Охотник и белый цветок

6 глава

Утром мы с облегчением покинули постоялый двор и двинулись дальше. Все же неприятное место, рассчитанное на совсем уж бедных путников. Охотник снова посадил меня в седло, отчего натертые бедра стали усиленно болеть. Отчего-то мне было стыдно сказать ему о недуге. Ведь все умеют держаться в седле. Кроме меня, как оказалось.

Чем дальше мы удалялись от родного городка, тем интенсивнее было движение по дороге. Повозки, кареты, всадники и путники идущие пешком попадались нам все чаще.

Я уже привыкла к настороженным взглядам людей. Более того, заметила, что все они делают одно и то же: сначала смотрят на меня, потом с уважением на мужчину в синем плаще, а потом снова на меня, но с опаской во взгляде. Должно быть думали, что я страшная колдунья, которую пленил Охотник.

По дороге мы иногда болтали обо всем, а порой подолгу молчали. Мне бы не мешало выведать у мужчины всю информацию о проклятых Цветках, но я считала, что чем дольше не тревожу эту тему, тем дальше оттягиваю неизбежное. В то, что я какая-то там избранная девочка я все еще не верила, но мне не хотелось расстраивать Охотника. Он был уверен, что я та самая. Что ж, раз хозяину так хочется, пусть верит. Мне было приятно наблюдать легкую улыбку на его лице, когда он рассказывал как хорошо живется в замке.

Еще он с удовольствием говорил об Охотниках. Оказалось, их не так уж и много в королевстве – чуть больше двух сотен. Должно быть, поэтому господин стал первым, кто посетил далекий от столицы бордель.

Он рассказывал, что их работа опасна, многие погибают, пока исполняют свой долг перед королем и не всегда от рук колдунов или другой нечисти. Даже опытный Охотник может стать жертвой простых разбойников, поэтому мой господин постоянно начеку, а клинок на поясе – узнаваемое оружие всех Охотников – всегда остро заточено.

Когда солнце неминуемо склонилось к горизонту, Охотник остановился посреди дороги и осмотрелся. Вокруг лес и ни намека на селенья. Мы рисковали остаться без крыши над головой. Останавливаться на ночлег посреди леса в туманные осенние ночи совсем не хотелось. Еще и тучи шли с севера, не предвещая ничего хорошего.

Мужчина ловко забрался позади меня, дождался, пока я снова схвачу его за штаны и резко пришпорил коня. Привыкший к неспешной прогулке жеребец недовольно дернулся и помчал нас вперед, оставляя за собой клубы дорожной пыли.

Если бы только Охотник знал, как болят мои ноги и теперь уже задница. Я молилась всем известным и неизвестным богам, лишь бы постоялый двор появился как можно скорее. Пусть такой же убогий, как прошлой ночью, лишь бы всадник остановил коня и позволил спешиться. С таким путешествием я и без мужчины потеряю невинность!

Но остановились мы гораздо раньше, чем добрались до первого жилого дома. Навстречу во весь опор мчался еще один Охотник. Его синий плащ был виден издалека.

И это была женщина!

Светлые волнистые волосы безумно красиво развевались по ветру, а гордая осанка в обтягивающем плаще вызывала восторг.

Еще издалека она приметила нас и широко улыбалась. Должно быть, мой Охотник был знаком с красоткой, потому что тоже улыбнулся в ответ.

– Какая встреча, красавчик! – пропела незнакомка, поравнявшись с нами. – Уже и не мечтала тебя встретить. – Она указала пальцем, обтянутым в кожаную перчатку, на меня: – В столицу?

– И тебе привет, Тарлин. Ты как всегда прекрасна.

Голос Охотника был сладок и нежен. Со мной он ни разу так не разговаривал. И вроде мне нет никакого дела до их отношений, но в груди разгорался неприятный огонек ревности. Он мой господин!

– Что ж, дорогой Альвис, исполним обычай или каждый дальше пойдет своей дорогой?

– Уже темнеет, а до ближайшей деревни путь не близок.

– В ту сторону тоже. В Холодной долине собираются тучи, можете попасть под ночной дождь. Мало приятного.

Тучи еще не заволокли небо над нами, а на синий плащ Тарлин упало несколько крупных снежинок. Их невозможно не заметить, они словно инородные предметы на уютном осеннем пейзаже.

– Ого, не рановато-ли? – усмехнулась Тарлин, смахивая снежинки. – Староват уже наш Цветок. Смешно звучит, но теперь я боюсь замерзнуть на южной дороге.

– Значит остановимся здесь, – улыбнулся Охотник.

Они одновременно свернули с дороги в лесную чащу, осторожно пробираясь через заросли диких роз и можжевельника, пока не отыскали подходящую поляну. Потом молча спустились с лошадей, покидали на землю свои пожитки и разошлись в разные стороны.

