Он

Глава 17 Джейми

Когда наутро я открываю глаза, Веса рядом нет. Я перекатываюсь на спину. Оглядываюсь. Его кровать пуста, и не похоже, чтобы на ней спали. Да я и не помню, чтобы ночью он перелезал через меня. Зато помню, как в шесть утра проснулся и обнаружил, что меня крепко-крепко обнимает его рука. Потом я снова заснул, а значит, он ушел в какой-то момент после шести.

Может это делает из меня придурка, но я чувствую облегчение. Не представляю, чтобы я мог сказать, если б проснулся у него подмышкой.

Если верить будильнику на столе, сейчас почти половина двенадцатого. А завтрак в столовой заканчивается в одиннадцать. Я проспал, но это не страшно. У нас выходной, а значит мне не надо спешить на лед.

С другой стороны, у нас выходной. Что означает много-много часов свободного времени. Которое я, скорее всего, проведу с Весом. С которым прошлой ночью я практически переспал.

При всем при этом я не ощущаю в себе каких бы то ни было изменений. Вчера я кое-чем занимался с парнем — разве я не должен ощущать себя как-то иначе?

По-гейски, что ли?

У меня в горле булькает смех. По-гейски — это вообще как?

И, черт, я с изумлением обнаруживаю, что у меня начинает вставать. И это не просто случай обычного утреннего стояка, а Весо-стояк, результат размышлений о том, чем мы с ним занимались.

И… кажется, я не прочь повторить это еще раз. Как вам такой расклад? Я был готов к тому, что стану расценивать вчерашнюю ночь, как химический эксперимент. Как тест. Я не ожидал, что сдам этот чертов тест на «отлично».

Внезапно распахивается дверь, и в комнату, тяжело дыша, вваливается полуживой Вес. Он весь красный, беговая майка спереди промокла от пота. Он стягивает ее со своей мускулистой груди и отбрасывает в сторону.

— Пиздец как там жарко, — не глядя на меня, бормочет он.

О, черт. Из-за него сейчас все станет совсем неловко. Он даже не может посмотреть мне в глаза.

— Почему ты не разбудил меня? — говорю я. — Пробежались бы вместе.

Он пожимает плечами.

— Решил дать тебе выспаться. — Снимает кроссовки с носками, потом сдергивает с себя шорты.

И остается нагишом. А я вконец каменею.

Он по-прежнему старательно избегает смотреть в мою сторону и потому не знает, что я любуюсь его стройным телом, литыми мускулами, черным узором, что обвивает его тяжелые бицепсы. Я впервые вижу его обнаженным при свете дня, и его кожа светится в лучах проникающего сквозь занавески солнца. Он весь — сплошные мышцы. Настоящий мужчина.

Все, о чем я спрашивал себя ночью… Неужели меня на самом деле влечет к нему? Понравится ли мне, если мы с ним замутим? Не спятил ли я? Теперь я знаю ответы. Да. Да. Возможно.

Правда, я не ожидал, что проснусь с еще большим набором вопросов.

Выскользнув из постели, я замечаю, что теперь он прилагает удвоенные усилия, чтобы не смотреть на меня. Потому что… все верно, я тоже голый. Мы заснули голыми. В объятьях друг друга.

Спиной ко мне он уходит к комоду.

— Вес, — говорю я тихо.

Он не реагирует. Достает из верхнего ящика синие спортивные шорты и натягивает их на бедра.

— Вес.

Его плечи напрягаются. Очень медленно он поворачивается, и упирается взглядом своих серых глаз мне в лицо. В них мерцает молчаливый вопрос — что дальше?

Блядь, кто бы знал.

Что я вообще знаю? Я не могу заводить этот разговор прямо сейчас, пока не обдумал произошедшее и не выяснил для себя, чего хочу от всего этого. И в первую очередь от него.

И потому я придаю голосу небрежность и спрашиваю:

— Чем займемся сегодня?

Он отвечает не сразу. Мне ясно, чего он ждал от меня. Что я сейчас включу телочку и потребую, чтобы мы поговорили о прошлой ночи. Еще мне ясно, что мое решение выбрать путь мужика и спустить все на тормозах, принесло ему облегчение.

