Океан мечты

Глава 18

Дженни провела тревожную ночь, ей никак не удавалось выбросить из головы обвинения Керка.

Он не прав.

Она не искала предлога, чтобы порвать с ним.

И она не боится любви.

Он пытался сделать ей больно, чтобы оправдать себя. Она не принимает его обвинительную речь, не может принять.

Несколько раз за эту долгую ночь она слышала, как Карла плачет в подушку, но решила, что лучше просто оставить ее в покое, пусть она сама справится со своим горем. Подруга не выходила из каюты и не захотела съесть ужин, о котором позаботилась для нее Дженни. И все же она твердо решила, что отправится с ними на ледник.

Наконец наступило утро, ясное и солнечное. Дженни попыталась развеселить Карлу, рассказывая ей, какой им предстоит замечательно интересный день, но все напрасно. Карла была молчалива, угрюма: бесследно исчезло все, что когда-то делало ее характер таким солнечным.

— Это длинное путешествие, — напомнила ей Дженни. — Мне кажется, тебе следует поесть, поэтому я сказала Стиву, что мы сперва встретимся с ним и пойдем завтракать.

— Я больше не пойду в столовую, — тусклым голосом напомнила ей Карла. — Не хочу столкнуться с Рассом и Робертой.

— Мы не пойдем в столовую. Встретимся на палубе и позавтракаем там. Возьми свою куртку и пошли. Мы должны быть готовы отправиться на берег через полчаса. — Дженни чувствовала себя так, словно имеет дело с ребенком, так как, не считая отказа отправиться в столовую, Карла была совершенно безвольна и пассивна.

С помощью Стива ей удалось уговорить Карлу выпить чашку кофе и съесть кусочек булочки, потом настала пора уезжать.

— Это же поездка на девять часов, — стонал Стив. — Я все равно считаю, что нам лучше сдать билеты и провести день за каким-нибудь спокойным занятием, расслабиться.

Карла удивила их, проявив достаточно воли, чтобы твердо возразить:

— Нет! Я поеду. Я хочу это сделать… должна.

— Я тоже так думаю, — решительно поддержала ее Дженни. — Если не хочешь ехать с нами, Стив, то не надо.

Он вздохнул, пожал плечами и заявил, что поедет с ними, но чтобы потом его не винили, когда они выбьются из сил, натрут ноги и будут отвратительно себя чувствовать весь остаток круиза.

Проехав больше часа в автобусе, они добрались до берегов Хорниндалсватнет, самого глубокого озера Норвегии — его глубина достигает почти двух тысяч футов, как сообщил им гид. После остановки на отдых с кофе, сандвичами и печеньем они поехали дальше, к гостинице «Бриксдал инн».

Карла сидела у окна, глядя на открывающийся вид, но не вымолвила ни слова со времени посадки в автобус. Дженни, сидящая рядом с ней, бросила через проход взгляд на Стива и обеспокоенно покачала головой.

Не обращая внимания на ее тревогу по поводу Карлы, он продолжал выдвигать свои аргументы:

— Это наш последний шанс. Мы можем остаться в гостинице, чудесной и уютной, пообедать, выпить бутылочку вина, посидеть у камина, если он там есть, и пусть все остальные выбиваются из сил, стремясь посмотреть на гигантский холодильник, который кто-то забыл разморозить миллион лет назад.

Дженни покачала головой:

— Нет. Я собираюсь подняться на вершину. Оттуда открывается великолепный вид, и он стоит того, чтобы на нее взобраться.

— Какой еще вид? — воскликнул он. — Большая глыба льда, которую можно увидеть и отсюда, снизу! Что за удовольствие постоять рядом с ней?

Дженни спросила, где же его стремление к приключениям, а он пожаловался, что уже устал от поездки в автобусе. Когда они собрались у автобуса, их гид, норвежец с хорошим английским, сообщил, что, хотя поначалу восхождение будет несколько затруднено, остальной путь пройдет довольно легко. Дорога без внезапных, резких поворотов, идет вверх неуклонно, но ровно. Он надеется, добавил гид, что все надели удобную для похода обувь, и сказал, что если кто-нибудь устанет, они просто остановятся и отдохнут или же вернутся обратно. В гостинице их будет ждать обед, и им предстоит выбирать, поесть до похода или после него.

