Опасный маскарад

Глава 15 ВЫЗОВ МИСТЕРУ МЕРРИОТУ

Невозможно было понять, что думал обо всех этих делах Джон – сие флегматичное создание. Его молодые хозяева подозревали, что он в большей степени посвящен в секреты своего хозяина, нежели они сами, однако от Джона нельзя было добиться ни слова. Когда произошло первое, поразившее всех появление милорда, они тут же сообщили ему эту новость в надежде вызвать в нем хоть некоторое удивление. Но ничего подобного не дождались. Джон только буркнул, что он и не сомневался в скором появлении хозяина. Что же касается его манеры, она показалась Джону совершенно естественной, и после того он стал обращаться к милорду, прибавляя титул. Старый джентльмен всегда ласково улыбался ему и беззаботно протягивал руку. Как-то Джон насупился и отрывисто сказал, что милорду следует поинтересоваться делами мастера Робина. Он отважился высказать свое мнение, что теперешний костюм Робина крайне неуместен. А что касается мисс Прю, то, чем скорее она выберется из этой путаницы, тем лучше. Манеры Джона отличались грубостью, но молодые хозяева никогда не сомневались в его преданности. Ничто не могло умерить великолепную веру милорда в себя, но, несомненно, со своим слугой он был далеко не так экстравагантен, как с детьми, и даже снисходил к тому, что прислушивался к неодобрительному ворчанию последнего. Но даже и Джон едва ли мог надеяться хоть как-то повлиять на сей великолепный ум. Милорд успокоительно помахал рукой и пообещал ему окончательный успех.

– Вы играете в игру, которой я не понимаю, милорд, – сурово сказал Джон. – Это все, конечно, для вас как театр, но зачем вам это нужно, сэр, я не понимаю.

– Я планирую блестящий ход, – уверил его милорд. – Но в моих действиях не должно быть ничего грубого, Джон. Я двигаюсь осторожно, и я выкручусь. О, я исхитрюсь изобрести такой ход!.. Продолжай оберегать моих детей!

– Хорошо, что есть хоть кто-то по этой части, – проворчал Джон. – Потому что от вас им заботы не дождаться. У вас одни маскарады на уме.

– Дорогой мой Джон, не говори глупостей. Ты просто ничего не понимаешь. Мое крыло всегда распростерто над детьми.

– Или вот эта мисс Грейсон, – продолжал Джон, не обращая никакого внимания на слова милорда. – Мастер Робин изволил в нее влюбиться. А я перекинулся словцом с камердинером сэра Хамфри... Он на такую партию никогда не согласится.

Старый джентльмен полузакрыл глаза.

– Он согласится, Джон. Если даже мне не суждено добиться титула – чего не может случиться, – то и тогда... он согласится. Вы все будете плясать под мою дудку, – закончил он, улыбаясь при этой мысли. В некоторых вещах он был сущий ребенок.

– А вот есть один такой, который под нее не запляшет, милорд, – выпустил Джон свою последнюю стрелу. – И это сонный джентльмен нашей мисс Прю.

Милорд потратил целых три минуты на обдумывание этого заявления, но пришел к выводу, что и это тоже не так. Его нельзя было заставить усомниться в себе.

В высшем обществе стало известно, что мистер Ренсли получил плохие вести от стряпчих, ведущих его дело. Вскоре поползли слухи, что они считают необходимым провести какое-то расследование касательно прошлой жизни милорда, прежде чем его можно будет объявить законным Тримейном-оф-Бэрхем. Милорд казался совершенно удовлетворенным таким решением. Он улыбался и, сложив вместе кончики пальцев согласно своему обыкновению, умолял стряпчих делать все, что они считают нужным. Тем временем он продолжал блистать в обществе.

Мистер Ренсли вскоре с бешенством узнал, что прошлое его предполагаемого кузена скрыто за таким покровом тайны, который едва ли можно будет сдернуть. Расследование не привело, в сущности, ни к чему. Правда, что некий мистер Шалонне когда-то содержал игорный дом в Мюнхене, и предполагалось, что оттуда он проследовал в Рим. Но там его след затерялся. Впрочем, как они могли вообще оказаться там? Если бы эти искатели правды назвали имя некоего немецкого барона, жившего в Риме несколько лет назад, они могли бы разузнать кое-что весьма интересное от людей, помнивших этого примечательного джентльмена. Однако расследователи, к несчастью, никогда не слыхивали ни о каком бароне, и им пришлось отказаться от своих поисков.

Теперь стало известно, что милорд имеет двоих детей. Он с восхищением говорил о них при любом случае. Слушая его, сэр Энтони с юмором заметил ему:

– Видно, вас можно поздравить с такими наследниками, сэр!

– Именно так! – Милорд обратил свой магнетический взор на неподвижного большого джентльмена.

– Моя дочь, моя Прюденс, – Венера! – сентиментально произнес он. – Хотя не мне, ее родителю, хвалить ее! Она пошла в мать, мою бедную Марию. Статуя из бело-розового мрамора! Богиня с золотым голосом! Вскоре вы ее увидите, – пообещал он.