Его рот слегка дергается в улыбке.

— Ну, сперва напихаем в тебя немного еды, а потом почешем к футбольному полю. Дети уже вернулись с рыбалки, потому что никакой живности, кроме москитов, там нет. Так что Пат организовал игру.

Щелк — и все между нами снова приходит в норму. Конечно, это притворство, но прямо сейчас я просто счастлив сделать вид, будто ночью мы не отсасывали друг дружке, как ненормальные. Не готов я пока разбираться со всей этой ситуацией.

Я морщу лоб.

— Для детей?

— Не. Для тренеров. Но пацаны уже делают ставки на победителя.

— Команды составлены? — Сколько я спал?

Вес опять усмехается.

— Пат назвал это «Мужики против молокососов». Он со взрослыми тренерами против нас, молодежи.

— Мощно. — Я не поклонник футбола, но от перспективы любого соревнования у меня в крови начинает бурлить адреналин.

— Да, и еще… после ужина проигравшие исполнят песню перед всем лагерем, — говорит Вес.

Я прищуриваюсь.

— Какую песню?

— На усмотрение победителя. — Он давится смешком.

— Просто интересно… а кто подал эту идею?

Мой лучший друг моргает с видом невинного ангелка.

Так я и думал.

— Ты же знаешь, если мы проиграем, Пат заставит нас спеть какой-нибудь тухляк типа Мэрайи Кэри, — бурчу я, разыскивая свои шорты.

— Именно поэтому мы и не станем проигрывать, — отвечает он бодро.

В городе мы заскакиваем в пекарню, чтобы я мог купить кофе и что-нибудь перекусить, и, пока мы идем к футбольному полю, я уминаю два банановых маффина. Погода сегодня снова роскошная. Город полон туристов, шумная река которых течет по тротуару и заполняет открытые дворики.

На нас с Весом засматриваются какие-то проходящие мимо девчонки. Им лет по двадцать, обе блондинки, обе невероятно привлекательные. Топик на одной такой крохотный, что грудь почти вываливается наружу. Ммм. Впечатляющая корма.

Вес на ходу подмигивает им. Я спешу за ним, пытаясь сдержаться и не оглянуться через плечо, чтобы проверить, глядят ли они нам вслед.

Ладно, я быстро. Одним глазком. Я дергаю подбородком в сторону, и одна из девчонок, увидев это, пихает свою подругу локтем.

Упс.

— Что, понравились? — спрашивает Вес.

Я ощущаю ожог дискомфорта. Еще двадцать четыре часа назад его бы тут не было.

— Просто обдумываю кое-что, — мямлю я.

— Да уж представляю. — Его голос звучит совсем тихо.

Мы больше не разговариваем об этом — не хочется добавлять в мысли неразберихи, вовлекая в них Веса, — но во мне крепнет уверенность, что мой член не прочь сыграть за обе команды. Потому что я люблю женщин. Мне нравится их мягкость, их запах, ощущение их тела в моих руках. Мне нравится с ними трахаться и делать им приятное языком, и я никогда с ними не притворялся.

Но прошлой ночью я тоже не притворялся. И теперь понятия не имею, что все это значит.

Вес толкает меня плечом, потом показывает на уличный указатель, мимо которого мы проходим. Cummings Road^[22].

— Какая свежая шутка. И кто из нас больше подросток?

Он на миг напрягается, словно не ожидал от меня отсылки к прошедшей ночи. Потом фыркает.

— Пошли погоняем мяч, Каннинг.

Пошли.

Первым делом Пат дает нам всем установку. Нельзя созвать очень азартных спортсменов на дружеский футбольный матч и не разъяснить пару правил. Офсайды засчитываются? Да, засчитываются. Подкаты разрешены? Нет.

— Потому что я собственными руками придушу любого, кто получит травму, — прибавляет Пат.

Приятно слышать.

Мы играем пять на пять, и я, понятно, стою в воротах. Краем глаза я вижу, что за мной с усмешкой на физиономии наблюдает Килфитер. Он неплохой пацан — когда забывает нервничать.