— Давайте поедим сейчас, — тут же предложил Стив.

— Чтобы идти на такое расстояние с полным желудком? — воскликнула Дженни. — Ни в коем случае!

Карла, как она заметила, уже пустилась в путь, шагая быстро и целеустремленно. Она поспешила догнать ее и предупредить, чтобы она так не спешила, а то очень быстро устанет.

Стив стал задыхаться с той минуты, когда они начали подъем.

— Я просто не привык к такому виду нагрузки, — стонал он, оправдываясь. — Это просто смешно.

Дженни почувствовала, как в ней нарастает раздражение. От окружающего их пейзажа дух захватывало: над ними высились горы в снежных шапках, вдали раскинулись зеленые долины, внизу сверкали голубые воды фьорда. Ей хотелось наслаждаться всем этим, проводить те минуты, когда они останавливались, в тишине и размышлениях, а не слушать постоянное нытье Стива.

В конце концов Дженни не удержалась и уколола Стива:

— Может быть, сегодняшнее путешествие заставит тебя поразмыслить над тем, что ты не совсем в форме.

— Не в форме? — переспросил он, взвившись от этого упрека. Да я играю в гольф два раза в неделю, и…

— И ездишь по полю в гольф-карте, правильно? Ты же не проходишь пешком все восемнадцать лунок, таща на себе мешок с клюшками. Я имею в виду серьезные занятия спортом, Стив. Мне казалось, ты говорил, что регулярно ходишь в спортзал. Сейчас по тебе этого не скажешь.

— Послушай, даже сам Рокки пыхтел и кряхтел бы на таком подъеме. С меня хватит! — Он внезапно сел на обочине тропы и сложил на груди руки, словно погруженный в раздумья индейский вождь. — Буду ждать прямо здесь, пока вы, амазонки, не вернетесь обратно.

— Чудесно! — ответила Дженни, испытывая облегчение от того, что больше не придется слушать его жалобы. Она ускорила шаги, чтобы догнать Карлу и одновременно отойти от него подальше, пока он не передумал.

Когда они наконец достигли вершины, величественное зрелище, открывшееся перед ними, поразило Дженни. Сверкание блистающего на солнце льда ослепляло. Благодаря тому, что Карла не останавливаясь шла вперед, они поднялись в гору, намного опередив остальных участников экскурсии, и теперь были одни.

— Лучше подождем, пока гид нас догонит, а потом пойдем дальше! — крикнула Дженни вслед Карле. — Мне кажется, нам не следует идти на лед без него.

Ледник раскинулся, словно простертая в бесконечность громадная белая рука, ослепительное сверкание не позволяло рассмотреть, где он начинается и где кончается. Карла продолжала шагать вперед, но чуть замедлила шаги, выбирая дорогу на покрытой твердой коркой поверхности. Расщелина с синими зеркальными стенами, о которой рассказывал Керк, находилась прямо перед ними и выглядела как зловещий ледяной туннель.

— Эй, давай подождем здесь! — снова крикнула Дженни и всей кожей ощутила колючие иглы страха. — Мне кажется, это опасно. Мы не знаем тропы, где лед достаточно прочный, чтобы можно было по нему пройти.

— Я отправилась в этот круиз, чтобы хорошо провести время! — внезапно вскричала Карла почти истеричным голосом. — Я достаточно потратила времени напрасно в казино, в барах и в постели. И хочу что-нибудь увидеть. Хочу унести домой воспоминания о чем-нибудь, кроме того, какой я была чертовой дурой!

— Ну подожди гида хотя бы! — снова умоляюще крикнула Дженни.

Карла опередила ее уже почти на тридцать футов, она осторожно пробиралась к расщелине среди острых ледяных торосов.