Я же осталась сидеть возле старого дуба, сжираемая самой настоящей ревностью. Мне было плевать на какие-то тайные обычаи и то, как они без слов знали что надо делать. Злило другое: я впервые услышала имя моего Охотника. И это имя произнесла другая женщина. Слишком красивая и ухоженная, чтобы сравнивать нас.

Я посмотрела на платье и потрепанный жизнью корсет. Как можно нас сравнивать? Она и в седле держится, словно родилась в нем. А я ног не чувствовала. И попу тоже.

Вскоре Охотники вернулись с охапками дров, покидали на середину поляны и ловко разожгли костер. Они болтали о своих делах и мило улыбались друг другу.

Я исчезла из их мира. Осталась совсем одна посреди сгущающегося сумрака и задыхалась от обиды. Охотник смотрел на подругу с нежностью в глазах, какой я ни разу не видела. Разговаривал мягко, улыбался легко и непринужденно. И она отвечала тем же.

Обо мне они вспомнили, когда на костре грелась вода для какого-то невероятно вкусного напитка от женщины. Она долго его нахваливала, вспоминала какие-то совместные походы за болотными ведьмами и звонко смеялась.

В какой-то момент Альвис посмотрел в мою сторону и показалось, что вздрогнул. Может, конечно, всполохи костра сыграли злую шутку, но взгляд у него был совершенно точно удивленный.

– Мина, ты чего там сидишь? Иди к костру.

Я натянула ложную улыбку:

– Не хочу вмешиваться в вашу беседу.

– Что ты, милая, садись скорее к нам. Уже темно и зябко, – пропела женщина, вытянув в мою сторону руку.

Ну надо же, почитаемые Охотники позволили куртизанке посидеть рядом. Какая честь!

Я села у костра подальше от воркующих друзей. Всеми силами я держала на лице легкую улыбку и делала вид, что мне интересно, о чем они щебечут. Но сердце уже давно сорвалось со скалы и падало в бездонную ледяную пропасть презрения.

– И кто же эта милая девушка? – наконец спросила Тарлин, разглядывая мое лицо. – Не ведьма же?

– Нет, что ты, конечно нет. Всего лишь девушка с интересной отметиной на коже.

Глаза женщины тут же вспыхнули огнем интереса. Она смотрела то на меня, то на Альвиса и вкрадчиво произнесла:

– Цветок? Ты серьезно?

– Посмотри сама. На лопатке.

Дама подскочила с места и уже через минуту разглядывала мою кожу, проводя тонкими пальцами по проклятой отметине. Я чувствовала себя невиданной зверушкой, которую каждый должен разглядеть и потрогать. Уверена, если мужчина намекнет про вторую отметину между ног, она и туда залезет без капли смущения.

– Вот это да, – на выдохе произнесла Тарлин, – и правда похоже. Как же долго ее искали. Где ты ее нашел?

– Не поверишь. В борделе.

Женщина сначала вопросительно посмотрела на Охотника, а потом звонко рассмеялась:

– Надо же, мудрецы будут в гневе! Первая не девственница за сотни лет. Ну еще бы, так долго искать.

Теперь к ревности прибавилось новое, незнакомое доселе чувство – мне было стыдно за то, что я росла в доме удовольствий. Я понимала, что моей вины в этом нет, но отчего-то все равно испытывала тягостную неловкость. Нормальные люди рождаются и живут в нормальных семьях. А я какая-то неправильная, словно сломанная. И теперь каждый встречный будет пытаться меня починить.

– Осталось проверить Белыми водами, да, Альвис?

Мужчина кивнул:

– За этим и держим путь в столицу. Посмотрим, что за цветочек я нашел.

– Если она и правда та, то можешь требовать досрочной отставки и полагающейся Охотникам награды.

– Так и планирую, – улыбнулся он.

Женщина с досадой вздохнула:

– Жаль. Сколько тебе осталось служить?

– Семь лет.

– Мне десять. Ты меня не дождешься, хоть и обещал.

– Я смогу что-то требовать, если девчонка окажется той самой. Я на это надеюсь, но еще ничего не решено. Не расстраивайся, милая, все мы знали, на что шли.

– Да, ты прав, – не скрывая печали в голосе ответила она.

Тарлин вернулась на свое место рядом с моим господином, но грустный взгляд не прятала. Наоборот, она демонстрировала его мужчине как нечто особенное. Видя тоску в красивых глазах, Альвис обнял ее за плечи и прижал к себе.

Теперь я чувствовала себя совсем лишней на поляне. Между ними целая история, а я лишь «та самая девчонка», которая должна помочь. Всего лишь инструмент, чтобы хозяин получил свободу.

