Он

Глава 16 Вес

Блядь. Я, вообще, сильный парень. Выносливый. Но выдержать зрелище того, как Джейми Каннинг ласкает себя, мне не под силу.

В свете луны, проникающем сквозь щель в занавесках, мне видно, что он лежит на спине. Одно колено откинуто в сторону. Его тело — само совершенство. Сильное, стройное. Его ладонь обнимает член, кончики пальцев поглаживают головку, пока он делает долгий вдох, а затем медленно выдыхает. Его спина слегка выгибается, бедра начинают вращаться.

И я начинаю умирать медленной смертью. Во рту скапливается слюна, и я с усилием сглатываю. Он прав. Два шага — и я могу взять его в рот. Джейми Каннинг будто заглянул ко мне в голову и извлек оттуда все мои развратные фантазии до единой. Ну хорошо, по крайней мере, вступительную их часть.

На меня он не смотрит. Зачем? Когда мы оба знаем, к чему прикован мой взгляд. Он сжимает свой ствол. Один раз. Второй. Потом спускается вниз и, взяв в ладонь свои яйца, начинает легонько поглаживать большим пальцем нежную кожу.

Я слышу жаркий выдох и понимаю, что это я.

Что делает этот гад? Он улыбается.

Это выводит меня из ступора. По крайней мере, частично.

— Какого хера ты делаешь?

— Мне реально надо бы передернуть. Ты не против?

Да е…! Я проклинаю тот чертов день, когда сказал ему эту фразу. Мне было восемнадцать, и я считал, что ловко разыграл свои карты, тогда как на самом деле запустил реакцию нешуточной боли. Для всех. И она продолжается до сих пор. В моих ушах гудит кровь.

И в других местах тоже.

Моя рука сама собой заползает в боксеры. Джейми уже надрачивает себя. Неспешно, вверх-вниз. Останавливается потереть большим пальцем головку, и мое горло сжимается.

— Вес, — в его голосе рокот. — Мне нужна твоя помощь.

Каким-то чудом мне удается ответить почти что нормальным голосом.

— По-моему, ты и сам отлично справляешься.

И вот тогда он наконец-то оборачивается ко мне. Лаская себя, он сглатывает, и я вижу, как на его горле резко дергается кадык.

— Мне нужно проверить.

Проверить что? — готов спросить я, но не успеваю, потому что он начинает меня рассматривать. Его взгляд скользит по моей груди, по руке — к тому месту, где она исчезает в боксерах. И до меня вдруг доходит. Он хочет проверить, почему он это испытывает. Узнать, что это: влечение, пиво или временное затмение разума.

Я не врал, когда говорил, что не хочу помогать ему совершать это открытие. Я не уверен, что смогу пережить то, каким окажется результат.

Во всем этом, конечно, виноват один я.

Наши взгляды встречаются. Его глаза полуприкрыты отяжелевшими веками. Я всегда мечтал о еще одном шансе увидеть на его лице страсть. На движении вверх его губы приоткрываются, и этого оказывается почти достаточно, чтобы я соскочил с кровати. Но я еще медлю — и не из-за опасений, что завтра он станет раскаиваться.

Потому что он будет раскаиваться. Я знаю это наверняка.

— Пожалуйста, — просит он.

Всего одно слово, но оно наконец-то толкает меня к нему. Встав посреди комнаты, я берусь за резинку боксеров. Сдергиваю их вниз, и они падают на пол.

И теперь он глядит на мой член, лаская при этом свой.

— Скажи, что ты хочешь, — прошу я. Мне надо, чтобы он точно озвучил свои желания. Мы играем в очень опасные игры, и вполне возможно, все закончится катастрофой, но если есть способ предотвратить ее, я это сделаю.

Он отодвигается к стенке, освобождая мне место. Жестом зовет меня. И в мире нет таких денег, славы или сокровищ, которые могли бы удержать меня от повиновения. Секунда — и я у него в кровати. Он тянется ко мне, притягивает меня к себе.

Мы ложимся грудью к груди. И Джейми Каннинг снова меня целует.

От него больше не пахнет пивом, только зубной пастой. Так что завтра ни у него, ни у меня точно не получится свалить все на алкоголь. Его язык у меня во рту, и я, наслаждаясь каждой секундой, жадно втягиваю его в себя.

Наши бедра соприкасаются. С тихим стоном он трется о меня все сильнее. Его член скользит по моему животу, выравнивается с моей собственной болезненно твердой плотью, и перед моими глазами взрываются звезды.

— Блядь, — выдыхаю я.

Он приоткрывает глаза и, всматриваясь в мое лицо, кончиком языка облизывает губу.

— Только посмей мне остановиться. Я надеру тебе зад.

Остановиться? Разве существует такое слово? Что оно значит? Наверное, нечто противоположное тому, чем я занимаюсь сейчас, когда, просунув меж нашими телами ладонь, сжимаю нас двоих в кулаке.

Его спина выгибается на очередном хриплом стоне.

— О, черт. Как хорошо.

