сколько он просит.

Если он уже не продал ее, подумала Дана. А вслух сказала:

– Это здорово. Я не знала. Очень рада.

Эйприл вздохнула.

– А ведь дело чуть не сорвалось. Элис так испугалась, что возня вокруг доктора Грейнджера сведет на нет их усилия. Но слава Богу, все утряслось. – Она сделала паузу. – Я понимаю, ты здорово постаралась, чтобы доказать его невиновность.

– Скажем так: я только занималась своей работой.

– Ты уверена, что в полном порядке? Для человека, у которого есть повод радоваться, твой голос звучит слишком кисло.

– Просто устала. Много потрудилась над статьей.

Перед тем как повесить трубку, Эйприл пригласила Дану на обед. Та пообещала, что придет.

Теперь, когда холодок снова пробежал по телу, Дана вернулась в комнату и, посмотрев на смятые простыни, подумала, что надо попробовать заснуть. На глаза попалась бутылочка с тайленолом. Она проглотила две таблетки и легла, но заснула лишь через несколько часов.

– Мы прерываем нашу передачу для экстренного выпуска новостей.

Утром Дана чистила зубы в ванной, когда услышала голос ведущей. Голова раскалывалась, поэтому она не обратила особого внимания на сообщение, пока не услышала слово «пожар».

Она застыла.

– Восьмому каналу только что стало известно о пожаре, в результате которого разрушена часть особняка Тримейнов. Это произошло сегодня на рассвете. Как заявили представители полиции, владелец дома, Шелби Тримейн, сгорел в огне. Его обугленное тело обнаружено при осмотре места происшествия. В данный момент полиции не известно…

Женский голос гудел в ушах, но Дана больше не слушала. С нее достаточно.

Шелби Тримейн мертв! Это невозможно! В памяти возник вой ночных сирен.

– О нет, нет! – закричала она, выплевывая зубную пасту, и вцепилась в холодную фарфоровую раковину.

Руни! Она должна быть с ним. А Анна Бет? Все ли с ней в порядке, о ней телеведущая не упомянула. Или упомянула? Если Руни потерял обоих родителей…

Надо поскорее добраться к нему. Она нужна ему сейчас, он ее ждет. Трясущимися руками Дана мазнула румянами щеки и наспех оделась.

Она гнала машину быстро, как только могла, но в имение приехала уже после девяти. Там царил полный хаос. Она поставила машину довольно далеко от дома и побежала.

– Мне жаль, мадам, но туда нельзя, – преградил ей путь офицер, как только она попыталась пробраться между полицейскими автомобилями и машинами репортеров. – Это место преступления.

– Послушайте, я репортер. – Дана потрясла перед его носом сумкой, в которой лежали ее удостоверения. – Более того, сын покойного – мой близкий друг.

– Мне жаль, мадам, но я не могу вас пропустить ни по той, ни по другой причине. У меня приказ. – Он указал на остальных газетчиков. – Пройдите за желтую ленту, туда, где все они.

– Но…

– Дана! Слава Богу!

Она увидела Руни. Он только что вышел на улицу.

– Все в порядке, офицер. Пропустите ее.

Дана нырнула под ленту и побежала к Руни, который встретил ее на полпути. Но он был не один. За ним тенью следовал Янси.

Дана остановилась. Ноги дрожали, а глаза смотрели то на одного, то на другого мужчину. Руни потянулся к ней и обнял.

– О Боже, Дана, как я рад, что ты приехала! – Его голос срывался.

Дана уцепилась за него, но не могла удержаться, чтобы не взглянуть на Янси. На мгновение мир, казалось, пошатнулся, его глаза заманили ее в ловушку и не отпускали.

– Привет, Дана, – бросил он хриплым голосом.

Черт возьми, это несправедливо! Она не хотела увидеть его вот так, не подготовившись. Как всегда, его присутствие сильно действовало на нее, оно просто сбивало с ног. Но и он казался застигнутым врасплох. Вид у Янси был совершенно измученный и усталый.

Она зажала свое сердце, не позволяя себе чувствовать никакой симпатии к этому человеку. Он заслужил этот ад, который сейчас раздирает ему душу. Но он еще не знает настоящего ада, не знает, что ей известна его грязная тайна.

Холодно и презрительно прищурившись, Дана отвернулась от Янси, но прежде увидела в его взгляде отчаяние и боль.

– О, Руни, мне так жаль! – сказала Дана, переключая все внимание на него.

– Он… мертв, Дана. Папа мертв.

