Охотник и белый цветок

11 глава

Лес вокруг нас становился все темнее и гуще. Тяжелые ветки нависли над дорогой и переплетались между собой зловещим сводом. Осенние лучи холодного солнца почти не пробилась к земле. При этом сам лес был прекрасен. В отличие от туманной долины, здесь деревья все еще горели осенними красками, а разноцветные листья кружили вокруг нас. Было невероятно красиво, но как-то тревожно.

Я никак не могла найти объяснению нарастающему беспокойству. Словно что-то за нами следило, скрываясь в ярких зарослях. Если подумать, то и в туманной Долине были похожие ощущения, только не такие яркие.

Внезапно Альвис остановился посреди дороги и замер. Конь послушно встал рядом, недовольно фырча рядом с ним.

– Так вот в чем дело… – прошептал он.

– В чем? – звонко отозвалась я.

Мне не хотелось перешептываться. От тихих звуков становилось только страшнее. Грудь сковывали невидимые цепи ледяного ужаса, заставляя сердце трепыхаться в груди, словно пташка, запертая в тесной клетке. Плевать на обидные слова и королевскую участь, поскорее бы оказаться среди людей.

– Чувствуешь? – спросил Альвис и оглянулся в мою сторону. – Словно сама смерть идет по пятам.

Я кивнула:

– Как-то жутко стало. Это очередной заколдованный лес?

Не успела закончить фразу, как на дорогу вышли двое мужчин. Жилеты из облезлых шкур, потертые штаны и стоптанная обувь прямо намекали, что они не просто путники, заблудившиеся среди деревьев.

Вперед вышел здоровый, лохматый мужик и медленно растягивал довольную улыбку:

– Надо же, нам сегодня повезло, целый Охотник! А у таких с собой обычно много золотишка.

– Вот именно, что Охотник, – грозно произнес Альвис. В его голосе не было ни капли страха. – Вам умные люди не говорили, что с нами лучше не связываться?

В ответ здоровяк достал откуда-то из штанов небольшой кинжал. Кажется, похожий я видела у Альвиса.

– Другой Охотник с тобой не согласится, – усмехнулся незнакомец, с гордостью разглядывая трофей.

Что-то хлесткое рассекло воздух за спиной и ударило по крупу коня. Животное подо мной издало громкое ржание и встало на дыбы. Альвис пытался одновременно контролировать разбойников и удержать поводья. Конь оказался сильнее. Я вылетела из седла и упала спиной на пыльную дорогу. Дыхание тут же сперло. Пыталась вздохнуть, жадно глотала пыльный воздух, но грудь словно окаменела.

Весь мир замер в ожидании моего вдоха. Красные и желтые листья застыли в полете, звуки стихли, даже промозглый ветер больше не беспокоил.

Не знаю, сколько прошло времени. Казалось, целая вечность, прежде чем я смогла вздохнуть. Мир вокруг тут же вернулся к привычному ритму. Звуки копыт, лязг металла и чьи-то вопли заставили забыть о боли, взять оставшиеся силы в кулак и подняться на ноги.

Один из негодяев распластался посреди дороги и не двигался. Еще один медленно оседал на землю, цепляясь за шершавый ствол дерева.

Я застала последний акт бойни. Самый жуткий. Тот самый здоровяк выпрыгнул из кустов на дорогу, следом за ним выбежал Альвис с клинком в руках. Но был еще один клинок. Прямо в его животе. Не знаю как, но бандит умудрился добраться до Охотника и загнал лезвие до самой рукояти.

Мой господин не сдавался. Даже вида не показывал, что ранен. Он стиснул зубы и пер на здоровяка с таким бесстрашием и упрямством, что тот на секунду оробел. Этой секунды хватило, чтобы Альвис нанес последний удар. Точно в шею. Бандит схватился за горло, захрипел и попытался убежать. Но споткнулся об корень у дороги, пролетел пару метров и упал в кустах.

Альвис бросил в мою сторону горящий взгляд, убедился, что со мной все в порядке и медленно побрел к кустам, убедиться, что здоровяк больше не встанет.

Его долго не было. Слишком долго. Я успела отдышаться, осмотреться по сторонам, найти взглядом испуганного коня среди деревьев, а Альвис все не выходил.

В голове поселились плохие мысли. Я пыталась убедить себя, что торчащий из его живота кинжал всего лишь привиделся. Так было не страшно сделать несколько шагов с дороги и зайти в лесную чащу.

Мой господин навзничь лежал на поляне, тяжело дышал и смотрел на падающие листья. Я бросилась к нему, с ужасом созерцая торчащий кинжал из живота. Что делать? Кого звать на помощь посреди леса? В голове не было ни единой здравой мысли.