Дженни услышала, как кто-то взволнованно зовет их снизу. Обернувшись, она увидела, что это гид, обогнавший основную группу туристов, которую он вел — это были пожилые люди, и он считал, что ему следует идти рядом с ними, — и что он спешит к ним.

— Ты слышишь, что он говорит? — Дженни приложила ладони ко рту и закричала, всерьез обеспокоенная. — Вернись, Карла! Ты можешь упасть.

— Разве это так уж плохо? — крикнула та в ответ, повернувшись на миг и глядя на нее с вызовом. — И к чему мне вообще возвращаться? Все пропало, все мои деньги. Может быть, для меня будет лучше, если я свалюсь в эту большую дыру. Может быть, это и есть начало созидания, может, я в следующей жизни окажусь более умной и мужчины не будут так меня дурачить!

Господи милостивый! Ужас сжал Дженни горло так, что она не могла произнести ни звука. Неужели Карла собирается убить себя?

Дженни не могла позволить ей это сделать. Жизнь наивной девушки не окончена. Один нечистоплотный ублюдок не стоит даже сил, потраченных на то, чтобы его ненавидеть.

— Карла, нет! — закричала Дженни, осторожно ступая на лед и пробуя его на прочность. — Остановись! Вернись! Подожди меня. Я тебе помогу…

Внезапно раздался такой звук, словно падало дерево: сильный треск, почти оглушительный, и он становился все громче. Этот рев прорезал крик ужаса Карлы — и сразу же после этого она исчезла из виду. Лед с треском рухнул, и все заглушил шум обвала.

Не задумываясь Дженни побежала вперед, она видела, что Карла в падении уцепилась за внезапно образовавшийся карниз… Но ее скрюченные, вцепившиеся в лед пальцы уже слабели.

— Карла, держись, держись! — вскрикнула Дженни. — Я иду.

Она встала на колени и потянулась к ней. Откуда-то доносились крики, вопли, плач других людей. Дженни все тянулась, тянулась вперед, и наконец она крепко схватила руку Карлы, ощутив вес ее тела, и держалась за нее изо всех сил.

А потом лед под ней треснул, обломился, и Дженни почувствовала, что скользит вперед головой. Она на мгновение перенеслась назад, во времена катания на школьном дворе с ледяной горки, когда она осмелилась ответить на вызов одноклассников и съехать головой вперед, и теперь она мчалась в этом положении прямо в синюю хрустальную пропасть под крики свои и Карлы, ударяясь о ледяные стенки, а потом они рухнули вниз в облаке клубящегося снега…

Дженни плыла в море из взбитых сливок. Таком мягком. Как зефир. Она попыталась приподнять руку, но ее как будто придавила толстая подушка, приятно защищающая от всякой боли. Неужели ей хочется встать? Разве не лучше оставаться там, где так мягко и тепло… потому что снаружи ждет что-то страшное. Ужасное. Оно холодное и острое, и Дженни обожгло горло, когда она попыталась вдохнуть его. Гораздо лучше оставаться на месте. Нет! Повернуться. Перевернуться. Такое жесткое и холодное, и…

— Дженни, не двигайся!

Она почувствовала на теле руки, удерживающие ее на месте.

— Не смотри вниз.

Но она, открыв глаза, все равно посмотрела и сейчас же охнула от ужаса, увидев зияющую синюю дыру, которая ждала, чтобы их поглотить.

— Мы на карнизе. Он очень узкий. Нам нельзя двигаться. Я слышу, как трещит лед. Он может не выдержать в любую секунду.

Дженни зажмурилась на миг и внезапно вспомнила все и поняла, что они упали, но приземлились, очевидно, на этом узком карнизе. Они цеплялись за жизнь и висели на волоске над бесконечностью.

— Ты в порядке? — спросила она у Карлы. Неуверенно ощупала собственный лоб; почувствовав что-то липкое, поняла, что это кровь.

Карла лежала рядом с ней на боку, лицо ее было искажено болью, которую она пыталась подавить.

— Кажется, у меня сломана лодыжка. Несколько порезов. Синяки. А что с тобой?

Дженни очень осторожно пошевелила обеими ступнями, ногами, руками — они слабо, но двигались.