Я мало того, что тоже не нервничаю, мне до слез скучно, потому что большую часть времени Вес с парнями задает жару на другом конце поля. К тому времени, как я делаю первый сэйв, мы ведем 1:0. Футбольные ворота намного шире хоккейных, и шансов случайно пропустить гол больше, однако, когда Пат пробивает, я ловлю-таки мяч, и моя команда одобрительно мне апплодирует.

Опустив мяч на линию, я разбегаюсь и возвращаю его в игру. Пока он летит к Весу, тот улыбается мне уголком рта, потом ловит его на грудь. Мяч ударяется о землю меж его мускулистых ног, и Вес, контролируя его, срывается с места в атаку. Мужественная красота в движении.

Внезапно я опять начинаю думать о сексе. Посреди игры.

Такого никогда еще не было.

В следующий раз все проходит не так гладко. В нашей защите появляется брешь, когда Пату удается заманить за собой моего защитника Джорджи, в результате чего самый старый наш тренер остается без опекающего игрока. Старикан тут же отправляет прямо в меня летающую тарелку.

Я подпрыгиваю, но мяч проплывает мимо моих кулаков и уходит в сетку.

Вес издает раздраженный возгляс, и я понимаю, что он собирается обложить Джорджи за то, что тот оставил путь к нашим воротам открытым.

Тем временем за нами внимательно наблюдает Килфитер и остальная компания. Я подхожу к Весу и кладу ладонь ему на плечо.

— Эй. — Подняв руку, я даю ему пять. — Следующий мяч мы остановим.

Вес всегда и все схватывает на лету, поэтому неудивительно, что он сходу понимает, к чему я.

— Да, чувак. — Он хлопает меня по ладони. А потом? Потом тянется мне за спину и коротко, но чувствительно сжимает мою ягодицу.

Что за…!

Мои глаза невольно начинают стрелять по сторонам, высматривая на лицах реакцию. Но ее нет. Никто ничего не видел. А если и видел, то подобные выходки настолько в характере Веса, что никто не придал этому никакого значения.

Однако это имеет значение для меня. Потому что, пусть я и не запаниковал после того, что мы сделали прошлой ночью, но чтобы об этом узнал кто-то еще, я не хочу.

Правда, будь Вес девчонкой, мне было бы наплевать.

Вот как? И почему же? — интересуется моя совесть. Хороший вопрос, но не из тех, на которые я готов дать ответ. Особенно сейчас, когда впереди еще десять минут игры.

Почти до самого конца счет остается равным, а потом, когда Джорджи подает угловой, Весу удается запульнуть мяч прямо в девятку. И мы выигрываем. Я падаю плашмя на траву и кричу Килфитеру, чтоб он принес мне попить.

Он приносит, но перед тем, как отдать бутылку, плескает водой мне в лицо.

— Хулиганье, — ворчу я, а он смеется.

Назад мы идем дольше обычного, потому что тренеры устали и взмокли.

— С кем тебя поселили? — заговариваю я с Килфитером.

— С Дэвисом.

— Серьезно? И как вы с ним ладите?

— Да нормально, — отвечает он. — Он неплохой парень, пока не выходит на лед.

Я напоминаю себе подумать об этом позже. И позволяю глазам перейти на Веса. Его походка, его осанка — все это не изменилось за те девять лет, что я его знаю. То, как движутся его плечи, как сухожилия напрягаются с каждым шагом, знакомо мне так же хорошо, как собственная рука.

Пока я смотрю на него, у меня в животе разливается теплое ощущение. Связанное не только с сексом, но и… какое-то уютное, что ли. Словно мы вместе, даже если он на двадцать ярдов впереди меня. Осознание того, что он рядом, липнет ко мне точно вторая кожа.

Так, это уже слегка жутковато. Попахивает «Молчанием ягнят». Солнце и сумятица в мыслях сотворили что-то с моей головой.

У самого общежития Вес отвечает на телефонный звонок. И когда я через минуту после него захожу в нашу комнату, то вижу, что он, разговаривая по телефону, с хмурым видом стоит у окна.