Взгляд Альвиса метался то на меня, то на небо. Он пытался подняться, но тут же кривил лицо и снова падал.

– Я здесь, господин, я рядом.

Я упала на колени рядом с ним и не понимала, чем могу помочь.

– Что они сделали? – хрипел мужчина.

– Ничего, все хорошо. Вы всех убили.

– Уверена? Проверь.

– Уверена. Вы нас спасли. Как вам помочь, господин?

Альвис с трудом приподнял голову и посмотрел на торчащую рукоять кинжала из собственной плоти.

– Боюсь уже никак, цветочек.

Надо же, так ласково меня называл только Карнур, но он остался на юге, разбрасывая волшебные лепестки по борделю. Теперь я далеко от дома, рядом с умирающим Охотником. Мысль, что господина больше не будет рядом повергла в исступление.

– Дальше иди сама, – прохрипел Альвис, хватая меня за дрожащую руку. – Возьми коня и мой плащ, возвращайся на главную дорогу и иди до замка. Там скажи, что ждут старейшины. Тебя пустят. Синие плащи везде пускают.

– Нет-нет, я вас не брошу! – я срывалась на крик, наблюдая, как белеет его лицо. – Мы что-нибудь придумаем. Вы же Охотник, вы точно придумаете. Кинжал же не в сердце. Да тут вообще царапина! Вы только не смотрите.

– Забавная Мина… Ты будешь лучшим Цветком королевства. Добрая, милая… Прости, что не смог удержаться в первый раз, как с цепи сорвался. Ты достойна настоящей любви, а не грязной похоти. Жаль, что не успел тебе ее дать.

– И вы мне дороги, господин, так что прекращайте хрипеть. Сейчас отлежитесь немного и снова в путь.

Альвис скривил не то улыбку, не то ухмылку. Губы его шевелились, пытаясь произнести слова, но из горла не вырвалось ни звука. Ладонь так и осталась лежать на моей руке. Уже не сжимала, просто лежала поверх.

– Господин?

Я осторожно потрепала его за лацкан плаща, но его зеленые глаза застыли, глядя на осеннее небо.

– Альвис… Нет, ты не можешь. Не бросай меня!

Я запаниковала, начала дергать недвижимого мужчину за плащ и бить по щекам. Не раздумывая выдернула проклятый кинжал из живота и отбросила в сторону. Но тут же пожалела – из раны потекла темная кровь, собираясь лужей на пожухлой траве. Я уже подумала воткнуть нож назад, но идея показалась странной.

Из глаз брызнули слезы, которые я всю жизнь старалась прятать от людей. Я ведь сильная, взрослая. Я не должна реветь. Но остановить эмоции не могла. Вместе со слезами из груди вырвался крик, переходящий в жалобный стон. Я просила, умоляла Альвиса посмотреть на меня. Обещала, что больше никогда не буду грубить и дерзить, что согласна быть хоть Цветком, хоть кем.

Охотник так и смотрел на чудесное осеннее небо.

– Я же люблю тебя, – повторяла я без остановки, словно признание как-то могло помочь.

Дрожащими, окровавленными руками я осторожно застегнула синий плащ, поправила растрепанные волосы и закрыла стеклянные глаза. Он меня уже не слышал. Теперь он где-то с богами, пьет вино и ласкает самых красивых женщин.

От холодных порывов ветра желтые листья падали вокруг нас, словно оплакивали Охотника. Если бы они могли помочь. Если бы хоть кто-то в мире мог его спасти.

Первый вздох был подобен нерешительному шагу младенца. После него по телу растеклась горячая кровь, наполняя вены и мышцы. Все тело неприятно кололо до самой макушки, но сил не было шевельнуть даже мизинцем. Словно невидимые цепи сковали плоть.

Холод, тьма и звездное небо перед глазами. Вот что Альвис запомнит до конца дней.

Разглядывая мерцающие звезды, он восстанавливал последние события. Память все сохранила. Трое подонков, острая боль в животе, кричащая Мина. Сначала все смешалось в тугой клубок, но по ниточкам он смог воссоздать события. И женский голос, где-то далеко-далеко эхом доносил слова о любви.

Кто-то глубоко вздохнул совсем рядом.

Альвис собрал всю волю в кулак, чтобы только повернуть голову. Каждая мышца в шее отозвалась острой болью, перекрывая все прочие чувства. Он попытался скривить губы, но стало еще хуже. Теперь к общему многоголосию боли добавились еще и лицевые мышцы.

Зато стало возвращаться нормальное дыхание. Глубокое, прерывистое. Легкие заработали в полную силу, разгоняя все быстрее кровь по телу. Во мраке Альвис увидел очертания лежащего рядом тела и едва тлеющие угольки костра.