– Я знаю, мне очень, очень жаль. Как только я услышала в «Новостях», сразу помчалась сюда. Гнала изо всех сил.

– Руни, я пошел. – Вокруг рта Янси залегли глубокие морщины. – Экономка сейчас отдыхает. Если я понадоблюсь, звони.

– Спасибо за заботу о Мэриан, – поблагодарил Руни. – Я свяжусь с тобой.

Янси прошел сквозь толпу репортеров, отмахиваясь от назойливых камер и микрофонов, которые они совали ему в лицо. Дана старалась не смотреть на него.

– Пойдем в дом, – предложил Руни.

– Когда ты приехал?

– Точно не знаю. Я потерял счет времени. – Больше Руни ничего не сказал, пока они не сели на кушетку в комнате.

– Так что произошло? – спросила Дана, взяв его за руку.

Руни посмотрел на нее через очки.

– Я не знаю. Мэриан позвонила мне и закричала, что в доме пожар.

– А твоя мать? Где она?

– Слава Богу, она поехала к моей тете в Ричмонд. Сейчас она едет обратно, ее везет тетка.

– Как это случилось?

– Надеюсь скоро узнать. Я еще не говорил с офицером, мне пришлось заниматься Мэриан. Когда я приехал, она билась в истерике, и я вызвал Янси.

– Спасибо пожарным, что они отстояли остальную часть дома. Кажется, сгорел только кабинет.

– Верно. Это…

Стук в дверь прервал его. Обернувшись, Руни бросил:

– Войдите.

В комнату вошел мужчина среднего роста с темной родинкой на левой щеке.

– Я детектив Бойд Фэрчайлд. А вы, должно быть, Руни Тримейн.

– Верно. – Руни пожал ему руку. – Это мой друг, Дана Бивенс.

Фэрчайлд кивнул в ее сторону и снова повернулся к Руни.

– Можно сесть?

– Да, конечно. Простите, что сразу не предложил.

Детектив откашлялся.

– Сначала позвольте выразить вам глубокое соболезнование, мистер Тримейн. Вашего отца любили и уважали в нашем городе.

– Спасибо.

Голос Руни дрожал. Дана взяла его за руку.

– Как вы думаете, кто мог желать смерти вашему отцу?

Голова Руни дернулась.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– При подозрительных обстоятельствах, сходных с данными, мы всегда рассматриваем эту версию – грязная игра.

Дана заметила, как съежилось и посерело лицо Руни.

– Вы склонны думать, что пожар не случайность?

– Нельзя исключить такую возможность, – кивнул Фэрчайлд, почесав родинку.

– Стало быть, вы подозреваете, что он убит. – Руни замигал. – Я… – Его голос дрогнул, он посмотрел на Дану, словно тонул в болоте, а она могла его спасти.

– А пожар понадобился, чтобы замести следы, – рассудительным тоном добавил Фэрчайлд.

– Иисусе! – выдохнул Руни.

Дана прикусила губу, чтобы унять дрожь, и крепче стиснула его руку.

– Конечно, мы установим точную причину смерти после вскрытия, – продолжил детектив. – Ну так кто, по-вашему, мог хотеть его смерти?

Руни долго молчал, а потом с усилием произнес:

– Я слышал, как он спорил с кем-то.

Детектив явно взбодрился.

– Вы были дома?

– В тот момент – нет. Я приехал из Ричмонда и уже собирался войти, когда раздались голоса. Я прислушался. Разговаривали двое, причем явно на повышенных тонах.

– Вы узнали второй голос?

Руни колебался, лицо его напряглось.

– Говорите же, – подбодрил его Фэрчайлд.

– Это была Вида Лу Динвидди, – пробормотал Руни.

Дана заморгала и до крови прикусила губу.

– Вы думаете, здесь может крыться причина его смерти?

– Черт, не знаю. Она была очень сердита, это точно – вот все, что я могу сказать.

– О чем они спорили?

– Она приказывала ему продать землю больнице.

– Только ли из-за этого был спор? – поинтересовался детектив.

– Я понимаю, что у вас мог возникнуть такой вопрос. Они говорили о чем-то, помимо земли, но никто из них не произнес ничего конкретного.

– Хорошо. Я думаю, мне стоит поговорить с миссис Динвидди – выяснить, есть ли у нее алиби на вчерашний вечер. – Фэрчайлд встал. – Я свяжусь с вами.

Оставшись вдвоем, Дана и Руни сидели молча. Мысли Даны совершенно перепутались.

Могла ли она добавить убийство к длинному списку грехов матери?