— Ничего не сломано, — сказала она.

— У меня сильно болит голова.

Дженни с тревогой отметила, что голос Карлы звучит слабо, прерывисто, словно она теряет сознание. Было светло, так как сверкающее солнце зажигало сверкающими огнями ледяную бездну в тридцати футах ниже под ними. Она увидела, что глаза Карлы остекленели, потом просто невидяще уставились в никуда.

Сердце ее подпрыгнуло от ужаса, она протянула руку, чтобы пощупать ей пульс, и, когда нащупала, с облегчением вздохнула. Карла была жива, слава Богу, только потеряла сознание.

Сверху прогремел голос:

— Вы меня слышите?

Дженни вытянула шею, пытаясь заглянуть вверх, но не могла разглядеть лица кричавшего, слишком сверкал лед.

— Да, — слабо отозвалась она. — Я вас слышу.

— Кто-нибудь ранен?

— Карла… она без сознания. — Внезапно прямо под ней что-то треснуло, и Дженни вскрикнула: — Лед в любую секунду может подломиться. Вы должны нас вытащить!

— Держитесь. Помощь уже близка. Только не шевелитесь.

Дженни могла только подчиниться и молиться так, как не молилась никогда в жизни.

Медленно шли минуты. Дженни часто, слишком часто слышала пугающий звук, когда лед под ними трескался еще на какую-то долю дюйма. Сколько еще он выдержит? Сколько еще осталось до того момента, когда они с Карлой полетят в вечность? Она приказала себе не плакать, так как рыдания могли окончательно подорвать ее телесные и духовные силы, кроме того, нужно было опасаться за прочность карниза, на котором беспомощно лежали они с Карлой.

Она думала о том, что ей не хочется умирать. Осталось еще так много в жизни, чего она не испытала! Когда-то Дженни слышала легенду о том, что у тонущего человека перед глазами проносится вся его жизнь, но в те отчаянные минуты она не вспоминала о прошлом, только о том, что могло принести ей будущее. Она добилась бы успеха, в этом у нее не было сомнений. Ей пришло в голову, что она никогда не боялась столкнуться с трудностями карьеры, в этом и был секрет ее успеха. Может быть, Керк был прав, когда сказал, что она боится встретиться с личными трудностями, добиваясь успеха в любви. Теперь ей казалось ясным то, чего она раньше предпочитала не видеть: как они с Брайаном постепенно отошли друг от друга, и когда она застала их с Линдой, то пострадала ее гордость, а не сердце. Потому что от этого, поняла она с поразительной ясностью именно здесь и сейчас, возможно, в своей ледяной могиле, она отказалась не из страха проиграть. Не играя, не проигрываешь.

Так что же хотел сказать Керк, когда он обвинил ее в поисках предлога, чтобы порвать их отношения? Теперь ей стало ясно! Он хотел заставить ее понять, что она боится полностью отдать свое сердце из страха проиграть! И что с того, что вчера у него были другие возлюбленные? Разве это означает, что она недостойна быть с ним завтра?

Но сейчас, призналась она себе, стараясь подавить дрожь от холода, который сковывал ее, и растущий ужас перед своей участью, наверное, уже слишком поздно извлекать уроки из только что сделанных открытий собственного «я».

Лед снова треснул. На этот раз зловещий звук продолжался дольше. Карниз, на котором они лежали, угрожающе накренился.

И тут внезапно, словно шепот ветра, до нее донесся теплый, ласкающий голос:

— Дженни, ты меня слышишь?

Это было нереально, наверное, она потеряла сознание, как Карла, но ответила, пусть и слабо, этому призраку своей угасающей надежды на спасение:

— Да… да, я тебя слышу. Помоги нам, пожалуйста…

Действительно ли это звал Керк, или она так отчаянно хотела, чтобы это был он, что вообразила его?

Этот спокойный, сдержанный голос был для нее бальзамом.

— Я сейчас вам помогу, Дженни, но тебе придется поработать вместе со мной. Теперь скажи мне: вы сильно пострадали?