Мина. Это должна быть она. Просто обязана. Упертая девчонка не ушла в столицу, а осталась с ним. Глупая, наивная девочка. Захотелось обнять ее, согреть и не отпускать. Но думать об этом куда проще, чем сделать. Он обнимет, обязательно обнимет, как только поймет, что же с ним происходит.

И куда делся проклятый кинжал из брюха?

Альвис попытался приподняться, но мгновенно ощутил сковывающую боль даже там, где ее быть в принципе не может. Мучительная резь простреливала каждую клетку тела, даже ногти и те болели. Мужчина замер на месте, пытаясь успокоить тело, пока снова не провалился в забытье.

Следующее пробуждение было не настолько мучительным. Мышцы болели, словно он тренировался без отдыха сутки напролет, в голове шумело и все кружилось перед глазами. Но боль была терпимой. И тело стало слушаться.

Он первым делом поднял руку. Вроде своя. Все такая же ладонь с едва заметным шрамом от острия лезвия, что остался на память от первых тренировок с боевым оружием. Пальцы слушались, сжимаясь и разжимаясь. Мышцы лица больше не болели. Он покривил ртом, поморгал и наверняка со стороны выглядел полнейшим идиотом.

– Альвис!

За спиной послышался уставший женский голос. Через мгновение что-то зеленое упало на грудь, надавив так сильно, что сложно было вздохнуть.

Мужчина положил руку на копну русых волос и провел по ним, ощущая ладонью мягкость и тепло. Надо же, женские волосы приятные на ощупь.

Волосы Мины, зеленое платье Мины.

– Девочка, – сиплый голос вырвался из уст. – Почему не ушла?

Перед глазами возникло лицо Мины. Измученное, бледное, как у смерти, припухшее от слез. Взгляд из последних сил пытался излучать счастье. Теплые пальцы коснулись щеки, оставляя тонкие линии.

– Ты теплый, – прошептала она.

А какой он еще должен быть?

Альвис оторвал голову от земли – теперь это сделать было совсем не сложно – и посмотрел на живот. Плащ застегнут, клинка не видно, но внутри скреблась неприятная боль, словно что-то стягивало мышцы живота. Может и правда рана была несерьезной?

– Долго я был в отключке?

– Почти сутки.

Мина помогла сесть, придерживая за спину. Она выглядела ужасающе: бледное лицо, руки мелко дрожали, взгляд пустой и уставший. Все же храбрая девочка, не побоялась провести ночь рядом с бесполезным Охотником.

Альвис огляделся вокруг. Потухший костер, присыпанные листьями три трупа и недовольный конь в сторонке. Он требовал движения, ведь уже сутки был привязан к дереву.

– Не страшно было оставаться рядом с ними? – Охотник указал за бандитов.

– Страшно было за вас, господин.

– Сам испугался. Похоже жилет остановил клинок. Сама вытаскивала?

Она нерешительно кивнула и печально смотрела на мужчину:

– Он вошел по рукоять, господин.

– Было бы так, я бы сейчас с тобой не разговаривал.

Мина молчала, виновато опустив глаза. Альвис попытался встать, оперевшись руками на землю, по поскользнулся в луже черной жижи. Кровь. Ее было слишком много для легкого ранения. Да и живот болел не как от пореза.

Он поспешил расстегнуть жилет и задрал окровавленную рубаху. На месте раны красовался уродливый багровый шрам. Всего за сутки? Это невозможно.

– Мина, – Альвис строго посмотрел на девушку. – Как долго я был без сознания?

– Говорю же, одна ночь прошла.

– Раны за ночь не заживают. Что произошло?

– Ничего, – она испуганно покрутила головой. – Теперь все хорошо.

– Что произошло, Мина? Говори, я же все равно узнаю.

Она прерывисто вздохнула и медленно осела рядом. Только сейчас Альвис заметил, что бледность была вызвана не страхом или холодом. У его Цветка не было сил, словно кто-то или что-то выпило ее жизнь до дна.

– Что ты сделала?

Мина легла на землю и смотрела перед собой пустым взглядом. Слабые пальцы откидывали желтые листья, словно это все, что они умели делать.

– Вы не дышали… Замерли… Похолодели… Я не знала, что делать.

Все же умер. Но тогда кто вернул к жизни?

– Ведьма? Колдун? Кто тут был? Что они взяли взамен? Ты знаешь, что оживление – величайшее злодеяние? За такое даже не судят, сразу уничтожают.

– Здесь никого не было, господин. Только я, – она обреченно вздохнула. – Я вас вернула к жизни. Если за такое уничтожают, я не против. Зато вы живы.