Я медленно ласкаю нас, сжимая при каждом движении вверх. Он снова находит мой рот. Царапает мою щеку щетиной, когда наклоняется, чтобы сделать поцелуй глубже. Его волшебный язык, голодный и страстный, вновь проскальзывает меж моих губ. Я не могу поверить в то, чем мы сейчас занимаемся. Я не могу поверить, что он разрешает мне проделывать с собой все эти вещи.

Мы оба течем, наша плоть становится скользкой, облегчая движения кулака. Я чувствую, как у меня тяжелеют яйца, как их покалывает перед разрядкой, и понимаю, что еще немного — и я взорвусь. Но тут Джейми выворачивается и толчком в грудь опрокидывает меня на спину. Увидев, как мой член тяжело шлепает меня по пупку, Джейми стонет, а потом оборачивает его ладонью.

— Можно… — слышу я торопливый шепот. — Можно, я отсосу тебе?

Пресвятая богородица. Я, наверное, брежу и вижу сон. Иначе и быть не может, потому что никакого другого объяснения тому, что мой лучший друг предлагает взять мой член себе в рот, просто нет.

Я-то полагал, что во время этой экспериментальной «мне-надо-проверить-нравятся-ли-мне-парни» сессии всю работу проделаю сам, претворяя в жизнь все свои многочисленные фантазии. Но вам надо знать о Джейми Каннинге одну вещь: он полон сюрпризов. Всякий раз, когда он принимал мои безумные вызовы, у меня брови ползли на лоб, а разум был не силах понять, как этот расслабленный калифорнийский пацан, который всегда следует правилам, может с такой готовностью прыгать в любую кроличью нору, куда я его затаскиваю.

Правда, сегодня я не брал его на слабо. Сегодня ведет сам Джейми. Это его пальцы касаются моей твердой длины. И его горячее дыхание овевает меня, когда он перемещается вниз и замирает в дюйме над моим членом.

— Ты… — Я сглатываю сухость в горле. — Когда-нибудь это делал?

— Нет. — Его губы нерешительно задевают мою головку. — Хрен знает, как правильно.

Мой сдавленный смешок.

— В этом и смысл. Чтобы хрен узнал.

Он приподнимает голову, в карих глазах вспыхивает огонек.

— Черт знает, как правильно, — поправляется он. — У меня может не получиться.

— Все получится. — Иначе и быть не может. Я готов кончить лишь от того, что лежу с ним в одной кровати. Ему не нужны никакие особенные способности — он просто должен быть со мной рядом. Он. Должен быть. Здесь. Рядом со мной.

При первом же прикосновении его языка у меня практически сносит крышу. Медленными кругами он облизывает мой кончик, затем поцелуями спускается по стволу вниз. Он целует мой член, осыпает его легкими, маленькими поцелуями, от которых у меня взрывается мозг. Рехнуться можно. Кто бы мог подумать, что Джейми Каннинг — такая дразнилка?

— Пытаешься довести меня до безумия? — рычу я после того, как он поцелуями поднимается по моему члену вверх.

Его смешок отдается во мне вибрацией.

— А что, получается?

— Да. — Я запускаю пальцы обеих рук ему в волосы. — Ну, а ты? Как тебе первая дегустация? Нравится?

Он в голос хохочет, широкие плечи вздрагивают надо мной.

— Это… — Его язык вновь находит мой ствол, щекочет его. — Непривычно.

Обхватив меня у основания, он берет в рот головку и сосет ее, нарочито медленно и порочно.

— Это…

Он снова засасывает меня — уже глубже. Мой член непроизвольно дергается, что он точно чувствует, потому что я слышу громкий, отчаянный стон. Он поднимает голову. Его глаза подернуты страстью, на лице замешательство.

Меня пронзает радость. И следом — тревога, потому что я не знаю, как отреагировать на его замешательство. Заверить, что здесь нет ничего такого? Что это совершенно нормально — если натуралу нравится отсасывать мужику?

Но сказать что бы то ни было я просто не успеваю. Потому что он опускает голову, и меня вновь окружает его горячий и влажный рот.

Мои бедра ерзают на матрасе, член и яйца опаляет желанием, пока мой лучший друг трудится надо мной. Одной рукой я продолжаю держаться за его волосы. Второй цепляюсь за простыню. Мое сердце колотится как ненормальное. Его неистовое тук-тук о грудную клетку — это все, что я слышу. Это и еще звуки, которые издает Джейми. Хриплые стоны, влажные чпок, глухое урчание, с которым он вбирает меня в самое горло.

Иисусе. Этот парень уничтожает меня. Я уже уничтожен. Я…

— Кончаю, — предупреждаю я сдавленно.

Оргазм, захватив мои яйца, стреляет по члену вверх, и рот Джейми отпускает меня. Всю кульминацию он ласкает меня рукой, тяжело дыша и с блеском в глазах наблюдая за тем, как горячие струи забрызгивают мой пресс и мою грудь.

Я не могу дышать. Я — задыхающийся, содрогающийся сгусток блаженства. А он все продолжает смотреть. А потом этот гад опять улыбается. Улыбается, блядь, и, наклонившись, слизывает с моего живота одну жемчужную каплю.

— Это было так жарко, — сообщает он мне.