— А если я не хочу давать интервью? — восклицает он. Если он говорит с пиарщиком, то такой безрассудно-воинственной интонации лучше бы избегать. Осторожнее, мысленно прошу его я. — Нет, это плохая идея. Зачем заставлять меня врать? — Пауза. Вес скидывает кроссовки, и они со злым бум стукаются о стол, которым мы никогда не пользуемся. — Отец, если я скажу, что у меня есть девушка, то они спросят, кто она. И что, по-твоему, мне надо будет ответить?

О. Теперь все понятно. Вес никогда не ладил с отцом. Буквально каждый звонок домой надолго выводил его из себя. Я видел Весли-старшего всего один раз, и он показался мне жутко надменным и деспотичным для человека, который весь день сидит за столом.

Меня нисколько не удивляет то, что мистер Весли оказался недоволен ориентацией своего сына.

Вес ссутуливается, стоя передо мной. Не думая, я делаю шаг вперед. Положив ладони ему на плечи, сжимаю мышцы и большими пальцами начинаю их разминать.

Сначала он весь поджимается. Потом делает попытку расслабиться. А потом через плечо бросает на меня быстрый взгляд, и я вижу в его глазах благодарность.

— Мне надо идти, — произносит Вес по-прежнему мрачным голосом. — Я подумаю. Но не смей что-то там назначать, не спросив меня.

Отключившись, он швыряет телефон на стол. Потом, свесив голову, льнет к моим прикосновениям.

— Спасибо, чувак, — говорит угрюмо.

— Чего он хотел? — Я начинаю разрабатывать мышцы у основания его шеи. Стал бы я вот так прикасаться к нему вчера? Может, да. А может, и нет. Но в этом нет ничего сексуального. Хоть моим ладоням и приятно трогать его. Он такой живой, такой теплый.

Вес стонет.

— У него есть один приятель в Sports Illustrated^[23]. Ты его знаешь… у него везде есть приятели. Мой отец вылез из утробы с пригоршней визиток в руках. В общем, он подбил этого типа на серию интервью со мной о моем дебютном сезоне. Типа следить за всеми взлетами и падениями.

Меня передергивает.

— Кошмарная идея. — Во-первых, дебютный сезон дико непредсказуем. Первые пару десятков игр Веса могут тупо не выпускать на лед. Кому охота все это время находиться под давлением и разговаривать с журналистом? — Тебе лучше не становиться тем самым новичком в команде, за которым с утра до ночи таскается гребаный журналист.

Вес вздыхает. Его спина вздымается и опадает под моими ладонями.

— Думаешь?

Я ощущаю прилив… Солидарности? Привязанности к нему? Может, и не нужно подбирать этому чувству название. Но мне реально хотелось бы, чтобы его отец не вмешивался.

— И что ты намерен делать?

— Соврать, — говорит он бесцветным тоном. — Скажу, что поговорил с пиар-командой, и они наложили на эту идею вето.

— А он поверит?

— А это важно?

— Вообще да, — говорю я тихо. — Не стоит ссориться со Sports Illustrated, даже не успев наточить коньки в Торонто.

Вес издает удрученный вздох, пока я, работая ладонями, спускаюсь вниз по его спине.

— Мой гребаный отец сует свой нос в такие места, куда у него больше нет права лезть. Он думает, будто бы помогает. Хочет, чтобы его приятель слепил типичную историю успеха. Яблочный, блядь, пирог и все такое^[24]. Словно, напечатанное в журнале, оно станет правдой.

Внезапно Вес оборачивается, прерывая мой убойный массаж. Я до странного сильно расстроен. Мне нравилось притрагиваться к нему, и — я знаю — ему это тоже нравилось, но его лицо вновь становится непроницаемым. Как утром.

Я открываю рот. Потом закрываю. Нет, к этому разговору я по-прежнему не готов.

И Вес, очевидно, тоже.

— Пошли что-нибудь перекусим, — предлагает он.

Я мнусь, потом трясу головой.

— Ты иди, а я, наверное, немного вздремну. Что-то… устал после игры.

Паршивая отговорка, и я знаю, что Вес видит меня насквозь. Но он только кивает.

— Конечно. Ну, увидимся.

Секундой позже его уже нет.