— Не знаю. — Страх молотом стучал в ее сердце, в голове, так как лед снова сдвинулся, и в голосе Дженни слышалась растущая истерика, когда она крикнула, пытаясь сквозь слепящие лучи света разглядеть его: — Тебе надо спешить. Лед может рухнуть в любую секунду…

— Послушай меня! — Суровый, сильный голос. Голос командира. Не любовника, даже не друга. Офицера, отдающего приказ. Ожидающий, требующий, чтобы приказ был выполнен. — Возьми себя в руки. Теперь отвечай: Карла в сознании?

— Нет… По-моему, она без чувств.

— Хорошо. Тогда она не испугается. Слушай очень внимательно, — повторил он тем же строгим, властным тоном. — Я сейчас спущу тебе веревку. На ее конце маленький крючок. Обмотай ее осторожно, но очень крепко вокруг Карлы, под мышками. Хорошенько закрепи. Мы ее вытащим, потом спустим веревку тебе.

Резкий треск прошил ее мозг, словно раскаленная игла, и Дженни вскрикнула:

— Нет! Уже нет времени. Лед проваливается…

— Прекрати! — коротко приказал он. — Делай то, что я сказал, и мы вытащим вас обеих. Если струсишь — все кончено.

Дженни напряглась и, казалось, ждала целую вечность, пока не почувствовала холодную сталь крючка, тихо коснувшегося ее руки. Дрожащими пальцами она обвязала Карлу веревкой, закрепив ее так крепко, как могла.

— Сделано, — задыхаясь, произнесла она. — Поднимайте ее! Побыстрее. Пожалуйста…

— Дженни, послушай, — крикнул он снова, и впервые его голос прозвучал напряженно, — когда мы поднимем ее с карниза, он может мгновенно рухнуть. Будь готова к этому. Если так произойдет, хватайся за Карлу, за веревку и держись. Мы вытянем наверх вас обеих. Но только держись! Поняла?

Дженни втянула воздух и медленно выдохнула.

— Поняла. — У нее с каждой секундой все сильнее кружилась голова, все это казалось каким-то смутным кошмаром, совершенно нереальным.

— Я буду считать до трех. На счет «два» приготовься ухватиться за веревку, если услышишь, что лед ломается. Когда мы сосчитаем до трех, начнем тащить ее вверх. Понятно?

Она могла только кивнуть, и он, наверное, это видел, потому что в следующую секунду донеслось четко произнесенное: «Раз!»

Руки Дженни начали дрожать. Она протянула их к веревке.

— Два!

Она почувствовала, как что-то потекло у нее по лбу, в глаза, мешая смотреть, — кровь из раны. Она больше не видела веревку и вслепую нашарила ее пальцами как раз в ту секунду, как он произнес:

— Три!

Лед под ней подломился, издав сильный треск. Дженни схватилась за веревку, почувствовала рывок, и веревка чуть было не вырвалась из ее судорожно сжатых рук.

— Держись, Дженни, держись! Мы поднимем вас обеих.

У Дженни кружилась голова, она крепко уцепилась за веревку, ее тело было прижато к ногам Карлы, а ноги болтались над пустотой. Эхо от обрушившегося под ними льда звучало бесконечно.

Рукам было больно, и ей казалось, что они вот-вот вывернутся из суставов. Боль обжигала спину и позвоночник, — но она все равно держалась, хотя веревка врезалась ей в пальцы. Она посмотрела вверх, откуда лился слепящий солнечный свет, его сияние наполняло ее надеждой: ведь наверху была жизнь, а внизу смерть, и, Боже милостивый, ей так не хотелось умирать теперь, когда она только что открыла в себе мужество встретиться лицом к лицу со всеми чудесами, которые готовила ей жизнь!

И тут Дженни поняла, что больше не может висеть. Пальцы ее скользили, она была так слаба, полна такого ужаса. Тело ее сотрясалось от рыданий, голова болела все сильнее.

Она почувствовала, что вот-вот отпустит веревку, что больше не может держаться за нее… за жизнь… больше не может.