Нечестно. Он отдаст меня в рабство цветочков, чтобы самому зажить настоящей жизнью.

Обида выедала все прочие чувства и даже разум. Я проворчала, что устала с дороги, извинилась и вернулась к старому дубу, укладываясь на подушку прелых листьев у корней. В этот раз никто не сетовал, что ночь холодная. Они были слишком увлечены друг другом.

Я старалась поскорее заснуть, чтобы наступил новый день и красивая женщина исчезла из моей жизни. Завтра мы разойдемся в разные стороны и наш с господином путь вернется в свое русло.

Пока я убеждала себя, что Охотник уже завтра забудет красотку, разговоры у костра стихли. Я невольно открыла глаза и замерла: мой господин осторожно проводил рукой по волнистым волосам и нежно целовал женщину. Она отвечала, крепко прижимаясь к его телу и обвивая шею руками.

Я забыла как дышать, утопая в новой волне негодования и ярости. Хотелось вскочить, оторвать негодяйку от уст господина и врезать ей хорошенько. Но вместо этого я лишь крепче сжимала кулаки, впиваясь ногтями в собственную плоть.

Ни в коем случае нельзя плакать из-за мужчин. Так меня учили. Но слезы непроизвольно потекли из глаз, падая на желтые листья. Я не имею права что-то указывать человеку, который меня купил. Не могу его остановить и запретить приближаться к другим женщинам. Я настолько ничтожна, что Охотник не соизволил даже назвать свое имя.

Тем временем пронырливая дама оторвалась от губ и уже стягивала плащ с широких плеч. Мужчина не сопротивлялся. Наоборот, помог освободиться и расстелил его возле костра поверх шерстяной попоны.

Тарлин поспешила снять плащ с себя и бросила рядом. Руки вновь обвили шею Альвиса. Его губы страстно отвечали на нежные поцелуи, пальцы бесстыдно расстегивали пуговки на блузке и забирались под ткань, сжимая грудь. А она тяжело вздыхала, издавая приглушенные стоны, закрываемые ласковыми поцелуями.

Остатки одежды исчезли с тел невероятно быстро. Женщина перекинула ногу и села как раз на возбужденный пенис, наблюдая за тем, как на лице мужчины просыпается похотливая улыбка.

Крепкие руки скользили по ее изгибам, пока не остановились на бедрах и крепко сжали их. Он придвинул податливое тело ближе, насаживая на член. Тарлин звонко ахнула, но не вырывалась, а покорно садилась до самого конца, прикусывая пухлые губы.

Не сводя взгляда с мужчины, она уперла руки в его грудь и начала медленно двигать бедрами. Альвис закинул голову, позволяя делать все, что ей вздумается. Двигаться чуть быстрее или медленнее, насаживаться глубже или едва касаться головки влажным лоном.

Движения бедер становились все резче. Тарлин глубоко дышала, переходя на стон, растворяясь в нахлынувших чувствах. Еще немного, еще чуть-чуть. Приглушенные звуки их тел взлетали ввысь, растворяясь в кронах осенних деревьев.

Альвис крепче сжал женщину и подался бедрами вперед. Теперь казалось, что она пытается вырваться, но он не позволял. Прижимался сильнее, двигался навстречу, доводя до исступления.

Из уст Тарлин вырвался протяжный стон. Обессиленная, она упала на грудь мужчины и прерывисто дышала.

Но для Альвиса еще ничего не закончилось. Он ловко перевернул дрожащее тело, подмял под себя и резко вошел, покрывая покрытое испариной лицо дамы поцелуями. Еще один приглушенный стон и Тарлин изогнулась под ним, обхватывая бедра стройными ногами.

Он решил пропустить часть с нежным началом. Теперь его очередь получить удовольствие и ждать он не собирался. Его движения становились все быстрее, звуки соприкасающейся влажной плоти звонче, а дыхание Тарлин прерывистей.

Альвис приподнялся, обхватил лодыжки женщины и легко закинул на свои плечи. Она не сопротивлялась, лишь тихонько постанывала, когда его член вошел достаточно глубоко.

Но даже этого мужчине показалось мало. Он протянул руки к бедрам, оставив ноги в своем плену и чуть приподнял Тарлин за ягодицы. Вот теперь в самый раз. Она не могла ни шевелиться, ни сопротивляться. Лишь покорно отдаваться, чувствовать удары члена глубоко внутри и не мешать получать удовольствие.

Свой финал Альвис ознаменовал глубоким вдохом. Ни единого звука, словно боялся меня разбудить.

Если бы он только знал, что я наблюдала за ними с самого начала. Наверное был бы в ярости. Но точно не сильнее меня, потому что я была готова кричать от злости и боли. И, наверно, от зависти.