– Клянусь небом, нам не терпится, сэр! – сказал мистер Молиньюкс, скрывая усмешку. – А ваш сын тоже так же богоподобен?

– Мой маленький Робин! – вздохнул милорд. – К сожалению, у него нет такого роста. Но он очень хорош. Увидите его на дуэли – он несравненный фехтовальщик! Я так мечтаю поскорее прижать его к своей груди!

– И – если позволено осведомиться, сэр, – сказал сэр Энтони, разглядывая в лорнет пылинку на своих манжетах, – где сейчас находятся эти образчики совершенства?

– Они живут с моими друзьями во Франции. Я пошлю за ними, как только кончится это дело.

– Видели ли вы или слышали что-либо подобное? – спросил сэр Раймонд Ортон, когда старый джентльмен ушел.

– Замечательный человек, – сказал сэр Энтони, зевнув из-за своего надушенного платка.

Сама Прюденс, встретившись с милордом на приеме у леди Элтон, узнала, что ей предстоит счастье быть представленной его дочери. Она учтиво поклонилась и выразила восхищение этим будущим событием.

Вскоре новое известие стало передаваться из одних уст в другие. Оказалось, что никто не мог узнать, откуда же появился милорд в Англии. Предполагалось, что он прибыл из Франции, но не удалось обнаружить никаких следов ни в Кале, ни на одном из пакетботов. Казалось, что он просто возник из воздуха, поскольку имени его не было ни в одном из списков пассажиров.

Именно у мистера Деверю появилась блестящая догадка о том, что милорд вовсе не был во Франции, однако и эта идея ни к чему не привела.

Прюденс, припомнив былые приключения, догадалась, что милорд был пассажиром на одном из тех судов, которые прилежно избегают заходов в порты и встреч с судами королевского флота, но причаливают в неведомых бухточках на побережье под покровом ночи. Но эту догадку она держала при себе.

Мистер Деверю умолял ее сказать, считает ли она справедливыми притязания милорда.

Она засмеялась, ударив хлыстом по сапогу:

– О, сэр, мне не стоит высказывать свое мнение. Но мне кажется, что его милость просто рожден, чтобы носить этот титул.

– Верно, очень верно, – кивал мистер Деверю. – Чарльз только что говорил, что у него манеры лучше, чем у нашего друга Ренсли.

– Ну, едва ли можно иметь манеры хуже, чем у Ренсли, – сухо заметила Прюденс.

Она услышала за спиной тяжелые шаги. По несчастливой случайности мистер Ренсли именно в этот момент вошел в комнату и направился к группе людей у камина. У него только что была неприятная встреча со стряпчим; он чувствовал, что везде и всеми обсуждаются его шансы. А теперь, войдя в Уайтс-клуб, он услышал, как юный выскочка из провинции отпускает обидные замечания на его счет.

Поэтому он направился крупными шагами к Прюденс и с весьма злобным выражением лица выпалил:

– У кого и что едва ли могло быть хуже, мой прекрасный юноша?

Очевидно, Ренсли слышал все. Мистер Деверю закашлялся и, разглядывая потолок, размышлял, как это похоже на Ренсли – выбирать себе в жертвы самого слабого.

Прюденс слегка повернулась к мистеру Ренсли. Сейчас она смотрела прямо в глаза опасности и хорошо это понимала.

Она спокойно ответила:

– Я говорил с мистером Деверю, сэр, как мне кажется.

– Ваши слова не предназначались для моих ушей, в чем я не сомневаюсь, – зловеще сказал Ренсли.

Прюденс поклонилась:

– Вы справедливо заметили это, сэр.

В комнате повисло молчание; Прюденс чувствовала, что ее репутация поставлена на карту. Один только Бог знал, чем это может кончиться!

Мистер Ренсли вполне мог бы оставить ее в покое. Но он злобно смотрел на Прюденс, и ему показалось, что за его спиной опять что-то прошептали на его счет. Слишком много шепотов стало в последнее время! Мистеру Ренсли неудержимо хотелось выместить на ком-нибудь свою ярость. Ему ничего не мешало сделать из Прюденс козла отпущения. Этот юный возмутитель спокойствия, к тому же нестерпимо важничающий, – давно пора проучить его!

Мистер Ренсли заговорил еще более оскорбительным тоном:

– Я вижу, мистер Мерриот, что вы не желаете повторить ваши слова.

Наступила полная тишина.

– Нет, мистер Ренсли.

– По какой причине, хотелось бы знать?

– По причине хороших манер, мистер Ренсли.

Ренсли побагровел:

– Которых, как вы считаете, мне не хватает?

– Я не говорил вам этого, сэр.

– Но подумали.

Наступила небольшая пауза. Прюденс поняла, что стоящие за ней люди с любопытством ожидают, чем же она ответит на вызов противника. Постараться поладить с этим краснолицым разъяренным человеком означало упасть в глазах всех присутствующих. Она стала бы изгоем, жертвой всеобщего остракизма. Ей был брошен вызов, и, очевидно, она должна принять его. Нельзя было удерживать свою гордость.