Жарко? Я бы сказал, обжигающе. Опаляюще. Чертово инферно, не меньше.

Единственное, что я в состоянии делать, это лежать будто мешок картошки. И пытаться восстановить дыхание. Моргая точно сова, я смотрю, как самый красивый мужчина в мире находит на полу мою майку и вытирает меня. Закончив, он отбрасывает ее и целует меня в ключицу. Потом в плечо. Потом во второе.

Он продолжает целовать мою разгоряченную плоть, облизывая, покусывая меня, и я с радостью становлюсь его морской свинкой в этом эротичном эксперименте. Он пробует на вкус каждый дюйм моего тела, по очереди исследует мои бедра, пресс и грудные мышцы. Лижет один из моих сосков и, услышав мой стон, поднимает взгляд. На его губах играет улыбка.

— Тебе нравится.

Кое-как я киваю.

Он снова склоняется над моим соском и на сей раз сосет его, прихватив маленький бугорок губами. Бедром я чувствую, как его эрекция оставляет на моей коже ниточку влаги. Втянув в себя воздух, я тянусь вниз и ловлю его, и теперь уже я улыбаюсь, потому что его язык на моем соске замирает, а тело становится напряженным.

Он толкается ко мне в руку, и другого приглашения мне не нужно.

— На спину, — сквозь зубы командую я.

Джейми так быстро переворачивается, что я издаю смешок. Заложив руки за голову и заломив бровь, он толкает меня бедром — насмешничает надо мной вместе со своим идеальным членом.

— Поглядим, не растерял ли ты навыки, — поддразнивает меня он.

Уткнувшись ему в живот, я издаю смешок.

— Знаешь, ты такой нахальный ублюдок, когда ты гей.

— Похоже на то.

Я медленно ползу по его телу вверх. Ставлю локти рядом с его лицом. Наши глаза встречаются. Не отрывая от меня затуманенного взгляда, он раздвигает губы, а я, сглотнув, мягко его целую. Ощущаю на его языке свой собственный вкус, и, блядь, у меня тотчас голова идет кругом. Этот парень… черт. Этот парень. Я никого и никогда не хотел так сильно, как Каннинга. Никогда.

Пока я, прервав поцелуй, соскальзываю обратно вниз, в моей голове вспышками проносятся воспоминания о всех тех бессмысленных сексуальных связях, которые были у меня за четыре года. Парни, с которыми я путался в прошлом… они как в тумане. У них нет лиц. Иногда у них не было лиц и в настоящем. Я кончал, и они кончали, но до конца я с ними не был. Я всегда что-то от них удерживал.

Но с Джейми я не способен сдерживаться. И так было всегда.

— Не волнуйся, не растерял, — шепчу я, пока мой рот опускается к его члену. И сейчас я докажу это. Я покажу ему, как сильно люблю его. Раз уж сказать нельзя.

Я делаю вдох. Его эрекция покачивается в миллиметре от моего рта, и она моя. Сегодня он мой. Я беру его член и слегка сжимаю. Он конвульсивно вздрагивает в ответ. Наблюдает за мной. Ждет.

Облизнув губы, я наклоняюсь и языком провожу по щелке на кончике. Ну, сейчас я ему покажу. Будет знать, как меня дразнить. Я буду пытать его член до тех пор, пока он не забудет о том, что когда-то были времена, когда мой рот не дарил ему наслаждение. Я буду…

Стоит моим губам обхватить его — и в ту же секунду Джейми кончает.

Да-да, он кончает, блядь, и я не знаю, то ли засмеяться, то ли разочарованно застонать, когда он начинает содрогаться в оргазме. В конце концов я не делаю ни того, ни другого, а засасываю его до самого основания и заставляю сдавленно вскрикивать, пока глотаю выстреливающие в мое горло соленые капли.

Когда он, наконец, замирает, я поднимаю голову. И вздыхаю.

— Чувак, две секунды? Серьезно? У тебя выдержка хуже, чем у подростка.

Его плечи вздрагивают, и Джейми, хохоча, заваливается на бок.

— Похоже, твои навыки по-прежнему при тебе, — давясь смехом, сообщает мне он.

Поднявшись вверх, я ложусь позади него и рывком притягиваю к себе его крупное тело. На секунду он напрягается, потом расслабляется — упругая задница уткнулась мне в пах, спина прижата к моей груди.

Я обнимаю его за талию. Если честно, об этом я мечтал даже больше, чем о минете — о праве просто притрагиваться к нему. Прислоняться к нему. Кожа к коже.

Но он молчит. Подозрительно долго.

— Джейми, — шепчу я перед тем, как поцеловать его в плечо. — Ты скоро запаникуешь, да?

Пока он молчит, тишина режет меня на части.

— А ты хочешь, чтобы я запаниковал? — В его голосе нотка юмора.

— Нет. — Моя очередь замолчать. — Ты хочешь, чтобы я вернулся в свою постель?

Поерзав, он прижимается ко мне потеснее. Его тело словно теплое одеяло.

— Нет. — Он удовлетворенно вздыхает. — Спокойной ночи, Вес.

У меня в горле встает ком.

— Спокойной ночи, Каннинг.