Она отчетливо произнесла:

– Я предпочитаю, мистер Ренсли, оставить этот вопрос без ответа.

– Испугались, а?

В самом деле, испугалась ли она? Она подумала, что она – дочь своего отца.

Ею овладела холодная ярость; она уперлась взглядом в переносицу Ренсли:

– Вы оскорбляете меня, сэр. Позвольте заявить вам, раз вы так этого желаете, что ваши манеры отдают трактиром.

... Уф, дело сделано! Жалеет ли она об этом? Она почувствовала, что мистер Белфорт сжал ее локоть, и увидела одобрение на лицах людей, стоявших возле них кружком. Нет, что бы там ни было, так и следовало поступить, и она не жалела об этом.

Лицо мистера Ренсли еще сильнее побагровело. Когда-нибудь его вполне может хватить удар...

– Я пришлю к вам моих друзей. Соблаговолите назвать ваших секундантов, мистер Мерриот.

– Конечно, сэр. – Она оглянулась на мистера Белфорта, который подбадривающе кивал ей. Мистер Деверю томно улыбнулся и сделал шаг вперед. – Моими секундантами будут мистер Белфорт и мистер Деверю, – сказала она и повернулась к ним, продолжая разговор.

Мистер Ренсли чопорно поклонился и вышел. Белфорт хлопнул Прюденс по плечу.

– Отлично сказано, мой мальчик! – воскликнул он. – Я знал, что вы никогда такого не проглотите! Черт, это уж добрых шесть месяцев, как я в последний раз был секундантом. Вот теперь мы полюбуемся вашим искусством!

Прюденс, которая уже остыла, могла бы по-другому назвать грядущее действие.

– Я не хочу, чтобы это дошло до ушей сестры, Чарльз, – сказала она. – Не думаю, что мне нужно предупреждать вас?

– Ни слова, дорогой Мерриот, доверьтесь мне! – пообещал мистер Белфорт. – Полагаю, он назовет своими секундантами Мэркхема и Джессепа. Вы выберете рапиры, я думаю? Мы устроим все это дело ловко и удобно, будьте уверены.

Мистер Молиньюкс выказал свое неодобрение.

– Видно, Ренсли совсем сошел с ума, – сказал он негромко сэру Раймонду Ортону. – В его-то возрасте и драться с таким юнцом. Сущее детоубийство!

– Ну, до этого не дойдет, Молиньюкс, – уютно-успокаивающим тоном заверил его сэр Раймонд. – Ренсли маленько пырнет его, Мерриот полежит недельку-другую, этим и кончится. Ренсли не пойдет на убийство. Сами знаете, какие нынче стали строгости с дуэлями.

Точно так же думала и Прюденс, возвращаясь домой на Арлингтон-стрит. Она не думала о смерти, просто все это дело было достаточно щекотливым. Правда, она прекрасно владела искусством фехтования, но понимала также, что одно дело – состязаться на рапирах с друзьями и совсем другое – сражаться не на жизнь, а на смерть со своим заклятым врагом.

К тому же сразу было видно, что физически он очень силен. Может быть, у нее и будет преимущество в быстроте; кроме того, ее научили одной-двум уловкам, известным очень немногим. Нет, она не считала положение безнадежным, но признавала в душе, что ей не по сердцу все это дело.

Конечно, можно рассказать обо всем Робину. Да, – и немедленно быть увезенной во Францию или увидеть, как он сбрасывает свой костюм и занимает ее место на дуэли. Он вполне может это сделать: он лишен ее осторожности. Бегство она бесповоротно отвергла. Сбежать, запятнав свое имя трусостью... А большой джентльмен, как же быть с ним? Она почувствовала, как краснеет. Не может же она упасть в его глазах, пусть это и страшная глупость.

Разумеется, остается еще старый джентльмен, но она не могла представить, чем бы он мог ей помочь. Безусловно, он мог бы мгновенно увезти ее из Лондона, точно так же как и Робин, но что потом? Дальше была полная темнота. На что можно надеяться, оставаясь в Англии? Если поразмыслить, то почти не на что. Боже, зачем ей носить этот костюм?..

Она подумала о том, что завела свой корабль в самый водоворот, но вдруг ощутила в себе желание самой, без чужой помощи, вывести его на вольное течение. Довериться Робину в этом деле значило бы расстроить все их планы и, в сущности, самой превратиться в помеху.

Могло случиться и так, что ее тайну раскроют: следовало бы подумать об этом. Рана, хирург – Господи, какой скандал! Если дела обернутся наихудшим образом, думала она, и находчивость ей изменит, может, стоит довериться мистеру Белфорту? У нее было чувство, что он надежный человек. Он сможет устроить все так, чтобы скрыть ее тайну. Можно сыграть на его любви к приключениям. Это было не совсем то, чего бы ей хотелось, но, если она не придумает ничего лучшего, то пригодится и этот план. И не нужно забывать о том, что у нее есть шанс победить мистера Ренсли.

Она вернулась домой молчаливой, и Робин шутил, что она, видно, мечтает о своем мамонте.